Третий псалом: Стойкий оловянный солдатик (2/2)

– Ха, как бы не так. За три таких золотых можно снять отличную комнату на постоялом дворе. Есть деньги поменьше, серебряные, их называют гентами. Похожи на лепестки. Показал бы, да с собой нет, - в качестве подтверждения Энди вывернул карманы толстовки, мол, тю-тю.

– Мда. – Виктория задумчиво засопела. – Среднефиговье с собственной рыночной экономикой, где с одной стороны заседает райский сенат, с другой – адская монархия, обеспокоенные Землёй больше, чем собственной планетой, и никаких арф, дудок, флейт и бестелесных, познавших величайшую мудрость существ, только крылатые, необразованные крестьяне, что жнут пшеницу и этот… как ты там говорил?.. Ленс! Где-то в Библии переврали! Ещё скажи, что тут кипят страсти похлеще наших и в академии уже готовится смотр первокурсников, где мою майку снова вымажут мукой и польют водой, иначе ждёт меня вечность в статусе лохушки!

– В точку, - он громко прыснул. – Готовься к погружению в террариум.

– Пф. Я смотрела все сезоны «Сплетницы» и выжила в Принстоне. – «Зато после Принстона – не очень-то выжила», - неприятно ухнуло в голове. – Я готова ко всему.

Оказавшись в главном холле, Вики почудилось, что она в раю, но в том, какой могли живописать клирики, будь эти клирики её коллегами-архитекторами. Вокруг громоздились кариатиды, аппарели взлетали ярусами выше, солеи сбегали водопадами. И всё вокруг из такого чистого и белого мрамора, какого в природе просто не существует. По крайней мере, в земной.

Почему-то именно эта, нечеловеческая красота оказалась убедительной, жирной точкой в свидетельстве о смерти Виктории Уокер.

– А что, если непризнанным станет взрослый человек? – Поинтересовалась она, до боли вжимая ногти в ладони: не реветь, не реветь, не реветь.

– Насколько мне известно, старше тридцати лет не было никого. И это логично: ведь человек должен переучиться, измениться всей своей сутью, - парень заговорил с убедительным пылом, - а созревшая, полностью сформировавшаяся личность не слишком расположена к трансформациям в ангела или демона.

– Логично. – Значит с отцом в этом мире ей тоже не встретиться. – Расскажи, что тут и где. – Опасаясь вновь погрязнуть в пучине отчаяния, девушка жадно разглядывала интерьеры и живопись в рамах на стене. Были тут и совсем незнакомые ей картины, и копии Микеланджело. Этажом выше, часть которого обнажалась над воистину королевской лестницей, висел Караваджо с его вечным сбором урожая. Там же она усмотрела и Рембрандта, где все всегда похожи на бомжей из нью-йорского метро, зато подсвечены фонарями.

– Первое, что нужно знать, здешние лестницы неподвижны, - хмыкнул Маджески.

– Это радует. А что по портретам? Говорят? Шевелятся? Дерзят и сплетничают?

– Тоже нет, за это ответственны Ади с Сэми. С ними ты непременно встретишься.

– Беру на карандашик!

– Значит так, это главный холл. – Впрочем, даже без замечания Энди было ясно, что это холл… нет, даже холлище, и что он тут главный. – Всякие объявления преподаватели делают прямиком с верхушки лестницы, а сообщают об этом с помощью Гласа. Это такой тип чар, который усиливает голос. Считай, как сирена. Прямо по лестнице располагается Главный Зал. Там проходят все внеучебные мероприятия, в основном это балы. Но как они выглядят, в душе не еб… представляю, Вик. Сам ещё не видел. Со слов очевидцев, всё довольно современно, потому что тут, в академии, концентрат современности.

– Кто ж знал, что секция танцев и мазурка мне ещё пригодятся… - буркнула она себе под нос.

– Под лестницей столовка, а за ней можно найти кухни и все подсобные помещения. Есть ещё буфет на втором этаже, но это в учебном корпусе. До него доберёшься, если поднимешься на второй этаж, свернёшь направо и дойдёшь до галереи. Пересекая ту, оказываешься в учебке. – Каждое пояснение мужчина сопровождал жестикуляцией в нужном направлении. – Тут много рабочего персонала из низших ангелов, у них слабенькая энергия, которой хватает только на бытовую магию. Они готовят, стирают, убираются, и, в целом, их не видно и не слышно. В основном это те, кто живёт поблизости в Озёрном крае. Самый ближний к нам город – Жур. Он же – столица провинции. У работников свои комнаты в хозпостройках, но на выходные и на каникулы они разлетаются по домам.

– Домовые эльфы, только хорошенькие, я поняла.

– Схватываешь налету, - улыбнулся Энди. – Мы зашли через парадный вход в кампус, но в учебном корпусе есть свои парадные двери. Ещё на территории академгородка есть озеро – край-то Озёрный! – и с нашего Парящего острова, на котором расположена Школа, оно стекает вниз, на здешние угодья. Около озера стоит Восточная башня, это самое древнее сооружение на островах. Внизу, в башне, находится учительская, выше – директорская и всякий педсовет. В подвалах могут запирать нарушителей правопорядка, но пока это на уровне слухов, которые до меня долетали. К башне и впрямь приставлены воины-архангелы: у них доспехи Небесного Войска, а это не шутки. Однако, чёрт их разбери, что они охраняют. Возможно, всего лишь запасы Глифта серафима Кроули.

– Глифт?

– Скоро познакомишься, не дрейфь. Это алкоголь, единственный в этом мире. Про земное пойло можешь забыть, оно нас не берёт.

– Думаю, именно к этому знакомству я уже готова! – С преувеличенной радостью рыкнули в ответ. – А где тут все собираются и кучкуются?

– С этим сложнее, потому что мы…

– …непризнанные. Да-да, я улавливаю суть, ты правильно заметил.

– Бинго! – Он замялся, давая понять, что тема острая, а сегодня не время для того, чтобы врезаться в углы. – В общем, за этими корпусами раскинулись сады Адама с Евой, а за теми расположился лабиринт, он под запретом, и это тоже на самых серьёзных щах.

– Ну наконец-то! Хоть один опасный объект вблизи от молодости. А то ни тебе меняющих направление лестниц, ни василисков в кладовой, я уже начала бояться, что не в сказку попала.

– В сказку, в сказку. Только братьев Гримм и в оригинале. – Парень кровожадно ухмыльнулся. – Короче, слева за корпусами сады и лабиринт, справа – теплицы, грядки, оранжерея и дорога до стадиона по Крылоборству. Сразу за стадионом начинаются Апостольские холмы. Если перелететь те прямо, окажешься в лесном массиве, где спрятан поезд.

– Поезд? Я не ослышалась?

– Самый настоящий поезд, вернее – один здоровенный вагон. Он точно с Земли, но как его притащили в водовороте, я понятия не имею. Старый, весь такой куртуазный, что-то из века девятнадцатого – пыльно, дорого, богато. Он переделан в место тусовок, о котором педагоги не имеют ни малейшего представления. Увы, туда не пускают непризнанных, да и, в целом, не жалуют первокурсников.

«Пока не пускают», - уже поставила мысленную галочку Виктория.

– Ну хорошо, а куда нам открыты двери?

– Крыша. Там и музыку слушают, и на гитарах играют, и бухло наливают. Есть беседка, а ещё место для прыжков на спор. Это когда надо сигануть вниз и раскрыть крылья в самый последний момент.

– Дай угадаю. Смерть тебя ничему не научила и ты – здешний чемпион?

– Что-то в этом духе. – Маджески широко улыбнулся, явно польщённый характеристикой, в которой не учуял иронии. – В учебном корпусе есть школьная библиотека, она огромна, будь готова заблудиться. А тут, в кампусе, на верхнем этаже расположен лазарет. Целительница – сестра Альба – красотка, фап-фантазия кучки старшекурсников.

– А где же все младшие? Где их здание?

– Оно тоже раскинулось за Апостольским холмами, но справа от лесного массива, мы особо не пересекаемся, разве что на Чемпионате по Крылоборству, да на балах, куда пускают с лет пятнадцати, но чисто посмотреть. И преподавательский состав у нас разный, кроме Мисселины и директора.

– А сколько здесь педагогов? – Судя по размерам академии и числу учащихся, каждому корпусу полагалось не меньше десятка учителей.

– Не знаю, сколько у младших, а наших четверо.

– Всего?!

– Ага. И двоих ты уже видела. Мисселина преподаёт все гуманитарные науки с обществознанием. Это История Империи, Чары, Гербология, Бестиарий, Лекарское дело и Прорицания. Геральд – тот man in black на водопадах – иногда заменяет её на Чарах и единственный, кто учит Технике Защиты. Он же ведёт Природоведение, это что-то вроде скаутского спортивного ориентирования на местности. Самый сильный препод – профессор Фенцио – ангел и сволочь. Его дисциплины – это Внушения, Трансфигурация, Заклинательство. Хотя может и на Прорицаниях стоять. Насчёт него следует знать одно, он всегда стремится завалить и отчислить. Есть ещё один демон, тренер Фома, но тут всё понятно и приятно: он преподаёт Полёты и судит на Крылоборстве, а ещё тренирует команды Тёмных и Светлых в межсезонье. – Маджески издал вздох сожаления. – В команды не берут непризнанных, пока те не станут обладателями фракционных крыльев. А я, как ты понимаешь, ужасно хочу играть не только в следующем, но и в этом году.

– Они должны быть ливровыми… - она сделала акцент на новом слове, - …миллионерами с таким количеством педагогических ставок.

– Глядя на мантии Фенцио, я бы так не сказал. – На лице Маджески буквально читалось «Всё сложно». – У демонов есть тренировки в замке Дилигент, он расположен в Аду, но тут есть настроенный портключ, который переносит тех, кто пока не освоил телепортацию. Вот тебе живой пример разницы между непризнанным старшего корпуса и самым маленьким учеником младшего: второй пойдёт в академию, уже умея телепортироваться, а у нас с тобой и Палмер даже предмета такого нет, только самим осваивать.

– Ок-ок, я поняла, этот мир несправедлив, но что за уроки для демонов?

– Это личное распоряжение Сатаны. Он построил Дилигент, когда его сын пошёл в академию. Демонов учат фехтованию, атаке, бою на различных орудиях. Мечи, копья, секиры, все дела. Тёмные всегда нацелены пизд… сражаться. Хоть по поводу, хоть без.

– Остановись. – Первый запал открытий сходил на «нет», да и наслаждаться красотой убранства Уокер устала, поэтому в полной мере ощутила, как её мозг медленно, но верно закипает от количества новой информации. – Я больше не могу. Не сегодня, Энди, хотя вынужденна признать, ты чертовски хорош.

– Не могу сказать, что не слышал этого от красивых девушек. – Он явно лукавил, набивая себе очки в глазах Виктории, но та всё равно была признательна этому очарованию не в её вкусе: сумел-таки заболтать, отодвигая неминуемое принятие того, что принять сложно.

«Господи, неужели я и правда умерла?..», - она не столько почувствовала, сколько поняла по взгляду своего провожатого, что её подбородок снова дрожит.

– Давай мы пока закончим на Сатане и его сыне, для которого строят целые замки, – почему-то Вики представила этих двоих, сошедших то ли с полотен Босха, то ли Блейка, то ли Брейгеля, и решила, что если, однажды, доведётся встретиться, она их узнает: что-то монструозное и ужасное дьяволам наверняка должны были отсыпать. – И ты скажешь мне, куда идти.

Жили студенты тут же. Общежитие разделялось лишь на мужское и женское крыло, без привязки к выбору фракции. И вроде бы с третьего или с четвёртого старшего курса каждому полагалась отдельная спальня, а пока, будь добр, дели комнату на двоих.

– Летом у одной студентки освободилась койка. Профессор Мисселина просила проводить тебя к ней. Её зовут Мими.

– Звучит, как имя второсортной актриски.

Энди хрюкнул:

– Только не вздумай ей это говорить. Она – рождённый демон и за такое съест тебя на завтрак и не подавится. – Однако, заметив взгляд Виктории, юноша тут же замахал руками, - нет-нет, я шучу, никто никого не ест, Уокер! Мими – дама боевая, но вполне… славная. Знаешь, ты ведь правильно сделала выводы, местные относятся к нам, как… ну как… - он снова закопался в поисках формулировок.

– …к грязнокровкам?

– Точняк! И какая бы сторона – тёмная или светлая – тебя по итогу ни признала, всё равно останешься для них непризнанной. – Он намеренно выделил слово. – А Мими – она вот без этого высокомерия. Совсем ещё юная по местным меркам, пока не нахваталась.

Юная по местным меркам демоница в последний раз провела расчёской по волосам и посмотрела на своё отражение – оттуда на неё хитро щурилась невысокая брюнетка с серо-голубыми глазами и правильными округлостями во всех необходимых местах.

– Ты готова? – Кинула она Виктории, скрывшейся в ванной.

– Неа. – Повеяло морозцем в ответ. – Я не готова. – Соседка вернулась в комнату и рассеяно опустилась на кровать. – Я в принципе не готова ко всему, что случилось. И никогда не буду. – Уже одетая в свою прежнюю, земную одежду и заколовшая длинный каскад русых волос на боку, она показалась Мими очень красивой и очень потерянной.

– Что за глупости, непризнанная? Не ты – первая, не ты – последняя. В вашем мире люди живут так скоротечно и умирают так часто… могла бы и привыкнуть, - в её голосе зазвучали стальные нотки. – И вообще. Каждый, прошедший Консисторию, переживает то же самое, что и ты. – Девушка поморщила хорошенький носик-пуговку, - не вздумай считать себя особенной.

– Да ты просто мастер по части приободрить. Теперь я перестану думать об украденной жизни и с улыбкой двинусь в светлое будущее. – Внимание всем постам, в комнату вошёл сарказм.

– А я не обязана служить тебе костылём поддержки. Ты умерла. Но не умерла. И у тебя есть второй шанс сделать многое: даже то, о чём ты и помыслить не могла. – Как ни странно, в голосе Мими не было ни сочувствия, ни нотаций. Она просто констатировала факт так, как умела. Живущая совсем иную жизнь с бесконечным сроком годности и другими ценностями, она несла свою философию, и это послужило лечебной пилюлей для противоречивых чувств Вики. Сейчас Уокер не искала жалости, не металась в поисках того, кто даст ответы на все вопросы, которых накопилась тьма тьмущая, а лишь хотела вернуть себе прежнее спокойствие. И да, до последнего оставались ещё тысячи миль, но шаг был сделан в верном направлении.

– Пойдём. – Вчерашняя «покойница» встала с кровати. – А, кстати, куда?

– Ну-у… - протянула Мими, - в такой одежде я не потащу тебя знакомиться со своими друзьями, чтобы не сочли, что теперь я якшаюсь с монашками, но до пар у нас всё ещё есть свободное время. Настала пора послушать про настоящий «Хогвартс», - и её густо накрашенные тёмно-сливовым губы расползлись в дьявольской ухмылке.

***

Полёт был головокружителен, быстр и… всё же недостаточно хорош, чтобы сделать своего вечного соперника в следующем матче по Крылоборству.

Но прежде, чем Дино успел выровнять ноги для успешного приземления, он увидел её.

Нет, не так.

ЕЁ.

Девушку из своих детских воспоминаний, не постаревшую ни на год. Лицо с фотографии из отцовского тайника, похороненной под кипой бумаг так глубоко, что это могло считаться настоящим секретом.

В последний момент выставив вперёд стопы, ангел всё-таки затормозил и мягко опустился на землю внутреннего двора, оказавшись аккурат за высокими розовыми кустами, скрывшими его от Мими и её спутницы.

– …есть свои лидеры и лузеры, - услышал он голос демоницы. – Поймёшь по ходу пьесы, непризнанная. Не хочешь войти в число последних – хорошо учись и… начни одеваться, как тут модно, а не как полинезийская девственница.

– На тебе кожаные лосины и лифчик из клуба любителей кнутов и пряников. Не знала, что небесная мода так плотно тормознула на группе Kiss, - скептически заметила вторая.

– Я не понимаю, о ком ты, но наверное это смеш… ПРИВЕТ, ДИНО! – Вдруг бахнуло над ухом ангела. Сквозь листву мужчина увидел Мими, которая с нескрываемым ехидством смотрела прямо на него. Делать было нечего, и смутившийся блондин вышел девушкам на встречу.

– Доброе утро.

– Представляешь, иду, общаюсь с новой соседкой по комнате и чувствую твою энергию в живой изгороди, златокудрый ты мой. – Демоница откровенно издевалась. – Первая мысль «Неужели сам Дино – сын Фенцио, следит за нами?!». А потом «Да ну, не может быть, он на такое не способен!». Подскажешь всё-таки, что ты делал? Спасал соек, застрявших в терновых кустах? Или собирал колорадского жука в это славное первосентябрьское утро?

– Какая ты сегодня велеречивая, Мими – дочь Мамона. Вижу, и повод есть, - Дино качнул головой в сторону второй девицы. – Представишь нас?

Уокер, не стесняясь, осмотрела блондина с пяток до макушки и пришла к выводу, что более красивого парня видеть ей ещё не доводилось:

– Меня зовут Вики. Вики Уокер. Дочь инженера-проектировщика. И, боюсь, последний раз я слышала слово «велеречивый» примерно никогда, - улыбнулась она, не подозревая, что в этот момент Дино пал. И пропал.

Уокер.

Как он и предполагал, зная её родословную.

Вблизи она оказалась даже красивее, чем его воспоминание. Словно ожившая фантазия из подросткового возраста – неоднократно нарисованная, доведённая до абсолютной чёткости картинка, взывающая к почти болезненным ощущениям в тех местах, о которых не принято говорить в приличных компаниях.

Дино встретился взглядом с чистыми, серыми глазами Виктории и понял: она разрушит всю его жизнь.

– Снюхалась с непризнанными, Мимз? – Но всю трагичность и интимность момента нарушил громкий женский голос.

– Не твоё дело, Ости, - огрызнулась единственная дочь Мамона.

– Дай-ка угадаю… - шепнула ей на ухо Вики, переводя взгляд с ангела на роскошную черноволосую девицу в кимоно, сквозь ткань которого вызывающе торчали соски, - главная стерва подъехала?

Кажется вышло громче, чем хотелось.

– Повтори ещё раз, отродье, чтобы все слышали! – Внушительный бюст Ости угрожающе качнулся, и Дино решил вмешаться, по-геройски загораживая девушек от хищницы, когда, внезапно, ему на плечо легла уокерская рука, а уверенный голос произнёс «Всё в порядке». Ости, меж тем, не унималась, – только сдохла, а уже обсуждаешь тех, кто находится здесь по праву рождения, расхаживая в своих уродливых тряпках?

– Мои уродливые тряпки хотя бы куплены по фигуре. Чего не скажешь о твоём наряде. Удобно, когда платье десятого размера, а ты – нет? – Сбоку одобрительно хмыкнули. Виктория повернула голову и уткнулась глазами в расстёгнутый ворот чёрной рубашки, в котором утопали узоры живописных тату.

– Люцифер, - холодно разлилось приветствие из уст блондина. – Сын Сатаны.

– Дино, - вторила ему «чёрная рубашка» с лёгкой хрипотцой. – Сын школьного учителя.

Вики подняла глаза с татуировок на лицо нового участника их нежданной, но несомненно светской беседы и критически осознала, что ангел – отнюдь не самый красивый мужик в этой богадельне.