Четырнадцатый псалом: Счастливый принц (1/2)

Ему открыла Мими, пакующая свой огромный чемодан из драконьей кожи:

– А, Дино – сын Фенцио. – Она распахнула створку настежь, ничуть не смущаясь старшекурсника и продолжая складывать вещи в нижнем белье. – Проходи, коль не шутишь.

– Привет. Мне нужна Вики. – Ангел неуклюже потоптался на пороге, но, подумав, всё же зашёл, прикрыв за собой дверь.

У девушек была чистая и опрятная спальня с большими окнами, стенами, выкрашенными в светло-голубой цвет, и мебелью из морёного дуба.

– Тогда ты опоздал. – Демоница неопределённо махнула рукой в сторону, - Уокер улетела с час назад.

– Куда? – Он был обескуражен. Каникулы все непризнанные проводили в Школе, так как погостить им было не у кого. Впрочем, и сам Дино входил в число тех, кто оставался в кампусе. Времена, когда он ещё мотался к столичным родственникам со стороны покойной матушки, давно миновали.

Мими вскинула хорошенькую головку и с прищуром воззрилась на мужчину:

– Отправилась гореть в Ад. – Она хмыкнула краешком губ. – Долго выбирала между Канкуном и Чертогом, но в последнем сейчас вода теплее.

Блондин сглотнул, соображая и сопоставляя факты.

Картина, отвратительная в своей кошмарности, вдруг полностью нарисовалась перед внутренним взором: серые как мартовское небо глаза, золотое платье, вальс, татуированные плечи, незваные гости…

– Она улетела с..?

– …Люцифером. – Дочь Мамона явно наслаждалась ситуацией. – А его отец сам пригласил Уокер.

В бессильной злобе ангел опустился на ближнюю кровать, устремляя взгляд в одну точку. Ещё не переварив случившегося разговора с Лилу, Дино в буквальном смысле мчал сюда на крыльях, прости Шепфа, влюблённости, которые ему подрезали одним махом.

– То есть я теперь – Тот-Самый-Определённо-Слишком-Опоздавший-Парень?.. – Он так замогильно взглянул на Мими, что ей стало и смешно, и грустно, и даже самую капельку жалко юношу.

– Нет, ты теперь… - она плюхнулась на постель рядом и, как могла, неумело, похлопала ангела по плечу, - …Тот-Самый-Который-Опоздал-Пока-Она-Уходила-С-Люцифером-Парень.

***

Если бы его спросили, почему он согласился, у него был заготовлен прекрасный ответ: потому что в её присутствии отец не посмеет ему ничего сделать.

Но у этого идеального ответа была одна большая, как задница Непризнанной, проблема.

Он не был правдой.

И единственная причина, почему Люцифер сказал «Хорошо», когда эта, страдающая алкогольной амнезией идиотка вдруг воскликнула «Я полечу с тобой в Ад, чтобы попасть в библиотеку твоего папаши!», заключалась в её распухших губах, от которых он не мог оторваться наравне с жалостью к себе.

Допускать хотя бы мысль, что он хочет проводить с ней время, находиться рядом, крутиться где-то поблизости, мужчина не желал даже в самых смелых мечтах, поэтому успокаивал себя тем, что просто зол и разочарован, что она взяла и всё забыла.

Посмела забыть.

Сначала демон решил, что девица гонит: «Как, блять, можно не помнить обо всём, что случилось ночью?.. Что в твоей голове, тупая дура?! Овсянка вместо мозгов, сыреющая в литрах Глифта?.. Иначе чем ещё объяснить, что я тебя чуть ли не наизнанку языком выворачивал, а ты даже не помнишь, как мы пришли в раздевалку… Как можно нахуй выкинуть из памяти, как ты долбишься на моих пальцах?! Если я до сих пор чувствую, что они влажные… А твой распухший рот не болит, Непризнанная? Ты же им так отчаянно сосала мой язык и мой хер…».

Но, заглянув в глаза и нагло перебрав там все, касающиеся него воспоминания, Люций вызверился – у этой курицы зиял гигантский провал в башке, словно туда прилетело копьё.

– Если через пять минут не будешь стоять у ворот Школы, - цепляется он к ней, как ей кажется, без повода, - телепортируюсь один.

***

Пользуясь отсутствием Рондента в приёмном покое, один из двенадцати адмиронов Сатаны нарушал привычный порядок, разыскивая маленький, но чрезвычайно важный документ.

Обычно у секретарского советника, чья шея сильно пострадала при столкновении с гневом их общего благодетеля, всё лежало на своих местах.

Свитки – в хронологическом порядке, документация – согласно тематике, а разного рода уведомления, прошения и приглашения были рассортированы по отсекам в огромном, как древнее чудовище, бюро.

Именно с ним Винчесто и вёл бой, тихо чертыхаясь под нос.

Его статус, родословная и должность в Чертоге не приучили мужчину к смирению и терпению. А попадавшиеся на глаза идиотские послания в духе «Уже третью сотню лет ждём капитального ремонта котлов на нашем Круге. Пожалуйста, помогите решить вопрос. Ваш низко падающий ниц Профсоюз Чертей Преисподней» ширили и без того богатый словарный запас.

Конечно, можно было запросить документ у Рондента. Но была причина, почему адмирон не желал этого делать. И у причины имелись не только имя с фамилией, но и холодные глаза с ледяным, сучьим сердцем.

От себя он не таился, прекрасно понимая, что катализатором его нынешних поисков послужила её дочь. Удивительным образом похожая и в то же время абсолютно другая, Вики Уокер заставила долго и пристально смотреть на себя их нежданную делегацию, и всех – по разным причинам.

Мамон заметил живой ум. Он, Винчесто, сходство с матерью и какую-то свою, порочную красоту. Зато Сатана вряд ли смог оценить Уокер-младшую по достоинству, полностью поглощённый тем, как на девушку пялится его собственный престолонаследник.

Кривая ухмылка исказила сумрачные, но привлекательные черты лица адмирона: ох уж эта магия уокерских женщин… Видимо что-то внутри высших демонов неисправно стараниями Шепфы, раз они не в силах устоять перед этим смертным волшебством. Уж он-то, как никто, понимает Люцифера.

Когда Ребекка Уокер почила, чтобы воскреснуть, они оказались в Школе вместе. Завидный Тёмный из знатного рода. И занюханная непризнанная из Ниоткуда. Лицо сердечком, глаза цвета плавленого серебра, среднего роста, худая, но с формами.

Да что ему было за дело до её форм, когда все двери спален и блистательного будущего были раскрыты перед единственным наследником высокопоставленных родителей?!

Винчесто и заметил-то златовласую дамочку лишь спустя полгода, перед самым Рождеством. Когда, волею жребия, стал актёром в традиционном рождественском спектакле.

Смешно, конечно: из него был такой же херовый Ромео, как из неё – Джульетта.

Мало того, что обоим было хорошо за двадцать пять, так и трахаться «юные» шекспировские любовники начали с первой же репетиции.

Ребекка сама зашла в гримёрку и попросила помочь с корсетом тяжёлого, сценического платья.

Ну он и помог.

С корсетом.

С панталонами.

С морем шпилек в густых сверкающих волосах.

И это стало традицией. Непреложным правилом. Каждая их репетиция заканчивалась страстным и каким-то отчаянным сексом в школьных кулуарах.

Уокер хотела забыться, он хотел Уокер, всё очень просто.

А потом пришло и прошло Рождество, а с ним – и необходимость встреч, чтобы, до ломоты в костях и крыльях, репетировать диалоги итальянских любовников на балконе. И когда, спустя пару недель, Винчесто вдруг понял, что даже помыслить не может, чтобы притащить в свою персональную, привилегированную, одиночную спальню старшекурсника кого-то ещё, всё встало на свои места.

Он привёл туда Ребекку.

Словно у слабенькой непризнанной с её полудохлой энергией было в закромах что-то такое, что умело превращать могучего льва в ручного котёнка.

Словно он не видел её хитрый, полный скепсиса и особого цинизма взгляд на устройство их мира.

Словно все женщины из рода Уокер – это оружие массового поражения, бьющее точно в цель.

И не надо ни стрел, ни клинков, ни огня Адского Легиона. Только безошибочно точный выстрел серых глаз.

Адмирон облегчённо вздохнул, выуживая из очередного ящика нужное письмо.

Да, воистину он понимал Люцифера. Знал на собственной шкуре, что такое обнимать земную талию. Смотреть в заветное лицо, не находя в себе сил отвести взгляд. Не соображать, откуда взялись эти дурацкие чувства и не справляться с ними.

Мужчина бегло вчитался в строчки послания:

«… рады уведомить… Чемпионат по Крылоборству… ежегодно… Школа Ангелов и Демонов… в целях поддержания гармонии и равновесия… необходимо присутствовать… делегации с каждой из сторон… высший состав… серафим и адмирон… будем признательны…».

«Идеально», - он сжал приглашение в кулаке. Ребекка не упустит шанса увидеть дочь, а он – не упустит шанса увидеть Ребекку.

***

Весь смысл поговорки «В гостях хорошо, а дома лучше» Виктория смогла оценить на следующий день, когда у неё состоялось самое зловещее пробуждение в её короткой, но несомненно бурной жизни.

Прибыв в Чертог, Люцифер не стал напрягать себя развлекательной программой. Ткнул пальцем в свободную спальню, строго-настрого запретил совать свой нос куда не следует, а на попытку узнать, куда же всё-таки не следует, посмотрел таким взглядом, что Уокер пискнула и закрыла дверь с внутренней стороны, на всякий случай задвигая оную креслом.

И ни в обед, ни, тем более, вечером она больше не встретила в замке никого из «дружелюбного» семейства, потратив остаток дня на изучение окрестностей.

Вопреки ожиданиям Чертог оказался красивым, хоть и мрачным дворцом, расположенным на насыпи, в самом центре нижней столицы.

Крепостная стена цитадели, окружённая тёмными водами, разделяла город на правую и левую часть.

Как архитектора, который успел прожить с соответствующим дипломом целых два часа, Вики приятно удивил готический, сказочный стиль крепости, навевавший мысли то ли о Нотр-Дам де Пари, то ли о Королевском замке Эдинбурга. А как простого обывателя – что река в адском городе из воды, а не из огня. Потому что сама девушка уже приготовилась к лаве и угольным берегам, на которых дожариваются остатки Анакина Скайуокера.

– А спроси ты про это у Люция, - язвительно пробубнила она сама себе, - он бы ответил что-нибудь в духе «Если ты выживешь здесь в первый год, я буду поражён такой избирательности естественного отбора». – Она спародировала его хриплый, кошачий баритон, - «У тебя башка или шар для боулинга?», «Непризнанная, замолчи-и-и», «Я устал от тебя ещё на той неделе», «Кончи для меня…».

«Что за...ерунда?!», - первокурсница дёрнулась, вдруг так отчётливо услышав эту фразу в собственных мыслях, что ладони мигом вспотели. В принципе, вспотели не только они, но на этот факт Уокер закрыла глаза, сославшись на душный вечер в Аду и общую нервозность своего состояния. Шутка ли, разгуливает тут в самом эпицентре оси зла, наяривая круги вокруг замка и по ярмарочной площади, и слышит всякое.

Ужинала она поздно. Услышала стук в дверь, открыла, а на пороге лишь поднос с едой и напитками.

– Гостеприимненько, - проурчал желудок, - нечего сказать.

Поковыряв вилкой ростбиф и гарнир, наконец влезла в огромную постель на монументальном постаменте и бесконечно долго пялилась в потолок, украшенный фреской грехопадения в Раю и забываясь тяжёлым, удушливым сном лишь глубоко за полночь.

А утро наступило в полдень. Молодой организм потребовал доспать всё, что было упущено ранее, поэтому глаза Вики открыла с огромным трудом.

– Вы кто?! – Вскакивая с постели, девушка поняла, что на неё смотрят. В комнате стояли две облачённые в серое женщины. Одна постарше, а другая – ещё совсем юная. Кроме длинного в пол наряда из грубого самотканного материала с высоким воротником на них были надеты кожаные сапоги такого же мышиного цвета, а головы – плотно закутаны в многослойную вуаль, которая прикрывала верхнюю и нижнюю части лиц, обнажая одни глаза.

Жестами женщины пояснили, что они – обслуживающий персонал, и пришли помочь собраться на обед, на который её приглашает хозяин дома.

«Яснопонятно», - хмыкнула Виктория: «Прикинут с сынулей, как проще набить моё чучело опилками».

Видимо перед актом таксидермии сатанинская семейка решила нарядить её, как в последний раз, потому что горничные очень обстоятельно подошли к вопросу сборов.

Непризнанной до боли чесали волосы, потом ярко красили лицо, а затем вытащили из недр шкафа такое роскошное чёрное платье с тугим корсетом, что она вдруг поняла – на этом мероприятии точно не будут рассказывать смешные истории из детства и показывать позорные семейные фотографии.

– Ай! – Молодая прислуга закончила с укладкой и воткнула ей корону в волосы, неумело царапая кожу зубчиками. – Вы ведь не можете со мной говорить? – Уокер внимательно посмотрела в причудливо-фиолетовые глаза в окружении смуглой кожи, безошибочно подмечая лёгкий кивок согласия. – Тогда хотя бы покажите, куда идти.

***

Ни прошлым вечером, ни минувшим утром Люцифер не выходил из своей комнаты, логично полагая, что если отец захочет насадить его внутренности на флагштоки у главных ворот, то без проблем отыщет сына. Или пришлёт кого-нибудь.

И вот, к полудню, Сатана действительно прислал. Но не кого-нибудь, а приглашение к обеду с парадным дресс-кодом.

Поэтому уже битые полчаса идеальный наследник в идеальном чёрном костюме, маялся в столовой в присутствии трёх советников и самого главы семейства, который, казалось, выбрал новую тактику психологических пыток – игнорировать Люцифера чуть более, чем полностью.

Признаться честно, он бы предпочёл получить от отца тёплую встречу в виде пары переломанных, как в старые добрые времена, рёбер и разбитой скулы, чем гадать, для чего тот устроил весь этот аристократический балаган, который и сам презирает.

Но когда над дверьми зазвонил колокольчик, и прислуга распахнула их в ожидании, демон всё понял: дорогому родственнику кровь из носа необходимо знать, что у него, у Люция, с Непризнанной.

Что ж, он умеет играть в эту игру.

Даже выигрывать.

И не даст повода усомниться, как сильно она ему безразлична, какое бы породистое платье не нацепили на эти высокие, затянутые шнуровкой сиськи.

«Ты всё равно плебейка. Смертная, жалкая, ничтожная… инахерабля… тебя нарядили как светскую леди, как будто тебя и без ёбаного маскарада мало в этой комнате?.. В этом замке. В этом мире. Словно я и так не буду пялиться каждую секунду в твою сторону, пока отец не смотрит в мою?..», - даже думать такое в собственном доме казалось ему абсолютным кощунством.

Но он ничем себя не выдал. Не глядя на вошедшую гостью опустился за стол, изрекая что-то похожее на «Ну наконец-то», и закатил глаза.

Конечно и Мамон, и Винчесто не поскупились на комплименты, заодно представляя её Ронденту. А ещё, к вящей злости Принца Ада, встретили эту дуру, как давнюю знакомую.

Адмирон даже проблеял:

– Смотришься истинной королевой, Виктория!

«Ага, королевой-хуеролевой! Царицей, блять, непризнанных отбросов. Закатай губу и прекрати тонуть в её декольте, собака сутулая», - внутренний ребёнок одного крайне недовольного демона не на шутку распалялся: «Неудобно потом будет считать выбитые зубы сломанными пальцами».

– Прошу к столу, - прогудел Сатана. В отличии от своих придворных, он не проявил ни должного любопытства, ни даже показной вежливости к девушке, которую сам и пригласил. И, по большому счёту, это было справедливо. Уокер-младшая слабо интересовала его, как полноценная единица. Куда занятнее было наблюдать за собственным отпрыском. Со всем этим его показным равнодушием и не-взглядами в её сторону. – Думаю, тебе будет комфортнее со своим однокашником, девочка. – Он кивнул Виктории, тем самым обозначив её место.

Такой расклад её полностью устраивал.

В конце концов из присутствующих она хорошо знала лишь Люция. «И при всех его очевидных недостатках, выраженных в…», - она посмотрела на мужчину, - «…таких красивых широких плечах, таких ярких губах…», - погодите-ка, она что, сейчас всерьёз это всё подумала?!

– Расскажи, Виктория, чем вы занимаетесь в Школе? – С живым блеском в глазах перебил её размышления Мамон, дожидаясь, когда Уокер приземлится рядом с наследным принцем.

«Пытаемся не отъехать к Шепфе в алкогольном трипе. Перестали учиться целоваться на помидорах и сделали основную ставку на огурцы. Записываем в дневничок имена тех, с кем потрахались. Кстати, ваша дочь с этими целями завела целую картотеку!», - но в слух произнесла:

– Ну… мы учимся контролировать энергию. – Больше тоски и уныния в монотонном голосе, чтобы взрослые поскорее отстали. – И разучиваем Писание. А ещё сюиту на Иерихонской трубе. – Она откусила нечто, похожее на сыр. Нечто оказалось невкусным. – Безумно увлекательно!

– А фракция? Ты уже думала, на какой стороне хотела бы оказаться в конце этого курса? – К разговору присоединился советник с щегольской бородкой. Кажется он представился Рондентом.

– Я буду рада, если на Инициации меня выберет фракция ангелов. – Где-то во главе стола раздался презрительный хмык.

«Ну а что вы ожидали услышать, Его Злейшество? Что я вообще не примкну ни к одной стороне, потому что ваш сын забился придать мне ускорения своим пинком прямиком до Нью-Джерси?..», - салат на тарелке тоже был так себе.

Наверное она нервничала, рассуждал Люцифер, но виду не подавала. Была милой, ироничной, забавной и немного смущённой – обстановкой, платьем и самой ситуацией.

Блюда и разговоры ни о чём сменяли друг друга, но его отец всё также молчаливо обозревал происходящее, едва притрагиваясь к своим приборам.

– Как тебе столица? – Наконец вымолвил хозяин дома.

– Затрудняюсь ответить, но погоды нынче стоят дивные. – Едва успев проглотить кусок, промямлила Уокер, точно цитируя фразу из литературной классики. – Я пока ничего не видела.

– Это упущение. – Величество махнул головой в сторону сына. – Люцифер обязан показать тебе все наши главные достопримечательности.

Наступил черёд тяжело сглатывать и для Его Высочества: «На хрена? Ты? Это? Делаешь? Показать свою власть надо мной и только?».

– Я хотела спросить… - Вики откашлялась и включила какой-то особый, пока ещё тестовый режим обаяния, который бережно дозревал внутри юной женщины. – Мне столько рассказывали про вашу библиотеку. Могу ли я воспользоваться моментом и посмотреть на неё?

– А н г е л а м запрещён вход в моё хранилище, - Сатана намеренно сделал акцент на определении и постучал костяшками пальцев по краю стола, словно раздумывая, как закончить фразу, - но и ты пока не ангел. И не факт, что им станешь. Думаю, это реализуемо. Можешь посетить её по окончании обеда. Сын! – Он едва бросил взгляд на своего наследника. – Проводишь.

«Твой отец вообще в курсе, что существуют вопросы, а не только приказы?», - она мельком взглянула на профиль Люция. Его лицо ровным счётом ничего не выражало.

Когда подали десерт, всё ещё голодная, Виктория набросилась на него, с удовольствием отмечая, что хотя бы он удался на славу.

По счастью смена финального блюда совпала с началом чрезвычайно увлекательной беседы на противоположной стороне стола, в которую тихим голосом Мамона был втянут и хозяин дома. О них двоих, кажется, забыли, и это дало возможность слегка выдохнуть.

– Непризнанная, ты ешь, как кроммионский хряк. – Старшекурсник незаметно шепнул ей это на ухо.

– Тебе следовало фказать… - прочавкала она шёпотом в ответ, - …что в вашем доме отвратительно кормят. Я бы убедила своего внутреннего зверя, что у нас вынужденное, но временное воздержание.

– Того сопливого хомяка? – Люцифер хмыкнул. – Хотя бы прекрати облизывать ложку так, как будто это… - он задумался. Воображение вмиг услужливо нарисовало ему, что ещё она может облизывать своим упругим, мокрым языком кроме ложки.

– Как будто что?.. – Уокер вдруг посмотрела на него, прямо в глаза, так и замерев с ложкой у рта. Кончик её языка торчал наружу. Словно у мирно спящей на коленях кошки.

Он перехватил этот взгляд, уже зная, чем это закончится.

Снова.

Почти привычно.

Глупо, странно, чарующе.

Время замедляется, обтекая их развернутые друг к другу лица, а прочие люди в столовой вдруг становятся совсем незначительными.

– …как будто от этого зависит спасение всего твоего человечества. – С охренеть каким трудом, но парень разрывает контакт.

– Так себе ответ. – Она изогнула бровь и уставилась на креманицу. – Я-то ждала какой-нибудь колкой, как твоя щетина, аллегории. А тут едва тянет на F с плюсом. – Вики пошкрябала остатки десерта и задумчиво выдала. – Моя бабушка всегда говорила «Какова кормёжка, такова и долбёжка».

– Мудрая женщина. – Он бы заржал, но много чести. – Вы точно родственники?

– Ой, всё! – Отмахнулась Уокер от Люцифера и внезапно поняла, что переела настолько, что теперь с трудом дышит. – Х-э-л-п! П-л-и-з! С-о-с! – По буквам, одними губами, прожевала она. – Ослабь мне корсет! Срочно!

– Опять хочешь, чтобы я тебя разд… - плотоядная усмешка сменилась удивлением, когда он перевёл на неё взгляд. Девица не шутила. – Сядь и возьми себя в руки.

– Ну па-а-апочка… - где-то под столом носок её туфли надавил на его ботинок. – Либо ты чуть ослабишь мне платье, либо вам придётся решать в тесной семейной компании, что делать с моим бездыханным телом. – Интересно, раз у них есть хранилище для книг, может сыщется и отстойник для трупов?

Люцифер равнодушно отвернулся, решив просто проигнорировать её нытьё.

Да, определённо это было самым логичным решением.

И совсем неважно, что его рука пробежалась по кромке её шнуровки снизу вверх, задевая серые крылья. А затем безошибочно нашла то место, где край платья соприкасался с горячей кожей.

Главное, что решение он принял правильное. Вот какой он молодец.

«Можешь мной гордиться, отец. Потому что я уже дошёл до того пиздецового пиздеца, когда мне не страшно нарушать установленные тобой, мной, нами правила… ».

С силой растянув шнурок, мужчина убрал руку, глядя на неё, как на неродную. Как будто не ожидал от собственной ладони предательства.

– Спасибо, - порывисто подавшись вперёд, блондинка выдохнула в самое ухо, стараясь вернуть себе привычное положение без лишнего шума. И надо ли говорить, что всё пошло не по плану?

Задевая локтем приборы, Вики сшибла злосчастную ложку, которая проделала путь по её подолу и скатилась на пол.

– Оставь, - вполголоса рычит Люцифер.

– Тсс, - она суетливо дёргается. – Я достану! Никто ж не смотрит… - и Виктория-Отважная-Спасительница-Столовых-Приборов-Уокер стекает под стол.

С самого детства делала так, ведя на шумных родительских вечеринках насыщенную подстольную жизнь со своими сверстниками. И только посмотрите, до чего докатилась – ищет ложку на приёме у Сатаны: «Да у тебя наметился прогресс, крошка! Семимильными шагами сползаешь по карьерной лестнице!».

Девушка осмотрелась: от всех её перемещений потеря скрылась из виду. Зато обзору предстал внутренний мир столовой, состоящий сплошь из мужских ног. Она приподняла подол с одной стороны – всё ещё ничего. С другой – аналогично.

«Значит я на ней сейчас стою на коленках», - рассудила первокурсница и сдвинулась в сторону, прижимаясь к ногам Люцифера: «О, вот ты где, фамильное серебро!».

Почувствовав, как эту болезную прибило внизу прямиком к нему, демон решил, что хуже уже и быть не может. Но когда голос вдруг подал Винчесто, осознал, что глубоко заблуждался:

– Нас стало меньше?.. – Вопрос адмирона прозвучал слишком громко.

Уже зная, что он сейчас увидит, Люций взглянул на отца и придворных псов: все четверо сверлили в нём дыру… огроменную такую дырень без конца и края.

«Не чету твоей тугой щели, Непризнанная… Такой омерзительно… прекрасно узкой… Что хрен знает, как я в тебя вмещусь… Но вмещусь непременно!.. Слишком уж мало драматизма и трагедий в вечности того уебанского хлюпика, у ног которого ты сейчас прячешься… Просто добавьте ему в жизненный сценарий Уокер и посыпьте пиздостраданиями, сильвуплебля…», - и демон сделал первое, что пришло ему в голову – обворожительно ухмыльнулся присутствующим, откинулся на стуле и резко выдернул Уокер вверх.

Чётко между своих ног.

– Что-то потеряла? – Сатана смотрел на девицу со странным выражением лица.

Она просияла, демонстрируя ложку в качестве алиби:

– Уже нашла!

***

Явление Мисселины в кабинет Геральда было подобно грому и молниям. Ну да, это были очень хрупкие и не слишком опасные гром и молнии, но дверь она приложила с такой силой, что затрещал не только косяк, но и его собственная голова.

– И зачем он вчера прилетал? – С порога гаркнула женщина.

– Кто? – Учитель устало поднял глаза на свою коллегу. – Сатана?

– Нет, блин, архангел Гавриил! – Она рухнула в кресло и закинула ногу на ногу, отчего подол её белой хламины задрался, слегка примиряя мужчину с действительностью.

– Абсолютно ничего интересного. Мы вели переговоры о том, чтобы студенты фракции демонов посещали дополнительные боевые занятия в Аду. – А потом добавил. – Думаю, своим появлением он вообще хотел вывести сынка из мнимого спокойствия. И, надо сказать, у него получилось!

– Лично прилетал для этого? Сатана что, муштрует себе свежую армию? – Мисселина пропустила мимо ушей весь пассаж про Люцифера, - что он задумал? Он тебе сказал?

Геральд закатил взор:

– Естественно. Милорд подробно и с примерами аргументировал свою позицию по данному вопросу и логически обосновал приезд. – Ухмылка расползалась по лицу демона. – А потом мы пошли выпили Глифта и сыграли пару дружеских партий в Дартс, метая дротики в летающих на горизонте херувимов.

Женщина так живо представила себе эту картину, что не выдержала и прыснула:

– Прости. – Она утёрла слёзы, выступившие от хохота. – Что-то я действительно… как это говорят студенты… загналась и погорячилась. Но словно мало мне происшествий в Школе, так ещё и Йор прислал письмо о похищении копии трубы Метатрона.

– Йор – этот твой сокурсник и тот плюгавый бородач, когда-то подбивавший клинья в Отделе Охраны Труда? – Геральд хищно осклабился. – И ты всё ещё ведёшь с ним д р у ж е с к у ю переписку? – Специально сделал выразительный акцент на слове «дружеская».

Лёгкие нотки ревности ей льстили:

– В трёх последних письмах мы обсуждали клубни рододендронов, которые не прижились в его саду, несмотря на все мои рекомендации. Считаешь это достойным поводом злиться?

Демон вылез из-за стола, обходя любовницу и опуская руки ей на плечи.

– То есть причин волноваться у меня нет, и он – всего лишь твоя маленькая незабудка? – Потянул мантию вниз и чуть болезненно прикусил кожу обнажившейся шеи. – А я тогда кто?

– Ты – мой большой, крепкий кактус, Геральд, - блаженно закрывая глаза, выдохнула Мисселина.

***

В круглом высоком помещении с куполообразным потолком чадило приторными благовониями. Сумрак скрывал лица присутствующих, но Уокер видела, как на кушетках и диванах ярких расцветок, украшенных шелками и бархатом, лежали, сидели и даже делали что-то очень неприличное мужи самых разных возрастов, размеров и, прости Шепфа, расцветок.

Так, например, ведомая рукой Люцифера в пьянящем опиумном тумане, она чуть не налетела на абсолютно голого и синего фавна, ойкнула и прижалась к своему спутнику.

– Ты часто тут бываешь? – Словно следуя общей атмосфере заведения, шёпотом уточнила Вики, когда он привёл её к конструкции, которой идеально подходило только одно слово – ложе.

Усадил, разваливаясь по соседству и со скупым удивлением посмотрел снизу вверх:

– Мне никогда не приходилось платить за женскую любовь.

«Понимаю. Это они тебе готовы доплачивать», - проскользнула едкая мысль. Почему-то Виктории стало неприятно. Она вдруг так отчётливо представила всех тех дам, красной канвой проходивших через его жизнь, что внутри сжалось что-то тёмное, недобро расправляя ревнивые крылья.

Поспешив закончить обед после своего звёздного выхода из-под стола, она дождалась Адское Высочество в коридорах и потребовала отвести в библиотеку.

Как ни странно, но с Люцифером розыскные мероприятия пошли настолько споро, что буквально через час он кинул в неё пыльным свитком судебного протокола.

– Но тут ничего нет по поводу их преступления… - Уокер недоумённо посмотрела на новоявленного детектива. – Зачем ты мне…

– Зато есть имя одного из дознавателей, Непризнанная. – Он выглядел таким усталым, словно это она выжала его как лимон. – Почему твой рот гораздо шире твоего кругозора?

– И что мне в имени твоём?! В смысле, в том.

– Я знаю этого Мэрихима. И знаю, где его можно найти. И даже, - Люцифер задумчиво прикрыл глаза, - чем подкупить.

– И, дай-ка угадаю, - Вики вздохнула, - мне это совсем не понравится?

Будто подтверждая мысль, мужчина ответил ей самой недоброй ухмылочкой.

Следующие несколько часов оказались посвящены краткому экскурсу в особенности национального быта в Аду. После чего Люцифер протянул Непризнанной одежду женщины с низкой социальной ответственностью и рявкнул «Надевай».

– Это бельё? – Виктория неприязненно рассмотрела корсет с трусами. – Скажи, что да. И что сейчас мне дадут верхнее платье проститутки, а не только исподнее.

– Не проститутки, а матис. – Поправил он, махнув прислуге, чтобы помогла переоблачиться гостье.

– Ма… ещё раз, кто это? – Уокер уставилась прямо на демона.

– Я только что объяснил.

– Я прослушала. Была полностью поглощена мыслями о застуженных придатках в этом минималистичном девичьем туалете.

– Не понимаю, как ты будешь выживать в этом мире, если меня не будет рядом. – Глухо простонал Люций.

– Я тоже считаю, что мне надо свалить. – Она почувствовала, как цепкие пальцы женщины-тени впились в шнуровку её платья, затягивая Уокер за ширму. – Иначе! – Крикнула через перегородку. – Тебе придётся всегда быть рядом!

«Это было бы даже смешно, Непризнанная, если бы не было так стрёмно… Стрёмно, что от одной этой мысли меня уже не кидает в холодный пот, а сама идея кажется не такой уж сомнительной».

– Не настолько тяжки мои грехи перед Шепфой! – Преувеличенно исказил рот в подобии восклицания.