Ослепительно белый (Ханбин/Юнхён) (1/1)

Ханбин с выбеленными волосами похож на ангела, и Юнхён сейчас остро жалеет, что не умеет рисовать. Он хочет запечатлеть эту нежную гамму оттенков навечно: сахарно-белые, тяжелые хлопья снега за окном, сероватые листы бумаги с текстами песен, разбросанные по полу, чуть желтоватые волосы Ханбина на фоне молочной наволочки, его жемчужно-ослепительную улыбку. Ханбин целует его, а потом неожиданно отстраняется и спрашивает:— Помнишь, ты хотел кое-что попробовать? — Его голос звучит ровно, но уголки губ лукаво изгибаются, а в глазах пляшут черти. Нет, такого Ханбина Юнхён не станет переносить на холст, он оставит его только для себя.— Помню. — Юнхён кивает, но в голосе проскальзывают нотки беспокойства.Когда он предложил Ханбину попробовать какую-нибудь игрушку, то чуть не сгорел со стыда, даже заикаться начал. Ребята вечно дразнили его извращенцем, и Юнхёну в такие моменты было обидно. Конечно, никто не хотел всерьёз его задеть, все говорилось лишь в шутку и чтобы насмешить зрителей, но в глубине души он расстраивался, хоть и смеялся вместе со всеми. Поэтому он боялся, что Ханбин подумает, что ему наскучил их секс или взаправду посчитает извращенцем. Но Ханбин молча выслушал его до конца, не перебивая, ничем не выдав своих эмоций, и попросил время подумать, а потом поцеловал. Означало это да или нет, Юнхён не понял.— Тогда доверься мне. — Говорит Ханбин и целует его в висок.Юнхёна бросает в жар от предвкушения, во рту пересыхает, и одновременно он чувствует прилив благодарности за то, что Ханбин услышал его и согласился. Ханбин относится к сексу очень серьезно, ему сложно открыться, подпустить кого-то настолько близко, показать свои слабости. При таком подходе вибраторы диких расцветок, шарики сюрреалистического вида, или пробки с хвостом кажутся чем-то абсурдно неуместным.— Я всегда тебе верю, — отвечает Юнхён. И это абсолютная правда, он доверяет Ханбину безоговорочно. Даже в столь деликатных вопросах. Особенно в столь деликатных вопросах.Ханбин осторожно раздевает его, целует каждый сантиметр кожи, освобожденный от ткани. Он нежный и жадный, серьезный и смешной, и невероятно сложный, как белый пазл из миллиона деталей. Юнхён готов собирать его бесконечно, хоть и не уверен, что сможет в итоге увидеть всю картину, и от этого понимания у него внезапно щемит в груди.— Закрой глаза. — Просит Ханбин, и Юнхён подчиняется. Он играет честно, откидывается на подушки, а Ханбин поочередно целует его сомкнутые веки и отстраняется.Шуршат простыни, щелкает пластиковая крышка, и Ханбин ведет цепочку мокрых поцелуев от шеи вниз. Он прикусывает сосок, и Юнхён вздрагивает, берет в рот его член, и Юнхён выгибается. Ханбин языком надавливает на чувствительное место под головкой, Юнхён шумно выдыхает, и к члену прикасается что-то твердое, прохладное и, похоже, металлическое. Юнхён распахивает глаза и видит в руке Ханбина уретральный расширитель, тонкую длинную спицу с колечком на конце. Когда Юнхён говорил про игрушку, он имел в виду какой-нибудь простенький вибратор или что-то в этом роде. Ханбин, видимо, понял его по-своему.— Закрой глаза, — повторяет Ханбин. — И не открывай.Ханбин часто и сильно лижет под головкой, и вводит расширитель. Юнхён стонет от неприятных ощущений, ему кажется, что член сейчас упадет, но Ханбин продолжает ласкать его ртом, и Юнхён постепенно привыкает. Он снова открывает глаза и видит, как Ханбин губами обхватывает головку его члена, смотрит на него снизу вверх, его зрачки такие расширенные, что радужки почти не видно, и глаза кажутся абсолютно черными. Вид восхитительный, настолько, что кружится голова, что Юнхён почти готов кончить, но расширитель мешает. Юнхён разочарованно хнычет, и Ханбин мягко улыбается.— Ты же хотел поиграть, — говорит он и накрывает рукой его член. Смотрит, как вздрагивает Юнхён от каждого прикосновения, в его глазах чистый восторг и нежность. Ханбину нравится видеть его таким, тающим от наслаждения, как лед на солнце.— Хотел, — севшим голосом произносит Юнхён. Он ведь и правда сам этого просил. Как говорится, инициатива имеет инициатора, в данном случае буквально. — Я не думал, что будет ...так.— Как? — Ханбин смазывает палец и вводит в Юнхёна, дает ему привыкнуть, он еще даже не дотронулся до простаты, а член Юнхёна, прижатый к животу, уже дергается.— Горячо. — Юнхён смотрит ему прямо в глаза, тоже любуется. Ханбин сейчас такой красивый, такой открытый в своем желании.Ханбин растягивает его уже двумя пальцами, широко разводит их внутри, вытаскивает и резко вталкивает обратно. Юнхён стонет и приподнимает бедра навстречу его движениям.— Трахни меня, — просит Юнхён дрожащим голосом, в здравом уме он бы ни за что не стал говорить такие пошлости. Но сейчас его разум затуманен желанием, он уже на пределе, это слишком сладко и невыносимо, и он хочет, чтобы Ханбин это прекратил.— Подожди. — Ханбин добавляет третий палец, и когда он находит простату, Юнхён готов заплакать.— Ханбин, пожалуйста, — умоляет он, но Ханбин резко трахает его пальцами, и под конец фразы Юнхён почти срывается на крик.— Сейчас. — Ханбин приподнимает его за бедра и приставляет головку ко входу.Когда Ханбин толкается в него, Юнхён сдавленно стонет, сильно прогибается в спине, чувствует, как горячий член Ханбина медленно заполняет его, растягивает до предела. Когда Ханбин полностью оказывается внутри, они на секунду замирают, а потом Юнхён начинает сам насаживаться на член, не в силах больше терпеть, и Ханбин придерживает его за бедра, не дает задавать темп. Ханбин не выходит полностью, а почти сразу толкается обратно, трахает его часто и неглубоко. Угол идеальный, его член попадает точно по простате, и Юнхён тянется к своему члену, ему нужна всего пара движений, чтобы кончить, но Ханбин перехватывает его руку.— Еще нет, — говорит он, и начинает двигаться быстрее. Он пристально смотрит в глаза Юнхёну, у него такой темный и пьяный взгляд, что Юнхён не выдерживает и отворачивается. Но Ханбин нежно гладит его щеке, разворачивает обратно к себе и целует, а потом обхватывает его член, но вместо того, чтобы подрочить, он берет за колечко, слегка вытягивает расширитель, а потом вводит обратно. Ощущения такие сильные и непривычные, что Юнхён вскрикивает и сильно сжимается вокруг члена Ханбина. Ханбин глухо стонет, утыкается носом Юнхёну куда-то в плечо, и продолжает двигать расширителем. Юнхёну так невыносимо хорошо, что в уголках глаз собираются слезы. Юнхён начинает поскуливать, его уже бьет мелкая дрожь, а мышцы пресса начинают сокращаться почти болезненно, и Ханбин решает сжалиться над ним. Он осторожно убирает расширитель, но по-прежнему не дает Юнхёну подрочить себе.— Ханбин, — хнычет Юнхён, у него нет сил даже просить, только повторять его имя на каждом толчке, как в бреду, как в белой горячке.— Попробуй кончить так, — отвечает ему Ханбин. Он перехватывает руки Юнхёна, чтобы тот не касался себя.— Я не смогу. — Юнхён почти плачет, желанная разрядка одновременно так близко и так далеко, и это сводит с ума.Ханбин не отвечает и продолжает вбиваться в него, ритмично, резко и глубоко, выбивая жалобные всхлипы, а потом неожиданно выкручивает пальцами сосок, и Юнхён кончает. Ханбину приходится зажать ему рот, чтобы заглушить крик. Сперма брызгает на живот, пачкает их обоих. Юнхён плачет от облегчения, его слезы бегут по руке Ханбина, а он сам со стоном кончает внутрь.После они лежат на сбитых простынях и пытаются выровнять дыхание. Ханбин тянется, чтобы обнять его, но натыкается рукой на расширитель и смотрит на него как будто видит впервые, хочет убрать, но Юнхён забирает его из руки.— Знаешь, когда я говорил про игрушку, то немного не это имел в виду. — Юнхён вертит в пальцах кусочек металла. — Выглядит пугающе.— Ага. Сам бы ты никогда не решился, — лениво отвечает Ханбин и убирает повлажневшую от пота прядь волос со лба Юнхёна. — Поэтому я сначала погуглил, потом хорошенько расспросил продавцов в магазине.Юнхён в красках представляет себе, как Ханбин, сделав лицо кирпичом, ведет беседу с продавцом о преимуществах той или иной игрушки, еще и заметки наверняка делает, и заливается хохотом. Ханбин делает вид, что обиделся, и запускает в Юнхёна подушкой, но ему сегодня понравилось не меньше самого Юнхёна, а значит...— Я хочу сходить туда с тобой, — заявляет Юнхён.— Сходим. — Неожиданно легко соглашается Ханбин. — Я присмотрел еще кое-что, но тебе лучше самому сначала взглянуть.— Ну уж нет, в этот раз выбираю я, — шутливо возмущается Юнхён, берет подушку, брошенную в него Ханбином, и начинает настоящую войну.Подушка неожиданно лопается и выпускает в воздух кучу перьев. Этот момент Юнхёну тоже хочется зарисовать: белые легкие перышки кружат над ними и плавно опускаются на кровать, а Ханбин смеется и целует его.Улыбка Ханбина такая же белоснежно-невесомая, как перышко, запутавшееся у него его волосах.