Шестой псалом: Волк и овца (2/2)

Люцифер закрыл глаза и прислонился лбом к кафелю, позволяя каплям воды разбиваться о татуированные плечи и покрывалом оседать на крыльях.

С самого детства отец учил его контролю. В представлении Сатаны можно было быть не самым хитрым, не самым сильным и даже не самым умным, но в обязательном порядке уметь контролировать происходящее.

Но «игнорировать разговоры с девчонкой», «не думать соблазнять её», а потом «отыметь первую встречную от злого возбуждения» охренеть как не попадало под это определение «Контроль».

«Смотрите-ка, я – чёртов альфасамец, сам решаю, что, где, когда и почему. Ведущий, а не ведомый. Всё будет по-моему и как я сказал… вот только сообщу Уокер, что не трахаю Непризнанных, чтобы она сама себя выебла в собственных фантазиях, заглядывая в мой, так славно открывающийся рот, пока я говорю с ней тем тоном, будто во всех трёх измерениях вагина осталась только у неё».

Надо завязывать делать то, что не собирался.

Надо не тратить ни секунды времени на блядскую Непризнанную.

Надо… включить холодный, очень холодный душ.

***

Первые две недели пролетели одним мигом. И бегущая между кабинетами Уокер подумала, что пока они мало чем отличались от её последнего года в университете Принстона: скачешь как свадебная лошадь – морда в цветах, жопа в мыле, - и ни черта не успеваешь, но изображаешь, что так задумано.

Потому что там, где появлялись Сэми и Ади, медленно умирали любые академические достижения. В их лице Вики быстро обрела верных соратников, способных поддержать любую дичь и не способных дать списать ни один конспект.

Хочешь пройти инициацию и прыгнуть с крыши, не раскрывая крылья до победного? Легко.

Нужно помочь с макетом Иерихонской трубы в натуральную величину? Можем, максимум, показать тебе свои трубы в штанах, чтобы вдохновить и замотивировать.

Впрочем, в один из вечеров не-святая троица честно пыталась подсобить Виктории с домашней работой, но в какой-то момент всё пошло не по плану: Сэми притащил земную колонку, Мими театрально пригласила свою соседку по комнате на танец, а Ади зажал их обеих к стене с криками «После такого полонеза я требую групповушку!», и что-то в его голосе подсказывало Вики, что в этой шутке была только доля шутки.

Поэтому сегодня, вооружившись аж шестнадцатью разномастными свитками из школьной библиотеки, она неслась к тому, кто станет «нагибать» её исключительно интеллектуально.

Пары закончились, и основная масса студентов радостно текла по коридорам в сторону столовой, откуда доносились впечатляющие запахи.

Вики вспомнила, как посмешила Мими в свой первый школьный день, предположив, что раз она уже отбросила коньки, то любые физиологические процессы теперь не актуальны.

– Поговорим об этом, когда тебе понадобятся тампоны… или противозачаточное зелье, - громко засмеялась демоница. – Ты ещё предположи, что мы не справляем нужду, не потеем или… - она облизнулась, - …не кончаем от секса. По образу и подобию, дорогуша, по образу и подобию!

Словно повинуясь мыслям про естественные реакции, желудок предательски заурчал, когда Уокер сравнялась с дверьми столовой. «Ладно, уговорил», - решила она, поудобнее перехватывая рабочую сумку и заскакивая внутрь.

На обед давали жаркое из оленины и салат подозрительно красного цвета, который девушка проигнорировала. Заметив, что за одним из столов сидят Энди, Лора и ещё парочка знакомых, Виктория поспешно опустила голову, чтобы не встретиться с ними взглядом. Ей не хотелось тратить много времени на приём пищи в компании и было, что обдумать в одиночестве.

Не обнаружив свободных мест, девушка отошла в самый дальний угол и залезла на подоконник, устраивая поднос у себя на коленях. Подумать и правда было о чём. Перво-наперво в голову лезли мысли об отце. С того случая она больше его не видела, но лишь потому, что других заданий на земле не было.

А, во-вторых, карман жёг пустой конверт из полицейского участка, который она обнаружила в мусорке у своего дома: сразу после встречи с папой, но до позорной истерики, свидетелем которой стал Дино – белобрысый блюститель правил.

Да, она копалась в урне, а потом ревела, как раненый тюлень. И да, идея вернуть себе земную жизнь никуда не делась, более того, обретала всё более чёткую форму. Иначе зачем ещё Вики пропадать в библиотеке, играя в прилежную ученицу.

Императрица архивного поиска и королева перекрёстной ссылки, мать её!

Кстати, о последней, о матери. После долгих раздумий девушка пришла к выводу, что шанс выйти с ней на связь настолько мал, что не стоит считать его реализуемым. Тоже самое сказала и Мисселина.

Едва помня маму из детства, сейчас Виктория с трудом представляла её образ. Ребекка Уокер осталась где-то там, в прошлом, сокрытая пеленой воспоминаний и трагедии детской потери, давно уже являясь существом чуть более мифическим, чем все ангелы, демоны и летающие драконы вместе взятые.

А настоящим были знания. И Уокер-младшая никогда не недооценивала их пользы.

Так, например, ей удалось раскопать в книжных залежах, что ссылка на Землю является пусть редкой, но формой приговора за нарушение законов.

Да, вырвут крылья.

Да, после очередной земной смерти уже точно будет одно сплошное ничего.

Но какой смысл в вечности, если тебя убили и украли всё то, чем ты жила – семью, молодость, будущее?

Оставалось малое: выяснить, какого типа правонарушения приведут к подобным последствиям. И как раз с этим был полный крах. В трактатах в библиотеке описывались лишь резонансные дела – такие, как убийства Бессмертных, - а, что попроще, раскрывалось парой строк без особых подробностей, и ни слова, ни словечка про приговоры.

Несколько раз Вики силилась выяснить детали у товарищей и знакомых, но результат был предсказуемо отрицательный: Мими, Лора и Энди ничего не знали, Сэми и Ади советовали расслабиться и получать удовольствие, а Дино так подозрительно посмотрел, едва заслышав вопрос, что она потом три дня ходила по коридорам и оглядывалась, полагая, что теперь точно дала повод следить за собой.

И все как один добавляли: «Если в книгах что-то есть, об этом точно будет знать Люцифер», - вот уж кого воистину не ожидаешь уличить в статусе буквоеда.

Уокер быть может и повторила бы попытку разговорить его, но с позорного рандеву минула неделя, а Принц Ада словно исчез: она не видела его ни в Школе, ни во дворе, ни в садах, ни на крыше, они не пересекались на парах, не сталкивались в библиотеке, а ещё он, видимо, питался манной небесной или, скорее — девушка вспомнила фигуру демона — тоннами жрал протеин и стероиды, потому что в столовой тоже не появ…

– Даю вам пять секунд, чтобы свалить из-за моего стола. – Додумать Вики не успела, из зала донёсся знакомый надменный голос с хрипотцой.

Высунув голову из оконного проёма, она увидела, как стайка демонов-первокурсницов споро хватает подносы.

«Аве, Цезарь. Но почему без свиты?», - Люций вальяжно приземлился в гордом одиночестве, хотя стол мог вместить в себя ещё семь таких же: «Соберись, тряпка, вот он – твой шанс на информацию», - пронеслось в девичьей голове, а ноги уже несли к опасному типу.

***

Шутка про бёдра Ости вместо знака бесконечности оказалась херовой. Это Люцифер понял, когда вынужденно отправился в столовую один. Конечно, компания самого себя не тяготила брюнета, но, зная всё о романтических чувствах демоницы к своей персоне, он всё же не являлся тем парнем, который хотел делать ей больно просто так, безо всякой цели.

Взяв кофейный коктейль, украшенный маршмеллоу в виде отвратительно-сливочного цвета ангела вкупе с убийственно огромной тарелкой свежей клубники и не без удовольствия гаркнув на мальков, посмевших занять его привычное место, мужчина развалился на стуле с тем царственным видом, с каким иные берут Константинополь.

Настроение было хорошим, и ничто не могло помешать этому.

– Привет, - напротив плюхнулся поднос с объедками. Но это было не главное. Главное, что он узнал этот визгливый голос.

– Нет.

– Фто нет? – Она не то что уходить, она даже прекращать жевать не собиралась.

– Нет, - Люций поднял глаза на девицу, с сожалением отрывая взор от своего нехитрого ланча, - я не буду тебя трахать, и не проси. Хватит меня преследовать, Непризнанная.

Он сказал это так громко, что за соседними столами сразу выросли уши, а где-то за спиной громко заржал и закашлялся однокурсник Балтазар.

– Как быстро ты предал нашу любовь! – Максимально наигранно всплеснула руками Виктория.

– Убирайся из-за моего стола, Уокер.

– Он именной что ли? – Она снова театрально вздохнула и качнулась на стуле, заглядывая под столешницу с целью найти адресную табличку. Не удержавшись, Люцифер засунул кулак под стол, показывая девушке средний палец. – Теперь вижу. – Она села ровно и облокотилась на руки, вжимая лицо в ладони. А затем добавила, снизив голос до минимума, – херовый стол для херового человека.

Это оказалось лишним. Глаза демона вспыхнули, и Вики даже пикнуть не успела, как её притянули магией за воротник рубашки, тут же перехватив тот руками:

– Я никогда не бью женщин, потому что они усваивают страх сразу, но редкая форма дебилизма не позволяет тебе споро мотать на ус. Запомни, ни одно слово больше не сойдёт тебе с рук. – Он сильнее сжал лацканы, от чего Викторию настигла не только паника, но и лёгкое удушье. – Твой первый и единственный урок: травмирующий опыт. – Железный тон не оставлял сомнений: за напускным спокойствием скрывается угроза.

И, снова дёрнув её за одежду, Люций разжал руки, от чего Уокер, подчиняясь законам физики, полетела назад, окуная грудь в остатки еды на своём подносе.

– Жаль со стула не навернулась, - процедил он, брезгливо глядя на стекающие по белому хлопку коричневые разводы. – Ты омерзительна. — Хлёстко. Жёстко. Обидно.

– А ты – тщеславный идиот, раз считаешь, что я так ценю твоё общество и подошла побеседовать о погоде! – На щеках запылал узнаваемый румянец ненависти. И это полностью устраивало Люцифера.

Вскочив, Виктория даже не старалась отряхнуться, лишь подхватила баул со свитками и пулей помчалась на выход, оставляя в столовой гнетущую тишину и чьё-то испорченное настроение.

***

Мими в комнате не оказалось, поэтому срывать с себя одежду девушка начала, едва закрылась дверь. С большим трудом нарытая в соседском гардеробе и почти приличная по местным меркам рубашка теперь выглядела так, словно на ней меняли подгузники доброму десятку младенцев.

Доброму десятку младенцев и одному грёбанному демону!

«Мне – двадцать один год, а я бегу мыть сиськи от кабачков с мясом. Мама, роди меня обратно».

Уставившись в ванной комнате на своё отражение в зеркале, Вики сжала губы: теперь никаких переговоров с преступниками, больше такого не повторится.

Спустя несколько минут, стащив свои единственные джинсы и смыв порцию позора прожарки well done, Уокер в очередной раз замерла у разверзшего недра гардероба Мими. Найти в нём что-то, отличающее её от работницы марокканского борделя, было уже ежедневной, хоть и всё ещё непростой задачей.

На прошлой неделе Виктории даже закрадывалась мысль попросить одежду у кого-нибудь типа Лоры, пока не получится добраться до земного шоппинга. Но если демоница носила просто развратные, хоть и не лишённые вкуса шмотки, то единственным достоинством вещей Лоры было то, что они могли понравиться покойной бабушке Сибил.

Подцепив бежевое платье из многослойного шифона, ниспадавшего на плечи кристаллами, Вики принялась за поиски застёжки и за этим занятием едва услышала, как скрипнула входная дверь.

– Мими, ты не поможешь мне влезть вот в… А-А-ААДИ, ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?! – Прикрыв нарядом стратегические важные объекты, крикнула она. – И какого хрена без стука?

– А какого хрена ты не ходишь голая, Уокер? – В голосе демона слышалось нескрываемое удовлетворение от увиденного, а рука его потянулась, чтобы затворить дверь. С внутренней стороны.

– Хочешь открыть мне все прелести жизни тайной бессмертной стриптизёрши? – Она юркнула за ширму. – И зачем пришёл? Только давай серьёзно, без этих своих пошлых шуточек, гейских эвфемизмов и крылатых выражений с двойным смыслом, один из которых всегда оказывается про секс.

– Ты уверена? – Голос Ади зазвучал ближе, чем Виктория ожидала. – Просто потому что без этих своих пошлых шуточек, гейских эвфемизмов и крылатых выражений с двойным смыслом, один из которых всегда оказывается про секс, это буду уже не я.

«Серьёзно» - она серьёзно?!

Из серьёзного у демона сейчас была только одна серьёзная вещь, да и та – в штанах.

Конечно же он не мог говорить серьёзно.

Совершенно, стопроцентно, наверняка.

Потому как, говоря серьёзно, ему бы следовало вытащить эту ходячую зефирину из-за ширмы и нагнуть над постелью, задирая облако наряда и заставляя упереться локтями в скользкое атласное покрывало. Или хотя бы опустить на колени, открывая её пухлогубый рот большим и указательным пальцами, чтобы… у-уф.

А рассуждая совсем уж по-серьёзному: Ади не был уверен, что имеет право на всю эту серьёзность по отношению к ней и несерьёзность к наметившейся дружбе, хотя Мими и любила повторять, что дружба – это когда вместе спят, а отношения – если ещё и целуются.

– Ты похож на торчка, Ади, - разобравшись с платьем, Непризнанная вышла из-за ширмы, вглядываясь в его разгорячённое лицо и расширенные от возбуждения зрачки.

– А ты похожа на пирожное, Уокер, - не особо скрывая красноречивую эрекцию, он плюхнулся в одно из двух кресел, вытягиваясь во весь рост и бесцеремонно закидывая ноги на подлокотник. – Ну хорошо. – Он присмотрелся к точёной фигурке, просвечивающей сквозь многослойную ткань, - Я погорячился. На дохлый, низкоуглеводный бисквит. Но, знай, я неравнодушен ко всему сладкому!

– Хватит уже про еду. У меня сегодня Меркурий не в том доме. А может даже и не на той кухне. – Вики подняла сумку со свитками и взглянула на часы. Через пять минут она начнёт опаздывать. – Потому что невероятные приключения кулинарных шедевров преследуют меня с обеда.

– Как раз про обед я и хотел поговорить. Расскажешь, почему Высочество мечтает сделать из тебя отбивную, когда уместнее хотеть отжарить как следует?

– Высочество?

– Люций. Наследник всего и вся. – Рыжий отмахнулся. Кличка к сыну Сатаны прилипла ещё со времён младшей Школы и, видимо, полностью устраивала Принца Ада.

– А у него тоже Меркурий не в том доме. – Или нет там никакого дома. Сразу маленькое, но уютное костерище ярости. – Если серьёзно, сам у него спроси, вы, вроде бы, товарищи.

– Товарищи – слишком громко сказано. Мы – приятели, я – верноподданный его отца и когда-нибудь стану его верноподданным. А ещё мы в одной команде по Крылоборству, где он – капитан. – Рядом с креслом, на резном ажурном столике, Ади выхватывает перо и рисует им невидимые серебристые закорючки в воздухе, которые превращаются в узор. – Ну-ка иди сюда.

– Зачем? – Она недоверчиво поглядывала то на друга, то на мерцающую вязь.

– Не съем, не бойся, - заржали в ответ, видя, как Виктория делает шаг навстречу. Ади подул на завитушки и те мигом стали объёмными и поплыли, прикипая к уокерскому платью. Словно всегда на том были.

Девушка уставилась на себя в зеркало:

– Чертовски красиво. Это заклинание?

– Да, но не самое простое. Вернее, редкое, в академии его не проходят. Меня мать научила, давно, ещё в детстве. Могу перенести такие рисунки на ткань, на бумагу, на стену. – Вечная клоунская маска не слетела с демона, но слегка истончилась, едва он стал отвечать. – Однажды я так изгвоздал «Сотворение Адама» в кабинете Мисселины.

– Не думаю, что рисунок на этой подделке заслуживает сурового наказания.

– Подделки?

– Ну да, - осеклась Вики. – Все эти мировые шедевры в академии – это ведь дубликаты. – И закончила без былой уверенности.

– Окстись, Уокер, - оглушающе хохотнул Ади, - всё, что ты видишь в Империи – оригиналы. Копии остались именно у вас, на Земле.

***

Дождавшись заката, человек в мантии покинул кампус и осторожно двинулся в сторону озера – единственного места по соседству от Школы, куда незаметно и без подозрений мог пожаловать его визави.

Ночь наступала быстро и берег темнел с той скоростью, будто на клетку с певчей птицей накинули одеяло.

На почти уже чёрном небе рассыпался мириад созвездий, зеркальное отражение которых фонило на озёрной глади. Человек в мантии скептически дёрнул уголком губ: на Земле небосвод покрыт звёздами тускло и неуверенно, а здесь – как подредактировали.

Но философским размышлениям не суждено было начаться, так как воздух прорезал плеск вёсел. Сначала далеко, но с каждой секундой всё ближе и громче.

Человек в мантии всматривался во мглу и мгла отвечала взаимностью.

Крохотная лодка пришвартовалась у берега, и от неё отделилась непропорционально высокая фигура – будто некто взрослый посадил ребёнка на шею и укрыл это всё бесконечным балахоном, в капюшоне которого спряталось неясное лицо.

– Приветствую, - сухо кивнул человек в мантии, но вместо ответа гость сразу протянул ему свиток.

– Обратите внимание на имя авто-ора.

Изучающий взгляд мигом пробежался по посланию. Если не считать многочисленных закорюк, странных коричнево-красных пятен и древних речевых оборотов, всё было написано просто и понятно.

– Ты уверен, что его писал этот…

– Однозна-ачно, - долговязый чудак начал кивать, растягивая слова. И от него тут же повеяло неприятным смрадом.

«Издержки профессии», - подумал человек в мантии, а вслух уточнил:

– А нарисованная на левом поле коза имеет отношение к процессу?

– Не-ет. Её рисовали позднее.

– Голые девицы в стилистике примитивной живописи?

– Анало-огично.

– Расчёты от продажи урожая топинамбура?

– Сви-иток попал к людям несколько веков назад и был испо-ользован не по назначению.

– Тогда про каракули на обороте я даже спрашивать не стану. – Человек в мантии опустил свиток в карман. Там же покоилась плата за услугу. – Что ж, заслужил тридцать сребреников. – Едва слышно произнёс он, заставляя собеседника сделать шаг навстречу.

И последнее, что тот видел, был отразившийся на клинке рогатый месяц.