Глава 19. Осколки памяти (1/1)

Стоило выбираться, пока ее не хватились. Атанасия взялась за ручку двери, словно за спасительную соломинку, и осторожно повернула ее в сторону. Раздался мягкий приглушенный щелчок?— дверь была заперта снаружи.?Видимо, дворецкий проходил здесь вовсе не просто так??— мысленно воспевая себе реквием, пришла к выводу Атанасия. Холодный пот по коже, челка липнет к вспотевшему лбу, под глазами почти Боттичеллиевские розовые пятна, слипшиеся от слез ресницы?— то еще зрелище. Атанасии оставалось лишь уповать на то, что другая дверь осталась открыта, и что леди Сесиль спит достаточно крепко, дабы не проснуться в самый неподходящий момент. Она собралась с мыслями, и поняла, что медлить нельзя. Нужно торопиться.Прошмыгнув за вторые двери, она аккуратно прикрыла их за собой. На цыпочках по мягкому ворсу ковра, ориентируясь в темноте больше на ощупь, чем на зрение или слух. Стена, древко шкафа, склянки на туалетном столике. В комнате было темно, будто в склепе, но Атанасии некогда было предаваться собственному страху несуществующего. Ярче отдавал страх реального, осязаемого?— неприятностей, которые могли у нее возникнуть, засеки ее кто-либо здесь. Все произошедшее отозвалось ноющей болью в сердце, но единственное, что выдает Атанасию?— жалостливый взгляд, направленный на размытую темную фигуру леди Сесиль. Размеренное дыхание?— она спит, что-то бормоча во сне. Ати особенно не прислушивалась.Одна из половиц издала противный скрип, древко завизжало, но не пробудило хозяйку комнаты. Зато заставило тело незваной гостьи содрогнуться, и отшатнуться в противоположную сторону, на подсознании ища мнимое укрытие в тенях. Облокотилась плечом о полочку?— случайное движение запустило адский, но неотвратимй механизм. Звук торопливого скольжения. Мелкие волоски встали дыбом на руках Ати. Она должна сделать все, лишь бы неведомые флакончики, или круглые ювелирные изделия не разбились! По крайней мере она поняла, что что-то явно катится, и уже готово упасть. Проявив чудеса изворотливости, первый и второй шарик она сумела словить липкими, вспотевшими ладонями, едва не утеряв равновесие. Последний шарик она приняла носком левой ножки, чуть не взвыв от боли?— ноша была далеко не легкой. Теперь под белым чулком явно расцветет болезненная фиалка. Человеческая плоть приглушила падение, и теперь шарик был крепко зажат девичьей пяточкой, пока Ати торопливо разыскивала в потемках футляр, или шкатулку, или еще какую коробочку… В чем же могли лежать эти странные, малопонятные, предметы?Спустя несколько долгих минут она смогла выудить из потемков что-то более-менее подходящее на ощупь, с другими подобными круглыми предметами внутри. Если она ощупала все, то их примерно пять штук. Присев на пол, девочка уже почти закончила убирать шарики, как вдруг тот, что был зажат в ее ладошке полыхнул синим сиянием. Атанасия, зачарованная, безымянным пальчиком провела по очаровавшей ее вещи, не до конца осознавая свои действия. И тут же плотный туман окутал ее ностальгической синей дымкой.?Это камни воспоминаний!??— с трепетом поняла она. О таких она читала, но не более! Никогда в живую не видела и не трогала, это точно!То тут, то там, будто вспыхивали огни ледяного пламени, потухая искаженными восприятиями бытия. Пейзаж постепенно обрастал смазанными подзабытыми чертами, сквозь которые не видно было ничего. Но лица и фигуры становились контрастней, на фоне мира, который растекаясь, оставлял лишь нужную сцену действий: лужайка, сад, дворец… Яркие соцветия розовых кустов, и… Атанасия подавила судорожный вздох.Рубиновый дворец, в ослепительных лучах фальшивого солнца. В чужом восприятии он не казался разлапистым мрачным чудищем, лохматым и способным пережевать вместе с костями, каким запомнила его Атанасия. В восприятии хозяйки воспоминания дворец был изумительно родным, теплым и радостным. Маленькая белокурая девочка наспех подвязала ленточкой распавшийся хвостик, и понеслась вдоль живой изгороди.—?Сейчас феи маленькую непослушную Корни… защекочут-защекочут!—?раскатисто смеясь, одна из женщин схватила обладательницу воспоминания, прижав к себе за талию, и покружив. Тонкая фигурка, волосы шелковистым водопадом спадают до самого пояса. Венок она сняла с себя, надев на голову малышки.—?Клод сказал, что фей не существует! Хватит меня пугать, Рамми! —?надула губы малышка, улизнув от рук другой женщины, в восточном костюме с золотыми подвесками.—?А я фей видела,?— заговорщески подмигнула та самая дева, и блестяшки на ее юбках замерцали солнечными бликами,?— Они мне сказали, что в следующий раз обязательно съедят маленькую Корни, если она попытается уйти за территорию дворца!Корнелия показала язык, по детски харахорясь, и шустро припустила дальше. Женщины словно нимфы, порхали меж ухоженного сада, встречая маленькую девочку улыбками и попытками притянуть к себе, защекотать, или обнять. Атанасия не узнавала место, где выросла, уж больно все было ухоженно. Никаких непроходимых зарослей, лишь прекрасные тропинки, мускусные розы, и кусты подстриженные в форме мифических зверей. Женщины, с разным цветом кожи, в разных одеждах, совсем юные девочки, и уже более опытные красавицы. Вот он?— гарем, каким он был в восприятии малышки. Дружелюбно-желтый, пестрый, и ласковый. На бастардке вовсе не застиранное платье, а бежевый прелестный наряд, с бантиком на спинке, белые чулочки, и явно мамины украшения на пальчиках, шейке и запястьях. Увешана блестяшками, будто новогодняя ёлка.Бежала Корнелия явно не в сторону Рубинового дворца, а куда-то за пределы. Словно нервный кролик, опоздавший на чаепитие к самой королеве червей. Атанасия даже не удивилась бы, достань девочка из вороха юбок миниатюрные золотые часики, зашептав: ?О, бедненькая я! Опаздываю, опаздываю…!?. Но ничего подобного. Золотые ангелы приветствуют ее стройным рядом, словно приглашая свою маленькую госпожу в сказочный пряничный домик. Атанасия никогда не видела этот дворец, и статуэток ангелов. И полянка, на которой резвились мальчишки, тоже была для нее незнакомой локацией. Дети тренировались на деревянных мечах, перебрасываясь репликами, и иногда над чем-то посмеивались. Маленькие мальчики казались знакомыми. Но откуда…?Малышка, заразительно улыбаясь, кинулась под деревянное оружие, ловко обходя выпад старшего брата, и повисла у младшего на шее, хихикая.—?Не мешай нам тренироваться, Корни! —?отвесил легкий щелбан девочке златовласый мальчик, куда ниже своего старшего брата. —?Девочки вообще-то не должны видеть такие опасные сражения.Малец покачнулся от веса ребенка, и свалился на землю, ойкнув, когда Корнелия приземлилась сверху. Не пушинка, а маленькая девочка. Звякнули украшения, покатилось по траве золотое кольцо, спавшее с маленького пальчика.—?А вот и нет,?— Корнелия в отместку показала мальчику язык, и заулыбалась, когда поняла, что встать бедняга не сможет. —?Братик, братик Анастасиус, смотри, я победила Клода! Я победила, да?!Атанасия обомлела. Сквозь ее смазанный облик, лишний на этом празднике жизни, прошла туманная зарисовка юноши. Он подобрал кольцо, и теперь, сняв с брата девочку, сам кружил ее на ручках, покачивая из стороны в сторону. Корни обнимала его за шею, с высоты роста брата, помахивая Клоду ладошкой. Украшения позвякивали при каждом повороте.—?Для маленькой лихой воительницы Корни… предложение руки и сердца! —?раз, и кольцо вновь на безымянном пальчике. Клод прыгает кругами, пытаясь подстраховать малютку, ведь старший брат так ненадежно шатается, будто в любой момент был готов повторить подвиг падения младшего. Атанасия поняла, что воспоминание рушится, под оглушительный хохот ребенка. Все сильнее расползались черные тени, путались детали, но льдом обжигали еще детские, еще чистые глаза мальчиков. И понять она успела.Ее настоящий отец, ее дядюшка Анастасиус. И их сестренка-бастард Корнелия, в чье воспоминание Ати и попала. Но глаза Корни были просто голубыми, вовсе не храня наследие Императорского величия.Вынырнула из воспоминания она с задержкой, чувствуя отдышку. Кружилась голова, перед глазами все то и дело тошнотворно колыхалось?— первое использование камня памяти часто отдается подобными симптомами. Камень померк в ее ладонях, выполнив свой долг. Ати пыталась рассмотреть в темноте коробочку, но не выходило ровным счетом ничего. Тогда она потянулась за другим шариком, наугад, и как только теплые пальчики девочки обхватили холодные бока, шарик засиял созвездиями мира. И все повторилось, лишь сменив место действий.—?...тебе повезло, твой братик будет носить ту самую корону, из летописей. Ей лет больше, чем нам всем вместе взятым. Больше лет, чем даже Обелии! —?Лепетала девочка, больше всего на свете напоминающая Елену. Но, разумеется, Еленой она быть не могла. У Елены глаза другого оттенка зеленого, волосы совсем немного светлее и длиннее, а черты четче: чуть вздернутый носик, кайма будущих скул, как у тетушки Валери. Зато лилия за ушком девочки была очень в духе Елены.—?Его Величество Кронпринц Анастасиус невероятно умный и красивый! Мой кузен сказал, что в Академии ему равных нет, а еще то, что он великой души человек! —?владелица воспоминания томно вздохнула, мечтательно прижав к сердцу вышивку,?— Корни, а мне сказали, что я выйду замуж за старшего из братьев Ирейн! Вернон такой красивый на портрете... ты же видела его, да? Он точно такой красивый, как его рисуют? —?Он очень красивый, Сиси,?— Корнелия ласково улыбнулась подруге, откинув золотой водопад кудрей за спину. Вышивка Корнелии была не так красива и аккуратна, как у Сесиль, но вовсе не плоха. —?Его Величество старший брат Анастасиус позволил мне и Габриэлле присутствовать на банкете в честь завоевания. Герцог Ирейн прибыл с сыновьями, точно помню, а еще с дочкой Валери. Лорд Вернон был так вежлив и обходителен, а младший Венедикт весь вечер опекал сестренку. Это было так трогательно…Атанасия и подумать не могла, что кто-то сравнит ее с этой красавицей. Златовласая малышка выросла, обрела утонченные женственные черты, исчезли детские пухлые щечки, а волосы ее струились по открытым плечикам густым пчелиным медом. Изредка на коже находились милые рыжеватые веснушки, каких на мертвецки бледной коже Ати не встречалось. Но были и некоторые черты, так до боли знакомые Ати, трогающие потаенные струны ее души. Пробор светлых локонов совсем такой же как у приемного отца, некоторые черты, и самая родная на свете улыбка…Интересно, а как бы выглядела настоящая Адель ди Андерсон? Была бы она так же красива, как ее мать?—?Скорей бы мой дебют,?— горестно вздохнула Сесиль,?— Я тоже хочу увидеть и Кронпринца Анастасиуса, и моего будущего мужа, и настоящий дворец…! Хочу быть самой красивой дебютанткой, и покорить сердце Вернона Ирейна с первой встречи!—?Я уверена, ты будешь самой красивой, Сиси. Самой-самой! —?наконец, лилия на платке Корнелии расцвела в лучшем виде.—?Хорошо бы тебя выдали замуж за Ирейна младшего. Если ты станешь женой лорда Венедикта, то мы станем родственниками, а наши дети будут кузенами,?— улыбнулась Сесиль, и отложив свою вышивку в сторону, улеглась на колени подруги. Корнелия быстро поцеловала ее в лоб, так же окунаясь в объятия изумрудных трав.—?Его Величество Император… Он на дух не переносит бастардов… —?грустно улыбнулась Корни,?— И я, и Габи, и Фран, и даже братик Клод. А у него глаза драгоценные, и он владеет магией! Нас отец никогда не признает. Мы для него случайный мусор… Ради шутки может выдать меня замуж за столетнего Графа Саджер...—?Но Его Величество Кронпринц Анастасиус не позволит этому случиться, Корни. —?Постаралась утешить девушку Сесиль, прижав ладонь Корнелии к своей теплой щеке. —?Когда он станет Императором, то точно позаботится о вас, я верю в это…Атанасия шарики вернула в коробку, закрыла крышку, да убрала собственность леди Сесиль поглубже в шкаф. Ее подташнивало. Холодный липкий ком подкатывал к горлу. Воспоминание наливалось кровью, и пыльные шарики в руках оживали, словно затягивая… Она подавила свое любопытство.Хрупкое кружево сотен нежданных мыслей захватило ее рассудок. Она сама не помнила в последствии, как выбралась из комнаты, и как, еще минут двадцать побродив по поместью бледным призраком, таки нашла беззаботно разыскивающего ее Флориана.***Впереди возвышалась белая громада церкви, стоило лишь преодолеть извилистую тропку вверх, по каменным ступенькам. Для слабой Атанасии такой подъем закончился дикой отдышкой и противным покалыванием в боку, когда как у остальных только дыхание и сбилось. Величие, возвышенное, далекое от всего земного. Купола, льющие светом, и ухоженные заросли, отделяющие это место от мира живой буйной стеной. Монастырь святой Марии, дружелюбно отворивший им свои массивные ворота, был до странного уютным, неброским на фоне темноты лесов и далеких гор.Memento mori?— помни о смерти. Вырезанная на постаменте статуи ангела фраза на латыни, встретила их, едва они пересекли границу. Атанасия поежилась, плотнее кутаясь в свою шаль. Она помнила, и помнили те, кто шел рядом с ней. Флориан по одну сторону, Елена по другую, а позади Гарриет, Адам и Господин Анастасиус.День назад отец вызвал Атанасию на приватный разговор, и дал туманный приказ на счет монастыря святой Марии. Но в подробности ее никто не посвящал, из-за того что в поместье были посторонние уши. Леди Валери и Герцог Венедикт отправились в столицу, а детям позволили посетить монастырь вместе с леди Адель, в сопровождении личного эскорта, что состоял из двух рыцарей дома Ирейн. Дюк оказался неразговорчивым, по крайней мере с детьми, и больше следил за обстановкой, немного на расстоянии. Персиваль же напротив, сперва завел дружелюбную беседу с Фло, а как малец заснул на плече у Атанасии, зачарованно попытался так же втянуть в беседу Гарриет, к большому неудовольствию Адама, кидающего на рыцаря ненавидящие взгляды. Возможно, это Персиваля и смутило, поэтому он оставил девушку в покое.?Действительно, она красавица?,?— дала личной служанке оценку Атанасия. Но она серьезно сомневалась, что Гарриет хоть сколько-нибудь интересно оказанное внимание.Мрачная Елена наверняка не была счастлива приказу отца сопровождать младшего брата. Она бы с большим удовольствием осталась дома, в своей комнате. Да к тому же ее настроение испортило и отсутствие Берты, которая была вынуждена остаться ухаживать за леди Сесиль.Как Елена избегала взглядов Атанасии, так и Ати старательно избегала взглядов отца, ведь в голове всплывали картинки-воспоминания Корнелии. Ее ?матери?. Сомнений нет, она была сестрой-бастардом для Клода и Анастасиуса. Еще неизвестно, а были ли у них другие сестры? ?Габи? и ?Фран? о которых слышала Атанасия, как вариант? На счет братьев наверное и говорить не стоило, будь таковые, Клод, вероятнее всего, вырезал бы их всех, во время восстания. Вопрос, что же случилось с ранее такой хорошенькой ?Сиси?? Что же случилось с неким Верноном, который, как оказалось, и был старшим из братьев Ирейн? Почему род унаследовал младший Венедикт, а не его старший брат? И… где настоящая Корнелия ди Андерсон? Где ее семья, и настоящая леди Адель? И откуда у Сесиль воспоминания Корнелии?Как много вопросов. Но у Атанасии не было ни единого ключа к тому комплекту замков, что получила.Гарем был красив во времена Корнелии. Ухоженный, такой легкий и солнечный. Она поймала себя на мысли, что завидует маленькой Корни. И она, и Атанасия, росли в Рубиновом дворце, но если Корни была окружена любовью и вниманием, среди наложниц и сестер, то Атанасия чахла в одиночестве. Да еще во времена Корнелии над дворцом не довлела страшная память о резне, устроенной Императором. Это был просто дворец для наложниц и их отпрысков, таких как Корнелия. Они жили, взрослели, а затем их выдавали замуж, а мальчиков отправляли в армию… если же кому-то везло родиться с драгоценными глазами, то автоматически они становились претендентами на престол. Чем выше магия, тем выше шанс. Но гаремы и были опасны тем, что наследников и бастардов становилось слишком много. Редко со смертью предыдущего Императора и восхождения нового обходилось без междоусобиц, из-за которых страна заливалась кровью. Некоторые восшедшие на престол Императоры, просто напросто убивали всех своих законных, или незаконных братьев и сестер. Сестер реже, ведь девочек можно было использовать в политическом браке…?… но только, если у них не было драгоценных глаз и особенной магии??— одна из многочисленных лекций Октавиана сама собой всплыла в памяти,?— ?Обелийские правители не могли допустить рождения детей с драгоценными глазами, у правителей других стран, или у других знатных родов. Поэтому девочек с драгоценными глазами или рассматривали в качестве наследниц, или даже выдавали замуж за собственных братьев, лишь бы не допустить утечки магического дара. Даже если у братьев уже были законные супруги, сестер просто нарекали их наложницами.Атанасия скривилась, состроив такую скорбную мину, что Октавиан не мог ее не заметить.—?Ну-ну, маленькая Миледи. Инцест практиковался в Императорской семье долгое время. Желание удержать магию рода, или даже преумножить. Часто женили Кронпринцев на их одаренных сестрах, или тетушках, с драгоценными глазами, дабы получить наследника с еще более сильной магией.—?Разве это не может привести… к вырождению? —?инцест воспринимался Атанасией как нечто ненормальное. Она просто представить себе такое не могла, что кто-то в здравом уме способен влюбиться в своего кровного родственника. Хотя из курсов истории Обелии Октавиана слышала о таких довольно диких моментах.—?В обычных случаях да, но владельцы драгоценных глаз несут в себе особенный ген. Такие браки редко приводят к рождениям детей с врожденной мутацией. Или же, можешь воспринимать сам магический дар особенной Императорской мутацией, который исключает другие.—?Но если такую девочку не смогли выдать замуж за своего родственника-правителя, или сделать наложницей Императора? —?Атанасии пришлось придержать свое омерзение при себе, и мыслить об логику.—?В случае же, если ни один вариант не подходил, то бедную девочку чаще всего убивали.По коже Атанасии пробежалась дрожь. Будь у нее сестра или брат, более любимые отцом? Если бы ее, Атанасию, не смогли сдать в гарем, то… остается лишь смерть на плахе? Но и перспектива оказаться в гареме родственника Принцессу также не устраивала совершенно. Октавиан продолжал.—?Фальсифицировали преступления, к которым они не имели ни малейшего отношения, или выставляли все как несчастный случай. Но имей в виду, что такие казусы происходили крайне редко. Драгоценные глаза и Императорская магия чаще всего передавались именно первенцам, чаще мальчикам. Намного реже?— вторым детям. Все последующие отпрыски Императора не имеют практически никаких шансов на наследие магического дара. Все дети, без магии и черт правящего клана?— бастарды, не имеющие прав на престол. Поэтому наложницы пытаются понести дитя быстрее супруги. Девушки сумевшие родить ребенка с драгоценными глазами, поднимались в статусе автоматически, а наложницы, сумевшие понести раньше Императрицы, сами имеют все шансы получить власть…?Под сие мрачные мысли, прошествовала она под чудесные своды монастыря, пестрящие витражами, и расписными орнаментами. Высокие потолки, взметнувшиеся ввысь колонны?— все внушало трепет, завернувшийся узлом в животе. Благоговение отразилось не только на ее лице, но и на бледном личике Елены, и на восторженном лике Флориана, хоть посещали они это место уже не раз. Убранство было намного скромнее главного столичного Храма в пределах стен, и там, как поняла Атанасия из болтовни Фло, все было намного более изысканно и дорого. Монастырь девы Марии отличался свежестью и истинным блаженством невинности: белые хитоны на служителях, на детях и женщинах, убравших волосы под причудливые уборы.?Для смерти и скорби?— цвет белый. Невинность и чистота?— белый. Рождение и смерть?— белый??— подумала Атанасия, поправив подол своего скромного серого одеяния, с дорогой винного цвета отделкой. Постоянных служителей от редких пришедших легко было отличить по цвету одежд?— только жители монастыря носили белое.Свет струился радужными бликами через мозаику стекл. Ладан, полынь и церковные свечи придавали таинства происходящему. Посредник между Божественным и земным сейчас вел проповедь с верхних ступеней, а вдоль стен Атанасия заметила странных женщин, застывших каменными изваяниями, и протянувших руки к небесам.—?Милосердные и Карающие Сестры, при десницах. Священный Орден,?и его ответвления, — правильно расценил ее удивление Анастасиус. —?Монахини разных рангов. Высшие?— Карающие десницы, но их легион столичный, при Императоре. Борются с фальшивомонетчиками и темными магами, как пример. Именно при Карателях находятся палачи и инквизиторы, с которыми ты бы уж точно не захотела встретиться, поверь мне. Мы же пришли к Сестрам Молчания, а к хранящим тайну магии не попадешь просто так, девочка. Верховный Жрец способен отказать в аудиенции даже Императору.Мягкий блеск моря сменился иллюзорным черным. Атанасия смутно представляла, как же ее приемного отца видят другие, но для этого приходилось напрягать зрение и восприятие. На нее, Гарриет и Адама, магический туман не действовал. Если Атанасии можно было просто чуть изменить глаза, то павшего Императора в Империи знала каждая собака. Он остался на портретах, в учебниках, исторической летописи, даже в камнях памяти. Было бы глупо предполагать, что появись он в своем истинном облике где-либо за пределами Черной усадьбы, никто не сдал бы его властям.—?Почему здесь так мало людей? —?спросила Атанасия смущенно, взяв отца за рукав длинной черной мантии. Он не одернул руку, и это ее успокоило. —?Это не то место, куда ходят на постоянной основе. Пускают лишь по особенным грамотам, или же невинных душ, желающих отдать себя Богу. Дальше закрытый комплекс, где женщины, пострадавшие от мужской руки могут получить защиту и приют. Кто-то из Розмундов крупно вложился… —?финансовые сплетни Анастасиус решил оставить при себе — Атанасия все равно пока что не поймет. Но только пока… —?Посмотри на лица женщин.Атанасия посмотрела. Посмотрела и ужаснулась. У одной женщины, что на коленях стояла у иконы священной Виты, фиолетовым отливала кожа вокруг глаза, у другой ожог мерзким розовато-красным испортил когда-то прекрасное лицо. Но помимо того, некоторые из женщин держали за руки детей, также облаченных в белое.—?Здесь есть и дети? —?Атанасия оглядела маленьких девочек, что помогали одной из сестер чистить картофель. Одна мыла, вторая ловко орудуя ножом счищала кожурку.— Да, сироты, или дети тех монахинь, что получили здесь убежище.?В нашем обществе у женщин прав куда меньше, чем тебе кажется. Знатные лорды, преследующие молодых простолюдинок, несчастные девушки, сбежавшие от мужей-тиранов или родителей. Даже самая последняя проститутка, пострадавшая от жуткой прихоти богатенького лорда. Они здесь, Адель.—?Изнанка благовоспитанного общества.?— Все это казалось ей таким ужасным. Решение извращенной проблемы, но не в искоренении таковой на корню, а в сглаживании последствий. Волна негодования мерзкой лавиной растеклась по венам. Ее охватило чувство собственного обидного бессилия. Ведь сама была ребенком без прав, с самыми сомнительными перспективами. И кто бы ее спас, не будь она нужна Господину в качестве ?заготовки на будущее?? Горькая улыбка скрыла тоску.Монастырь действительно был огромным комплексом. И дальше детей не пустили стоящие на страже Сестры с закрытыми лицами, оставив играться на полянке. Отец попросил Атанасию немного подождать, и сам прошествовал дальше, едва протянул женщинам некую грамоту, исписанную изумрудными чернилами.