"Мексиканец." 1. (1/1)

Месть не сладка, если обидчик не поймет, от чьей руки он умирает и за что несет кару. По моему плану тот, кто причинил мне зло, должен был узнать, что расплачивается за старый грех.Артур Конан Дойл"Этюд в багровых тонах."После того, последнего поцелуя в доме Андерсона, Гэвин сделал две вещи: включил режим “сукиного сына”, выкрутив ползунок “сволочность” на максимум и забрал заявление об уходе, чем несказанно обрадовал Фаулера.Самым сложным был первый день на работе после возвращения Хэнка. Рид понятия не имел, как ему следует себя вести и что делать рядом с человеком, который, по сути, признался детективу в ответных чувствах, не произнося вслух ни единого слова. А потому решил еще активнее выпустить шипы, от души смазав их ядом.Весь день он хамил и грубил , задействовав весь свой арсенал колкостей и язвительности. Он огрызался на каждое слово и действие лейтенанта, брызгая ядом, как заправская кобра. И Хэнк, который был человеком терпеливым, но не святым, не выдержал.— Пойдем-ка, пообщаемся, Рид, — процедил Андерсон, хватая детектива за шкирку и протаскивая за собой по коридору, как нашкодившего щенка. Он затолкал Гэвина в старый, давно не работавший туалет на первом этаже, щелкнул выключателем на стене и закрыл дверь на замок.Рид напрягся всем телом, чуть сгибая колени, как зверь, готовый броситься на обидчика.Вот только обидчик атаковал первым.Он быстрым шагом сократил разделяющее их расстояние и, прижав Гэвина к стене, впился в его губы жадным, требовательным поцелуем — совсем таким же, как несколько дней назад. — Что ты… — пробормотал ошарашенный Рид, когда лейтенант чуть отстранился, давая ему вдохнуть, — Что ты делаешь?— Подыгрываю твоим гормонам, — ответил Хэнк.Тогда он отдрочил Риду, прямо там, в туалете, и это было охуенно. Гэвин шумно, тяжело дышал, хватаясь за одежду Андерсона, с силой сжимая тонкую ткань его очередной гавайской рубашки. Он упирался лбом в плечо лейтенанта, жадно вдыхая его запах — тяжелый, мужской, мускусный; наслаждаясь тем, как дыхание напарника тоже сбивается, а потом...А потом он кончил, с силой толкаясь бедрами вперед, пачкая широкую, шершавую, до одури приятную ладонь Хэнка своим семенем. Это было просто, мать его, невероятно. Невероятно настолько, что Рид не сдержал низкого, хриплого стона на исходе, с силой прикусывая губу. И после этого все действительно изменилось.То есть Гэвин-то продолжал вести себя как сволочь — тут все было стабильно.Вот только Андерсон теперь реагировал на это иначе. Если раньше он злился и язвил в ответ, или вообще порывался начистить рожу неугомонному детективу, то теперь Хэнк тащил Рида в какое-нибудь укромное место вроде архива или того же самого туалета, где помогал Гэвину сбросить сексуальное напряжение. Так продолжалось пару недель — до тех пор, пока в один солнечный день, когда детектив в очередной раз пытался довести напарника до ручки, тот внезапно не предложил:— Может, зайдешь ко мне сегодня вечером?Это прозвучало настолько неожиданно, что Гэвин, кажется, впервые в своей жизни потерял дар речи.— Ну вот и славно, — Хэнк хлопнул его по плечу, поднимаясь со стула, — Жду в девять.Весь остаток дня Рид чувствовал себя так, как, наверное, чувствуют себя люди, только что вышедшие из длительной комы: потерянным и дезориентированным. И Эстер по приходу домой только сгустила и без того мрачные краски.— Ого! — округлила она свои чайного цвета глаза, — Тебе нужно хорошенько подготовиться...Гэвин тут же напрягся:— В каком смысле — “подготовиться”?Эстер многозначительно изогнула бровь.— Ну… Ты же знаешь, как ЭТО происходит между двумя мужчинами? — спросила она. Рид кивнул, — Тогда ты должен понимать, что… место проникновения — не самое чистое, не так ли?— Угу, — бестолково согласился Гэвин.— И ты же не хочешь, чтобы ваша первая ночь превратилась в кошмар, так?— Не хочу.— Тогда нужно позаботиться о гигиене, — резюмировала Эстер, — О глубокой гигиене, если ты понимаешь, о чем я.И только в этот момент до Рида дошло, о чем именно говорит ему подруга. И это осознание заставило его глаза вылезти из орбит.— Нет! — рявкнул он, подскакивая со стула, — Черта с два! Нет! Я не стану этого делать!— Ну, тогда и на секс рассчитывать я бы не стала, — пожала плечами Эстер, и, чмокнув Гэвина в макушку, удалилась в свою комнату.По пути к Хэнку, Рид заехал в супермаркет, где приобрел бутылку хорошего джина, пару упаковок яблочного сока и пачку презервативов. Кассир, увидев на ленте такой “джентльменский набор” улыбнулся и заговорщицки подмигнул:— Хорошего вечера, мистер!Гэвин вяло кивнул, складывая покупки в рюкзак.В дверь Хэнка он звонил с тяжелым сердцем и потными ладонями. Он не волновался так ни разу в жизни — даже в тот день, когда Сьерра Медоуз в начальной школе, стесняясь и краснея, предложила ему потрогать свою грудь.— Заходи, не стесняйся, — радушно пригласил открывший дверь Андерсон, — Я пожарил курицу, если ты проголо…— Я поужинал, — сухо отозвался Рид, не глядя на лейтенанта.Андерсон кивнул и жестом пригласил войти, а после и проследовать за ним на кухню, где уже был накрыт стол: в центре стояла бутылка виски, вокруг расположились тарелочки с закусками. Он даже скатерть постелил — старую и потертую, и все надежды Гэвина на то, что они просто выпьют и разойдутся, таяли на глазах. Страх, пустивший первые ростки в его груди еще в участке, принялся разрастаться.Когда они сели за стол, руки Рида дрожали так сильно, что он всерьез опасался того, что даже рюмку в себя опрокинуть не сумеет. Но алкоголь подействовал быстро, и уже после третьей детектив немного успокоился.А еще через пять обнаружил себя сидящим у Андерсона на коленях. Руки лейтенанта крепко обнимали Гэвина за талию, а пальцы самого детектива путались в отросших, невероятно мягких волосах Хэнка.Стояк лейтенанта упирался прямо в промежность Рида.— Нет! — выкрикнул чуть пришедший в себя Гэвин и попытался отстраниться.— Тише… Тихо, успокойся! — пробасил в ответ Андерсон, крепче прижимая к себе дрожащее тело детектива, — Я не сделаю ничего, чего ты сам не захочешь. И ничего, что тебе не понравится. Я обещаю.И Рид поверил.Он позволил Хэнку отвести себя в спальню, молясь, чтобы ватные, негнущиеся ноги не подвели и он не грохнулся где-нибудь по дороге, так же, как позволил уложить себя на старую, скрипучую кровать. Гэвин не сопротивлялся, когда Андерсон стащил с него футболку и тут же приник к его груди, запуская по позвоночнику будоражащую, прохладную волну. А когда зубы лейтенанта нашли его сосок и чуть сжали, Рид выгнулся от яркого, такого желанного удовольствия.Хэнк тем временем принялся расправляться с ремнем на джинсах Гэвина, нетерпеливо вынимая потертый тканевый кончик из шлевки.— Я не пойду до конца, не бойся, — прошептал Андресон, заметив, как сильно напряглось тело Рида, — Просто расслабься…— А если я… — дыхание Гэвина было тяжелым и сбитым, — Если я хочу, чтобы ты пошел до конца?Хэнк приподнялся на локтях так, чтобы видеть лицо Рида — раскрасневшееся, но все же решительное и… привлекательное.— Не сто?ит, парень, — мягко сказал он, — Давай начнем с чего-то попроще, что не требует особой… подготовки.— Я готов, — Гэвин перешел на шепот, — То есть я… подготовился...В глазах Хэнка промелькнула странная едва заметная эмоция: что-то среднее между удивлением и восхищением. Несколько секунд он так и смотрел на Рида, а потом снова приник к его губам.— Я буду осторожен, — выдохнул Андерсон, снимая с Гэвина джинсы вместе с бельем.— Я не причиню тебе боли, — сказал он, когда его смоченные слюной пальцы осторожно вошли в напряженное тело Рида.— Я остановлюсь, если ты скажешь, — прошептал Хэнк, забрасывая ноги детектива на свои бедра.Но Гэвин остановиться не просил — ему было хорошо, очень, просто до слез хорошо в руках Андерсона. Он стонал и извивался, чувствуя, как внутри него пульсирует горячий член мужчины, которого Рид хотел так, как не хотел никого и никогда за всю свою жизнь.Которого он, искренне, всем своим прогнившим до основания сердцем любил. И которому так никогда об этом не сказал.***Следующие две недели после самоубийства Кросса прошли относительно спокойно: твари будто решили устроить себе небольшой отпуск, и Рид был этому рад. Во-первых, потому что у него накопилась хуева туча не написанных для участка отчетов (да-да, долбанную бюрократию никто не отменял), а во-вторых, потому что ему очень хотелось отдохнуть — за последние пару месяцев полудушник устал, как собака.Все эти дни Гэвин и Рич проводили вместе: Найнс помогал ему с бумажками, искал зацепки по редким и достаточно простым делам и время от времени ходил в магазин, если дома заканчивалось что-либо из припасов, а Рид был слишком занят, чтобы отвлечься.Когда это произошло впервые, Гэвин по возвращению помощника тут же сунулся в пакет и удовлетворенно хмыкнул:— Ну, хоть сигареты принес правильные!Ричард ничего не ответил: он уже несчетное количество раз оправдывался за ту пачку ЭлЭма, и, по-видимому, попросту устал повторять одно и то же. Впрочем, это напускное безразличие таяло, стоило только Риду обнять Найнса, или потянуться за поцелуем.Ричард всегда ласкал и целовал полудушника в ответ, но никогда, ни разу не сделал первого шага сам.И Гэвин, которого поначалу ставил в тупик контраст между тем, как жарко Найнс вел себя в одно время, и как холодно и отрешенно в другое, внезапно понял, что происходит: Ричард просто боялся. Боялся, потому что никогда прежде не был с другим человеком; не знал, что ему следует делать; не ощущал границ дозволенного и попросту уходил в свое привычное ледяное отречение. Возвращался в зону комфорта.Рид понял это, потому что сам вел себя так же — черт знает сколько лет назад, в той, другой жизни. С Хэнком. Правда, в его случае, он язвил и выпускал колючки — словом, делал все, что было (да и оставалось) свойственным ему самому в любой непонятной ситуации.Проблема была в том, что Гэвин и сам не знал, что ему следует делать в их с Найнсом случае — он никогда и ни у кого еще не был первым и жутко не хотел накосячить.— Вы запросили помощи у полиции Сорренто? — спросил Ричард.Гэвин сунул лицо прямо под вентилятор, ощущая что-то невероятно близкое к оргазму, когда холодные струи воздуха касались его обалдевшей от жары кожи.— Да. Я связался с шерифом — он сказал, что проверит могилу Дюрана.Ричард кивнул и снова вернулся к созерцанию чего-то, судя по всему, бесконечно интересного на своем лэптопе. Риду всегда было любопытно, что же такое читает там Найнс, но спросить он не решался, не желая переступить невидимую, но очень важную черту.Гэвин вдруг подумал о том, что он уже очень давно не плавал. То есть ему, конечно, приходилось окунаться в воду по долгу службы, но купался ради удовольствия и чтобы освежиться он в последний раз, кажется, еще в детстве.— Эй, жестянка, — позвал Рид, и Найнс снова поднял на него свои серые глаза, — Не хочешь пойти на озеро? Освежиться.Найнс привычно склонил голову к плечу, и Рид мысленно ухмыльнулся, отмечая про себя, каким родным стал для него этот простой жест.— Если вы хотите, — вежливо отозвался Ричард.— Тогда поехали. Сейчас я найду для тебя плавки...Они добрались до Сент-Клер в половине четвертого вечера. Солнце перестало нещадно палить, но воздух все равно был тяжелым и густым, как бывает всегда летом после длительной и сухой поры.Народу на озере было немерено. Неудивительно, учитывая погоду и тот факт, что завтра было воскресенье. Рид и Найнс с трудом смогли найти свободное место — в итоге им пришлось довольствоваться небольшим пригорком метрах в ста от воды.— Чего застыл? — фыркнул Гэвин, когда они бросили вещи на старый плед, — Раздевайся давай.— Как скажете, — покорился Ричард.Рид стянул с себя джинсы, оставив футболку, и невольно залюбовался тем, как раздевается Найнс — медленно и постепенно, аккуратно складывая свою одежду на рюкзак полудушника.— Пошли, — кивнул в сторону озера Гэвин, когда на помощнике не осталось ничего, кроме выданных Ридом темно-синих плавок.Найнс намурился:— Вы будете плавать в футболке?Гэвин не ответил, вот только его губы, дрогнув, сжались в тонкую нить.Он отвернулся от Ричарда и быстрым, уверенным шагом двинул к воде, в которой веселились и плескались одуревшие от жары жители Детройта. Удивительно, но несмотря на то, как долго термометр держался на отметке выше тридцати пяти, вода в озере была просто ледяной.— Вы покрылись “гусиной кожей”, — заметил подошедший Ричард.— Ну ни хера ты наблюдательный! — съязвил Рид.Найнс пожал плечами и, пройдя мимо дрожащего от холода полудушника, грациозно нырнул в ледянющую воду. Он не выныривал долго — настолько, что Гэвин уже начал было волноваться, когда голова Ричарда все же показалась над поверхностью.Рид даже забыл о том, что его ногам, вообще-то, пиздец как холодно, — широко распахнутыми глазами он смотрел на то, как Найнс гребет, широко забирая воду своими сильными руками, напрягая рельефные мышцы на красивой спине.И Гэвин был не единственным, кто обратил внимание на отличную физическую форму Ричарда — все окружающие люди тоже любовались на красивого, сильного пловца. И все реагировали по-разному: молодые девушки хихикали и краснели, женщины постарше выпрямляли спины и принимали позы, выставляющие их главные достоинства в наилучшем свете и скрывающие недостатки, мужчины втягивали животы и демонстративно отворачивались.Гэвину вдруг стало до ужаса противно, словно кто-то взял и вылил на него целое ведро помоев.Он развернулся вышел из воды и пошел прочь — обратно к старому пледу, собственным разбросанным вокруг него вещам и аккуратно сложенной одежде Найнса. Рид сел прямо на траву, достал из рюкзака банку пива, залпом опустошил ее и достал следующую. Гэвин зажал ее между коленей и прикурил, бестолково глядя на растущие неподалеку мелкие белые цветы.Это было глупо, но сейчас Риду показалось жизненно-важным вспомнить их название. Когда он был маленьким, мама показывала ему эти цветы, и, кажется, называла их маргаритками? Нет. Тогда, может, клевером? Тоже не то… Гэвин никогда не был силен в ботанике и своим наивысшим достижением в этой области мог назвать только способность отличить ромашку от розы.Позади полудушника послышались ровные, уверенные шаги, а мгновением позже, мокрый Ричард сел на траву рядом с Ридом.— Как называются эти цветы? — спросил Гэвин, выдыхая дым в сторону крошечных белых соцветий.— Звездчатка, — ответил Найнс, проследив за его взглядом, — У моего дедушки во дворе росли такие же.— Вот как… — задумчиво протянул Рид.Над их головами пролетел вертолет, и звук его лопастей, разрезающих воздух, приятно контрастировал с гулом веселящихся в воде людей.— Расскажи мне о нем, — попросил Гэвин.— О дедушке?— Нет. О том… Человеке, с которым ты был близок. Физически близок, я имею в виду.— Что вы хотите знать? — нахмурился Найнс.“Все!” хотелось выкрикнуть Риду, но он сдержался. Честно говоря, Гэвин и сам не знал, что именно ему интересно. И, если уж быть до конца откровенным, он лютой ненавистью ненавидел этого, неизвестного ему, возможно, совсем не плохого человека.Но Риду хотелось узнать, каким был тот, кто сумел завоевать и растопить ледяное сердце обычно спокойного и безразличного ко всему Найнса. Потому что сам факт, что такой человек существует, уже казался удивительным и нереальным.— Как вы познакомились? — спросил Гэвин.Ричард задумался на мгновенье, словно пытаясь припомнить тот самый день, час и минуту, когда это произошло.— Мы жили неподалеку, — ответил он наконец.— Сосед, значит… — протянул Рид, — И каким он был? Что в нем тебя так зацепило, что ты ему аж отсосать решил?— Почему вы так уверены, что этот человек — мужчина?— Интуиция подсказывает. А что, я ошибаюсь?— Нет, не ошибаетесь.— Ну? Так каким он был? — повторил свой вопрос Гэвин.— Храбрым, — сказал Найнс, не задумавшись ни на секунду, — И добрым. Я никогда не встречал человека смелее и отзывчивее.Эти слова резанули по сердцу Рида, словно ножом. Да, он сам попросил помощника рассказать о том человеке, но не думал, что слушать будет настолько неприятно.— И каким же образом его член оказался у тебя во рту? — резко спросил Гэвин.— Я… — Ричард облизал губы и уставился на собственные сложенные на коленях руки, — Я не хочу об этом говорить.Рид бросил на Найнса тревожный взгляд:— Он тебя заставил?— Нет. Дело не в этом.— Тогда в чем?Ричард повернулся и заглянул прямо в глаза Гэвину:— Я повел себя не лучшим образом. И, прошу вас, давайте оставим это.— Ладно. Как скажешь.— Почему вы не искупались? — резко сменил тему Найнс.— Вода слишком холодная. Расхотелось. Над озером пролетела еще пара вертолетов, и Гэвин, нахмурившись, проводил их долгим, тяжелым взглядом. Первая вертушка не вызвала в нем никаких подозрений — они частенько летали над городом, патрулируя территорию с воздуха. Но чтобы по три штуки, да еще с такой частотой… Нет, что-то определенно было не так.Рид достал из рюкзака свой сотовый и полез в записную книжку в поиске номера Манфреда. Уж кто-кто, а ручной полудушник Агентства должен был быть в курсе того, какого черта творится в городе.— Я видел вертолеты, — сообщил Гэвин, стоило только Маркусу поднять трубку, — Что происходит?— Не по телефону, — сухо отозвался Манфред, — Приезжай в головной офис ФБР через полтора часа и я расскажу все, что могу.— А если в двух словах? Чтобы понимать, чего ждать.— Ренегат, — коротко бросил Маркус.И тут же повесил трубку.— Что-то не так? — поинтересовался Ричард, когда Рид задумчиво зажал телефон в руках.— Да, — недовольно кивнул Рид, поднимаясь на ноги, — Поехали в офис — отпуск закончен.