Глава 15. Визит вежливости (1/1)

За уроками, книгами, играми с Камелот, и конными прогулками с Октавианом и Саарой летела вереница ее будней. Иногда Господин приглашал ее на ужины или обеды, когда не уезжал в ?командировки?, или не запирался в кабинете на целые недели. Временами он внезапно пропадал, а затем так же внезапно появлялся, и нос Атанасии иногда улавливал не только дорогой Сидонийский парфюм, но и кровь, что так старательно Анастасиус старался перекрыть. Странный, терпкий запах, пробуждающий в душе некую тревогу и смутные очертания калейдоскопа воспоминаний… Но ее это не касалось. По крайней мере она предпочитала так думать, ведь по ночам ей снился его взгляд?— синева небес не из этого мира. Этот взгляд так отличался, словно застав его врасплох случайно она углядела тень чего-то запретного. Чего-то вне времени и понятий бытия, и это что-то было очень, очень опасным…Довольно незаметно она привыкла к роскоши, окружающей впредь ее жизнь: пышные ужины, обеды и завтраки, с множеством изысканных блюд; Гарриет, что переодевала ее, принося с утра лохань теплой воды и кусок душистого мыла в форме цветочка, с ароматом то вишни, то сирени; множество разнообразных дорогих нарядов в действительно внушительном платяном шкафу, вместо одного единственного заношенного и застиранного платья на все случаи жизни.Атанасия уже не стеснялась носить на себе дорогие ткани, что дарил ей Господин, и ей уже не казалось неуместным иметь возможность выбирать?— а что же сегодня надеть? Постепенно она выросла из одежды, сшитой для нее в первый год жизни на попечении Господина, и на смену им пришли новые элементы гардероба?— все еще сдержанные, но из хорошей ткани, изящные и свободные, с закрытой спиной и плечами. Во время переодевания и купаний она отмечала и изменения в себе?— словно чувствовала, как постепенно отдаляется от того рокового дня своего девятого года. Но именно сейчас, взрослея, она вспоминала все болезненные колкости и неаккуратные слова горничных Рубинового дворца. Или куда более едкие и обидные прозвища детей прислуги, которых женщины изредка брали с собой на работу, когда Лилиан окончательно потеряла свой авторитет. Иногда, в самые неподходящие моменты?— за очередной руной на уроке Октавиана, сидя в седле на спине Дымки, вальсируя по комнате с Адамом под счет Леди Саары, или лежа в постели,?после изматывающего дня,?— всплывали из глубин сознания, словно черви в спелом яблоке прозвища на подобии ?Брошенка?, ?Бастардка?, ?Неотесанная?. Или детские ?Пугало?, ?Принцесса свиного двора?. Все это воспринималось раньше скорее как должное, но сейчас в ней постепенно разгорался тот самый огонек обиды и несправедливости. Что бы она сказала им сейчас? Смогла бы осадить и грубо поставить на место, как Саара, смогла бы простить и понять как Гарриет, или же пронзила бы холодом взгляда как Адам? Или она бы затаила смертную обиду, и однажды изящно отомстила, совсем как Господин? А ведь его месть вовсе не кажется обидой, нет. Она выверенна, своевременна, продумана и разумна. Он не торгуется, не делает напрасных жестов. Он ?готовит почву?, как говорил Октавин, чтобы однажды вылить свою ярость, точно, сполна. Превратить ярость в оружие.Карета была готова в лучшем виде, когда возничий подогнал ее к воротам. Два дымчатых коня, пристегнутые к экипажу, пофыркивали, спокойно ожидая команды. Тяжелые дверцы захлопнулись за спинами Адама, Гарриет, Господина и Атанасии. Небольшая, из темных пород дерева, колесами с позолотой и занавесками насыщенного багрового оттенка. Серебряная роспись оттеняла карету завесой тайны, но герба ?Черной усадьбы??— роз, кинжалов или змей,?— Ати так и не нашла. Богатая с виду, но в меру, не бросается вульгарно в глаза.—?Багаж,?— отдает приказ Адам слугам, и те торопливо загружают черные сумки, куда и были убраны нужные вещи. Адам открыл дверцу для господ, и Анастасиус с Атанасией скользнули внутрь. Последней Адаму пришлось помочь, подхватив за талию, да легко поставив на верхние ступеньки.Внутри кареты все было так же изящно и уютно: обитые дорогим шелком подушки, два дивана с золотой отделкой друг напротив друга, деревянные панели багряно-золотого оттенка на стенах, шерстяной ковер ручной работы под ногами, журнальный столик темного дерева, и ваза с кровавыми эвкиноксами, похожими больше на разлапистых пауков. Гроздья винограда в хрустальной тарелочке переливались глубокими винными оттенками. Атанасия тут же отломила веточку и с удовольствием принялась вкушать сочные синие и агатовые ягоды. Сидя по бокам поразительно похожие сейчас Гарриет и Адам казались немыми стражами.—?Госпожа, в отличие от своей волчицы, такая сладкоежка,?— Гарриет салфеткой вытерла губы Атанасии, измазанные в сладком соке. На колени Госпожи она уложила салфетку, чтобы не заляпать ткань чудесного темного камзола, накинутого поверх строгого платья. Оно выглядело прелестно?— белые кружева на плечах, длинные белые рукава, белая же короткая блуза с высоким воротником и белой лентой, завязанной бантиком. Блуза прерывалась ало-винным корсетом на пуговицах, и переходило в длинную пышную юбку в темных сиреневых кружевах.—?Как же Камелот без меня? —?Атанасия очень беспокоилась за маленькую Камелот, ведь волчица была еще совсем маленькой, слабой, и доверяла себя, помимо хозяйки, разве только Лилиан.—?Ей давно пора отвыкать от твоей постели, девочка. Иначе, твоя волчица, в конечном итоге, станет домашней кошкой,?— весело заметил Анастасиус. Камелот росла ласковой и милой, ластилась к рукам, спала, уткнувшись мокрым носиком в сгиб локтя хозяйки. Адам, имеющий опыт в воспитании Бруно, так же не считал, что растить из будущей крупной волчицы ласковую кошечку?— есть правильно,?— Дрессировку стоит доверить Адаму, но, разумеется, с твоего позволения.Атанасия задумчиво закинула в рот еще одну сладкую ягоду. Раздавила зубами, проглотила. Под кожицей всегда находилась вкуснейшая сочная мякоть, так и сочащаяся соком. Камелот под ее покровительством действительно росла уж очень ласковой, и даже как-то взяв ее с собой на охоту, Атанасия была малость расстроена?— волчица даже не пыталась носиться за зайцами, подобно Бруно, а лишь жалась к ногам хозяйки, да бродила за Атанасией хвостиком. Даже немного повзрослев, Камелот нисколько не напоминала дикого зверя.—?Хорошо,?— согласилась в итоге Атанасия, но, разумеется, оставить свою маленькую безобидную волчицу наедине с опасным до корней волос Адамом она не могла,?— Но я пойду с тобой. Я тоже хочу участвовать в процессе дрессировки.—?Разумеется. В будущем она сможет стать верным компаньоном, если правильно ее выдрессировать. —?Подал голос сам Адам, мнения которого изначально Господин даже не спросил.Дорога идет широкой полосой, Атанасия сама не успела понять, когда экипаж успел тронуться. Она чуть одернула занавеску, и с удивлением осознала, что она совершенно не узнает местность! Глинистая земля, редкие ямки, молодые ели и пушистые деревца по периметру. Нет и тени тех узких тропок, которые исследовала она вместе с Камелот, или на конных прогулках с Саарой и Октавианом. Нет тех пометок на стволах кленов и дубов, что оставлял Адам. Низкорослые кусты и поразительно почти ровная дорога?— нечто невероятное, а ведь они проехали всего ничего. И почему, в конце концов, она даже отдаленно не может понять, как далеко от поместья находится? Ведь она же ходила на охоту с Господином, рыбачила с ним, и на просторных полянках игралась с Камелот и Лили.—?Куда мы едем? —?интересуется Атанасия, с удовольствием лакомясь виноградом. Ответил не Господин, но Гарриет:—?В имение, маленькая Госпожа,?— непонимание в глазах Атанасии заставило Гарриет немного пояснить ситуацию,?— ?Черная усадьба??— загородный домик, куда Герцог ди Андерсон удалился вместе с дочерью, после потери жены, во время… ?воскресного восстания?,?— Анастасиус кивнул, позволив Гарриет говорить. Наверняка решил, что пора подкинуть девочке еще одну кость для размышлений.Адам безучастно читал что-то, и Атанасия изредка видела странные черные снопы искр, из-под его пальцев и едва шевелящиеся губы. Но на мгновение взгляд его сделался стеклянным, стоило Гарриет заикнуться о восстании. Всего на мгновение вечная маска дала трещину. Черные волосы спадали погребальным венцом на его бледный лик.—?Я читала о ?Воскресном восстании?! —?Атанасия была рада, ибо на этот раз сумела и свои знания показать. —?Его еще называют ?Черное воскресенье?. ?Небо умерло в огне, и дым закрыл солнечный свет. Хуже чем в аду?— таков ответ, тех, кто видел адский черный свет из рук дьявола во плоти…??—?радостный тон Атанасии нисколько не сочетался с мрачным смыслом исторической хроники. — Второй Принц стал героем и взошел на престол, убив брата во время знаменитого сражения в ?Обители скал и тени?…Парадоксально живой, но на словах убитый экс-Император хмыкнул?— эти строчки он уже видел. Историческая хроника не всегда бывает точна. Но суть передала. Атанасии виноград разом показался кислым, стоило вспомнить ей шрам на безупречном теле Господина. Клод?— великий герой для народа,?— перебил горничных Рубинового дворца, и оставил умирать ее мать, едва не убил ее саму…?Ты жива милостью Императора, будь благодарна??—?слышала она с детства.—?Император казнил многих поддержавших Кронпринца. И Герцог ди Андерсон… был одним из тех, кто был на стороне Господина Анастасиуса. Во время восстания он потерял жену, и Император посчитал это достаточной причиной для помилования. Или, быть может, роль сыграл и статус, и многие многие средства, пожертвованные в опустевшую Императорскую казну,?— продолжила Гарриет, дабы не смущать притихшую Атанасию. Девочка с интересом внимала и пыталась угадать?— а существовал ли Герцог ди Андерсон? Да, существовал?— раз поддерживал Кронпринца, и даже был помилован Императором.—?Но… почему не убил? Разве новый ?Пришедший? не должен привести на руководящие места своих людей? —?рассуждала Атанасия ?методом Саары?,?— Есть награда для тех, кто поддержал победившую сторону?— земли, титул и золото. Даже Атил, уничтожив старшую сестру, казнил представителей могущественного дома ?Ноарал?, что поддержали линию Атарэн, и отдал их земли поддержавших его Альфонсов…—?Альфиосов,?— посмеялась Гарриет, но Атанасия ошибки своей не поняла. —?Милая, Альфонсы?— мужчины, находящиеся на содержании своих любовниц. ?Альфиосы??— знатный род, несколько поколений назад, поддержавший правильную сторону…Атанасия покраснела, и даже Анастасиус не смог сдержать смешка. Гарриет лишь понадеялась, что в светской беседе Атанасия не ляпнет нечто подобное.—?Да, новый Император действительно привел многих своих людей. Но стоит знать несколько фактов, Госпожа. Междуусобица?— для аристократии настоящая лотерея. Ибо чаще всего братья имеют практически равные шансы, и проще сохранить нейтралитет?— так есть шанс удержать голову на плечах в любом случае. Но есть и требования, и личные гвардии, которые просто не имеют права ослушаться своих господ. Так же, резкая смена руководящих верхов может вызвать настоящий бардак в ?низах?, что может привести к мятежам и восстаниям: их после восшествия на престол подавить куда сложнее, ведь новый правитель, получивший власть путем войны и крови?— совершенно ненадежная фигура. Императорский трон в таких случаях?— нарисованная мишень, для более сильных Домов. Второй Принц потратил практически все свои ресурсы, ведь война хоть и была короткой, но знатно выпила крови не только из Аристократии?— а им всегда есть где жить, и что есть,?— но и из обычных людей. Солдат. ?Шахматных фигур?. Одна пешка?— не противник Королю, но сотня таких пешек?— уже проблема. Даже перебей их как мух?— кто будет вспахивать поля, чинить одежду, готовить хлеб?Атанасия ожидала подобной лекции от Октавиана, но уж никак не от Гарриет. Хотя, она на все смотрела именно что с позиции ?простого человека?, в отличие от более ?высоких? взглядов уважаемого Профессора. Анастасиус отстраненно смотрел в окно, словно его все это совершенно не касалось. Хотя, непосредственно он и был одним из главных участников действа.—?Люди пострадали в первую очередь. Междуусобица, гражданская война?— в первую очередь страдает население. Брат идет против брата, сын против отца?— и все из-за войны ?верхов?. Аристократы могут начинать войны, но в жизни шпагу в руках не держать, а простые люди погибают массово. Лорд Азмунд должен был вам это объяснить, Принцесса.—?Эпидемии, болезни, нехватка продовольствия,?— смяла ткань платья в ручках Атанасия. —?И как следствие… бунты.—?Абсолютно верно. —?Улыбнулась Гарриет,?— Случилось так, что нестабильный престол стал причиной массовых восстаний, и ?самоназванных Императоров?. С самозванцами так же пришлось разбираться, а без поддержки ?верхов?, что имеют продовольствие, людей и оружие… Скажем так, воевать было бы попросту невозможно. Лорды, желающие нажиться на чужом горе, рыцари, не знающие кому служить, если все клятвы и устои попраны, если творится сущий хаос?— междоусобица это всегда хаос, будь уверена. Уже существующие клятвы и договоренности вступили в силу?— Аристократы обязаны были выбрать сторону Императора, ведь посягнули ему на верность. Но у Второго Принца было то, чего не было у действующего на тот момент Императора?— магия. Сильная магия. Случился раскол в Альянсе, и многие пали, из-за разрушительной силы Второго Принца.Помолчали. Адам закашлялся, и заботливая Гарриет передала ему стакан воды с лимоном. Анастасиус наконец вступил в диалог:—?Вернемся к твоему вопросу. В Империи творился настоящий хаос, девочка. Поддержавших нового Императора было не так уж и много, и лишить головы всех?— значило лишь усугубить ситуацию. Управлять территориями кто-то был должен, а у Второго Принца было не так уж и много надежных людей. Потеряли головы самые верные спутники экс-Императора, остальные же лишь преклонили колени, и вымолили помилование. Зачинщик был мертв?— нужно было кормить население, пока это самое население не решило подняться против действующей власти. Убей важного вассала?— за него пойдут мстить те, кто присягнул ему, или же его дети, стоит им стать старше.—?Вовремя протянутая рука тому, кто пал перед тобой на колени. —?Задумчиво вымолвила Атанасия.—?Внезапный нож в спину и так шатко сидящему на золотом стуле мальчику был не нужен. —?Ухмылка Анастасиуса вышла острой, словно нож в темном переулке,?— Вот и Герцог ди Андерсон, потерявший во всем этом кошмаре свою любимую жену, вышел сухим из воды. Из чего рождается поддержка, девочка?—?Из договоренностей, политического брака… Чести,?— отозвалась Атанасия.—?Честь хороша на дуэли, на войне же кроме чести есть что-то более важное.Атанасия была удивлена. Как обычно, вступая в диалог с Господином, она старалась учиться.—?Могу предположить… на дуэли противники рискуют только своими жизнями? —?нашла решение девочка, тыльной стороной ладошки проведя по лбу.—?За Лордом идут его Вассалы. Победа или поражение?— исход испытают на себе все те, кто доверился ему, кто пошел за ним.—?Семья превыше всего… —?поняла вдруг Атанасия,?— Для каждого.—?Интересы Семьи превыше всего. Аристократия поддержит того, кто сумеет обеспечить процветание их Клана. Их Семьи.—?С простым народом все точно так же,?— Гарриет поправила шляпку на голове,?— Простой человек хочет есть и кормить свою семью. Возделывать землю, ловить рыбу, пасти овец… Чтобы Семья не умерла от голода и нищеты.—?Ему все равно, кто сидит на троне, он не бросит Семью ради очередного ?пришедшего?? —?Атанасия даже в сторону отложила блюдце с виноградом. Так сильно была погружена в беседу. Будто сама внезапно стала словестным дуэлиантом.—?Лорды знают, как много войны уничтожают, как много ломают жизней, а главное?— уносят средств. Солдат нужно чем-то кормить, ведь голодный воин воевать не будет. Где же достать средства на содержание армии, если казна пуста, а половина Аристократии,?— что могла бы оказать как минимум финансовую поддержку,?— на стороне твоего политического противника?—?Забрать? Население платит налоги, а в условиях военного времени нужно жертвовать чем-то ради своего Лорда…—?Госпожа думает, что мирное население, и так пострадавшие от очередной войны ?верхов?, будут счастливы, если их начнут ?обдирать? как липку? —?верно подметила Гарриет, смущенной Атанасии.—?Мужчины сражаются, леди и их дети сидят в крепостях. А кругом процветает голод. Кто защитит от мародеров, кто выйдет в поле и посеет хлеб? Голод рождает кровавые бунты. Хлеба требует толпа. Это понимает каждый правитель, что хоть сколько-нибудь стоит. То же случилось и тогда, младший брат понимал?— начни он повальные казни, война продолжится. Никто дешево не продаст свою жизнь, да еще и жизни своих отпрысков, жизнь своего клана: вырезать придется всех, так как дети вырастают, и тоже берут в руки оружие, за несправедливо казненных отцов. Пришлось бы казнить всех, дабы избежать проблем в будущем. А вырезать всех он попросту не мог, хоть очень и очень хотел. Никто добровольно умирать не станет. Что бы тогда ждало Империю? Кровавая резня?Глаза Атанасии блестели от интереса. Задавала вопросы, запоминала и фильтровала информацию, откладывая на полочки подсознания. Анастасиус подумал, что был прав, поставив конкретно на нее?— девочка была уже умна, а станет еще и мудрой. Возможно. Всему свое время. Ей бы еще уверенности, и умения контролировать свои эмоции. Конечно, он мог бы избрать любого другого бастарда, но Атанасия оказалась куда более ценным материалом, чем он мог себе представить.Ати же была погружена в глубокую думу. Если Анастасиус?— Кронпринц, то почему же он носит имя Герцога ди Андерсон? Почему никто не заметил того, что ?убитый? Император вполне себе живой? Что вообще происходит? На эти вопросы Атанасия найти ответа не могла, да и задавать эти самые вопросы было уже поздно?— Анастасиус взглядом дал понять, что на сегодня ей хватит. Она принялась уныло жевать виноград.Терпение?— то, чему он ее учил.Терпение из намерения.Гарриет уснула, прислонившись к стенке, ее аккуратный пучок раскрутился из-за езды, и темные локоны упали на бледное лицо. У корней они были гораздо темнее, как будто в волосах ее играл закат?— местами дружелюбно-рыжий, но все-таки предвещающий тень и мрак. Адам все так же читал, даже на миг не отрываясь от объемного томика?— читал он поразительно быстро, и уже осилил практически половину странной книжки. Анастасиус сам с собой играл в шахматы, то и дело переворачивая доску. Так они и провели большую половину пути. От нечего делать, Атанасия вновь одернула шторку и уставилась в окно.Лес сменился фермами, невиданным ранее великолепием кукурузных и хлопковых полей, хилыми деревянными сооружениями, небольшими беседками и охотничьими постройками. Постепенно, домиков становилось все больше и больше. Они жались друг к другу, все плотнее, к громадам городских стен. Проторенную колесами карет неровную тропку сменил булыжник, а когда они преодолели городские ворота,?— бедному Адаму пришлось выйти, дабы решить вопрос пропуска на территорию,?— раздался ровный перестук колес и копыт уже по пыльной и грязноватой керамической?плитке.Она так и обомлела, как только они оказались по ту сторону стен?— посмотреть было на что!Здесь было куда теснее чем снаружи, но куда более презентабельно. Великолепные сооружения зданий, лавки и магазины, пестрой чередой: ткани, мебель, ювелирные украшения, чайные лавки, булочные изделия. Лавки со сладостями: конфеты, румяные пряники, теплые сладкие булочки, леденцы на палочке в виде зверюшек, и целая делегация плиток шоколада: белый, черный, молочный, с орешками. Целые прилавки с овощами и фруктами. Свежее мясо: рыба, птица, свинина и баранина. Платья, костюмы и украшения на любой вкус и кошелек, хотя, чем ближе они двигались к центру, тем солиднее становились вывески и тем выше улетали цены. Сумочки из настоящей крокодиловой кожи, пестрое великолепие лаковых туфелек для леди, шляпки с перьями и длинные пышные платья?— все манило блеском и чудесным фасоном, за тонкими витринами. Для совсем юных кокеток, прекрасных благородных дам, почтенных старых леди. Трубки, длинные сигары, и кофе для джентльменов. Дорогие камзолы, сюртуки, галстуки и сапоги. Арбалеты и стрелы для охоты, силки, медвежьи и кроличьи шкуры.Атанасию привлек миниатюрный, но пестрый зоомагазинчик?— там могли быть игрушки для ее маленькой Камелот! В клетках птицы: шумные канарейки, попугаи ара, даже ручные вороны, и почтовые голуби. На плече тучного продавца сидел себе белесый какаду с желтым хохолком, поющий непристойные морские песни, на радость верещащей уличной шпане.Лорды поддерживали Леди под руки, а за ними торопилась прислуга с покупками и няни, с маленькими детьми господ, в розовых и синих свертках/колясках/наспинных переносках. Маленьких кошек и упитанных пуделей на поводках выгуливали миниатюрные дамы в увесистой обертке платьев. У баров и пабов, где даже днем было шумно и оживленно, играли уличные музыканты, насвистывая то на скрипках, то на флейтах, бодрые мелодии, и прохожие бросали в их шляпы звонкие монетки. То тут, то там, раздавались крики, смех и ругань.Вот, мальчишки играют в мяч, ловко носками ботинок подбрасывая его друг другу, выкрикивая веселую считалочку. Вот, милая леди флиртует аж с двумя кавалерами, обмахиваясь веером из павлиньих перьев. Кавалеры то краснеют, то бледнеют?— за спиной девушки стоит и надзирает строгий отец. Маленькая девочка, в красивом канареечно-желтом платье и чепчике, рыдает?— уронила мороженное. Рядом суетится полноватая няня, утирая испачканный передник платком.—?Это… волшебство,?— шепчет Ати, и стекла потеют от ее теплого дыхания. Ладошки на стекле.?Это змеиный клубок??—?сказала бы Саара.—?Сомневаюсь что тебе показались бы волшебством ?крысиные трущобы?,?— качает головой Анастасиус, но Атанасия не может взгляда оторвать от целого мира за окном. Диковинного и соблазнительного в своем внешнем великолепии. Мир, где жизнь не течёт размеренно, своим чередом, словно мед из горшочка торговца в баночку клиента. Здесь жизнь бежит?— опасно, прекрасно и скоротечно. Это общество предстало перед Атанасией невероятно прекрасным снаружи?— драгоценным и блестящим. Общество словно со страниц книги, утопическое, будто бы такое, где утренний чай и сплетни?— начало дня, где каждый день?— нечто новое и неизведанное, а беседа со знакомыми торговцами различной утварью?— хороший тон.—?Сладости Сидонийские, сладости Арланские! Вкусно, добрые господа! Маленькой благородной леди точно понравится сладкое! —?кричит, не срывая горла, приземистый мужичок в смешном костюме, едва не всучая Атанасии леденец на палочке. Сама виновата?— раскрыла настежь окно, просунув голову наружу и дико таращась по сторонам. Она умоляюще уставилась на Господина Анастасиуса, и тот лишь рукой махнул?— Гарриет подкинула монетку в потные руки мужчины, а Атанасия получила таки свой леденец на палочке.Она довольно лизала угощение, впервые пробуя то, о чем раньше только читала. Все казалось ей сказкой, настоящей, со страниц пыльных книг. Она в жизни не выходила далеко за пределы Рубинового дворца, затем же весь год могла гулять лишь в окрестностях Черной усадьбы. А теперь все было так странно, необычно, что она не могла сдержать детского восторга. В глазах все плясало искрами, голова кружилась от столь многих новых лиц, от столь многих новых голосов….—?Госпожа, осторожнее! —?Гарриет испуганно схватила Атанасию за рюшечки и веревочки ее платья, притянув к себе?— девочка едва не вывалилась из кареты, самым постыдным образом. —?Давайте закроем окно, для вас впечатлений более чем достаточно…—?А… Ваше имение находится здесь? —?спросила Атанасия, едва сидящая на месте. Ей так и хотелось подскочить, и носиться кругами, будто Бруно за своим хвостом.—?Не совсем. В любом случае, ночью передвигаться слишком опасно.—?Но с нами ведь Адам,?— Атанасия нахмурила брови. Она думала, что с Адамом безопасно и ночью и днем. Такая уж у него была аура.—?А кто сказал, что опасно для нас? —?снисходительно улыбнулся Господин.—?Просто нам не нужны лишние… проблемы,?— пояснила Гарриет, мило хихикнув в кулачок, наблюдая изумление во всей сути Атанасии. —?Мы остановимся на несколько дней, а затем продолжим свой путь. Визит вежливости.Вдруг в уже закрытое окно начал кто-то барабанить, и Атанасия от испуга подпрыгнула на месте. Адам тут же открыл глаза, словно встревоженный аспид, и выглянув, окатил бренный мир недружелюбным взором.Мальчик в поношенной одежде, с целой охапкой газет, что-то верещал, предлагая ?млорду? (Атанасия поежилась, узнавая своеобразный говор выходцев из трущоб и деревень) купить газетку. За его спиной топталась чумазая девочка, держа в маленькой тележке куда больше потрепанных газет. И Атанасия была очень удивлена, когда Адам, внезапно всучил мальчишке куда больше, чем обычно платят за одну несчастную газету. При желании, за эту сумму Адам смог бы скупить столько газет, что те устлали бы их карете путь до Черной усадьбы, и обратно. Мальчик, что сперва испугался и съежился, под холодным взглядом Адама, пораженно застыл на месте, в руках держа драгоценные монеты. Он очнулся, только когда карета тронулась, и тут же начал запихивать средства по своим карманам, и по карманам маленькой девочки, держащей его за край рубахи.—?Братик, а этого хватит на покушать? —?спросила она с таким наивным любопытством и надеждой, что Атанасии стало не по себе. И брат и сестра были такими худыми, какой никогда не была Атанасия даже в свои особенно голодные месяцы.—?Да! И сестренкам хватит! —?с подсердечной радостью воскликнул юнец. Посадив сестру себе на спину, рванул вдоль по улице, огибая лавки, волоча за собой тележку с газетами.Гарриет и Адам встретились взглядом, и только сейчас Атанасия подумала?— возможно их связывает нечто большее, чем просто прошлое прислуги? Уж слишком тепло обычно ледяной Адам обошелся с каким-то оборванцем. Леденец Атанасия убрала, завернув в салфетку?— у нее почему-то пропал всякий аппетит. Вот она. Гниль в яблоке. Роскошь, великолепие, и… голодные дети, и попрошайки, и грязь на прекрасном орнаменте плиток. Ати притихла.Они покинули главную площадь, свернув в сторону лесополосы, где время от времени расстилались высокие поместья господ.—?Девочка. Обрати внимание.Он изымает из небольшой упаковки продолговатый сверток. Бумажная обертка вскрывается Атанасией, и… она видит куклу. Аккуратную, прелестную куклу. Гнущиеся во все стороны ручки и ножки, шляпка на волосах, цвета шоколадной крошки. Упакована куколка была в обертку пышного платья, и держала в ручках корзинку с подснежниками.—?Твоя собственность. Ты имеешь право распоряжаться ей как захочется тебе. —?Доверительно поделился Анастасиус. Девочка посмотрела на куклу, затем на Анастасиуса, Гарриет, и Адама, который задремал. Что-то в его словах было. Странный намек. Но Атанасия лишь смогла уловить смутные очертания?— что-то будет.—?Я… распоряжусь ей, достойно Леди семьи ди Андерсон.Экипаж остановился.—?Вот и славно. Ирейны ждут.