Глава 23. Скованная тьмой (1/1)

Оставшись наедине с Гестией, Атанасия внутренне сжалась, пытаясь казаться меньше. Гестия совершенно не походила на видимых ей ранее женщин с сильным характером, была далека от едкой светской тигрицы Саары, железной служащей закона герцогине Валери… Гестия была пламенем, от цвета волос до манер: металась неспокойной птицей по комнате, вместо степенной походки леди, была склонна к широким жестам?— театральным взмахам руками, к примеру,?— говорила торопливо и от души, не пытаясь убить всех острой фразой подобно Сааре, или вдумчиво и обстоятельно говорить по фактам как леди Валери. В ней было что-то от женщины, ранее жившей в роскоши: не успевшая утерять свой лоск кожа, уж слишком изящно завязанные косы, будто у восточной красавицы. Но на изнеженную аристократку она не походила ни в коем случае: были и сильные ноги, крепкие бедра уже раз рожавшей женщины, умелые руки привыкшие к труду, и глухие одежды Сестры Молчания.В своей маленькой, скромной, но такой уютной обители, она скрывала от мира дочку, и была действительно счастлива просто потому что Эви была счастлива и жила в безопасности. Большего ей было и не нужно.Атанасия почувствовала жгучую зависть к Эвридике. Она бы отдала все на свете, будь у нее такая же сильная, смелая и самоотверженная мама.Гестия подлила в глиняную кружку Атанасии ароматного зеленого чая, с цветочным медом вместо сахара. Пчелиное маточное молочко, из объемного горшочка оказалось в мисочке перед Атанасией, а для употребления его в пищу, Гестия предложила ложку.—?Эви сама расписала эту посуду. Она у меня умница,?— сказала Гестия, и голос ее смягчился, стоило ей вспомнить Эвридику. Или она просто напросто успокоилась, когда бывший Император покинул ее обитель, согласившись подождать зале для прихожан? Гарриет и Адам вынуждены были составить ему компанию, но Атанасии показалось, что слуги сами были крайне рады покинуть обитель Гестии. С чего бы это?—?Маточное молочко настолько дорогое, что позволить себе его могут только очень богатые люди. Наверное, ты слышала о нем, как о ?Королевском жиле?… Но Эви его так любит, может за раз пол банки умять. Передай спасибо от моей Эви своей служанке,?— посмеялась Гестия, сев напротив Атанасии, что улыбнулась в ответ. Общаться с Гестией оказалось куда легче и приятнее, когда отец и слуги покинули помещение. Видимо Гестия просто не могла обращаться плохо с девочкой, почти ровесницей своей собственной дочки, тем более, ее сестрой по отцу. Или же она любила детей? Атанасия не знала. —?… монастырю повезло, что спонсируют нас Розмунды, и проект леди Вендетты. Это место действительно прекрасно для жизни.—?Но вы ведь взамен отдали себя вечному молчанию и служению богам. Вы не сможете выйти замуж, у вас не может быть больше детей… —?Атанасия водила пальчиками по расписным бокам простой чашечки, по завиткам кореньев, по изумрудным лепесткам, и ярким бутонам. Эвридика рисовала просто на редкость чудесно. Ягоды клюквы, словно живые, блестели от капель утренней росы, а бутоны расцветали пышным пастельным цветом, легкими мазками.—?Это того стоило, —?предложив Атанасии вишневый пирог собственного приготовления, прошептала Гестия,?— Я наконец обрела покой, после стольких лет ядовитой роскоши. Быть может ты не поймешь, как так может быть, но деньги и жизнь во дворце вовсе не сделали меня счастливой. Лишь уничтожали изнутри… —?Гестия отставила чашечку в сторону. —?Но это дела давно минувших дней… сейчас же мы поговорим о тебе, Принцесса. Ты покушала? Не вся магия хорошо усваивается на голодный желудок!Атанасия, успев умять половину пирога, смущенно кивнула. Только тогда Гестия зажгла свечи и благовония. Аромат магического хереса ударил в нос?— Атанасия громко закашлялась. Монахиня взяла со стола одну из многих книг, которыми был завален ее письменный стол, и открыла на определенной странице, помеченной закладкой?— видимо, женщина провела эти дни в попытке разобрать формулу маны Атанасии. Заранее готовилась?—?Мана была даже чересчур сильна. Глаза?— зеркало маны, и даже глубокий анализ проводить не надо, чтобы понять, как Принцесса была сильна, —?смутно начала Гестия, рассматривая Атанасию сперва скептически, но постепенно приходя к тревожащим умозаключениям.Атанасия была до глубины души удивлена.—?Но… во мне нет магии,?— со стыдом признала она. Как бы ей хотелось владеть магией! Тогда, быть может настоящий отец признал бы ее… Атанасия хотела ударить себя по щекам. Нельзя, нельзя о таком думать… ?Может, тогда мой господин получил бы от меня больше пользы??— перестроила поток мысли Атанасия. Да, это было печально, но магией ее обделили. Однако, для принцесс это не было так уж необычно, поэтому Ати старалась сильно не переживать по этому поводу. Генетика отдает предпочтение мальчикам.—?Ты не поняла меня, Принцесса. Она запечатана. Когда-то у тебя и вправду был настоящий избыток маны,?— не пойму, с чем это связано,?— и сама того не понимая, ты создала магического носителя. Возможно, зверя. Такое часто бывает, допустим у Эви до сих пор случаются слабые магические выбросы, но с ними помогает управляться Юдифь. Удаляет избытки. Я пыталась равнять тебя с ней, и изучать с той же стороны, но все оказалось куда интереснее! —?она хлопнула в ладоши,?— Скажи, не помнишь ли ты странностей в своем детстве? Быть может, пропадающей еды, или чего-то на подобии этого? Исчезали ли твои любимые вещи?По коже Атанасии пробежались мурашки неприятных воспоминаний. Она помнила, как какое-то время служанки были на нее особенно злы, и не раз обвиняли в том, чего она бы не сделала. Так же, участилась кража шоколада, в которой обвиняли непосредственно саму Атанасию. Она ведь думала, что они просто над ней издеваются…—?Да. Магический зверь любит шоколад?—?Только если его любишь ты, —?отмахнулась Гестия,?— Зверь не просто был носителем твоей буйной маны, он так же нес огромную опасность. Я даже не знаю, радоваться ли тебе, или печалиться, но… Его поглотил другой носитель магического дара. Он лишил тебя магии. Скажу по-другому, магия в тебе есть, но она слишком слаба, чтобы преодолеть внутренний барьер. Поэтому она не угрожает твоей жизни, но, соответственно, использовать ты ее не сможешь, —?Атанасия так и думала. Она поникла, ссутулив плечи, однако Гестия продолжила,?— Но при всем этом есть что-то… чужеродное. Вот оно-то меня и заинтересовало.Гестия провела ладонью по рукам Атанасии, и от самого сердца к ладоням побежали буйные побеги магического выброса. Ати чуть не закричала со страху, но не смогла из себя и звука выдавить.—?Спокойно. Я лишь снимаю путы… —?Гестия помолчала, нервно закусив щеку,?— Оно и питается теми запечатанными остатками. Как будто растение, глубинными залежами удобрений, дотягиваясь буйными корнями. Глубинные залежи, или же ?удобрение??— твоя природная мана. И все это вызывает у меня… беспокойство,?— она нервничала, это было заметно из-за вспотевших ладоней и дрожащих губ. —?Я бы уже, на этом начальном этапе, сдала тебя сестрам Молчания, но договор с Его Величеством не дает мне поступить по совести. Простите меня, Принцесса, за мой эгоизм…Просто она любит свою дочь?— вспомнила Атанасия.Гестия помолчала, прочищая горло. В ее чай был подлит виски.—?Такой чудовищной смеси я в жизни своей не видела. Оно создает симбиоз. Совместное сосуществование, когда одно поддерживает другое… Чужеродная материя получает для себя пользу, существует за счет твоей природной маны, и… души, быть может. Назовем это так,?— Гестия пыталась подбирать слова, чтобы девочка поняла хоть что-то, из довольно сложного комка проблем,?— Не могу назвать это паразитизмом, но это не взаимовыгода. Я… не знаю, кому эта сила может принести больше вреда. Тебе, или твоему окружению.—?Но я не владею магией, Гестия. И такое,?— она протянула руку, тут же убийственно-черный элемент осыпался засохшими лепестками черных цветов,?— со мной впервые!Свеча заморгала, и оплакала собственную смерть восковыми слезами горечи.—?Посторонняя энергия, вызванная вмешательством извне. Оно сжигает твою душу. Эта магия не просто принадлежит запрещенным отделам, она еще и подлежит… полному уничтожению.Минутная пауза давила на мозг и ноющие виски. Ати думала, что еще немного, и волна паники ее сожжет шипящей лавиной.—?Большего я сказать не могу. Над тобой хорошо потрудились, и даже на святой земле никто не видит в тебе носителя темной магии. Теперь я понимаю, почему Его Величество обратился ко мне. Вероятнее всего, он хотел, чтобы с тобой работала Сестра Молчания, владеющая таинством магии, и даже пошел на сделку со мной, лишь бы получить в распоряжение Сестру, —?Гестия сухо посмеялась,?— Принцесса, если бы сейчас на моем месте сидела любая другая Сестра нашего священного Ордена, то ты бы уже была уничтожена. Тебя бы стерли в мелкую питательную кашицу, или в горстку пепла. Надеюсь, ты это понимаешь?Атанасия едва не разбила расписную чашечку Эви. Она только сейчас заметила, что разлила чай на чистую скатерть Гестии, так остро пахнущую свежестью и ландышем. Ее парализовал страх, до самых кончиков дрожащих пальцев. Ноги словно набили соломой.—?Теперь же… нужно обратиться за помощью к небу. Если ты хочешь выжить, тебе остается только это.***Солнечные блики с высоких сводчатых потолков скользили по полированным поверхностям икон длинным колоннам. Херувимы улыбались, но Атанасии показалось, что на деле скалились, провожая уж слишком ясными взглядами гостей. Она была здесь лишней, темным пятном, на обители святости, и даже сами стены будто хотели избавиться от нее как можно скорее.Атанасия, торопясь за Гестией следом, прошла под кованой аркой, из мрамора ведущей к катакомбам. Прямо перед склепом возвышалась статуя ангела: мраморный лик, отрешенный от земных раздумий, закрытые глаза, руки заняты иконой медного солнца, так похожей на ту, что прижимала к груди Эвридика. Сестры молчания, стоящие на страже, только коротко кивнули Гестии, закрывшей свое лицо серой вуалью, и протянули завернутый в белую мантилью блестящий серебряный кинжал.Гестия резко провела лезвием по ладони, и протянула руку к медному солнцу, позволяя крови осквернять первозданную чистоту иконы. Как только капли упали, глаза ангела открылись. Под веками оказался такой же мрамор, но Атанасия успела перепугаться. Змеей пробежал черный прорез, и мгновением спустя расступились стены, открывая им ведущие вниз ступеньки, к массивной двери. Гестия приняла факел у другой сестры.Ати приказали снять туфли, и она разулась, стойчески шагая по гладким камням. Сглотнув, она нервно сцепила пальцы рук.Дверь, страдальчески скрепя, отделила Атанасию и Гестию от внешнего мира?— яркого, свежего,?— окуная в плотный беспросветный мрак. Выставив факел перед собой, Гестия разогнала опаляющим сиянием густую темноту, и позволила проявиться мощеному полу, да стенам из тесаного камня.—?А ты уверена, что твои слуги?— обычные люди? —?Неожиданно подала голос Гестия,?— В них магического потенциала больше, чем у твоего ?отца?, скажу я тебе.—?Гарриет и Адам… они не обычные слуги. Они… отличаются. —?Смысла врать Гестии не было, раз уж она и так была в курсе дел даже больше самой Ати.—?Я заметила. У девицы…—?Гарриет. Ее зовут Гарриет, —?почему-то уточнила Атанасия.—?У Гарриетты просто прирожденный талант.—?Так она…—?Нет, она не маг от рождения, она так же является продуктом инородного вмешательства… но ее контроль… При желании, с такими исходными данными, она сможет многого добиться. Понятия не имею, почему она не ушла в Молчаливые сестры. Или на обучение к колдунам башни. С ними она бы смогла добиться куда больших высот, чем оставаясь прислугой при хозяевах.—?А Адам?—?Не посредственность, но до Гарриетты ему далеко. Собственно, они оба - подделки, если судить по тебе.Атанасия и подумать не могла, что Гарриет окажется сильнее Адама. Все-таки именно от него всегда исходила убийственная аура, когда как у Гарриет никакой ауры не было в принципе. Она была милой, доброй, и очень хорошей. Много времени проводила с Лили, много заботилась об Ати… и если Лили была для Атанасии доброй няней, то Гарриет стала почти старшей сестрой.—?Удивительные. Они двое, —?сказала Гестия, со скрытым уважением и любопытством,?— Не могу поверить, что они действительно смогли не только вынести воздействие, но и создать внутренний баланс. Я даже просила Его Величество одолжить мне Гарриетту, но разумеется, он отказал. Хах, действительно, он не откроет какой-то Молчаливой Сестре больше, чем нужно ему. Манипулятор от дьявола.Атанасия многое не понимала, из того, что слышала. Но когда на горизонте замаячила перспектива лишиться общества Гарриет… Здравый рассудок застелила мгла. Она почувствовала колючую ревность, исходящую от самой своей сути. Ати мгновенно подавила это чувство, но успела явственно ощутить. Такие вспышки неконтролируемого гнева, агрессии, ревности случались, но она никогда не придавала им значение. После разговора с Гестией, она начала такие эпизоды подмечать.Дальше они шли в полной тишине.Гестия руки соединила за спиной, подбородок подняла вверх, а рыжие локоны даже во тьме отливали пожарищем. Атанасия исподтишка осматривала ее, но все еще не могла полноценно оценить. Она держалась пугливо, как лань в зарослях можжевельника, но ходила тихо, как и другие монахини, странно опуская ножку, едва касаясь пятками жесткого каменного покрытия. Ати было попробовала так же, но получилась скорее цапля на негнущихся ногах, чем аккуратная кошка… а затем она потерялась во тьме, растаяв, будто карандашный эскиз, по которому провели ластиком.Сквозь плотный молочный туман желтый потусторонний свет церковных свечей казался редким оазисом, посреди ледяной пустыни. Атанасия брела странником за пучком света?— факелом Гестии, боясь споткнуться. Дым уходил сизой спиралью вверх, оставляя удушливый спертый душок. Атанасия не была уверена, что не свалится в обморок, если проведет в этом зале еще немного. Хотя, возможно, наркотический дурман?— неоценимая помощь, для связи с небесами? Какая-то часть хмельного дыма точно осела у нее в легких, до конца ее дней. Чтобы выдохнуть все это и жизни не хватит.Тишина и леденящая прохлада укрывали жестким шерстяным одеялом. Что-то внутри резануло по стенкам ржавым крюком?— Атанасия сильно закашлялась, сплевывая на руки нечто темное.Чьи-то руки сперва раздели ее до гола,?— во тьме наготы видно не было, и Атанасия не успела смутиться,?— а потом переодели в ткань, подобную морской глади на ощупь?— она холодила кожу, стекала и струилась, плавными изгибами. Никаких панталонов, нижних юбок, корсетов, рюшек и крючков. Одно одеяние на голое тело, и длинный странный головной убор, на подобии очень тонкой фаты.—?Пей,?— безразличным треском прорезался голос Гестии, сквозь плотную дымку. Ати перестала различать ее образ.Атанасии всучили в руки кубок, светящийся ледяным огнем. Он буквально подсвечивал сам себя, и на стенках кубка струились витиеватые руны. Губы девочки прижались к мерзлому краю, и она пригубила неожиданно вкусный напиток, так отдающий летней смородиной, лимоном, и мятными листьями. Были нотки чего-то еще. Атанасия смогла разобрать оттенок вкуса?— вязкое масло и коренья,?— но не до конца. Что-то ледяное задело нижнюю губу, потом язык, и обожгло горло изнутри. Только контраст льда и огня помогал держаться прямо, но затем она покачнулась молодым деревцем, и упала в таинственный круг, где Гестия уже расставила ритуальные убранства. Атанасия окунула палец в прочерченную песком линию, и слизнув, поняла?— это соль.Кольцо, горящее магическим покровом все эти дни потухло, и тогда её глаза драгоценно засверкали, и стало их не отличить от настоящих топазов, переливающихся морскими глубинными течениями, и ночным неспокойным небосводом. Ресницы дрогнули, тело содрогнулось, словно ее окатило мощным разрядом молнии. Из полуоткрытого рта вызвался звук?— полустон, полукрик,?— да только в то же мгновение затих. Все равно что кричать под водой?— никакого результата, только пузыри. В горле словно застряла пробка, она и сглотнуть не давала.Туман, что до этого казался ей переливчатым и глубоким, словно чернильная масса, оказался вполне хаотичным, и сквозь тернии просочились образы, рожденные тенью. Голоса, обиды, гнев, сожаление. Все это всплывало из глубин, и чувства было сложно унять. Атанасию обдуло студеным ветром,?— да только откуда здесь взяться ветру? —?юбка одеяния вздулась, точно белый парус или мыльный пузырь. Гусиной кожей покрылись руки, волоски встали дыбом. Она чувствовала каждый сантиметр своего тела как никогда раньше: закоченевшая от холода кожа, заплетенные в особенный узел волосы, дрожащие губы, и мерзнущие пальцы рук и ног. Она будто погрузилась под воду. Факелы двоились, троились, мерцая мертвыми кровавыми солнцами, не греющие землю, а нещадно выжигающие.Спазм плетью прошелся по позвонкам, скрутив. Атанасия дернулась, будто психически больная, и ее тело воспарило над пентаграммой, дымящейся углями ада. Как куклу-марионетку ее, за вновь обретенную пуповину из магии и проклятия, создатель приподнял над землей. Она изогнулась в неестественной позе, дрожа крупно, почти задыхаясь.Та самая сила, которую открыла Гестия ранее, вышла из нее с немым воплем, повергая в ужас обладательницу. Она буквально чувствовала то самое чужеродное нечто, поедающее ее изнутри. Паразитирующее на ней. Внутри нее, где-то в эфемерности души. Какой здесь симбиоз, если один компонент?— носитель,?— желает снять с себя черные путы, и выскрести ногтями остатки червоточин? Она ясно увидела черные кольца, что сжимали каждую ее мышцу, каждое сухожилие, пролезали в рот, и огибали органы.Яростно-чужое, слишком, слишком опасное. Не ее. Ей не принадлежала эта сила. Это Ати принадлежала ей.Оно наполняло ее изнутри, оно питались ей, оно… уже было ей.Сражаясь с чудовищем, следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. —?Цитата из одной ее книжки.Хриплый смех вырывается из глубин окоченелой души.Убивая дракона, сам становишься драконом.Прости, о, боже, прости, Лили…Пока ты?смотришь в?бездну,?бездна?тоже смотрит в тебя.Атанасия посмотрела, и оно посмотрело в след за ней. Смотрело в нее.Правда противно болела на языке горьким ядом, в сердце гнойной язвой, но признать ее?— значит признать поражение в борьбе со своими демонами. Со своей бездной…...а что если не принять, но и не сопротивляться?Атанасия расслабилась, и темнота расслабилась вместе с ней.С сердца сняли железные тиски, внутренности отпустило, и мгла растворилась в ней. Нет, она не ушла. Но уснула. Ее отпустило.Наконец, она расплакалась, горько и надрывно. Гестия, сидящая рядом, и, как оказалось, все время держащая ее за руку, расплакалась тоже. Так они и сидели обнявшись, пока магический туман испарялся клубами пара.