Глава 16. Ирейны (1/1)

Особняк был куда меньше Черной усадьбы, но при этом явно больше Рубинового дворца, и более молодой. Аккуратные изгибы решетки старинных ворот вырисовывали то морские волны, то закручивались в спиралевидные раковины, или распускались аккуратными переплетениями цветов: Атанасия помнила герб дома Ирейн?— волны, лилии и заходящее солнце. Им помогли разобрать багаж?— и если Гарриет с улыбкой встречала коллег, поясняя, какие же сумки стоит перенести в первую очередь, то настроение своевольного Адама упало настолько, что вокруг него разве только мухи не подыхали. Однако, это не мешало молоденьким служанкам томно вздыхать, от одного только его убийственного взора, адресованного мирозданию.Прекрасный, убранный сад: яблони, подсолнухи, герань, тюльпаны, и убранные в кучи пожухлые листья. По шуршащим тропкам парка Атанасия двигалась с замиранием сердца?— все было таким светлым, укутанным золотым сиянием листвы, и теплыми лучами солнца. Широкое традиционное крыльцо, и слуги, отворившие им тяжелые резные двери. Трава, наверняка, ранее изумрудная, высохла, озолотив им дорогу, а редкие скамьи были устланы ало-огненным покрывалом.—?Приветствуем благородный дом ди Андерсон,?— поклонился дворецкий, а за ним вся прислуга, как по команде. В комнате женщина, преисполненная достоинства, отдавала указания прислуге: кто должен убрать верхнюю одежду, куда унести багаж дорогих гостей, в каких комнатах расселить Господ и их прислугу. Атанасии она показалась очень смешной?— словно суетливая седая чайка. Адам остался в гостиной, чтобы закончить диалог с главной горничной, а Атанасия и Анастасиус прошли дальше, в сопровождении Гарриет.—?Прибыл Герцог Август ди Андерсон и его дочь леди Адель ди Андерсон,?— услышала Ати хриплый баритон дворецкого.Ирейны встретили их в роскошной светлой гостиной, с большими окнами, выходящими на юг, морскими пейзажами на стенах, потертым дубовым полом, и цветами в горшках.Герцог Ирейн Венедикт?— худой мужчина, с аккуратной короткой бородой, пордистым лицом, и уже седеющими волосами. Одет был в глубокий темно-синий парадный костюм, без излишеств, что придавало ему сходства с Имперским офицером из книжек Атанасии. Он был в возрасте, но не выглядел старым, и седина была ему до странного к лицу. Цепкие зеленые глаза, словно кошачьи, уже осматривали Герцога ди Андерсон, и даже уделили внимание его дочери. Трость будто дополняла облик?— лорд немного прихрамывал.Почтенная Герцогиня?— по крайней мере на первый взгляд так решила Атанасия,?— имела суховатую статную фигуру, одета была в закрытое платье консервативного покроя, приглушенных тонов. Длинные перчатки до самых локтей придавали ее образу некого траура. Волевой подбородок, стянутые в греческий узел светлые волосы, и монокль у левого глаза, от которого шла длинная серебряная цепочка, ниже острых скул дамы. Только по таким же зеленым глазам Ати поняла, что эта женщина вовсе не супруга Герцога Ирейна, а его сестра?— леди Валери Ирейн. О ней не слышал разве только глухо-слепой, и даже Атанасии довелось видеть ее более ранние портреты, в тяжелых томиках по Обелийскому праву и судебному делу.Но где же тогда супруга? Почему хозяйка не встречает гостей, как то было положено по всем правилам этикета? Супруги Герцога она так и не увидела, ровно как и их дочери?— Елены. Но был Флориан?— младший ребенок, и Атанасия готова была признать его миловидную внешность. Это был невероятно милый мальчик, чуть ниже Атанасии?— быть может на пол головы,?— со светлыми волосами, совсем как у отца и тетушки, по детски пухлыми щечками, и мягкими зелеными глазами, что напоминали мягкую летнюю лужайку?— залюбуешься. Он стоял рядом с няней, к груди прижимая книжку в старинном переплете.—?Сохрани Бог этот дом, и счастья всем, кто в нем живет,?— презентабельно поклонился Анастасиус, а Атанасия присела в почтительном глубоком реверансе, чем заслужила одобрение в глазах леди Валери. Атанасия знала, что леди подобные Сааре не терпят небрежности в формальностях,?— Дом ди Андерсон к вашим услугам.—?Рады дому ди Андерсон, за оказанное почтение нашей скромной обители,?— так же ответил Герцог Ирейн, и рука его коснулась светлых вихров улыбчивого Флориана. —?Моя сестра?— леди Валери Ирейн,?— дама присела в реверансе,?— и мой сын?— Флориан Ирейн, будущий лорд нашего Дома. —?Мальчик лучезарно улыбнулся. В свете солнечных лучей он стал походить на маленького ангела,?— К сожалению, моя больная супруга не смогла спуститься к обеду, но просила оказать свое почтение Герцогу и маленькой леди.—?А леди Елена слишком утомилась, —?поспешила добавить няня, когда леди Валери строго глянула на нее поверх монокля. —?Она спустится к ужину, как только немного отдохнет!По тому, как леди Валери поджала губы, Атанасии стало ясно?— ребенок вовсе не утомился. Недовольный взгляд леди Валери, растерянный Флориана, и строгий, словно грозовые тучи, Герцога. Атанасия решила, что пока рано строить теории, но запомнила эту небольшую заминку?— вдруг пригодится?—?Что же, пора, пора, проходите, господа,?— леди Валери поправила монокль, будто прицеливалась,?— Фирменные фруктовые пирожные дома Ирейн все-таки стоит есть теплыми.Елена появилась позднее. Темноволосая девочка, в милом малиновом платье, и бантиками в форме цветков лилий?— Атанасия бы назвала ее красивой, не будь она так мрачна, словно явилась прямиком к похоронам. Ати, уже привыкшая ко взрослым, почувствовала себя неловко в присутствии девочки-ровесницы. Последний ее опыт подобного общения ни чем хорошим не закончился?— на подсознании она это помнила, но усилием воли, коей поднабралась на своих уроках, давила в себе желание отвести взгляд, покраснеть, или начать заикаться. Все-таки трудно выползать из своего кокона, и если бы не год подготовки, то в свет она бы вылезла испуганной маленькой улиткой, укрытой своим панцирем как щитом.?На дебюте все только посмеялись бы с твоих манер??— повторяла ей Саара, из раза в раз,?— ?Не хочешь ударить в грязь лицом?— возьми себя в руки!?Берта,?— видимо, личная воспитательница детей,?— тут же начала квохтать над Еленой, отодвигая ей стульчик, вытирая губы платком, и поправляя салфеточку на коленках. Также, она порхала и над Флорианом, но тот, в отличие от сестры, не был и в половину таким капризным?— ему не нужно было, как Елене: достать весь изюм из булочки сейчас же, потому что он гадкий; подогреть чай, он недостаточно горячий; остудить чай, он слишком горячий; добавить не две ложки сахара, а три, и вообще, лучше переделай, Берта, мой чай…Атанасия относилась к труду служанок с большим уважением?— детство сказалось на ней таким образом. Особенно, она старалась не доставлять проблем Гарриет и Лилиан, ведь знала, что ослушаться личные служанки не смогли бы в любом случае. Она видела изнанку своих безоблачных будней: в любое время дня и ночи она могла получить свежие булочки, или воду с лимоном прямо в постель; ее Дымка всегда была чистой, расчесанной и сытой, и конюшня всегда была довольно опрятной; наряды в шкафу были выстираны и отглажены, даже если накануне Ати умудрялась заляпать платье жирным пятном… и Лили, всегда усталая Лили, работающая без перерыва и выходных, за сущие копейки, руки которой всегда были покрыты мозолями, а лицо казалось осунувшимся… Атанасия привыкла есть то, что ей дают, доедать до конца, не разбрасывать свои вещи, и не мешаться под ногами. Елена же вела себя грубо, совершенно безразличная к прислуге. И тут Атанасию посетила странная мысль: может быть, расти она сама с золотой ложкой во рту, то и не подумала бы о такой мелочи, как чувства и труд прислуги? Обычно детей аристократов такое совсем не волнует, и лишь с возрастом (в лучшем случае) они начинают что-то понимать…-…да, Розмунд старший уже заработал на этих бунтах больше, чем вложился в те благотворительные фонды. Меня беспокоит вся эта ситуация, Герцог ди Андерсон.—?…вероятнее всего Розмунд и спровоцировал эти санкции, уважаемые. Не все здесь чисто, но копать под него еще рано?— я уверена, суд Аристократов он выиграет без всякого труда. Но к чему весь этот спектакль, ради Бога…?—?Если так, то дом ди Андерсон не против широких союзов. Единственный, кому война с сервером принесет пользу?— Дом Розмунд. Нам же придется поднять налоги, и, возможно, собрать домашние гвардии. Пустая потеря ресурсов.—?Быть может эти средства были вложены Башем Розмундом? Это в корне меняет суть дела. Говорят, он совершенно не такой, как отец.—?Но разве Граф Розмунд не собирается отдать все наследство младшему, а не лорду Башу? Если так, то нас ожидает очередная междоусобица. И на чьей же Ирейны выступят стороне…?У Атанасии было время на размышления, ведь взрослые вели обычную светскую беседу, обсуждая, в основном, политику. Дети, разумеется, и половины заоблачных тем не понимали, поэтому были предоставлены сами себе: Атанасия витала в облаках, вдумчиво расчленяя баранину, тушеную в белом вине, Елена капризничала, не оставляя бедную Берту в покое ни на минуту, а Флориан же…Вдруг Елена затихла?— в комнате стало так непривычно тихо, что даже взрослые на миг прервали оживленный спор на счет дальнейшей политики Императора на севере. Затем раздался возмущенный крик Елены, и смех Флориана?— в волосах бедной девочки запутался маслянистый комочек говядины, отправленный Флорианом в полет конструкцией из двух вилок и ложки. Пригрозив сыну, Герцог строго окинул взглядом Берту?— та покрылась красными пятнами, то-ли от смущения, то-ли от злости. Чашница помогла Елене быстро привести себя в порядок, а няня за ухо увела нисколько не растроенного Фориана в его комнату. Леди Валери озвучила мальчишке наказание?— вечер без ужина.Озвучив глубочайшие извинения за недостойное поведение наследника, Ирейны видимо постарались поскорее замять инцидент. Слуги подали вторые блюда, принесли напитки.—?Леди Саара? Разумеется, я ее знаю. В конце концов мы вместе учились в Институте Благородных девиц,?— удивила Атанасию леди Валери,?когда разговор наконец коснулся домашнего образования. У Елены и Флориана тоже были домашние Профессора, которых нанимали Ирейны,?— Уже тогда, на пару курсов младше меня, она имела репутацию благовоспитанной леди. Герцог, вы сделали правильный выбор, взяв на обеспечение леди Саару в качестве гувернантки. Она сумеет обучить юную леди этикету, конной езде, вышиванию…—?Думаю, леди Корнелия гордилась бы своей благовоспитанной дочерью,?— благосклонно заметил Герцог?— глаза его сверкнули теплотой весеннего неба. Корнелия?— погибшая жена Герцога Августа, и ?мама? леди Адель. Атанасия знала эту легенду наизусть, поэтому лишь улыбнулась, словно ей было приятно сравнение себя с родителем.—?Быть может и вы отправите в ?Святую Люсию? маленькую леди? Леди Саара, разумеется, всем хороша, но общения со сверстницами она не заменит.—?Не думал о такой возможности, леди Валери. В конце концов она?— моя единственная дочь, и потеряв Корнелию… мне не хотелось бы отпускать Адель так далеко от себя.Если бы Атанасия не знала, что все это фальш чистой воды, то поверила бы безоговорочно. Тоскливые нотки бесконечной утраты, под богатым бархатом твердого гласа. И история, к которой не прикопаешься. Будто змей искуситель. Асмодей.—?Жуткое бремя, выпавшее на долю ребенка. Так рано потерять мать. Корнелия была прекрасной женщиной, она уж точно не заслужила своей участи,?— в голосе железной леди Валери послышалось странное сожаление. —?Сесиль в своем бреду вспоминает ее чаще всех.—?Моя супруга знала вашу мать, более того, они были очень хорошими подругами в юности. —?Герцог Ирейн допил вино, и тут же молоденькая служанка подлила золотой жидкости в его бокал. Чашница поддерживала общий небольшой градус, но, разумеется, напиваться в ноль никто бы не стал. Атанасия смущенно покосилась на Анастасиуса. Он ей в ответ лишь едва заметно улыбнулся. Ей было неуютно, от того что она играла роль девочки, которой никогда не существовало. И ее маму звали не Корнелией, а Дианой. И была ее мама не благородной девицей из почетного института, а наложницей Императора. —?Возможно леди сумеет оказать нам… одну небольшую услугу?—?Какого рода услугу? —?внимательно уведомился Анастасиус. Он не был удивлен?— не тот взгляд, не та вежливая улыбка. Атанасия провела с ним больше времени чем эти люди, и хоть не могла читать его с такой же легкостью, с которой считывал ее эмоции он сам, но что-то понять была способна. Ей показалось, что именно этого вопроса ее покровитель… ждал?—?Моя жена была бы рада увидеть дочь вашей почтенной супруги. Быть может тогда Сесиль хоть немного придет в себя,?— вздохнул Герцог, и Атанасия вдруг поняла, зачем же он вообще завел всю эту беседу. Все, ради одной единственной просьбы. Разыграл ли эти карты Господин Анастасиус? Предвидел ли он?Елена слишком громко звякнула ложечкой. Атанасия обратила внимание на выражение ее лица?— прикусила губу, сморщила лоб, нервно стучит пяткой по древку стула. И буквально сверлит взглядом Атанасию, словно она была ее смертельным врагом, как минимум.—?После трагедии леди Сесилия так и не смогла оправиться. —?Мягко продолжила леди Валери, протирая монокль платком. —?Маленькая леди Адель очень напоминает свою матушку, особенно в детстве. Быть может именно встреча с леди Адель заставит Сесиль вспомнить ту драгоценную дружбу с Корнелией…?—?Пусть моя дочь сама решит, готова ли она встретиться с больной леди. Я не хочу принуждать ее к чему-либо.Вот и все. Все ожидают от нее ответа. Атанасия было хотела сказать ?Да, разумеется?, но вовремя замолкла. Ей задали серьезный вопрос люди, для которых это было невероятно важно. И кто знает, как они отнесутся к необдуманному ответу? К небрежному ответу?—?Мама знала ее, и ценила эту дружбу,?— сказала Атанасия, в пальцах сжав подол платья, пытаясь подобрать правильные слова,?— Я бы хотела всеми силами помочь женщине, что была близка моей матери. Поэтому охотно пойду на это.***Нездоровым отчаянием заныло под ложечкой, стоило Атанасии увидеть эту женщину. Впалые щеки белее мела, глаза казались огромными, испуганными, словно у подвешенного за лапку кролика в охотничьем домике. Казалось, что по венам леди Сесиль струится холод и бесконечная печаль. Мир для женщины сузился до стен и потолка, до запаха валерианы и духоты комнаты. В окружении накрахмаленных простыней и подушек она придалась своему горю безвозвратно. Берта, словно опытная сиделка, время от времени навещала Госпожу, проветривала затхлый мирок Сесиль, кормила с ложечки, и расчесывала гребнем темные ломкие волосы. Медленно, но верно год за годом, Сесиль увядала, и не сгнила заживо исключительно из-за круглосуточной заботы.Анастасиус отлучился отдать указания Адаму?— его присутствие не было нужно, ведь леди Сесиль могла испугаться постороннего. Вряд ли она помнит мужа любимой подруги?— так сказала Берта, стараясь сообщить об этом максимально мягко, словно это могло невероятно расстроить Герцога, любившего свою жену до самого конца. Но они не знали, что и Герцог, и его дочь?— самые настоящие самозванцы, далекие от их семьи. Поэтому Атанасия волновалась, но проблем возникнуть не должно?— леди Сесиль наверняка видела маленькую Адель лишь совсем крошкой.Сидя на шатком табурете, рядом с кроватью, Атанасия с предыханием ждала, когда женщина, смотрящая в пустоту, обратит на нее внимание. Чуть позади шахматными фигурами возвышались Герцог Ирейн, леди Валери, и Берта. Елена тоже порывалась пойти, но не отправили в комнату, без лишних разговоров.—?Меня зовут Адель ди Андерсон… —?робко опустила глаза Атанасия, уже и не надеясь на какое-либо внимание со стороны душевно больной,?— Моя мама… Моя мама дружила с вами, леди Сесиль…Вновь ничего, только затхлый воздух трав, настоек и лекарств. Душно, и клонит в сон, а еще тесно совсем как глубокой ночью?— окна занавешены все, ни единого лучика света. И как же она живет в такой темноте? Атанасии было очень неуютно, ее словно саму знобило. Женщина не казалась живым человеком?— мертвецки бледная, словно лишенная всякого рассудка, а плоть на тонких костях смотрелась того страшнее. Словно вот-вот отслоится, стоит леди Сесиль сделать лишнее движение. Она изредка мычала что-то невразумительное: корабли; цветочек-сыночек, как же она его любит и ждет; о тишине, тишине, тишине; старой антикварной кукле, что передавалась по наследству, и должна уйти доченьке; о море и персиках, и Корнелии, что убегала, убегала, убегала…—?Мои персики, Корни, отдай… не надо, не уходи… твой братик будет с короной ходить, да…? Кукла… Елена, кукла… —?от ее хриплого бормотания Атанасия мелко дрожала, но старалась не подавать виду. Взгляд женщины был мутным, как суп-пюре Лили, и она вряд-ли даже осознавала наличие кого-либо в комнате.—?Она наверное не слышит,?— Берта уже хотела подойти, да отвести Атанасию из комнаты?— смысл ей здесь находиться, если изменений никаких как не было, так и нет? Однако, леди Валери попридержала женщину за плечо, и попросила Адель сказать леди Сесиль еще хоть что-нибудь.—?Д…да, моя мама Корнелия… И персики, у нас есть портрет дома, мамы и персиков… И кукла у меня есть! —?Атанасия отчаянно искала тему для одностороннего монолога. Ей было стыдно подводить Ирейнов, которые видели в ней свою последнюю надежду. Она достала куклу, что забрала перед посещением больной Герцогини у Гарриет, для моральной поддержки, и показала леди Сесиль. —?Моя любимая кукла, мне ее сегодня папа…—?Врешь! Врешь, врешь, врешь врешь!?—?вдруг гаркнула женщина, вцепившись руками в ладонь Атанасии. От испуга Атанасия вскрикнула, но тут же Герцог Ирейн отцепил супругу от девочки, а Берта отвела Атанасию подальше от кровати злополучной больной. —?Самозванка! Самозванка, самозванка! Корни, о Корни…Женщина сотрясалась в рыданиях, то порываясь встать и кинуться на Атанасию, то обессиленно захлебывалась слезами в объятиях мужа. Вопль мерзким выродком подступил к ее горлу, вновь глаза застилались влагой слез и нечеловеческого отчаяния. Ладонь мужа гладила ее по спине, но удерживала ее крепко, леди Валери к ее губам подносила настойки. Сесиль дрожащими руками обхватила мужа, судорожно глотая лекарства.—?Простите, леди Адель. Нам нужно… успокоить ее… —?леди Валери кивнула Берте.—?Леди Адель, простите за это,?— Берта искренне сожалела. Она вывела Адель за дверь, чтобы девочка не видела всего этого ужаса,?— Умоляю, простите. Поймите ее состояние, она сейчас…—?Все хорошо,?— быстро отозвалась Ати, чувствуя дикую дрожь, и холодный пот по коже. —?Я… Я…—?Вы очень храбрая и добрая девочка. Если бы хозяйка была здорова, она бы точно вспомнила вас…! —?постаралась убедить ее старая няня,?— Подождите меня здесь, я помогу успокоить Госпожу и провожу вас в детскую…