Внутри тебя падает снег, падает мне на щёки (1/1)

Кто в тебе выключил свет?***Куда утекает ?любить??Свобода берёт разбегДо станции ?Одиноки?,Внутри тебя падает снег.Падает мне на щёки.? ?Внутри тебя падает снег?, Яна МКРЯ совершенно не помнила, как оказалась в своей комнате, в постели, переодетая в чистую пижаму и заботливо укрытая со всех сторон самым тёплым одеялом. Потом, когда глаза привыкли к темноте, увидела на диване съежившуюся фигурку госпожи О и всё поняла. Часы показывали четыре утра. В голове, как и в желудке, было невыносимо пусто. Неприятно пусто.Может, я и не помнила, как дошла до кровати, зато я помнила, что случилось. Слёз не было. Зато был страх. Скользкий, холодный, нашедший приют в моём болеющем сердце, в моей разорванной в клочья душе. Я сделала глубокий вдох, а затем медленно, плавно выдохнула. Мой организм был истощён постоянными истериками, и я не хотела переживать ещё одну.Я медленно поднялась с места и тихо направилась к двери. Спать больше не хотелось, нужно было подумать. Вернее, попытаться. И, возможно, с кем-нибудь поговорить. Потому что я очень сильно сомневалась в том, что я в состоянии переварить случившееся в одиночестве. Да и на самом деле мне было страшно оставаться в этом самом одиночестве.Но когда я вышла из комнаты, то наткнулась на стоящего у моей двери Сонрока, и этого хватило для того, чтобы я, словно испуганное животное, дёрнулась в сторону и больно ударилась плечом об противоположную стену.—?Лиса,?— Сонрок сделал шаг навстречу и почти протянул ко мне руки. Почти, потому что в какой-то момент словно сам вспомнил, что сделал, и передумал. Вот только отходить он не стал, а я чувствовала, как сердце избивает мои рёбра изнутри. —?Как вы?Вопрос был глупый. Сонрок понимал это и без меня, я была уверена. Я не знала, что ему ответить. Что мне страшно? Что я разочарована? Что я хотела защиты, но не такой? Что я ему доверяла, а он прошёлся по моему доверию грязными ботинками? Что я не знаю, как смотреть ему в глаза и не представлять, что он сделал? Что мне физически и морально больно? Что?—?Не знаю,?— прошептала я, изо всех сил вжимаясь в стену. —?Знаю только, что не хочу, чтобы вы меня трогали.Сонрок смотрел на меня так, словно это не он топчется по моей душе, а я?— по его. И на минутку, на одну жалкую минутку мне стало от этого ещё больнее.—?Я не буду,?— ответил он, и эти слова дались ему с очевидным трудом, но всё это меня не успокоило.—?Я вообще не представляю, как находиться рядом с вами,?— призналась я, и голос сорвался на последних словах. К глазам снова подступали слёзы. —?Боже, я даже смотреть на вас не могу.Я обессиленно начала скатываться по стене, выставив при этом руку вперёд, чтобы Сонрок даже близко ко мне не подходил. Я не знала, что он испытывал по этому поводу и испытывал ли, потому не могла поднять на него голову. Я снова начала плакать. Ощущение, что слёзы закончились, было обманчивым, и я не знала, куда себя деть. Хотелось ничего не чувствовать, хотелось, чтобы Сонрок просто сказал, что это был не он. Я наивно думала, что это бы что-то изменило.—?Что мне сделать, Лиса? —?Сонрок опустился на корточки, заглядывая мне в глаза, и его взгляд ударил меня по всем больным местам: мой телохранитель был растерян ничуть не меньше, чем я. —?Ты только скажи.От того, что он перешёл на ?ты?, в груди заныло. Я хотела этого, всем своим глупым сердцем хотела, но не в такой, чёрт её дери, ситуации. Но мной всё равно овладело дикое, необоснованное желание прильнуть к нему, тёплому и сильному, чтобы он погладил меня по голове и сказал, что это всего лишь кошмар, что если я засну и проснусь, то всё закончится.Эмоции были такими противоречивыми, что я не представляла, что мне с ними делать.—?Уходите,?— прошептала я, чувствуя, как меня накрывает новая волна паники. —?Поставьте вместо себя кого-нибудь другого, я не знаю… Придумайте что-нибудь, потому что мне страшно,?— я захлёбывалась нескончаемым потоком слёз и не могла сквозь них рассмотреть лицо Сонрока.—?Лиса, я не могу доверить тебя кому-то другому.—?Пожалуйста.Я громко всхлипнула и зажмурила глаза до появления белых кругов перед ними.—?Это ненадолго, Сонрок, прошу вас, мне нужно время.Я нагло врала ему в глаза, прекрасно осознавая, что это ни черта не ненадолго. Я даже не представляла, смогу ли вообще пережить эту историю и тот факт, что Сонрок убил одиннадцать человек, да ещё и так жестоко. Перед глазами возникли кадры из утренней сводки, и мне снова стало дурно.Я просила его об этом, потому что было больше некого. Отец ни за что бы не пошёл мне навстречу. Если бы я позвонила ему и разрыдалась в трубку, он сказал бы, что одобряет действия Сонрока (что, если это был его приказ?) и что всё это делается для меня же, а я неблагодарная. Я бы не вынесла этого разговора. И мне казалось, что Сонрока будет легче уговорить. Ведь я сидела перед ним с оголёнными эмоциями, это был проверенный и очень подлый вариант: шагать по его сочувствию. Но он не оставил мне выбора.—?Я же не прошу вас уйти навсегда,?— сказала я, ощущая, что слёзы меня вот-вот задушат, но сдерживая их всеми силами. Мне важно было убедить его сейчас в том, что это временная, но катастрофически необходимая мне мера. —?Отец не узнает об этом. Пожалуйста.Я видела, что он готов мне сдаться. Готов согласиться. Мне нужно было ещё чуть-чуть надавить на жалость, я чувствовала это всеми фибрами своей души. Он был разбит моей болью. И если бы не то, что причиной моей боли в этот раз был он, моё сердце взорвалось бы от этого факта.—?Лиса, мой договор…—?Да к чёрту ваш договор! —?не вынесла я и сорвалась на крик. Боль порождала злость и ненависть, и вот это уже было плохо. —?Разве в нём прописано, что вы можете привязать меня к себе, заставить поверить в то, что вы обо мне заботитесь, втереться ко мне в доверие, а потом пойти и зверски растерзать одиннадцать человек?! Там прописано, что вы имеете право перегрызть мою душу? Там так написано?Каждое моё слово било в цель, я видела?— Сонрок растерялся ещё больше. От его веры в то, что разговор поможет, что он сможет мне всё объяснить, ничего не осталось: я её разрушила.—?Там написано, что вы вот этими руками, которыми убили людей, пока я спала у вас, чёрт возьми, дома, можете меня коснуться? Я у вас спрашиваю, господин Шин, там так написано? Покажите мне его, давайте! —?я кричала как сумасшедшая, выплёскивая из себя всю ту боль и ярость, что сидели во мне, всё то необъятное разочарование. Я хотела, чтобы мои чувства придавили Сонрока гробовой плитой так же, как его действия придавили меня. Я хотела, чтобы он испытал этот животный страх.—?Лиса, я защищал тебя, всё не так,?— начал он, но я не хотела его даже слушать. Я знала, что он собирается мне сказать, и была сыта по горло всем тем, что делается мне во благо.—?Вы их кастрировали! Вы выдавили им глаза! Вы не защищали меня, вы загнали их в угол и наслаждались их беззащитностью. Ведь вы, я знаю, были там не одни.Эти мои слова как будто разбудили в нём что-то. Привели его в чувство. Взгляд Сонрока сразу стал таким холодным и колючим, что я потеряла всякую уверенность в себе, а слова застряли в горле. Судя по тому, как он на меня смотрел, ему было чем ударить меня в ответ.—?Они точно так же загнали в угол вас и наслаждались вашей беззащитностью,?— Сонрок перешёл обратно на ?вы?, и мне показалось, что на меня вылили ведро холодной воды. —?Из-за них у вас вся спина в шрамах, вы психически неустойчивы, и вам нужна помощь. И у вас почти никого нет, кроме друзей. Вы тянетесь за теплом ко мне, потому что я видел, что они с вами сделали. Я видел вас в минуту слабости. Я помог вам. И вы на меня положились. И я не думаю, что я вас подвёл.Мне хотелось провалиться сквозь землю, потому что он видел меня насквозь.—?Если бы я мог повернуть время вспять и вернуться в тот момент, когда принимал это решение, ничего бы не изменилось. Я поступил бы точно так же. Я убил бы их. Возможно, ещё более жестоко. Потому что ничего другого эти животные не заслуживали,?— он сказал это с такой ощутимой злостью, что меня всю передёрнуло. Страх снова вернулся, и я вжалась в холодную стену. —?Сейчас вы хотите, чтобы я ушёл, потому что сделанное мной идёт вразрез со всеми вашими принципами, но проблема в том, что моя работа и не должна соответствовать вашим принципам, особенно если есть люди, которые угрожают вашему здоровью?— физическому и моральному,?— я снова начинала чувствовать себя маленькой глупой девочкой. —?Я устранил их всех и перережу глотку любому, кто придёт за них мстить, можете поверить мне на слово. Я не ваш друг, Лиса, я ваш телохранитель, моя работа?— защищать вас. И я выполню её, даже если вы не хотите меня видеть. Не переживайте, я сделаю всё, чтобы моё присутствие было незаметно. И даже если обрушатся небеса, пострадают все, но не вы.Я чувствовала себя так, словно он только что залепил мне моральную пощёчину. А Сонрок тем временем поднялся и, не глядя на меня, сказал:—?Ждите здесь, я пришлю своего человека.Я слушала, как он уходит: в оглушительной тишине дома его шаги, пусть и утопающие в мягком ковре, гвоздями вбивались мне в голову. Я держалась ровно до того момента, как открылась и закрылась входная дверь. После этого я расплакалась навзрыд, потому что тот факт, что он ушёл и ушёл вот так, ударил меня так, как я этого не ожидала. Все эмоции внутри перемешались: я испытывала животный ужас от того, что натворил Сонрок в ту ночь, стыд от того, что защищала этих подонков, хотя очевидным образом в защите нуждалась именно я, боль от того, какой холодный и злой выговор мне сделали, ненависть к самой себе за эту слабость, облегчение от того, что не буду видеть Сонрока и шарахаться от него в сторону.И я не знала, чего было больше: этого облегчения или боли. На самом деле я бы предпочла не чувствовать вообще ничего. Совсем. Скуля, как побитая собака, и плача так, словно небеса моего мира и правда обрушиваются мне на голову, я свернулась на полу калачиком, наплевав на то, что кто-то может увидеть меня в таком виде.Сквозь рыдания я даже не услышала, как открылась дверь моей комнаты.—?Боже мой, Лиса,?— госпожа О опустилась рядом со мной на колени и, обняв, прижала к себе. —?Девочка моя, ну что же вы так? —?я слышала бессилие в её голосе, жалящее незнание, как мне помочь. И от этого начала чувствовать себя ещё паршивее. Своей психической неустойчивостью я доставляла неудобства всем вокруг: от самой себя до друзей и папиных работников. Жалкая. Вот такой я была на самом деле?— жалкой. —?Всё наладится, вот увидите.Я хотела ей верить, но не могла. Что-то внутри подсказывало: ничего больше не будет, как прежде, потому что только что мы с Сонроком всё разрушили.Я билась в истерике в надёжных объятиях госпожи О, прекрасно зная, что слёзы мне никак не помогут, а ещё чувствуя, что я устала?— устала от самой себя, от мыслей в голове, от своих эмоций.Мне хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать.***По словам госпожи О, за последние сутки я потеряла сознание целых два раза: в ванной после разговора с Сонроком, а потом в её руках?— тоже после разговора с Сонроком. Я снова проснулась в своей кровати, заботливо укрытая одеялом. Госпожа О принесла мне завтрак и чуть ли не умоляла меня поесть. И впервые в жизни я приняла более-менее здравое решение в свою пользу?— согласилась позавтракать, потому что чувствовала себя физически истощённой. Долгий сон, в котором я, к своему счастью, ничего не видела, привёл меня в чувство: я открыла глаза и первым делом вспомнила о том, что Сонрок пообещал поставить мне другого человека. Эта мысль и подняла меня с постели.Видимо, облегчения было больше, чем боли. И мне не было за это стыдно. Я надеялась, что это чувство останется со мной надолго, потому что хотела ослабить свою идиотскую нездоровую привязанность к Сонроку, чего бы мне это ни стоило. Я не знала, получится ли у меня это сделать, но всем нутром чуяла: это необходимо.Госпожа О радостно спустилась вниз и принесла мне добавки, потому что я не наелась. Я уплетала еду за обе щеки, словно не ела месяц как минимум, и попутно проверяла телефон. Был уже час дня, и мой мессенджер просто взрывался от сообщений от Джису, Бобби и Шону. Перед последним мне стало стыдно, потому что теперь ни о каком кино речи быть не могло?— сейчас я не могла смеяться над глупой комедией, потому что моя собственная жизнь превратилась в трагикомедию. Я коротко извинилась перед ним, очень надеясь, что он, как и всегда, проявит свою потрясающую тактичность и не станет навязывать мне своё общество для поддержки. К сожалению, сейчас он не мог мне помочь.Джису я решила рассказать о случившемся при встрече, потому что ни одно сообщение в мире не смогло бы передать всё, что я чувствовала. Я только попросила её не переживать и набраться терпения. Когда я отложила телефон в сторону и отправила в рот последнюю ложку супа, он зазвонил.—?Алло?—?Госпожа Манобан? —?голос звонившего принадлежал следователю Муну. —?Я вас не побеспокоил?—?Нет, что вы. Что-то случилось?Господи, конечно, случилось, Лиса. И ты, блять, будешь первой подозреваемой, вот увидишь.—?Я звоню, чтобы сообщить, что пришли результаты ваших анализов. Там всё хорошо, так что обвинения господина Шин Вонхо автоматически признаются клеветой. Но думаю, это уже не актуально,?— вздохнул он. —?Мне очень неудобно задавать вам этот вопрос, правда, но я вынужден, это моя работа.—?Конечно, я слушаю.Я знала, что он спросит, и нервно вцепилась в поднос. Боже мой, какое счастье, что я не сидела прямо перед ним и мне не нужно было контролировать своё лицо.—?Где вы были в ночь, когда произошло убийство подозреваемых по вашему делу?—?Дома у своего телохранителя,?— сказала я и по затянувшемуся молчанию поняла, как это звучало. —?Вы только не подумайте ничего: я была в ужасном состоянии, а домой ехать было чревато серьёзными последствиями для моего морального здоровья?— вы же знаете, что мой дом день и ночь караулят репортёры. Поэтому мы с господином Шином приняли решение поехать туда, где меня никто не побеспокоит.—?Хорошо. Я и не подумал ничего, что вы,?— натянуто рассмеялся следователь, и я поняла, что он ещё как подумал. —?А ваш телохранитель… господин Шин? Он был всю ночь с вами?—?Да,?— ответила я, не задумавшись ни на секунду и испугавшись тому, как легко эта ложь сорвалась с моего языка.—?Вы уверены?—?Да, следователь Мун,?— сказала я более решительным и твёрдым голосом. —?У меня большие проблемы со сном, мой психотерапевт может подтвердить. Так что я не спала всю ночь и определённо заметила бы, если бы господин Шин отлучился.—?А кто-то ещё может подтвердить, что вы оба были дома у господина Шина? —?спросил следователь.—?Конечно. Мой водитель?— Ким Ханбин. А также команда господина Шина, неотступно следующая за нами, куда бы мы ни отправились.Судя по всему, мой ответ удовлетворил его.—?Спасибо вам и извините за беспокойство,?— сказал следователь. —?Я свяжусь с названными вами людьми, алиби подтвердится, и тогда ваше дело автоматически закроется вследствие смерти подозреваемых. Надеюсь, мы с вами больше не увидимся.Последние слова были искренними. Но мне не было стыдно за свою ложь. Я положила трубку и подумала о том, как поразительно легко я соврала ему. Не ради себя. Ради того, чей поступок никак не укладывался у меня в голове. Я ощутила, что мне снова становится не по себе, и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Хорошо хоть, что успела поесть, главное, чтобы мой плотный завтрак не вырвался позже наружу.Я успокоилась и медленно встала с кровати. Мне не хотелось на учёбу, но я чувствовала острую необходимость в том, чтобы выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Выглянула в окно и увидела, что репортёры как были у ворот моего дома, так там и остались. Ну конечно?— ведь случилось такое, у них появилась новая тема для статей, а я снова стану жертвой корейских нетизенов. Вот только в этот раз я твёрдо для себя решила, что не буду ничего читать, потому что знала, что всё это спровоцирует у меня паническую атаку. А мне нужно было, чтобы моё душевное равновесие не нарушалось.Когда я вышла, то обнаружила, что у моей двери стоит незнакомый мне парень: он был не из тех, кого я видела в кафе и у дома, когда мы продирались сквозь репортёров. Его каштановые волосы, даже не достающие до плеч, всё равно были собраны в аккуратный низкий хвост, чтобы не мешались. Парень поклонился мне и представился, лучезарно улыбнувшись:—?Доброе утро, госпожа Манобан, меня зовут Пак Богом, меня послал господин Шин,?— сказал он, и даже в его голосе чувствовалась улыбка. Я подумала, что мы подружимся.—?Рада знакомству,?— кивнула ему я. —?Обращайтесь ко мне по имени, ладно? Только не по полному. Все зовут меня Лисой.—?Не могу,?— он смешно сморщил аккуратный прямой нос,?— вы моя клиентка. А вот вы вполне можете называть меня по имени!—?Но это нечестно,?— ответила я. —?Я не буду называть вас по имени, если вы собираетесь обращаться ко мне официально.—?Это шантаж? —?улыбнулся он, и я снова подумала о том, что мы вполне можем поладить. Главное, чтобы я чувствовала себя рядом с ним в безопасности и комфорте. Я очень надеялась, что так и будет. Очень наивно надеялась.—?Нет, что вы,?— качнула головой я. —?Просто вы наверняка тут надолго, а мне бы не хотелось всё время испытывать дискомфорт рядом с вами. Лучше правда по имени ко мне обращаться.—?Надолго? —?спросил Богом. —?Господин Шин сказал обратное.Я внутренне содрогнулась, вспомнив, как нагло я ему соврала, как он сказал мне, что поступил бы так же, если бы была возможность вернуться назад, и как он ушёл. Вспомнив, какой холод он оставил после себя.—?Господин Шин не может знать, на какое время вы мне понадобитесь,?— ответила я. —?Давайте не будем усложнять эту и без того непростую ситуацию.—?Как скажете,?— кивнул Богом.Когда мы начали спускаться по лестнице, я вдруг замерла, поражённая догадкой, и резко развернулась к стоящему рядом со мной парню. Он удивлённо посмотрел на меня.—?Вы тоже участвовали в этом?—?В чём? —?он вопросительно приподнял брови, а я почувствовала, как изнутри поднимается тошнота от одной только мысли, что вот этот светлый улыбчивый парень помог Сонроку разделаться с теми подонками.—?В убийстве,?— просто ответила я, вот только далось мне это тяжело. Пришлось мысленно досчитать до десяти, чтобы успокоиться.—?А, вы об этом,?— кивнул Богом так, словно мы обсуждали не жестокое убийство, а новый фильм, вышедший в кино. —?Нет, меня там не было. Это не мой профиль,?— усмехнулся он, вот только мне было совсем не смешно.Мы продолжили спускаться по лестнице, и я попыталась взять себя в руки. Его там не было, вряд ли он стал бы врать мне по этому поводу. Я знала, что у Сонрока была большая команда, а значит, не было необходимости в том, чтобы брать всех на это… ?задание?. Кто-то должен был остаться рядом со мной. Я пыталась убедить себя в том, что Богому можно верить.Но когда мы вышли на улицу и нас окружили репортёры, мной овладел ужас. Никто не смог меня коснуться, потому что Богом и команда Сонрока знали своё дело. Меня никто не тронул, и всё же я вся тряслась, пока шла до машины и забиралась в неё. Вопросы сыпались, как град.—?Госпожа Манобан, почему вы вышли из дома только сейчас? Вам есть что скрывать?—?Куда вы направляетесь? В полицейский участок?—?Госпожа Манобан, вам есть что сказать по поводу этой ситуации?—?Вы наняли киллера и решили отомстить своим обидчикам сами?—?Госпожа Манобан, есть ли у вас догадки, кто бы это мог быть?—?Где вы были в ночь, когда совершалось преступление?— Испытываете ли вы облегчение от смерти ваших обидчиков?Стоило нам сесть в машину, как Ханбин зло сорвался с места, а я вцепилась в свою дверцу и часто-часто задышала. Меня напугали не их вопросы. Меня напугало то, что я резко ощутила себя в опасности, несмотря на то, что рядом со мной был Богом и ещё около десяти человек, которые прочищали нам дорогу. Я ощутила себя в опасности, несмотря на то, что никто даже не смог коснуться меня. И я очень хорошо знала, почему.Ответ был до омерзительного прост и до ужаса страшен. И я не захотела озвучивать его даже в своей голове.***—?Ты не думаешь, что это снова был приказ твоего отца?В итоге я приехала к Джису домой. Моя тревожность помешала нам встретиться в кафе, и в конце концов я попросила Ханбина привезти меня к подруге. Бобби тоже был тут. Они оба выслушали меня очень внимательно и ни разу не перебили, хотя я то и дело сбивалась, начинала вдруг плакать или ходить туда-сюда, заламывая руки от отчаяния. Я была очень благодарна им за то, что они, как и всегда, отнеслись ко мне с пониманием. Я не знала, были ли на этой планете ещё люди, которые могли так адекватно воспринимать меня и моё неадекватное состояние.—?Нет,?— сказала я, осушив стакан холодной воды. Мне полегчало только после того, как я всё рассказала. —?В этот раз… я уверена, что Сонрок принял решение сам.—?И ты на него злишься? —?спросил Бобби, до этого молчавший. Выглядел он задумчиво, словно переваривал полученную информацию и пытался разобраться, что думает насчёт услышанного.—?Злюсь,?— кивнула я. —?Ещё я боюсь его.—?Боишься? —?Бобби прищурился. —?Почему?—?Что за глупый вопрос, Бобби! —?Джису, как и всегда это делала, встала на мою сторону. —?Как это ?почему?? Знаешь, если бы ты пошёл и убил одиннадцать человек, а потом пришёл домой и обнял меня руками, которыми пару часов назад отнял у кого-то жизнь, я реагировала бы так же.—?Не о тебе сейчас речь,?— качнул головой Бобби. —?Ты меня любишь. А вот Лиса-то почему так воспринимает всё это?Бобби знал ответ, потому что он лежал на поверхности, и я не понимала, для чего он сейчас задавал этот вопрос. Для того, чтобы сделать мне ещё больнее? Для того, чтобы добить меня с концами?—?Влюбилась? —?просто спросил он.Я стушевалась, растерявшись. Я совсем не анализировала свои чувства после всего, думая только об одном: что мне удалось заставить Сонрока приставить ко мне другого человека, а это значило, что все мои чувства к нему, какими бы они ни были, сойдут на нет, если я приложу усилия. Я хотела отвязать себя от него всеми способами, чтобы в один день суметь убедить отца уволить Сонрока.Я включила холодный расчёт и пыталась выключить чувства. Очень плохо пыталась.—?Нет,?— сказала я, не поверив себе ни на секунду.Надо ли говорить, что и Бобби мне тоже не поверил? Он усмехнулся, но развивать эту тему не стал. То ли потому, что решил не издеваться надо мной, то ли потому, что Джису испепеляла его взглядом, моля не усугублять ситуацию. Он больше ничего не сказал.—?И что теперь будет? —?спросила Джису, а я пожала плечами.—?Не знаю. Я добилась того, чтобы рядом со мной был другой человек, но без понятия, что из этого выйдет. Папины переговоры скоро закончатся, и когда он вернётся, то явно не обрадуется такому повороту. Но я серьёзно намерена заставить его сделать так, как хочется мне.—?Он не звонил, да?—?Конечно, нет,?— горько усмехнулась я. —?Разумеется, он знает о случившемся?— уверена, адвокат Кан ему уже звонил. Я бы удивилась, если бы отец после этого бросился к телефону, чтобы набрать меня и спросить, как я себя чувствую.—?А что в полиции? Подозревают Сонрока?—?Ну да,?— кивнула я. —?И меня тоже. Но я обеспечила нам обоим алиби.—?Обоим? —?снова заговорил Бобби, оторвавшись от телефона, в котором ему якобы было интереснее, чем с нами. —?То есть ты сейчас говоришь, что ты не стала сдавать копам человека, действия которого осудила? Вау, Лалиса Манобан, да ты сама противоречивость!—?Ты что, злишься на меня? —?меня задел его издевательский тон, и я не стала этого скрывать.—?Нет, с чего бы? —?Бобби покачал головой и посмотрел мне в глаза. —?Я тебя не понимаю. Ты говоришь, что тебе рядом с ним страшно, что ты разочарована в нём, и при этом покрываешь его? Я правильно уловил?—?Бобби,?— шикнула на него Джису.—?Да что Бобби-то? Я всего лишь хочу разобраться. Логичнее было бы на её месте просто донести на него, нет? Или, погоди, ты всё-таки рада, что он их всех прикончил?Мне захотелось швырнуть в него подушкой, потому что он переступал границы. Бобби со мной так никогда не разговаривал, и мне это всё не нравилось. Хотелось плакать от того, что он прав, и от того, что его правота мне глаза колет. Я сама запуталась в том, что чувствую. Знала только одно: я хотела, чтобы Сонрок проявил заботу, но не такую. И я была не в состоянии принять жестокое убийство в качестве заботы.—?Я не знаю, что я чувствую к нему после этого, но мне больно?— я не могу сдать его полиции! Доволен? —?не выдержала я.В соседней комнате зазвонил телефон Джису. Она очень не хотела идти отвечать, но, судя по всему, это был важный звонок, которого она ждала, потому что Джису в итоге встала и отправилась в спальню. Бобби выпрямился в кресле, отложил телефон в сторону и внимательно посмотрел на меня. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.—?Я тебе сейчас кое-что скажу,?— начал он,?— обижаться или нет?— дело твоё, но ты должна это услышать. Во-первых, если бы какой-нибудь ублюдок поступил с Джису так же, как поступили с тобой Вонхо и его мразотная компания, я сделал бы с ними то же самое, что сотворил твой телохранитель с твоими обидчиками. Во-вторых, если отключить твою задетую гордость?— или что он там тебе задел своим поступком, Сонрок доказал, что телохранитель он первоклассный и ты можешь не переживать за свою жизнь. В-третьих, если всё же включить твои чувства, какими бы они ни были, тебе стоит в них разобраться для твоего же блага,?— подчеркнул Бобби. —?Решить для себя, что ты на самом деле испытываешь к этому человеку, и смотреть на его поступок именно с этой точки зрения. Тогда тебе станет гораздо легче. Ты усложняешь всё сама, пытаясь поставить блок на свои чувства и эмоции. Но это тебе не поможет, потому что в какой-то момент всё то, что ты старательно сдерживаешь сейчас, ударит тебя в самый неподходящий момент.—?Но мы с Сонроком,?— слова дались с трудом, потому что Бобби снова был до омерзения прав,?— не то, что вы с Джису. Ему было незачем убивать их… так.—?Правда? —?искренне удивился Бобби, встав с места. Джису в соседней комнате как раз заканчивала разговор. —?А у меня вот очень большие сомнения по этому поводу. Но если ты говоришь, что всё не так, как мне кажется, то кто я такой, чтобы спорить?Сказав это, Бобби ушёл на кухню за водой. Сделал он это очень вовремя, потому что Джису, которая явно не одобрила бы его тираду, вернулась. Я же сидела, пригвождённая к месту словами Бобби.***Дни потянулись друг за другом, похожие друг на друга до омерзения. Я ходила в университет, каждое утро сталкиваясь с постепенно редеющей толпой репортёров и продолжая чувствовать себя в опасности. Джису старалась не затрагивать больную тему, Бобби ни слова мне не сказал после того разговора, Шону тактично молчал, отец написал только один раз, и то?— для того, чтобы предупредить, что задержится ещё на неделю. Из полицейского участка меня больше не беспокоили, очевидно, получив подтверждение нашего с Сонроком алиби.А самого Сонрока нигде не было. Я, как слепой котёнок, пыталась выловить его в случайных прохожих, среди которых, я знала, затерялась его команда, но я не могла его найти. И не могла объяснить себе, зачем я это делаю. Я осознанно причиняла себе боль, каждый вечер перед сном вспоминая, что он натворил и что он после этого сказал.Его слова о том, что он бы всё это повторил, но ещё более жестоко, избивали мои внутренности. Я снова плохо спала по ночам, просыпаясь от кошмаров или панических атак. И никто не мог меня успокоить. Я стабильно вскакивала в постели в три ночи и коротала время до утра за рисованием. Что я рисовала? Руки Сонрока. Обнимающие меня. В крови. Это получалось неосознанно и каждый раз служило чем-то вроде отрезвляющего средства, когда я думала о том, что мне его не хватает.А я правда так думала. И это было той самой причиной, по которой я искала его среди людей, прекрасно зная, что он хорошо спрятался.?И я выполню её, даже если вы не хотите меня видеть. Не переживайте, я сделаю всё, чтобы моё присутствие было незаметно?.Когда я вспомнила эти его слова, то перестала вертеть головой туда-сюда. Потому что поняла, что не найду его. И потому что осознала, что он меня прекрасно видит. Меня и мою отвратительную слабость. Меня и мою дурацкую, иррациональную, ни черта необоснованную тоску по нему.Я не должна была скучать по убийце и всё же скучала. Потому что, несмотря ни на что, Сонрок не был для меня только лишь убийцей. Знание этого сидело глубоко внутри меня, хоть я и отказывалась это признавать. Он потоптался по моим принципам, по моему доверию, по моим чувствам к нему. Он потоптался по моему сердцу, которое прошло такой большой путь до его сердца.Плакало ли оно ещё? Пело ли свою грустную колыбельную? И если да, мог ли кто-то его успокоить?Я задавалась этими вопросами каждый раз, когда просыпалась по ночам и боялась спать. Убитые Сонроком люди приходили в мои сны и каждый раз доводили своё дело до конца. Я просыпалась в поту, в слезах и по полчаса приходила в себя, пытаясь успокоиться. Пытаясь самостоятельно убедить себя в том, что это только сон. Но каждый сон всегда кажется реальностью, пока мы спим, а временами остаётся ею даже тогда, когда просыпаемся и не можем совладать со своими чувствами.На пятый день без Сонрока мне приснилось, как Вонхо и его друзья-наркоманы разделались с Сонроком и бросили к моим ногам его отрезанную голову. Я проснулась в тот самый момент, когда поняла, чей именно труп был передо мной. Запутавшись в пропитанном потом одеяле, я, рыдая и повторяя как мантру одно-единственное имя, выскочила в коридор и, обнаружив там Богома, вспомнила, что сама прогнала Сонрока и не могу убедиться в том, всё ли с ним в порядке.Захлёбываясь в слезах, я осела на пол, прижимая к груди мокрое одеяло и ненавидя себя за всё, что происходит. Мне нужно было знать, жив ли Сонрок, но я не представляла, как: ведь он наговорил мне столько страшных слов и ушёл, потому что именно я умоляла его уйти.—?Госпожа Манобан,?— Богом опустился передо мной на корточки и попытался поднять, но я больно вцепилась в его тонкие длинные пальцы. —?Давайте вернёмся в комнату. Я принесу вам воды.—?Стойте,?— пролепетала я, чувствуя, как слёзы и пот струятся по лицу. Меня била мелкая дрожь. —?Где Сонрок?—?Господин Шин? —?удивился Богом.—?Он жив?—?Ну да,?— кивнул мне Богом, пытаясь улыбнуться и, очевидно, надеясь, что это поможет мне быстрее успокоиться. —?Я видел его минут десять назад. Он осматривал дом.—?Осматривал дом,?— повторила за ним я,?— ну хорошо.Я, успокоившись, позволила Богому поднять меня и вернуть в спальню. От воды я отказалась, но послушно легла в постель и закрыла глаза. Удивительным образом я сразу же начала проваливаться в сон, видимо, истощённая кошмаром и переживаниями после него. И всё же это было странно: одной ногой я была во сне, одной?— в реальности, потому что слышала всё, что происходило в доме.Тихо, осторожно открылась дверь моей комнаты и так же тихо закрылась. Человек, вошедший в мою спальню, подхватил стул, стоявший у стола, и, поставив его перед кроватью, опустился на него. Задёрнутые шторы не давали мне толком разглядеть человека перед собой, но когда он наклонился ближе, словно бы проверяя, сплю ли я, я крепко зажмурила глаза, чтобы не попасться, потому что в нос ударил до ноющей боли знакомый запах.Это был Сонрок.И у меня не хватило сердца, чтобы прогнать его.Когда он отдалился, я приоткрыла один глаз и увидела лишь его тёмный силуэт?— он устало сидел на стуле, разглядывая несуразную позу, в которой я лежала. Затем он протянул пальцы к моей свесившейся с кровати руке и замер всего в миллиметре от моей кожи. Я наблюдала за ним с бешено бьющимся сердцем, не зная: я боюсь его прикосновения или жду.Нужно было, как и сказал Бобби, разобраться со своими чувствами, но я не смогла.Подумав секунду-другую, Сонрок убрал руку и устало потёр ею лицо. Очень громко вздохнул. Я не шевелилась, понимая, что он думает, будто я сплю. Почему-то мне казалось, что я ни в коем случае не должна показывать ему, что у меня уже сна ни в одном глазу. Мне было интересно, зачем он пришёл. Неужели Богом успел рассказать ему обо всём?—?Мне не жаль, Лиса,?— я услышала его едва различимый шёпот и напрягла весь свой слух, боясь упустить что-то важное. —?Мне правда не жаль. Я поступил правильно, я это знаю. Я сделал бы всё то же самое, если бы мог вернуться в ту ночь,?— что-то внутри меня разочарованно заныло и тут же замолкло, когда Сонрок добавил:?— Но ты… ты заставляешь меня чувствовать себя самым настоящим дерьмом из-за этого.Больше он ничего не сказал?— порывисто встал, подхватил стул, вернул его на место и ушёл. Я выждала ровно пять долгих минут, а потом вжалась лицом в подушку и разрыдалась.Едва ли Сонрок мог сделать мне ещё больнее.