Это всё твои чёртовы шорты (Ханбин/Юнхён) (1/1)

Щелчок замка неприятно ударяет по и без того натянутым нервам. Ханбин прислоняется спиной к двери, и Юнхён внезапно ощущает себя в ловушке. Ханбин забирается на кровать, и Юнхён вжимается в стенку. В спину неприятно впивается изголовье кровати, а Ханбин расставляет руки по обе стороны от его головы.— Ты не хочешь? — Неожиданно спокойно и даже как-то заботливо спрашивает Ханбин.Юнхён хочет, просто сейчас он слишком раздражен, устал от этого круговорота событий, ему кажется, что он теряет контроль, и хочет хоть немного притормозить. А Ханбин так торопится, будто старается наверстать все, что упустил за свои восемнадцать лет одиночества.— Просто все как-то слишком быстро, — признается Юнхён. Последняя пара месяцев прошла в бешеном темпе, дни сменялись с дикой скоростью и накладывались один на другой, не задерживаясь в памяти Юнхёна. Единственное, что он помнит четко — как признавался Ханбину, помнит, какое у него тогда стало удивленное и невероятно счастливое лицо. А потом все завертелось: их отношения, камбек, съемки, интервью.Расписание теперь было забито донельзя, им с трудом удавалось выкроить время даже на сон, а о том, чтобы провести время наедине, оставалось только мечтать. Быстрой дрочки в перерывах, да и то лишь когда удавалось состыковать расписание, становилось категорически недостаточно. Атмосфера между ними становилась все более напряженной, и всегда тактильный Ханбин как будто с цепи сорвался.Когда Ханбин во время выступления шлепнул его по ягодице и у него привстал, Юнхён решил сделать вид, что ничего не произошло, подумаешь, стояк. Он молодой здоровый парень, это нормально, а под длинной мешковатой футболкой ничего не видно. Чтобы успокоиться, он представил себе Ханбина в студии, с тем самым взглядом, что без слов обещал оторвать яйца, если Юнхён еще раз сфальшивит. Сразу как-то полегчало.Когда Ханбин во время интервью стал гладить его по голому бедру, и у него привстал, Юнхён запаниковал. Ханбин гладил и сжимал нежную кожу горячей рукой, забирался пальцами под и так неприлично короткие шорты. Юнхён умоляюще посмотрел на стафф, стоящий за камерами, но все лишь засмеялись, посчитав все происходящее смешной шуткой. Одёрнуть Ханбина никому и в голову не пришло.И вот теперь Ханбин в одном полотенце выходит из его ванной и вместо того, чтобы пойти к себе, запирает их обоих в комнате Юнхёна.— Всё потому что ты слишком пытаешься всё контролировать. — Ханбин перебрасывает через него ногу, садится сверху, касается губами шеи, и Юнхён кожей чувствует его улыбку, когда Ханбин тесно прижимается, и у Юнхёна встает. Тело отзывается на его присутствие, несмотря на стресс и накопившуюся усталость. — Тебе нужно расслабиться.— Кто бы говорил. — Юнхён знает, что Ханбин работает больше, чем все они вместе взятые, и если уж Юнхён дошел до ручки, то каково приходится Ханбину, даже представить сложно.— Вот именно. — Ханбин осунулся, у него под глазами залегли тени, но улыбка все такая же яркая и лукавая. — И я знаю, что тебе поможет.Ханбин ведет раскрытой ладонью от горла Юнхёна вниз. Его руки мелко дрожат, они такие же горячие, как в тот раз, когда он гладил бедра Юнхёна. Он тянется к Ханбину, хочет коснуться его, но Ханбин берет его ладони и прижимает к кровати над головой Юнхёна.— Не мешай. Возьмись за спинку и держи их здесь.А потом он спускается ниже, снимает с него пижамные штаны вместе с бельем, целует тазовую косточку, гладит бедра Юнхёна, с силой сжимая пальцы. Ханбин ведет языком по внутренней стороне бедра, и член Юнхёна дёргается. Ханбин засасывает нежную кожу, оставляет метки.— Это все твои чертовы шорты, — шепчет Ханбин между поцелуями. — Кто только додумался тебя в них одеть. Я думал, кончу в штаны прямо там.— Я тоже, — признается Юнхён. Ему даже вспоминать это стыдно, как он боялся встать со стула и натягивал на пах широкую голубую кофту, чтобы никто не заметил его стояк.Ханбин неожиданно кусает его за бедро, и Юнхён гортанно стонет. Из члена течет смазка, тяжелая прозрачная капля скользит вниз по стволу, Ханбин замечает её и растирает пальцем. Юнхён подбрасывает бедра вверх.Ханбин тянется к ящику стола за смазкой, и Юнхён нервно сдвигает ноги.— Мы не будем торопиться, — отвечает Ханбин на его невысказанное беспокойство. — Только когда ты сам захочешь.Ханбин просовывает руку между его бёдер, нежно поглаживает, просит раздвинуть, и Юнхён расслабляется. Ханбин льет в ладонь много смазки, согревает ее, и Юнхён думает, что Ханбин собрался отдрочить ему. Но Ханбин скользкими пальцами касается внутренней стороны его бёдер, щедро смазывает их липким гелем. Кажется, он собрался трахнуть его без проникновения.— Повернись и сожми ноги сильнее.Ханбин крепко стискивает его бедра и толкается горячим членом между ними, выдыхает так тяжело, что кажется, будто его дыхание оседает на такой чувствительной сейчас коже Юнхёна. Ханбин целует его спину, двигается быстро и резко, берет скользкой от смазки рукой его член и начинает дрочить в таком же бешеном темпе. Юнхён бросает взгляд вниз, смотрит, как между его бёдер мелькает влажная, блестящая головка члена, как Ханбин сжимает пальцы на его бедре, с такой силой, что кожа белеет, и думает, что ничего горячее и грязнее в жизни не видел. Юнхён всё бы отдал чтобы видеть сейчас лицо Ханбина, видеть, как ему хорошо. Он пытается повернуть голову, хочет увидеть его или хотя бы поцеловать, но Ханбин задевает членом его яйца, и Юнхён выгибается, кусает уголок подушки, чтобы не застонать, сильнее сжимает бедра. Ханбин тихо, но так сладко и высоко стонет, и Юнхён думает, смогут ли они оставаться такими тихими, если Ханбин трахнет его по-настоящему. Когда Ханбин трахнет его по-настоящему. От этих мыслей его выгибает сильнее, Ханбин сжимает его член, резче двигает рукой и бедрами, и Юнхён кончает. Ханбин делает еще пару резких толчков, оставляет в покое его бёдра, и кончает ему на спину.И Юнхёна, наконец, отпускает, весь стресс, накопившийся за это время, уходит. Он сдувается, как воздушный шар, обмякает в руках Ханбина. Накатывает сонливость, тело наливается свинцовой тяжестью. Впервые за эти пару месяцев ему становится спокойно, хорошо, как будто все, наконец, встает на свои места. Им вставать всего через пару часов, и гримеры будут ругаться, замазывая их синяки под глазами, но Ханбин укладывает его отяжелевшую голову себе на плечо, и Юнхён решает, что подумает об этом завтра.