Глава 25. Фестиваль (1/1)

Атанасии Гарриет принесла новое платье, для фестиваля. Служанка долго шнуровала веревочки, завязывала узелки, и поправляла ткань, прежде чем подпустить девочку к зеркалу. Пущенный по верху мех ласки придавал тепла. Длинное платье глубокого синего цвета в пол имело на подоле вышитые розочки, украшенные бриллиантами и серебряными нитями, будто прохладным утренним туманом, или инеем морозного утра. И неглубокий вырез, на месте декольте. Хотя Елена выбрала более свободное и открытое платье,?— цвета лепестка нежной розы,?— всего-то накинув на плечи мех, Атанасия не спешила следовать ее примеру. Елена была немного старше Атанасии, и расцвела рано, поэтому ей уже было позволено носить чуть более глубокие вырезы.В воздухе витал аромат булочек с корицей, дыма зажженных факелов и свежего мяса на шампуре. Праздность, умиротворённость и предвкушение входило в легкие, размягчая мозг каждого. Ночь была светла, безоблачна, а звезды аквамариновой россыпью осели на небосводе, так близко к земле, словно готовы были осыпаться в любой момент. Каждая лужа казалась порталом в бесконечность ночной темени. В декоративных прудах и фонтанчиках отражалась луна?— почти полная, как дозревающий плод.Фестиваль обещал быть шумным, тесным, но по-своему великолепным. Атанасия, Елена и Флориан отправились в город, под контролем слуг: проводников Атанасии?— Адама и Гарриет, и экспорта брата и сестры Ирейн?— Персиваля и Дюка. Ати, как только учтивый Персиваль помог ей спуститься с кареты, облюбовала Гарриет, взяв ее за руку. Она собственнически посматривала на Персиваля, и всем своим видом показывала, что свою служанку какому-то чужаку не отдаст. Нечто похожее хотела было проделать Елена, но с Адамом, однако Фло успел первый, зацепившись за его рукав. У Адама лицо оплыло погребальной свечкой, а уши вяли из-за нескончаемого потока трепа Флориана. Но формально Адам был ниже статусом, поэтому прервать верещания гиперактивного мальчишки не мог.Персиваль, расстроенный в той же степени, что и Елена, взял маленькую госпожу за руку, и был рад, что та вознамерилась шествовать рядом с леди Адель, а значит рядом с красавицей Гарриеттой.—?Адам, Адам, а мой папа может взять, и посадить меня с Еленой на плечи. Он сильный! А твой папа?! —?вел допрос Флориан, пытаясь разговорить усталого от жизни мрачного слугу.—?Мой отец?— мусор,?— спокойно ответил Адам, не меняясь в лице. Атанасия подозревала, что в категорию ?мусор? у Адама попадают вообще все, за исключением господина Анастасиуса, на которого он готов молиться. Но разве можно так говорить о своем родителе??Наверное, не мне его судить??— вспомнила Атанасия своего настоящего отца.—?Почему ты говоришь так, Адам? —?надулся Фло, решив, что Адам просто не хочет с ним разговаривать. Вероятно, это было вовсе не лишено доли истины, но когда Флориана такие мелочи останавливали?—?А ты, Гарриет, любишь своих родителей? —?спросила Ати, щекой прижавшись к теплой ладони девушки. Служанка, в отличие от Адама, как всегда была весела и энергична, мурлыкая что-то себе под нос, и пожимая ручку Атанасии.—?Разумеется, они же мои родители. Нельзя не любить маму и папу,?— девушка улыбнулась так очаровательно, что покраснели разом трое?— Атанасия, Персиваль, и Фло. Адам лишь гневно поморщился, но никто этого не заметил. —?Мой папа очень добр ко мне, хоть редко показывает свою любовь. Он очень много пережил, но остается сильным человеком. Я люблю его.Ати крайне мало знала о семьях своих слуг. Раньше она даже подумать не могла, что у Гарриет и Адама есть свои родители. Адам, вероятнее всего, с ними не ладил, но это было понятно, с его-то характером. Семью Гарриет Ати представила немного по-другому. Маленький деревянный домик на берегу чистейшего озера, простодушные родители, держащие маленький сад и продающие свежие фрукты, где-то на юге Обелии… Картинка вышла приятной. Ведь из другой семьи не могла выйти такая милая девушка. Вероятно, в семье Гарриет любили, поэтому и она любила мир вокруг. Да и говорила о своем отце в настоящем времени, с теплотой, а значит сиротой она быть не могла.?Наверное, ей грустно, от того что она видит папу не так часто, из-за работы??— виновато решила Атанасия. Она не помнила, чтобы Гарриет хоть раз брала отпуск или выходной, а значит родителя своего она не видела очень и очень давно.Персиваль распелся соловьем, отчаянно пытаясь впечатлить равнодушную Гарриет. Оказалось, что он был младшим сыном маркиза Уэйна, и пошел служить Ирейнам из-за давней традиции семьи?— вассалов Ирейнов. Все вассалы дома Ирейн отдавали младших сыновей на служение великому дому сюзерена, тем самым выказывая свое почтение. После дворцового переворота, решать обострившийся конфликт на границе с Арлантой, новоявленный Император Клод приказал именно дому Ирейн. Персиваль припомнил то, что его дядя был тем самым героем войны, которому в последствии даже выдали орден в Императорском дворце. Он наверняка желал историей разговорить Гарриет, но та оставалась мила и малоинформативна.Они шли коридором арок, обвешанными светящимися конструкциями из бумаги, натянутыми на легкий деревянный каркас?— фонари походящие на маленькие декоративные солнца. Сквозь гладкие камни местами пробивались особенно упрямые ростки, оплетая тропинку. Высокие колонны переплетали лозы, увитые яркими цветами, а с городских стен свисали яркие золотые полотна?— герба Обелии. Кругом было светло, совсем как днем, хоть небо и почернело. Зажженные факела и костры разрезали тьму, будто нож бархат. Будто лишайники, кругом выросли цветастой массой палатки, с явствами, драгоценностями и сувенирами. А все пространство переполнял народ разных сословий: от крестьян и черных рабочих, до представителей аристократии, проезжающих по площади в дорогих каретах, или шествующих в окружении слуг, как Атанасия, Фло и Елена.Музыка летала кругом, повергая душу в транс, а тело в мягкое осеннее тепло, в гармонии с ароматами свежего мяса. Играла волынка, пела балалайка, рыдала скрипка. Пусть слегка дисгармонично, зато просто, как дважды два, и на слух приятно?— будто тягучий мед, с редкими кислинками барбариса. На главной площади, легко касаясь причудливой мозаики полами мантий и каблучками туфель, танцевали люди. Быстрые, народные обелийские танцы, дружные и удивительные. Громкий заливистый смех, трель дудочек, и отлаженный ритм создавали неуклюжее единство. Маленькие дети, что силились повторять за взрослыми, юные девушки, что водили хороводы, и пожилые пары, приплясывающие совсем как в молодости, после стаканчика виски из палатки с высокоградусными напитками?— все смешалось разномастной толпой.Фло, Елена и Ати попробовали яблоки в карамели, которые принес им Дюк, в одиночку отстояв длинную очередь. Карамель окутывала сочные плоды на палочке, и сладость была на редкость вкусной. Атанасия, причмокивая, думала лишь об одном: ?А может ли леди быстро облизать пальцы, если никто все равно этого не увидит??. Саара за такую вольность уж точно не погладила бы ее по голове…—?В этом году даже веселее, чем обычно! —?хлопнула в ладоши Елена, радостно заедая яблоком шоколадного кролика.—?Наверное потому, что в прошлых годах сестренка безвылазно сидела в книжных палатках,?— простодушно улыбался Фло.Он был действительно счастлив, просто потому что в этом году Елена и не подумала отвертеться от праздника. А так же, рад он был и потому, что сестренка перестала игнорировать его. Сперва его это насторожило, но затем Атанасия отвела мальчика в сторонку, и постаралась осторожно ввести в курс дела:—?Она знает все.—?В… все? —?побледнел Флориан,?— Но… я же не хотел…—?Она поняла, что ты не виноват, Фло. Поэтому хочет начать все с самого начала. Этот фестиваль?— ваш шанс. Она даст его тебе, а ты ей. Хорошо?—?Я не уверен… —?замялся мальчик, но увидев решительный настрой Атанасии, коротко кивнул,?— Я постараюсь. Если она знает, то… я должен быть рядом. —?Точно, палатки! —?расцвела на глазах Елена, то и дело посматривая на Атанасию, ожидая ее одобрения. Наверняка решила, что нашла себе союзника, и теперь никакой Флориан не помешает ее завоевательским набегам, на палатки с дамской литературой. —?Леди Адель, во время фестиваля многие ставят книжные палатки! Можно найти даже самые редкие издания, которые не достать в обычное время… Я в том году нашла всю серию ?Императрицы по неволе?, и ?Наложницы темного рыцаря?…!—?Не-ет, только не это! —?застонал Флориан, наверняка подозревающий, куда же Елена потащит леди Адель?— новенькую на этом празднике жизни,?— Леди Адель, здесь так много еды, а сестренка будет весь праздник таскать вас по своим книжным! Ты тогда все пропустишь! Мармелад в бочонках, и сладкая вата, и суп-конфеты… А еще есть палатка из Фруаны, где продают их национальные вкусности: леденцы на палочке со скорпионами и муравьями в шоколаде! А еще вафли с жуками! Есть еще черви со вкусом сыра, или тараканы с малиной…!—?Не-ет, леди Адель, это жутко! —?топнула ногой Елена, позеленев от отвращения. Однажды Самсон заставил ее съесть данный ?деликатес?. С тех пор перспектива отведать шоколадных жуков более не была воспринята ей с таким же энтузиазмом, что и младшим братом.Брат и сестра были так заняты спором, что не замечали, как обалдело Атанасия таращилась вокруг, круглыми, будто у совушки, глазами. И что их леди Адель немного отстала, озираясь вокруг, от богатства впечатлений. Засмотревшись на палатку с оружием, она случайно налетела на прохожего, из-за чего уронила почти доеденную сладость на вычищенные мужские туфли.—?Безмозглая девка, какого черта…?! —?тут же услышала она громогласную ругань, и непечатную брань. Черная полная тень нависла над ней, представляя собой выряженного в лучшую входную мантию представителя высшего класса. Вены у него вздулись, ноздри трепетали в неистовстве, а от оглушительного баса у Атанасии уши заложило. Но она даже испугаться не успела, ведь уже секундой спустя грубиян побелел как полотно, подавился воздухом на полуслове, и поспешил убраться. Гнев в глазах сменился испугом, но глядел он куда-то за спину Атанасии. Она оглянулась, да так и обомлела.Адам и Гарриет, удивительно слаженно, словно два шахматных ферзя перед партией, стояли за ее спиной, по обе стороны от нее. Атанасия отметила, что Гарриет пошли бы крылья, а Адаму пришлись бы в пору рога, да какое-нибудь древковое орудие. Она успела уловить тот взгляд, которым они просто пожирали наглеца. Посмотри они когда-нибудь подобным образом на нее так, то Атанасия предпочла бы скончаться на месте. Эта дикая смесь тихой угрозы, невероятно убийственного презрения, и азарта матерых хищников пугала. Мгновение, и лицо Адама приобрело то же скучающее выражение, а Гарриет ласково улыбнулась Атанасии, словно ничего и не было:—?Не подбирайте с пола, моя леди,?— заметила Гарриет ее намерение подобрать яблоко,?— Здесь так много палаток, думаю вы захотите попробовать сладкую вату, или лакричные канолли?Атанасия едва успела кивнуть, как тут же ее нашли Фло и Елена. Так что она и думать забыла о страшном происшествии.—?Там Персиваль пытается выиграть жемчужину кровавого моря! —?в два голоса затараторили они.—?Зачем ему она? —?смутилась Атанасия.—?Наверное, хочет подарить твоей служанке,?— шепнула Елена, хихикая. Кому что, а леди Ирейн любовную историю. Видимо она активнее всех болела за Персиваля, исключительно из-за любви к подобного рода интрижкам.—?Там палатка торговца из Мандерлии! —?ответил Флориан, прижимая к груди странного вида корабли, которые уже непонятно где успел закупить.И действительно, Персиваль пытался выиграть приз, в палатке, что была одной из самых громоздких. Герб Мандерлии, полочки с товаром: золотые рыбки размером с кулак взрослого мужчины; черепа и скелеты морских жителей; водоросли и хищные морские цветы; маленькие акулы-альбиносы; аквамарины и самоцветы. Но центром всего великолепия была крупная жемчужина, на серебряной подвеске. Нужно было поразить с расстояния все движущиеся мишени, имея ограниченный запас стрел, чтобы выиграть ее.Атанасия, Фло и Елена с любопытством наблюдали за развитием событий. Их интерес поддержала толпа, что собралась вокруг палатки. За весь вечер завладеть ?красавицей кровавого моря? пытались многие, но никому так и не удалось. В том числе и Персивалю, который утерял половину своей спеси, и мешочек золотых, пока пытался поразить мишени.Адам, самоуверенно улыбаясь, перехватил арбалет, вместе со стрелами, и действительно поразил в цель все мишени. За исключением одной, где стрела отклонилась от кружочка всего на пару миллиметров.—?Что? —?удивился, он, когда торговец с деланной скорбью, пряча золото по карманам, качал головой, как бы говоря: ?Сочувствую, но сегодня не ваш день?. От неминуемой расплаты, за чистого вида надувательство, спасла жулика Гарриет, маленькой ладошкой погладив недовольного Адама по плечу.Немного выждав, Гарриет, которая все это время хмуро наблюдала за происходящим, тоже взяла в руки оружие, под улюлюканье толпы. Атанасия успела заметить, что девушка уж слишком долго целилась, и практически незаметно пальцами провела по самому наконечнику, и очень уж странно оттянула тетиву. Мухлевать она бы не стала, но зачем тогда весь этот ритуал? Мужчины кругом только посмеивались, то и дело выдавая неприятные сальности, ратуя о том, что ?не бабское это дело?— оружие в руки брать?, но Гарриет не обращала на них никакого внимания. И всем пришлось заткнуться, едва заметив взбешенного, и на глазах сатанеющего Адама, который и так был не в лучшем настроении, так сейчас и вовсе был готов выхватить кинжал, и использовать его по назначению. Но это было излишним. Гарриет, словно охотясь на птиц, расстреляла абсолютно все мишени, идеально попадая по каждой. Торговец от изумления выронил все свои мешочки с золотом, но вынужден был отдать жемчужину, скрепя зубами. Аудитория кругом тоже замолчала, провожая Гарриет с натуральным изумлением.Она, с искренней, почти детской радостью, зашагала к Атанасии, пока Адам и Персиваль ошалело таращились на внезапную победительницу их состязания.—?Что ты сделала, Гарриет? —?спросила внимательная Атанасия.—?Всего-то поправила наконечники, и сильнее натянула тетиву. —?Пояснила служанка, при чем с таким видом, словно это было очевидно,?— Этот хитрый жук специально выдавал стрелы в не самом лучшем состоянии. Да и арбалет лишь выглядит хорошо, на самом деле место ему давно на свалке. Очевидно, этот мандерлианец и не думал отдавать ?красавицу кровавого моря?, и сделал все, чтобы даже самый талантливый стрелок не смог пробить все мишени.—?Но это же… это же… жульничество! —?задыхаясь от возмущения, выпалила Атанасия. Гарриет только рассмеялась:—?Разумеется, чистой воды. Но будь он честен, не заработал бы и половины той суммы, которую имеет сейчас. Сколько мешочков ты насчитала?—?Включая наши?— тридцать восемь,?— мрачно вздохнула Атанасия. Ей было неприятно думать о том, что мошенник так обогатился за чужой счёт,?— А что ты будешь делать с жемчужиной, Гарриет? Ты можешь дорого ее продать.Гарриет удивленно покосилась на свою маленькую леди:—?Отдам мастерам, и они сделают для моей госпожи прекрасное колье,?— видя изумление и смущение Атанасии, Гарриет только рассмеялась. —?На госпоже ?красавица кровавого моря? будет смотреться чудесно.—?Но зачем? У меня ведь украшений и так… много… —?только гуще краснея, шептала Атанасия.—?Потому что люблю тебя. Мне нравится приносить радость тем, кого я очень люблю. Моя госпожа ведь рада?Атанасия кивнула, и прижалась к Гарриет. Девушка обняла ее в ответ. Улыбка Гарриет была подобна закату, и ярче восходящего солнца. Атанасия вдруг подумала, что хотела бы заставить время остановить свой бег, и просто застыть здесь, вечно в объятиях доброй и нежной Гарриет.***—?По птицам? Как такое возможно? —?Персиваль был изумлен не меньше Елены,?— И Герцог ди Андерсон берет вас на охоту?—?Да,?— улыбнулась Гарриет,?— Лучше всего у меня получается стрелять по птицам.—?Этот жулик не на того напал,?— рассмеялся Флориан,?— Это так здорово, Гарриет! Ты сделала?— ?Пау, пау?, а все мишени упали! А все кругом аж рты пооткрывали, даже Персиваль…!—?Но это не дело для девушки,?— почесал затылок Персиваль, в смятении.—?А что тогда, по твоему, ?дело для девушки?? —?предельно вежливо, но с угрозой, поинтересовался Адам.—?Леди Адель, смотрите! Это та книга, о которой я говорила! —?воскликнула Елена, потащив за собой Атанасию, словно на буксире. Они припали к прилавку, поедая взглядом книжку, на чьей обложке значилось: ?Потерянная принцесса и любящий король?. Атанасия, через плечо Елены, наблюдала как та с жадностью читает аннотацию, и бегло листает страницы. Изредка попадались картинки чаепитий принцессы, и ее папы-императора, от одного вида которых Елена радостно попискивала, будто восторженный котенок, повторяя: ?Как мило!?, ?Леди Адель, это так мило!?.К ним подошла другая девочка, смущенная, но очень миленькая: каштановые волосы, канареечные бантики, желтое платьице. Атанасия даже ненадолго оторвалась от книги. Раньше она считала Эви маленькой живой куклой, но эта девочка подходила под сие описание куда лучше. Она тоже заглядывала в книжку, мявшись на месте.—?Выбрала что-нибудь? —?спросил мужчина с серебряными волосами, похожими на первый снег. Девочка кивнула, и тут же, за ее спиной материализовалась женщина-служанка с целой стопкой девичьих романов, в цветных обложках. Елена проводила эту стопку голодным взглядом, и Атанасия мысленно пожалела Персиваля и Дюка. Им оставалось надеяться только на то, что Елена не решит скупить весь магазин, что, видимо, уже решил проделать Фло, со своими корабликами.Но ?девочка-куколка? не спешила уходить, видимо не зная, как подойти к ровесницам. Атанасия увидела в ней знакомое смущение?— возможно строгие родители впервые вывели ее на подобное мероприятие. По крайней мере сама Атанасия выглядела ничуть не лучше, мявшись за спиной Елены, или, будто утенок, шествуя за мамой-уткой?— Гарриет.—?Леди Елена, она наверное хочет подойти к стопкам… —?шепнула Атанасия, и Елена только тогда спохватилась, покраснела, и чуть отошла, чтобы освободить дорогу. Пытаясь протиснуться через горы книг, Елена тащила Атанасию за собой, рассказывая все что знала о романе, и том, где нужно искать эксклюзивные версии дополнений к истории. Дюк следовал за ними, едва не шатаясь, от книжных ?богатств? Елены. Атанасия, из-за леди Ирейн практически не замечая дороги, и размышляющая лишь о том, как бы не наступить ей на пятки, случайно столкнулась с ?девочкой-куколкой? на самом выходе.Но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить необъяснимую волну ядовитых чувств, словно мгновенно сорвавшихся с цепей ее подсознания. Атанасия почувствовала разом и боль, и непонятную ярость, и смертельную обиду. Мимолетно, но остро, как от удара молнией. Но стоило им с Еленой выйти на свежий воздух, ее мгновенно отпустило. И чувства, рожденные темной материей, про которую рассказывала Гестия, спокойно уснули, уйдя на самое дно души, оставив их обладательницу дрожать и панически хватать ртом воздух.—?…не грусти, леди Адель, мне кажется, что Принцесса выживет. —?Принялась успокаивать Атанасию Елена, видимо приняв ее панику, за беспокойство о книжной героине,?— Это всего-то авторский ход! Тем более, самый популярный, в последнее время?— добавлять лже-сестер. Хотя, есть исключение! В сиквеле ?Розы востока? автор добавил старшего брата. Любой старший сводный брат?— это начало новой романтической линии…Атанасия была благодарна Елене. Бесконечно много и без передышки леди Ирейн могла говорить о двух вещах: любовных романах и замужестве. А это дало шанс Атанасии привести в порядок внутренний баланс. Но она понять не могла, почему же дремлющая в глубинах ее души сила так взбесилась, при чем без всяких оснований?***Адама взяли под руки Фло и Елена, решив использовать его навыки исключительно себе на пользу. Усталый, разгневанный, с выражением лица, что обещало лишь бесконечные муки в его охотничьем домике, он был вынужден исполнять приказы детишек аристократов.Елена и Фло быстро просекли интересную закономерность: Адаму удавалось выиграть практически во всех конкурсах, за что бы он не взялся. Сперва они обращались с просьбами к Гарриет, да только та более не проявляла себя, после истории с жемчужиной. И тогда, видимо чтобы все-таки утереть нос Персивалю, за дело взялся Адам, что в последствии крупно об этом пожалел. Ему приходилось выигрывать плюшевых зверей в армрестлинг, вылавливать быстрее всех рыбок из деревянного ?бочонка?, ходить по раскаленным углям, и все прочее прекрасное, за что давали щедрые призы. Счастливые дети были только рады нещадно обкрадывать решительно все палатки, за счет Адама, поедая всевозможные вкусности.Но под конец, сие благородное дело пришлось прекратить, по крайней мере потому, что больше никто выигранное и купленное даже унести не мог. Да и в скором времени начнется выступление жрицы, которое нельзя было пропустить.—?В том году выступала в последний раз Розалинда,?— оповестил Фло, немного покраснев,?— Монастырю пришлось выбирать новую жрицу. Интересно, кто это будет?—?Надеюсь девочки из ?Святой Марии?,?— выразила свое мнение Елена, и Атанасия согласно кивнула.Ждать долго не пришлось. Народ собирался на площади, вокруг деревянной сцены, где уже расположились монашеские атрибуты. В нос ударили знакомые благовония, подгоняемые ветром. Как только на сцену взошла жрица, замолкли все, будто по команде. При чем жрица была Атанасии смутно знакома. Тоненькая, будто лань, легкая, как дуновение ветра, и рыженькая, словно листва в октябре…—?Эви…! —?прошептала Атанасия не веряще, схватив стоящую рядом Елену за руку. Обрадованная девочка вцепилась в ответ.Эвридика танцевала от души, поднимая тяжелую мотыгу, и художественными взмахами расправляясь с ритуальным чудовищем, сотканным из ваты, цветов и травы. Мелкие монетки, кидаемые под ноги Эви горожанами, звенели, а каблучки девочки то и дело впечатывали их в деревянные дощечки. Гонг набирал обороты, под контролем Юдифь, совершая головокружительные взлеты и падения, с каждым взмахом Эви. Она вспарывала и вспарывала чудовище в ритуальном танце, вскрывая ватные внутренности.—?Что они делают? —?прошептала Ати, сама не зная кому. Возможно Елене, возможно Фло. Но ответил кто-то совершенно другой:—?Монеты кидают даром богам. Ритуальное пугало?— наши грехи и пороки, заточенные в жертвенном агнце. Его разрывает на куски жрица?— юная дева, младше восемнадцати лет, уже пережившая ?кровавую луну?, обязательно девственница, и монахиня во втором или третьем поколении. —?Голос был уверенный, вкрадчивый, будто лезвием по шерсти,?— В нашем случае Эви подошла идеально.Волосы он собрал в низкий хвост, повязав белой лентой. Монашеский хитон того же белого цвета, был идеально выглажен, и имел элементы золотых нитей. Пояс огибал талию, подчеркивая худобу. От лисьей улыбки шрам на щеке сжался, напоминая полумесяц луны, или вопросительный знак. Ати опустила глаза?— руки его были перебинтованы, от запястий, до кончиков пальцев и ногтей. И вновь розовые разводы, едва заметные.—?Алехандро! —?прошептал обрадованный встречей Фло, и задал интересующий все его существо вопрос,?— А девственниц… проверяют?Алехандро прикрыл забинтованной ладонью рот, давя смешки, и пытаясь сохранить важный вид.—?Разумеется. Эви проверили на невинность монахини, и омыли благовониями, перед ритуалом.—?А как вы выбирали жрицу? —?спросила с любопытством Елена, приглаживая волосы, и поправляя сложные косички.—?Это долгий процесс. Нужно сдать особый экзамен, который примет лично верховный жрец. Перед ритуалом не есть три дня и три ночи. Жрица должна молиться все эти дни, в сердце катакомб, перед ликами святых. И каждый день ее омывают, поят святой водой, над которой молились Сестры, а перед самим ритуалом дают кутикамисакэ приготовленным самолично верховным жрецом.—?Кутикамисакэ? —?переспросила Атанасия, понятия не имея, о чем идет речь.—?Сакэ, изготавливаемый путём пережёвывания риса…—?Фу! —?сказала троица одновременно. Алехандро рассмеялся, подивившись сей удивительная слаженности.—?Оно же побывало во рту у дряхлого старика, и лежало три года в сердце катакомб… —?сморщился Фло, не представляя, как Эвридика вообще сумела удержать все это в желудке, не выплюнув от одного только запаха.—?Побольше уважения, юноша,?— Алехандро деланно прижал ладонь к сердцу, и состроил на лице смертельную обиду,?— Не просто ?дряхлый старик?, а верховный жрец, выбранный богами! Выпить сакэ, приготовленное лично верховным жрецом?— большая честь.—?Обойдусь без такой чести,?— все еще брезгливо кривился Фло.—?Но вы ведь не малолетняя девственница-монахиня во втором поколении. Или я чего-то не знал о вас, Флориан Ирейн?Елена и Атанасия рассмеялись. Фло зашипел, словно встревоженный барсук.Наконец, чудовище распалось на пух и ткань. Эви, подобно балерине, почти танцевала, на самых цыпочках, взмахивая тяжелой мотыгой. Звонкие висюльки на концах ее одеяния встречались, звяканьем ледяных сосулек. Распущенные рыжие волосы горели также ярко, что и факелы, зажженные мириадами звезд, у подножья постамента. Она принялась потрошить изделие, отпуская пух и ткань лететь по воздуху. Словно снежинки, кусочки пуха мельтешили кругом, и люди ловили их, поднимая высоко руки. Атанасия видела маленькую девочку, сидящую на плечах отца, что смеясь, цеплялась маленькими ладошками за комья пуха. Но сколько бы Атанасия не пыталась поймать вату, она летела слишком высоко, чтобы Ати могла достать.—?Держи,?— вручил ей белый комочек Алехандро, заметив всю безнадежность потуг Атанасии.—?А что… с этим надо делать? —?решилась задать свой вопрос она.—?Сплавить по реке, загадав желание. Красиво, верно?Эвридика, когда пугало выдохлось, опустилась на колени, и взметнувшиеся было полы мантии улеглись, крыльями птицы. Губы беззвучно шевелились?— она шептала молитву. Ей поднесли золотую чашу. Эви губами и лбом коснувшись края наконец поднялась, поклонившись тем, кто наблюдал за представлением жрицы. Раздались бурные аплодисменты, и люди принялись расходиться, куда-то в сторону реки.—?Очень. Эви очень красива. Будто… свободная птица,?— восхищенно пролепетала Атанасия. —?Она очень старалась.—?Верно. Ты бы знала, как долго она учила ритуальный танец. И как много спрашивала о тебе.Последнее замечание Атанасию крайне озадачило.—?Обо мне? Эви?—?Верно, о тебе. А вот и она! —?Алехандро махнул рукой, привлекая ближе Эвридику?— радостную, раскрасневшуюся, и Юдифь, что едва поспевала за ней. Крупные локоны пружинились во все стороны, выбиваясь из-под головного убора монахини, и лезли ей на лицо. Эви на всех парах неслась к Атанасии, и недолго думая, сжала в объятиях хрупкое тельце девочки.—?Леди Адель! Я так рада! —?голосила Эви, оглушив бедную Атанасию. Немногословная Юфи лишь поздоровалась, устроившись рядом с Алехандро. Они всезнающе переглянулись, словно ожидали чего-то подобного. Фло и Елена так же изумленно посматривали на происходящее. —?Вы пришли, леди Адель! Вам понравилось?—?Д…да,?— закивала Атанасия, напуганная энтузиазмом Эвридики. Пышная копна самых рыжих волос на свете лезла в рот, а Эви тискала ее, никого и ничего не смущаясь. —?Танец… танец был… волшебным…—?Отпусти ее, Эви. Если она задохнется, то ее папа нас убьет,?— радушно оповестил девочку Флориан. Они с Еленой тоже были озадачены, но рады, что жрицей оказалась именно Эвридика. Они весело болтали с ней о подготовке жриц, о выступлении, и о том, тяжелой ли была мотыга. Флориан хотел было спросить о ?проверке девственниц? и ?сакэ от дряхлого старика?, но так и не решился задать вопрос. Эвридика постоянно повторяла, как же рада, что именно леди Адель увидела ее первое выступление в качестве юной жрицы.—?Когда вы успели так подружиться? —?чуть наклонила голову в бок Елена. Атанасия было хотела сказать, что они вовсе и не успевали, а всего-то увиделись раз, но Эви успела первой:—?В Монастыре.?Мы уже совсем как сестры! Правда, леди Адель? —?хитро улыбнулась Эвридика, будто шальная кошечка, что сделав пакость, тут же бежит тереться пушистыми боками о ноги хозяина.?Она знает. Наверное, мама ей все рассказала??— догадалась Атанасия. Во взгляде Эви было так много самой искренней радости, восторга от осознания факта родства, и надежды, что Атанасия не смогла ей отказать. Смотря на эту чистую улыбку невинности, прошла вся зависть, все беспокойство, и вся смутная настороженность. Будто темные чувства, гадкие и вязкие, смыло прохладной родниковой водой.Улыбка Атанасии расцвела в ответ:—?Да. Совсем как сестры.