Двадцать первый псалом: Война колоколов (1/2)

Капитул оказался свежим, будто только умытым белой морской пеной поселением, раскинувшимся на всей территории полуострова.

Виктория отметила, что с первого взгляда он выглядел неуловимо похожим на крошечные европейские города Средиземноморья – те же витиеватые, уходящие в холмы петляющие улочки, невысокие здания, сточенный временем камень. Даже бельевые верёвки, натянутые между балконами соседних жилищ, и те имелись.

Со второго – иллюзия рассеялась: сначала мимо них прошёл человек с копытами вместо ног, потом – две женщины с ярко-синей кожей, каждая из которых несла по такого же лазурного оттенка младенцу. А для полноты погружения Уокер чуть не споткнулась о хвост гигантской змеи, свернувшейся кольцами у самой площади, куда её вывел Люцифер.

– Значит соврала, что умеешь ходить, - его рука появилась буквально из ниоткуда, поймав Уокер за локоть. В голосе сквозила насмешка.

– Секунду назад никакой змеи под ногами не было. – Вики хмуро высвободила локоть, давая понять, кто тут сильная и независимая женщина с десятком внутренних кошек.

– Это не змея, Непризнанная. – Он засмеялся, кивнув в сторону прилавка, за которым велась бойкая торговля. – Это ламия. Верх женщины, низ гадюки. – Сделал очаровательные глаза, изогнув бровь. – Вся ваша суть. Правда символично?

Первокурсница присмотрелась и поняла, что её спутник совершенно прав. Пощипала себя за руку и слегка похлопала ладонями по лицу, словно это исправит ситуацию последних трёх с лишним месяцев. Чем вызывала у Люция неподдельную улыбку.

– Слава Богу, я – американка. – Вдруг резюмировала, взирая на винегрет из людей и существ на каменном пятачке.

– В тебе проснулся твой внутренний нацист? – Мужчина посмотрел на неё сверху вниз, заслоняя головой яркое солнце. И её позабавило, что вокруг макушки у него закрасовался нимб.

– Голливуд подготовил меня ко всему, понимаешь? – Легонько ткнула кулаком в грудь, прищуривая глаза. – И после Джаббы Хатта какой-то женщиной-змеёй меня не сбить с моего джедайского пути.

– Пошли, Скай-Уокер. – Взял за запястье, сжимая его двумя пальцами. – Нас ждёт Тёмная сторона Силы.

Она закатила глаза:

– Вот сейчас было в самое сердечко, Лорд Вейдер! Всё время забываю, что кто-то уже успел испортить тебя подпиской на HBO и комиксами про Оби-Ван Кеноби.

– Это были очень скучные две тысячи лет. – Демон вёл её через площадь, и она заметила, что некоторые пешеходы уступали им дорогу. – Ни одной чокнутой Непризнанной, чья задница постоянно ищет приключений.

– Почему они тебя обходят? Знают, кто ты? – Прижалась, шепнув ближе к уху. И от простоты её движения у Люцифера защекотало внутри. Какого хера лысого она вытворяет? И почему он так беззаботно готов зеркалить эти её притирки и поползновения?

– Не думаю, - решил, что его руке будет самое место на её тонкой талии. – Просто видят, что я – Высший Тёмный, и не желают влипать в неприятности.

«Кажется начинаю понимать, почему некоторым подружкам в Принстоне так нравились плохие парни…», - в голове девушки вихрем проносились мысли, пока глаза не уставали исследовать всё вокруг: «Ему уступают путь просто потому, что он выглядит красивее и опаснее любой самой удивительной твари на этом импровизированном уличном рынке. Это… заводит!».

– Если мы так легко добрались до Капитула, значит здесь можно встретить тех, кто тебя знает. – Вики чувствовала, как его ладонь неотрывно лежит на её рёбрах, задавая пружинистый темп прогулке.

– Здесь и в других похожих городах действует негласное правило – никто никого не знает. Никто никому не докладывает, Непризнанная. – Стоило им покинуть площадь, Люций завёл её в тень более камерной улицы, сплошь усыпанной пышными кустами с ядовито-рыжими бутонами.

– Всё, что было в Вегасе, остаётся в Вегасе! – Воскликнула, как бы подчёркивая, что и тут он не удивил.

– Когда ты научишься управлять временем, - остановился и уставился прямо в глаза, ставшие от жаркого солнца почти хрустальными, - то не заметишь, как медленно оно будет течь здесь, и как быстро – на Земле. – Вжал в неё ладонь, придвигая ближе. – Однажды захочешь посмотреть, что там с твоим Нью-Джерси, а у человечества давно 3188-й год и разгар ядерной зимы после Пятой Мировой. – Наклоняет голову, прикасаясь лбом к её макушке. – И в твоём измерении больше не осталось ничего, что бы ты любила и помнила. Поэтому, мой тебе совет двадцатишестилетнего демона с пробегом в пару тысячелетий, найди уже, что любить в этом мире, Уокер. – «Например, меня!», - и также быстро отстранился.

– Я сейчас заплáчу. – Выдохнула без малейшего сарказма.

– Нафига? – Он вёл её вверх по брусчатке. Переулок, по которому они поднимались, был практически пустым.

– Потому что то, что ты сказал, одна из причин, почему я так тороплюсь вернуться. – Заметила боковым зрением, как дёрнулась его скула, как почти обижено поджались губы. – И не хочу возвращаться. Одновременно. – Виктория выпалила это зло. Расстроено. Словно недовольная собой сумасбродная девица, которая не может определиться, что желает – тёплое или мягкое.

«Кажется у нас наметился прогресс… Погоди, я побегаю по полю и нарву цветов, чтобы сплести веночки и уйти вместе в светлое будущее, потомучтоэтоохуенно!».

– Знаешь, в чём твоя проблема, Непризнанная?

«Влюбилась не в того мужика?.. А, ой!», - но вслух сказала:

– Совершенно не ценю предоставленного мне второго шанса?

– Хуже. – Он вдруг резко прижал её к потрескавшейся стене высокого забора, выставив руки по обе стороны. – Думаешь, что после своей новой жизни здесь, - обвёл головой всё вокруг, - сможешь вернуться к старой жизни там, - посмотрел себе под ноги. – После всех доступных тебе супер-способностей простые человеческие радости пойдут к чёрту.

«Не выйдет у тебя жить как прежде, больная дура… И трахаться ни с какими смертными и другими Бессмертными тоже больше не выйдет. Уж поверь, я прослежу».

– Какие способности, Люцифер? – Она фыркнула, сверля его взглядом. – Я слабая и ничего не умею.

– Такое бывает, если не учиться. Ты – транслятор, это редкий и ценный дар, который надо осваивать. – Уокер казалась такой серьёзной и недоверчивой, что ему хотелось сбить с неё спесь. – Ты же почти полгода провела в библиотеках, разыскивая то, чего нет. Откуда тебе знать, что ты там умеешь, идиотка.

– Да, папочка. Спасибо, папочка. Теперь, - оскалилась, - я пересмотрела всю свою жизнь и больше так не буду, папочка. – Она оторвалась от стенки и попыталась проскользнуть под его бицепсами, но демон не позволил.

– Я могу тебе помочь. Научить. Рассказать. Показать.

– И дать попробовать. – Она отмахнулась. – Куда, кстати, идём?

– Уже пришли, Непризнанная. – Он позволил ей замять тему и эффектно открыл неприметную калитку в живой изгороди. – Добро пожаловать в м о и владения.

Глубоко на подкорке сознания Люций прекрасно понимал – его невероятно прёт от того, что он сейчас делает: впускает в свою жизнь, в свой дом – не семейный, не отцовский, а лично его, - приглашает туда, где вообще никто не бывал.

Впервые посетив Капитул ещё в детстве, сразу решил, что однажды прикупит здесь скромную холостяцкую берлогу, чтобы изредка становиться частью микромира, в котором всем плевать, кто ты, если у тебя есть деньги. И сейчас с усмешкой думал, что это, наверное, и стало первым звоночком к его странному и так долго отрицаемому интересу к тем, кто всё меньше похож на Бессмертных и всё больше – на людей.

«А ты, блять, явилась со своими вечно вылупленными зенками и убийственной, шёлковой кожей и вытащила то, что мне до сих пор удавалось так ловко прятать, раз даже сам себе верил…».

Уокер с живым интересом осматривалась, изучая пышное от южной растительности патио и тропинку, ведущую по холму вверх, где расположилась старинная вилла из потёртого белого камня. Было заметно, что здание древнее, но за всей территорией неусыпно следят, тщательно наводя порядок.

– Тот купол справа. – Она указала на крышу дома. – Такие обычно делают в храмовых сооружениях.

– Всё верно. – Легкомысленно кивнул мужчина. – Это древняя церковь. Мне показалась забавной такая ирония. – И обольстительно улыбнулся.

– Дьявол, ты неисправим.

«Я тебе больше скажу: уже и не исправен».

– Пойдём. Покажу тебе дом. – Он вдруг перекинул девицу через плечо, не обращая внимания на гневные визги. – Не брыкайся, Непризнанная. Не то отшлёпаю. – И с выражением абсолютного удовольствия сжал её задницу под платьем.

***

Мисселина ходила из угла в угол, чем невероятно злила Геральда.

Он уже собирался сообщить своей прекрасной пассии, что готов пришпилить её к собственному рабочему столу и совершить разного рода непотребства, если она не сядет и не успокоится, но едва открыл рот, как женщина звонко отчеканила:

– Значит пожаловали и Винчесто, и Уокер-старшая?!

– Да. И я повторяю это уже в третий раз.

– И что им всем от нас надо? – Она упёрла кулаки в бока и стала очень смешно выглядеть. – Лучше бы золота выслали, Шепфа прости! Старая часть замка совсем в дрянном состоянии. Кроули появляется раз в год и делает вид, что ни черта не происходит!

– Тебе официальную версию или мою?

– Твою! – Рыкнула, прекрасная в гневе. И рухнула в кресло для посетителей.

– Думаю, адмирона отправил Милорд, чтобы присматривать и за наследником, и за ситуацией в Школе, а… – Геральд оглушительно чихнул, - чёртовы сквозняки, прости!

– Что и говорю! Старая часть здания…

– Мисси! – Он остановил её. – Что касается Ребекки, то эта мадам наверняка имеет кучу собственных планов, явно связанных с дочерью. Раз она пытала меня не менее получаса, когда сможет увидеться с кровиночкой.

– То есть у нас на территории сподручные Шепфы и Сатаны, которые ищут двух студентов, что…

– …умчали жариться на все выходные. В точку! – От души ухмыльнулся. – Ну разве они не молодцы?

– Они – не молодцы! – Мисселина огрызнулась, покусывая губу. – Вики – такая хорошая девочка. Люцифер мог бы больше волноваться о её репутации!

На этот раз демона ничего не могло остановить от хохота:

– Именно потому, что «Вики – такая хорошая девочка», один плохой мальчик увёз её хрен знает куда. А не трахает в каждом школьном закоулке. – Он сверкнул глазами в сторону блондинки. – Меня, кстати, удивляет, что претензии ты предъявляешь только Люциферу. Может Уокер-младшая ничем не лучше тебя и сама наведывается в спальню тёмных сил?!

– Геральд! – Она залилась краской. – Это было давно!

– Но это не значит, что я это забыл. – Учитель изобразил мечтательный взгляд.

– Давай лучше подумаем, что мы будем делать со всеми нашими незваными гостями.

– Уже подумал. – Встал, обошёл стол и прислонился к нему, возвышаясь над Мисселиной.

– И?

– И расселил их в соседние комнаты Восточной башни. – Припечатал с самой дьявольской улыбкой на немолодом, но сохранившем юношеский задор лице.

– Ты! Чёртов! Плут! – Она засмеялась так широко и открыто, что у него потеплело на душе. А затем вдруг встала и обвила руками.

– Но ровно за это ты меня и любишь.

– Определённо. – Потёрлась о ткань рубашки и чмокнула куда-то в район ключицы. – И за твою хорошую память в таких точных науках, как «Кто, когда и с кем» в нашей академии, чтобы всегда правильно расселить посетителей. – В глазах заплясали хитрые искорки.

– Сколько там платят Амуру? Я ем его хлеб.

– Готова отблагодарить на общественных началах. Как коллега коллегу. – Женщина подняла голову и потянулась к губам Геральда.

И это послужило отличным поводом пропустить обед.

***

Едва закрыв дверь, Ребекка упёрлась взглядом в тёмно-карие, почти чёрные глаза небезызвестного ей адмирона, который был занят абсолютно тем же – смотрел на неё, не моргая.

Оба шумно выдохнули.

– Полагаю, вы прибыли с аналогичными целями, - подчеркнуто вежливо первой начала женщина. Сложила на груди руки, словно тем самым могла оградиться от власти, которую он над ней имел.

– Полагаю, Геральд сейчас посиживает в своём кабинете и похохатывает, представляя эту нашу неизбежную встречу. – Винчесто обнажил ряд идеально белых зубов, ответно скрещивая ладони.

Подумал, что Уокер как всегда до колючек холодна и до безобразия роскошна.

Женщина-лёд.

Женщина-Ад.

Женщина-клинок.

Презрительный рот, хищный овал некогда совсем детского лица и сорок километров зоны отчуждения. Всё в ней буквально вопило «После меня хоть потоп! После меня не будет никакой жизни, сплошные выжженные дотла земли, сметённые в пыль города, зашкаливающий фон радиации, размозжённые головы первенцев!».

«Всегда выглядишь так, как будто каждый бой – решающий. И проиграть его нельзя. Вечно готовая к войне. Вечно что-то ищущая. Страдающая сама и от того заставляющая страдать всех. Твоя любовь – как наказание. Ты не способна созидать, Ребекка. Ты всегда разрушаешься, подминая под своими осколками других. В этом вся твоя проблема… Наша проблема», - изучал её взглядом так долго, что это уже нельзя называть здоровым интересом.

Впрочем, женщине, казалось, было всё равно. Стоя всё в той же позе, она не испытывала никакого дискомфорта от происходящего.

– Отец всех грешников отправил следить за грехопавшим сынком? – Наконец выдавила из себя. Нехотя. Словно всё это так утомительно и давно пресытило её – обычную непризнанную, – сильно раньше Бессмертных с их вечностью. – Полагаю, он в курсе, что его мальчик суёт не в ту девочку?

– Тебя не смущает, что ты говоришь о своей дочери?

– От смущения я избавилась ещё 20 мужчин назад.

– Узнаю свою Уокер. – Демон помрачнел.

– Давай лучше решим, как нам всё это прекратить, отделавшись малой кровью.

– Однажды я уже прекратил что-то похожее. – Винчесто сделал шаг навстречу и вжал её в стену замка. – Жалею до сих пор. – Добавил с тихой горечью.

Но вместо ответной ностальгии Ребекка вдруг громко рассмеялась ему в лицо:

– Ты – полный идиот, раз думаешь, что твоя неуместная романтизация меня никак не связана с тем, кем я стала.

– Очень высоко летающей шлюхой?

– Шлюха… королева… на этой высоте нет разницы. – Приподнялась и почти нежно потёрлась щекой о его щетину. – Близкий враг лучше далёкого друга. Сейчас мы с тобой снова в одной повозке, адмирон. Поможешь мне прекратить эту порочную связь между дочерью и наследничком Ада, я этого не забуду. Помешаешь – не прощу.

– Вся жизнь – на надрыве. – Вместо ответной ласки он хорошенько её тряхнул. – Не устали ещё, сучье величество? – Она не ответила. Впилась ему в рот и дотянулась своим змеиным языком до самого мозга, выключая рассудок и заставляя выдыхать точно в губы, - хочешь меня?

– Нет! - Согласилась Уокер.

И её спальня оказалась самую малость ближе.

***

Когда сердце перестало бешено выстукивать рваный ритм, Виктория повернула голову к Люциферу: такой же голый, он лежал рядом с ней на полу, блаженно прикрыв глаза и размеренно выдыхая.

Думал, что успеет донести её хотя бы до спальни, но пока поднялся к дому, уже забрался пальцами в девичьи трусы и слетел с катушек. Едва затащил Непризнанную в холл, как тут же подхватил под задницу и стал сосаться до гула в ушах.

Прислуга у входа пискнула и тут же скрылась в галерее коридоров, в то время, как Уокер срывала с него рубашку.

«Похуй. Похуй на всех! Я им так хорошо плачу, что и вякнуть не посмеют. А надо будет, отрежу языки. Лишь бы ты меня вот и дальше облизывала. Лишь бы у меня кровь вскипала от твоих пальцев на моей шее! Лишь бы… ты… я… мы…. Бля!».

Разложил её на тяжёлом столе, содрал платье, расстегнул ширинку и, тупо сдвинув тонкую полоску белья в сторону, стал долбить влагалище под её жалобные, довольные всхлипы, словно ничего лучше с этой конченной, волшебной тварью никогда не происходило.

Добавил слюны к смазке и приподнял за талию, чтобы опять бесконечно глубоко пялиться друг на друга, пялить друг друга, заставляя девушку скользить по столешнице, оставляя влажные следы на её поверхности.

«Я тебя всё… всё, слышишь?! Это наша бойня. Наш хренов Холокост с печами для сожжения! Наше ебанное саморазрушение в объятьях друг друга… До самых костей. До самой плоти. До самого дна. Мы с тобой просто животные, Уокер… Грязные, потные, чудесные… Тебе даже соблазнять меня не требуется! Достаточно просто стоять рядом в помойном мешке, чтобы я почувствовал сквозь него твой запах. Ты такая готовая со мной на всё, что я – всё».

Как только он усадил её, Вики вцепилась в мужскую шею крепкой хваткой и едва могла успевать втягивать воздух широко распахнутым ртом, пока демон рвал членом все её планы на день.

Смотрела на него и буквально дохла В-Очередной-Сто-Тысячный-До-Хрена-Раз от невероятной картинки: от того, как он облизывает краешек своих полнокровных губ, как слегка закатываются его глаза, когда она сжимается, натянутая им по самую неизбежность, как красиво на лбу появляются капли испарины. А потом вдруг поняла – её трахает не дьявол, а какое-то божество, потому что особых различий в этом мире не было.

Потянулась к его приоткрытому, блестящему от влаги рту и тут же скользнула своим языком, вырывая стон… десятки стонов. Позволяя поднять себя, всю такую распятую на этом памятнике былой чести, с которого уже капают её соки, и запустила пальцы прямо под крылья, сметая пару бордовых перьев.

Потому что нормальные люди так не сношаются. И даже приличные Бессмертные себе такого не позволяют.

А с ним казалось таким правильным сгорать до самого конца.

До самой последней мысли о доме.

До совершенно пустой башки, из которой разом улетучиваются планы.

До грудных, вырывающихся из глубоких глубин вздохов.

До слов из её уст, которые Уокер слышит со стороны и думает, что это уж точно не она издаёт подобные звуки – как в самой отвязной, в самой чокнутой порнухе, где актриса шипит, кричит и умоляет ебать её настолько глубоко и жёстко, чтоб до кровавых мозолей на половых губах.

Глаза в глаза шепчет, какой он большой, и какая она – маленькая, но уже не может жить без его огромного хера. Видит, как всё это страшно заводит Люцифера. И как, с совершенно дьявольской порочностью, он подхватывает игру и начинает жарко насиловать её ответными пошлыми фразами.

О тесных пиздёнках.

О текущих сóсках.

О нетрахнутых задницах.

О том, какая она – охуенная малолетняя шлюха, и кто здесь папочка, растягивающий её дырки.

А когда Уокер кончает, бешено сокращая мышцы, будучи вбитая в него на весу по самые яйца, опускает её на коленки на пол и вставляет в рот, не ожидая никаких разрешений.