Приговор (1/1)

—?Да ладно вам, какая больница,?— пролепетала я, нервно усмехнувшись,?— я всего лишь коленку поцарапала.—?Поднимите ногу,?— сказал Сонрок, кивком головы указав на мою правую ступню. Ещё не оправившись после произошедшего, я послушно её подняла. Сонрок ловко подхватил её, а заодно и мою руку, потому что от его движения я дёрнулась и чуть не потеряла равновесие. —?Видите? —?тёплыми окровавленными ладонями держа мою ступню, он продемонстрировал мне кусочек стекла, наполовину застрявший в ноге.—?Как вы поняли? —?я была настолько не в себе, что даже не чувствовала боли.—?Вы опираетесь в основном на левую ногу. Мы едем в больницу, и это не обсуждается.Я опустила ногу, не дождавшись, пока это сделает он: мне не нравилось то, как от каждого его прикосновения по коже бегали мурашки. Это было ненормально и необъяснимо.—?Не стойте на ней,?— посоветовал Сонрок, но руку мою отпускать не стал. Чтобы мне было удобнее стоять только на левой ноге.То ли Ханбин ехал ужасно медленно, то ли время, как и всегда, тянулось, как резина, но мне казалось, что мы с ним в такой позе стоим вечность, и для одного вечера это было слишком. Больше, чем просто слишком.—?Что с ним теперь будет? —?спросила я.—?Не переживайте, его пока не убьют,?— ответил Сонрок с лёгким раздражением в голосе.—?Во-первых, я не переживаю,?— вздохнула я, но сил объяснять ему что-либо не было. —?А во-вторых… вы на меня злитесь, что ли?Я ненавидела себя за то, как робко прозвучал этот вопрос. Потому что если кто и должен был злиться в этой ситуации, так это я.Сонрок устало повернулся в мою сторону.—?А вас это заботит?Почему-то это меня заботило. С тех пор, как я узнала, что именно Сонрок меня тогда спас, что-то во мне изменилось: в моём к нему отношении. И я пока не поняла, хорошо это или плохо.—?Да, заботит,?— заявила я решительным голосом. —?Потому что вы не имеете на это права.Мои слова его в итоге удивили, и он даже не стал этого скрывать: смотрел на меня так, словно я сказала что-то такое, во что было невозможно поверить. Но я всего лишь сказала правду. В истории с Вонхо на меня всегда кто-то злился, наивно полагая, что у него есть на это право. Просто они не были в моей шкуре. А раз так, то и осуждение своё могли оставить себе же.—?Вы ничего обо мне не знаете,?— продолжила я, отвернувшись и отрешённо глядя в никуда. Благодаря алкоголю в крови говорить было куда легче. —?И не можете быть уверены ни в одной из своих теорий насчёт меня, если они у вас и есть. Я не защищаю Вонхо, а если бы и защищала, то у вас всё равно не было бы никакого права на меня злиться.—?Я не злюсь на вас,?— немного подумав, ответил Сонрок. —?Скорее, не понимаю мотивов ваших поступков. Вы в очевидной опасности, но о себе не думаете вообще. И из всех моих клиентов только вы так мастерски усложняете мне работу.Вот оно. Мы снова воюем?—?Наверное, потому что, в отличие от других ваших клиентов, я не очень-то и хотела, чтобы у меня был телохранитель,?— не осталась я в долгу.—?Да, я наслышан,?— усмехнулся Сонрок.Может, он и хотел ещё что-то мне сказать, но не успел: к нам подъехал Ханбин и, едва машина замерла на месте, выскочил из неё.—?Господи, что у вас тут произошло? —?он растерянно оглядывал мои босые ноги и изорванное, безнадёжно испорченное платье, коленку с галстуком Сонрока, его окровавленные кулаки.—?То же, что и всегда,?— хмыкнула я. —?Господин Шин выполняет свою работу, а я ему мешаю, мне ведь заняться больше нечем,?— если бы ядом в моём голосе можно было бы убить, Сонрок уже давно лежал бы тут без чувств.Ханбин прыснул от смеха, а вот Сонроку явно было несмешно?— косился на меня таким взглядом, как будто я его оклеветала. Поразительно, но за этот вечер он впервые был похож на человека, который умеет выражать эмоции. И с ним вот таким я слабо понимала, как себя вести.—?Помогите мне, господин Ким, нужно довести госпожу Манобан до машины. У неё в ноге застрял осколок.Сонрок ловко переставил мою руку себе на плечо, а вторую подхватил Ханбин. Это оказалось жутко неудобно, потому что Сонрок был выше, и я на нём едва ли не повисла. Но его это совершенно не волновало, главное было посадить меня в машину и отвезти в больницу. С горем пополам усадив меня, каждый занял своё место, и мы наконец отъехали.—?Ногу давайте сюда,?— проговорил Сонрок, когда я пыталась сесть поудобнее, но, как ни старалась, выходило из рук вон плохо: нога затекала от того, что я держала её в воздухе дольше минуты, и Сонрок, наблюдая за моими мучениями, не выдержал. —?Вы вгоните осколок ещё глубже.Он наклонился и, аккуратно взяв меня за щиколотку, потянул ногу вверх. В полумраке салона Сонрок выглядел необычно?— ещё красивее, а черты его лица казались мягче. Осторожным движением он развернул меня так, что моя правая нога неудобно уткнулась ему в бедро, тогда он её поднял и положил к себе на колени. Мне оставалось только молча за всем этим наблюдать и чувствовать, как невыносимо странно тянет внутри от него вот такого.—?Болит?Не дождавшись ответа, Сонрок поднял на меня взгляд, и я запоздало качнула головой.—?Что-нибудь вообще болит? —?задал он вопрос по-другому. Но у меня ничего не болело. По крайней мере, я почему-то ничего не чувствовала. Не знаю, что было тому виной: выпитое шампанское или то, что я пережила за вечер.—?Нет.Сонрок кивнул, оглядывая мою коленку, выбившуюся из-под пиджака. Подумал о чём-то своём и отвернулся. В итоге до больницы мы доехали в тишине: Ханбин даже радио не включил.—?Здесь парковаться нельзя,?— сказал он, остановившись у шестиэтажного здания. —?Вы без меня справитесь?—?Да, не переживайте,?— ответил ему Сонрок и вышел из машины.Обогнув её сзади, он открыл для меня дверь и помог вылезти, следя за тем, чтобы я не ударилась головой и не встала на свою проблемную ногу. Когда я окончательно выбралась из машины, он наклонился и одним движением оторвал от подола болтающуюся ткань. Я очень хотела возмутиться, но не успела, потому что Сонрок легко подхватил меня на руки. От неожиданности я схватилась за его плечо и уставилась на него во все глаза, в то время как Сонрок невозмутимо толкнул ногой дверцу машины, чтобы она закрылась и Ханбин мог уехать.—?Вы чего делаете? —?прошептала я, удивившись тому, как близко ко мне была родинка Обманщица второй раз за прошедший час. И почувствовав, как жарко мне становится от прикосновения его горячих пальцев к коже моих бёдер, неприкрытых из-за разорванного платья.—?А на что похоже? —?покосился на меня Сонрок, и я вдруг увидела, какие у него были глаза вблизи: цвета тёмного шоколада. —?Если осколок войдёт в вашу ногу глубже, достать его будет тяжелее, это раз. Возможно, он там заденет что-нибудь, это два. И вы не в том состоянии, чтобы даже с моей помощью дойти до травмпункта на одной ноге, это три.Я ничего ему на это не ответила, потому что мне было банально нечего ему сказать: он был прав. И потому что из-за его поступка у меня по-идиотски дёрнулось сердце. Как и происходило всегда, когда парни делали в мой адрес что-то подобное. Срабатывал эффект неожиданности.Когда мы вошли, к нам тут же бросилась медсестра, потому что выглядели мы устрашающе?— крови было многовато. Сонрок донёс меня до кушетки и отошёл, чтобы врачи сделали всё необходимое. Снимок показал, что осколок не задел ничего такого и оказался воткнут не так глубоко, так что его извлекли, предварительно вколов мне обезболивающее.Я безучастно наблюдала за тем, как врач, закончив с моей ступнёй, перешёл к коленке. Окровавленный галстук Сонрока отправился к его пиджаку, лежащему рядом на стуле. Сам Сонрок стоял неподалёку и сосредоточенно говорил с кем-то по телефону. Его руки были всё ещё крови?— в машине я успела заметить, что они были разбиты, так что кровь там была и его тоже.—?Извините,?— подала я голос, и врач посмотрел на меня,?— вы можете потом и его осмотреть? —?я кивнула в сторону Сонрока.—?Конечно.Тогда я наконец успокоилась и почувствовала, что вот теперь меня тянет в сон. Хотелось домой, под своё тёплое одеяло. К счастью, сегодня была пятница, и завтра пар у меня не было. Я могла спать, сколько влезет. Могла спокойно отключиться на полдня и не думать обо всём, что успело произойти за это короткое время. И я очень надеялась, что хотя бы сегодня кошмары меня мучать не будут.Через некоторое время врач со мной закончил, сказал, что пропишет обезболивающее, и наконец подошёл к Сонроку. Он уже не говорил по телефону и спокойно сидел и ждал. Когда к нему обратились с предложением помощи, он покосился на меня с явным неодобрением, но, видимо, в моём взгляде было что-то такое, что он передумал спорить и послушно протянул руки врачу. Мне было плохо видно, но, судя по всему, ничего серьёзного не случилось, и с его костяшек просто содралась кожа. Как бы то ни было, я была рада, что попросила врача его осмотреть,?— ему хотя бы обработали ранки и приклеили на них пластыри.Поблагодарив врача, Сонрок подошёл ко мне, и я инстинктивно натянула жалкие остатки верхнего слоя платья на ноги. Сонрок молча взял свой помятый пиджак со стула и накинул на меня. На мои оголённые ноги он даже не взглянул, за что я была ему бесконечно благодарна, потому что мне и без того было некомфортно в таком виде рядом с ним.—?Не делайте так больше,?— сказал он, присев на стул.—?Как?—?Не нужно вставать между мной и преступником. И оттягивать меня от него тоже?— я мог спустить курок от неожиданности и попасть не туда, куда планировалось изначально.—?Вы всё ещё об этом,?— вздохнула я.—?Если вы не защищаете его, то что тогда? —?Сонрок пропустил моё замечание мимо ушей. —?Он заслуживает смерти как никто другой.Я слабо улыбнулась ему. Никто этого не понимал. Он тоже.—?Смерть?— это слишком просто,?— ответила я. —?Она его ничему не научит.—?Только не говорите мне, что вы верите в то, что таких, как он, ещё можно спасти.—?В спасении он тоже не нуждается. Он дал мне это ясно понять пару лет назад,?— к горлу подступал ком слёз. —?Я хочу, чтобы он оказался в тюрьме. Знаю, что там тоже свои порядки и что далеко не все страдают. Но Вонхо не борец. Он там не выдержит?— без дозы, без своих дружков. Скорее всего, начнёт медленно сходить с ума.—?А если не начнёт? —?Сонрок был настроен категорично, но я не собиралась ему ничего доказывать. —?Что, если он отсидит свой срок и выйдет ещё более обозлённым? Вы об этом подумали? Смерть для него?— роскошь, и он должен быть благодарен за неё.—?У вас на руках голые факты, господин Шин. Вы не знаете, что я чувствую. Вы не знаете, через что на самом деле я прошла. Это было страшнее, чем теракт,?— горько усмехнулась я. —?Потому что там, под завалами, я очень хотела жить. А в тот день… —?я набрала больше воздуха в лёгкие,?— я не верю в бога, но в тот день просила его забрать меня оттуда. И когда Ханбин меня спас, сначала я его возненавидела.Мои переживания его не трогали. А если и трогали, то Сонрок этого не показывал. Он сидел, сцепив руки в замок, и слушал.—?Этого не передать словами, и я даже пытаться не буду. И так сказала вам больше, чем хотела,?— вздохнула я, беря себя в руки. —?В любом случае, не убивайте его. Ему и без вас недолго осталось?— когда-нибудь после долгой ломки он переборщит с дозой. Он умирает и без вашей помощи, просто не осознаёт этого.—?Так в этом и проблема. Он должен это понимать.—?Для вас это так просто? —?не выдержала я. —?И у вас рука не дрогнет?—?А должна? —?Сонрок улыбнулся мне так холодно, что стало не по себе. —?Госпожа Манобан, я убивал и до вашего Вонхо. Не он первый, не он последний.Я поёжилась и не смогла скрыть ужаса в своём взгляде. Сонрок либо решил, что с меня достаточно на сегодня, либо сказал всё, что хотел. Но эту тему тем вечером мы больше не поднимали: в угнетающей тишине доехали до дома, где я сразу же ушла спать, твёрдо решив, что поговорю обо всём этом с отцом.***Мои слова вообще редко что-то значили для отца. Вернее, может, они что-то и значили, но прислушивался он к ним нечасто. Разве что пару лет назад, когда во время подросткового бунта я сказала ему не лезть в мою жизнь, иначе соберу вещи и уеду так же, как мама. Он испугался и действительно перестал контролировать меня и моё окружение. Позже отношения у нас наладились, но кое-что осталось неизменным?— отец мог выслушать моё мнение, но поступить иначе. Не назло мне, а потому, что считал, что так будет для меня лучше. Он меня любил, пусть и своеобразно.Виделись мы с ним максимум раз-два в неделю, потому что отец предпочитал ночевать в квартире около работы, нежели целый час ехать до нашего дома. Так что здесь всё было в моём распоряжении. Дел у него всегда было много, но он старался заезжать сюда мельком, чтобы проверить, в порядке ли я. Времени на прогулку или обед со мной у него никогда не было. Когда-то мне было больно из-за этого, но почти всё и всегда проходит.Мне повезло, и когда я проснулась, то выяснила, что сегодня папа был дома. По словам госпожи О, нашей домработницы, которая всегда заботилась о том, чтобы у меня в комнате стояли свежие цветы, отец, узнав о том, что вчера случилось, предпочёл остаться здесь и поговорить со мной. Морально я была готова к взбучке, но, на удивление, её не последовало.—?Как твоя нога? —?это было первым, что папа спросил у меня, когда я, предварительно постучавшись, вошла в его кабинет.—?Всё хорошо, не переживай,?— улыбнулась я и села на мягкий диван. Кабинет отца выглядел максимально необжитым?— документов здесь было куда меньше, чем на его работе или в квартире в центре, и мебель была голая. Однако помещение регулярно проветривалось, поэтому воздух стоял свежий.—?Геройствуем? —?неодобрения в его голосе не было. Я посмотрела ему в глаза и увидела, что смотрит он на меня с лукавством.—?Тебе смешно?—?Конечно, смешно,?— ответил он. —?Никогда не видел, чтобы ты неслась куда-то как угорелая, да ещё и босиком. И чтобы любимое платье так бессовестно рвала, тем более.Об истории, произошедшей полтора года назад, папа не знал почти ничего. Моё пребывание в больнице я тогда объяснила тем, что выпала в окно. Не думаю, что отец мне поверил, но я так слёзно заверяла его, что всё в порядке, что дальше копаться в этой грязи он не стал. Помню, как он удивился тому, что Вонхо меня не навещает, а я сказала ему, что не дружу с наркоманами. На этом для папы история закончилась. Ни о психотерапевте, ни о моих ночных кошмарах он не знал. Несколько месяцев подряд госпоже О приходилось, бросив своих внуков на невестку и сына, ночевать в моей комнате, чтобы будить меня от кошмаров и успокаивать.—?Я думал, ты не дружишь с наркоманами, тогда почему так переживаешь за Вонхо?—?Я не переживаю,?— проговорила я. —?Меня в дрожь бросает, когда я вижу, как один человек готов хладнокровно убить другого.—?А от того, как с тобой поступил Вонхо, тебя в дрожь не бросает?—?Что? —?неужели Сонрок ему рассказал? Как много он знает? Мысли тревожно закопошились в черепной коробке.—?Он наставил на тебя пистолет средь бела дня, и если бы не Сонрок, кто знает, где бы ты сейчас была, Лиса. И это я ещё молчу о том, что произошло полтора года назад. Почему ты не рассказала мне правду?—?Какую правду?—?Вонхо обменял тебя на дозу. И узнаю я об этом не от своей дочери, а от Сонрока,?— на удивление, он на меня не злился. Вообще, я давно заметила, что отец к происшествиям определённой давности, с которыми уже ничего нельзя было сделать, относился с некой долей спокойствия. Как будто просто принимал для себя как данность, что всё уже случилось и ничего нельзя изменить. Если бы я так умела, моя жизнь была бы легче. —?Я могу понять, что тебе было тяжело сначала. Но когда прошло время, ты могла прийти и рассказать. Мы могли бы засудить его.—?Я просто не думаю, что твоё имя всесильно,?— покачала головой я. —?Как сказал Бобби, всех этих людей кто-то крышует. А у меня нет доказательств.—?А если доказательства будут? —?спросил отец, и я удивлённо на него посмотрела. —?Что тогда?—?Тюрьма хуже, чем смерть, как мне кажется. Но… тогда мне придётся давать показания, снова всё это рассказывать. А время не лечит, пап.—?В полицейском участке никто не желает тебе зла,?— сказал он. Отец меня, может, и любил, но какие-то вещи не понимал. Потому что наша с ним душевная связь давно оборвалась.—?Я не хочу иметь ничего общего с расследованием, если оно вдруг будет,?— сразу же сказала ему я, давая понять, что меня не устраивают предлагаемые им и Сонроком выходы из ситуации. Несмотря на нынешнее положение дел, я хотела, чтобы Вонхо сгнил в какой-нибудь подворотне от передозировки или же от ломки. А до тех пор, я знала, Сонрок в лепёшку расшибётся, но не даст меня в обиду. Какой-то частью своей души я бы хотела, чтобы Вонхо оказался в тюрьме, но понимала, что без меня это не получится, а у меня не хватило бы ни сил, ни сердца рассказать о случившемся во всех красках совершенно чужому человеку.Отец вздохнул. Моя точка зрения была ему не по душе.—?Я могу сказать тебе только одно, Лиса. Я доверяю Сонроку как себе. И что бы он ни решил в итоге делать с Вонхо, я это приму. Тебе советую сделать то же самое и не мешать ему работать. Ни он, ни я не желаем тебе зла, не записывай нас во враги.В конечном итоге разговор с отцом не дал желаемого результата. Я поняла, что тут он мне не помощник, а тратить силы на то, чтобы убедить в чём-то Сонрока, я была не намерена. Оставалось надеяться на то, что Вонхо и его братья по несчастью уже поняли, с кем имеют дело, и не будут больше соваться в пекло. Потому что сейчас их судьба, и моя заодно, зависела от Сонрока напрямую.***На телефон, который вместе с сумкой отец вчера любезно прихватил и привёз домой, оказывается, пришли сообщения от Шону. Он спрашивал, куда я подевалась, и я быстренько ответила ему, чтобы он не переживал. В отличие от других парней, Шону всегда писал коротко и по делу и не забрасывал меня лишними сообщениями, требуя ответа. Он волновался, я была уверена, но ему хватало такта не демонстрировать этого в раздражающем виде.Ещё пара сообщений была от Джису с Бобби. У нас был общий чат в мессенджере, в который Бобби чаще всего кидал пошлые мемы, а Джису на него ругалась. Иногда мы там обсуждали что-нибудь втроём или договаривались о встречах. Вчера Бобби уехал на пару дней к матери в пригород, поэтому Джису была одна, а в чате сообщения были сразу от обоих. Я сразу им ответила.17.21Если честно, то происходит какая-то дичь… Ответ от Бобби, на удивление, пришёл раньше, чем от Джису.17.22Что ж… выход у нас тогда один. Земля вызывает супергероиню Джису! У вас срочное задание?— спасательная операция под кодовым названием ?Фильм ?10 причин моей ненависти?, чипсы и кола?!Джису, как почувствовав, что мы говорим о ней, сразу же появилась.17.24Есть, товарищ генерал!И вот что бы я без них делала?Джису приехала меньше, чем за час, с пакетом, полным самых разных вкусностей. Я сразу предупредила её о том, что прямо сейчас говорить о нелепостях, которые со мной происходят, не хочу, и мы условились, что сегодня вечером отдыхаем. Я планировала ей всё рассказать, но чувствовала себя безумно измотанной разговором с отцом. До приезда Джису я и так много обо всём этом думала, но облекать свои мысли в словесную форму не хотелось?— я оттягивала этот момент, зная, что как только произнесу их вслух, они обретут силу.Силу, которая придавит меня к земле.—?Как скажешь,?— сразу же согласилась Джису, и мы включили фильм.Я его видела раз двадцать, не меньше, но мне всегда было интересно и легко. Этот фильм входил в небольшой список кино, с которыми как по мановению волшебной палочки забываешь о том, что у тебя есть проблемы за пределами экрана. Именно это мне сегодня и нужно было. Это и тёплый смех Джису под боком.***Я уговорила Джису остаться и в воскресенье. Папа уехал по работе, ничего не сказав мне по поводу того, что мы обсуждали вчера, поэтому в конце концов я не выдержала и поделилась с Джису тем, что происходило у меня. В этот раз не утаила ничего, даже рассказав о своей непонятной реакции на некоторые действия Сонрока. Говорила я шёпотом, потому что знала, что он стоит у моей двери.Если Джису и удивило это, то виду она не подала. Сейчас было вовсе не до издёвок.—?То есть твой отец просто взял и сказал, что решение остаётся за этим типом? —?не поверила она своим ушам.—?Ну да,?— кивнула я, вяло пережёвывая чипсину.—?И что теперь будет? Ты с ним говорила?—?Пока нет. И даже не знаю, что ему ещё сказать, чтобы до него дошло, что нужно оставить всё как есть. Что бы там ни было прописано в его трудовом договоре, вряд ли это даёт ему право безнаказанно убивать людей.—?Его действия посчитают самообороной. Уверена, он не издевается над трупами и уделывает неугодных за один выстрел. Он дал понять, что он профи в своём деле. Так что думаю, его трудовой договор и статья о самообороне играют в его пользу. Но не это сейчас важно, Лиса. А то, что после твоих слов в нём что-то могло дрогнуть,?— о, мой любимый жанр фантастики! —?И тогда он может решить отдать всех этих людей в руки закона. Со связями твоего отца, кто бы там ни помогал наркодилерам, можно добиться многого.—?Что бы он ни решил, я пострадаю,?— протянула я.—?Но твой папа, конечно, тоже очень интересный. Думаешь, он правда позволит чужому человеку решать, что делать в этой ситуации? Тебе не кажется это глупостью? Может, он сам уже принял решение, которое тебе не понравится, а ответственность взвалит на Сонрока? —?предположила Джису.—?С чего бы ему так поступать?—?А с того, чтобы ты ненавидела не его, а Сонрока. Слушай, я понимаю, что твой этот телохранитель не очень приятный человек и производит впечатление бесчувственного чурбана, но я не верю, что после того, что ты ему сказала, он воткнёт тебе нож в спину. Это нечестно.—?Мы с ним не друзья,?— ответила я, думая, что Джису ещё наивнее меня.—?Я и не говорю тебе обратного. Но, по-моему, всю свою жизнь твой отец пытается тебя контролировать.—?Какая-то теория заговора получается,?— фыркнула я. —?Папа давно бросил эту идею. И с чего бы ему делать мне больно?—?Вряд ли он чётко понимает, что это тебя ранит. Ты уже много лет не рассказываешь ему о себе и о своих чувствах. Да и если бы рассказывала, Лиса, это вечный конфликт отцов и детей: он бы не понял так, как тебе нужно. Но и твою жизнь он контролирует тоже не с каким-то злым умыслом. Это свойственно многим родителям: когда они понимают, что дети отдаляются, то пытаются удержать их любыми способами. Он переживает, но выражает это неправильно. Подумай об этом. Я не говорю, что права, это просто моё видение ситуации.— Отец бы не понял, но и Сонрок тоже.Сил размышлять об этом в таком ключе у меня не было. Я просто хотела знать, чем всё это закончится, и перестать чувствовать себя подвешенной за рёбра.***Вечером, когда Джису уехала к себе, а я собиралась спать, мне пришло сообщение от Ханбина. С Сонроком я не разговаривала уже второй день, даже не смотрела на него, когда выходила из комнаты. Слова Джису как будто бы прошли мимо меня, хотя если точнее, то я просто не задумывалась о них и о том, насколько она права. Я была уверена, что отец не стал бы поступать так низко по отношению ко мне и по отношению к Сонроку заодно. Да, у нас не всегда всё было гладко, но не до такой же степени.И когда Ханбин мне написал, то вся теория Джису разом вылетела из головы.00.12Вы уже знаете?00.12Знаю что?00.13Не знаю, насколько правильно то, что именно я вам это сообщаю, но, может быть, вам будет легче узнать об этом сначала от меня. Сонрок звонил?— сказал, что завтра после занятий мы едем в полицейский участок подавать заявление на Вонхо и всех, кто имеет прямое или косвенное отношение к этой истории.Мне сразу стало нечем дышать, и появилось ощущение, будто комната то ли кружится, то ли становится меньше, грозя придавить меня. Телефон выпал из рук, ноги обмякли, а сердцу снова стало безумно тесно в грудной клетке?— так и рвалось наружу через рот, билось где-то в горле. Руки сразу вспотели, и в голове не осталось ни единой здравой мысли.Я не думала о том, почему об этом сначала предупредили не меня, а Ханбина. Я не думала о том, чьё это было решение. У меня уже был виноватый. И мне уже было нестерпимо больно. Мой ужин рвался наружу, но я изо всех сил пыталась подавить в себе рвотные позывы.Это не могло быть правдой. Не могло.Я еле поднялась с кровати и чуть не упала. Схватившись за прикроватную тумбочку, попыталась отдышаться. Воспоминания накатывали с новой силой, а спину жгло каленым железом. Моя душа и моё тело всё прекрасно помнили. Каждую деталь, каждое слово, каждую руку, каждый взгляд, каждую ухмылку.И я должна была рассказать об этом в полицейском участке. Людям, которым, по словам многих знакомых, всегда было проще обвинить во всём жертву. Внутренности скрутило.—?Нет,?— пробормотала я, чувствуя, как становится некомфортно в собственном теле. —?Не может быть.Слова дались с огромным трудом. Действия?— с ещё большим. Я не знаю, как я вышла из комнаты и, не обнаружив у двери Сонрока, спустилась вниз. Не знаю, как не навернулась на лестнице и не проломила себе череп. Не знаю, как не потеряла сознание по пути.Когда думаешь, что ты уже что-то пережил и оно тебя больше не ударит, всё это вдруг возвращается в твою жизнь и бьёт тебя так, что ты сразу понимаешь: всё это время ты заблуждался как никогда.Хватаясь за стены и осматривая комнату за комнатой, я добралась до кухни. Сонрок оказался именно там?— наливал себе воду. Я зажгла свет, чтобы видеть его глаза. Чтобы понять, как вообще я могла увидеть в нём что-то живое, что-то человеческое. Он не умел сопереживать, а всё то, что я почувствовала, я придумала.Кипящая в крови ненависть начала перекрывать мою панику. Сонрок при виде меня нахмурился?— видимо, весь мой вид говорил о том, что я не в себе. До того, как он успел спросить, что случилось, я медленно подошла, считая в голове шаги, чтобы не сдаться, не осесть на пол и не разрыдаться. Оказавшись рядом с ним, я залепила ему такую звонкую пощёчину, что звук разлетелся по всей кухне, его голова дёрнулась в сторону, а мою руку начало покалывать от боли.Я применяла насилие лишь тогда, когда слова были бессильны. Сейчас был именно такой момент. Что бы я ни сказала, до этого человека никогда бы не дошло, что он натворил. Сонрок поставил стакан на столешницу и посмотрел на меня. На лице ни удивления, ни обиды, ни разочарования, ни понимания. Ничего. Только щека стремительно краснела.И в то же время мне казалось, что он своим взглядом раздевает мою душу догола. И от этого было только хуже. Вся злость разом исчезла, словно бы растворившись в пощёчине и в его глазах. На её месте осталась боль.Я стояла перед Сонроком и чувствовала себя так, будто он препарировал мою душу словно лягушку. Как будто это был просто какой-то опыт на уроке биологии, а лягушка перед ним была мертва, и ему просто нужно было успешно выполнить это чёртово задание и получить пятёрку. Что было бы потом с этой препарированной лягушкой, его ничуть не волновало.Он опустил голову, как будто ему было стыдно. Но я знала, что это было не так.Рука у меня горела вместе со всеми внутренностями. Какой же наивной дурой я была, когда подумала, что мой кошмар имени Вонхо закончился полтора года назад. Какой же наивной дурой я была, когда подумала, что у человека передо мной есть сердце и оно умеет плакать.Тот хрупкий иллюзорный мостик, который вырос между нами у меня в голове, рассыпался в ничто.—?Вонхо разбил мне сердце,?— прошептала я, совершенно не контролируя дрожь в своём голосе. Сонрок поднял на меня голову, но я ничего не могла прочесть по его глазам. —?И всё это время я склеивала его обратно,?— каждое слово давалось с такой огромной болью, что хотелось плакать. —?А вы… вы поступили хуже,?— моему израненному сердцу было безумно тесно в тугом кольце рёбер. —?Вы только что собственноручно скормили его волкам из полицейского участка.На мгновение, на одно жалкое короткое мгновение, мне показалось, что в его глазах проскочило сожаление. Но вряд ли это могло что-то изменить. Он подписал мой приговор. И свой заодно тоже.