Глава 10 (4) (2/2)

Хансен рассмеялся, трогаясь с места.

— Я ведь не монашка, краснеющая от слова «член». Хотя, знал я парочку монашек, которые определённо были в курсе, как с этим обращаться, и могли бы, я не шучу, написать целую книгу о… Так что там произошло, говоришь?

Софи хмыкнула, не сомневаясь, что книга вышла бы довольно красочной, но ей даже не пришло в голову поинтересоваться, куда он её отвезет. Домой или в «Люкс», как будто было много вариантов… Да и какая разница.

— Ничего такого, с чем бы я не смогла разобраться, — ответила она, ощущая, как возвращается уверенность. Но если бы на деле все было так же… Софи понимала, что связывая жизнь с Иваром — с отцом её будущего ребенка — должна поддерживать его. Но предать память Винса? Если она заявит то, что придумал Ивар, как потом смотреть в глаза своим людям? Как потом смотреть в зеркало?

— Порылся в твоей голове и мог бы решить, что Ивар сделал тебе предложение. Но кольца я не вижу. О беременности он уже знает. — Марко на пару секунд задумался. — Он трахнул Николь? Боже, не говори, что он смог это сделать! Она ведь железная фригидная сука! — Хансен абсолютно плевал на проблемы Софии, вываливая собственные догадки.

— Николь? — Софи нахмурилась. — А, свою помощницу, нет. — В другой раз подобная догадка задела бы её, но сейчас не затронула в душе абсолютно ничего, и никакой реакции не последовало. Она замолчала на несколько минут, погруженная в свои мысли, а потом вдруг повернулась к Хансену с вопросом, заставшим врасплох даже её саму. — Что такое семья? Настоящая семья, которая всегда за тобой горой? Такую семью можно предать ради достижения своих целей? Оно того стоит?

Марко бросил на Софию странный взгляд, который и сам не смог бы разобрать, но вернулся к дороге.

— У меня не такое отношение к семье, как у тебя, золотая девочка, — бросил Хансен и повёл плечами, будто они затекли. Незачем этой Борромео было знать о его жизни среди пустых бутылок из-под алкоголя, да редком отдыхе у бабки, отписавшей любимому внуку маленькую квартиру, в которой и устраивал самые шумные вечеринки, на одной из которых и познакомился с Иваром. — Но то, что кому-то может казаться предательством, для другого — возможность выжить и убрать с горла чьи-то лапы. Всё относительно. Сама должна понимать это. Твой муж был… — Припарковавшись, Марко повернулся к Софии, нахмурившись. — Что она ему предложила?

Софи не знала, что стоит за фразой, оброненной Хансеном, могла лишь догадываться, вот только эти слова попались на какой-то то из её крючков и осели где-то в закоулках души. Нужно было поблагодарить его за помощь, попрощаться и закончить этот разговор, но Софи не предприняла попытки выйти из машины, даже не пошевелилась.

— Очернить Пауло и наш с ним брак для того, что романтизировать наши с Иваром отношения в глазах общественности, — ответила Софи с присущей ей безэмоциональностью. — План хорош, тут не поспоришь, и выстрелит в яблочко. Я бы может даже согласилась. Переступила бы через себя ради Ивара и согласилась. Но ведь речь не только обо мне. Как объяснить Кире и Вику, что их отец и дядя выставляет Винса монстром? Они не маленькие, не поймут такого и не простят. А мои люди? Когда Пауло не стало, они сплотились вокруг меня, поверили мне, а ведь могли отвернуться. Как я могу предать их доверие? — Софи говорила словно сама с собой, глядя вперёд и в никуда, задавая вслух вопросы, ответов на которые у неё не было. — Неужели он действительно готов пожертвовать всем этим — нашей семьей — ради своей цели?

— Я бы так и поступил. Но я не настолько глуп, чтобы обзаводиться детьми. Поэтому… — Хансен сжал губы, проигрывая в голове услышанное. План у Ивара был шикарный. Ровно так и поступил бы Лодброк, будь его женой всё ещё Ангела. Всё это натолкнуло Хансена на мысли, которые он оставил на сладкое. — Пусть сам объяснит это детям. Его же план. — Хансен пожал плечами. — Слушай, мне нужно выпить. Я не любитель болтать по душам, — бросив это, Марко быстро оказался на улице и махнул рукой Софии, приглашая за собой.

— Мне нужно ехать, — начала было Софи, но оборвала саму себя. Чёрт с ним, она всё равно никуда не торопилась, а переварить свалившуюся информацию было жизненно необходимо. И Борромео вышла из машины следом, чтобы оказаться в непривычно пустующем клубе. Она тоже была бы не прочь сейчас выпить, но делать этого конечно не собиралась.

— Сок найдёшь в холодильнике. — Бросив на диван возле стены куртку, Марко остался в белоснежной футболке, нагло подчеркивающей результаты частых тренировок. — Самообслуживание сегодня. — Вскоре раздался всхлип бокала, встретившегося с барной стойкой, и следом — мелодично тягуче полился мартини. Хансен никогда не был эстетом в том, что касалось алкоголя, он пил ровно то, чего хотелось в текущий момент, и исходил из собственного настроения.

Софи взяла наугад коробку сока и присела на высокий стул напротив Хансена и его бокала мартини. Сок наверное был хорош, если верить дорогой упаковке проверенного поставщика, но его вкус совершенно не ощущался — кто-то выключил вкусовые рецепторы Борромео.

— Ты меня не слишком-то жалуешь. Почему помогаешь? — За прямым взглядом последовал прямой вопрос.

— С чего взяла, что я помогаю именно тебе? — Марко склонил голову вбок, уставившись на Софию, став в один момент абсолютно серьёзным. — Ты вроде как дорога Ивару. В тебе, — Марко странно и холодно посмотрел на живот Борромео, — его ребёнок. Хоть он явно его и не хотел. Натвори ты дел, мне же потом выслушивать нытьё Бескостного. А он, когда пьяный, как умалишённый о тебе трещит, а тут — я был бы вынужден придушить его. А оно мне надо? Так что, сладкая, не льсти себе. Моя помощь корыстна в любом случае. И я не сказал, что готов оказать её тебе. Закрыли этот вопрос? — Хансен говорил всё это настолько ровно, словно рассказывал прогноз погоды на ближайшие дни.

— Я не из тех, кто может натворить дел. Безупречная Борромео, забыл? — Софи раздражённо дёрнула плечом. Ответ Хансена хоть и был не из приятных, но зато честно, а в звуках её собственной фамилии промелькнул оттенок самоиронии.

— Никогда Пауло, никогда Лодброк… — Хансен потёр виски и осушил бокал, поморщившись от приторности напитка. — Мерзость. — Однако он вновь наполнил бокал тем же самым мартини. — Если Ивар хочет получить кресло мэра, ему нужна жена. Ему нужна семья. Все будут обязаны играть на него. Чёрное не так просто спрятать, когда оно находится на белоснежной простыне. А Ивар, — палец Хансен отбил дробь по бокалу, — то самое пятно, которое привлечёт внимание абсолютно всех. Я поддержу его в планах жениться хоть даже на тебе. Но ведь кто может обвинить глупую блондинку, которая даже не была в курсе дел Пауло, умевшего искусно скрывать всё от своей жены? А Ивар… Разве можно устоять перед его очарованием? Такой контраст с уверенным и жёстким Винсентом Пауло — щедрый, мягкий… Мне кажется, или таким ты его видела? — Марко хитро сощурился, будто только что предложил противоядие.

— Всегда Борромео. — Софи улыбнулась, а в её глазах промелькнуло что-то опасное. Эта фамилия всегда придавала сил. — Он не мягкий, и мы с тобой это знаем достаточно хорошо. — Она выпрямилась на высоком стуле и стала самой собой. Взгляд блуждал по лицу Хансена, но мысли Софи были в другом месте. — Сыграть роль глупой блондинки не сложно. Объяснить всем, кто должен знать правду, что всё это спектакль — вполне реализуемо. Я вполне смогу провернуть это. Но вначале хочу услышать всё от Ивара, всё будет зависеть от нашего разговора.

— А ты — мазохистка, смотрю. — Бокал вновь опустел, и Марко устало зевнул. — Хочешь услышать и от него, что он тебя не любит? Дерзай. Но его привязанность к тебе — не значит любовь.

— Что ты хочешь сказать этим? — Борромео нахмурилась, опустив пальцы к стакану сока, но так и не притронулась к нему. Разговор зашел куда-то не туда и нравился ей всё меньше и меньше. Наверное, принять приглашение Хансена было ошибкой.

— Ты ведь любишь его. Обсуждала бы со мной выходить замуж тебе за него или нет? — Марко сжал губы и тут же уставился в успевший опустеть бокал. — Это звучит грубо, но ты для него — та самая недосягаемая высота. Та, которую нельзя было заполучить. Наркотик. Делаешь его человечным, держишь в узде. А ты знаешь, что именно ему нужно больше всего? Боль. Он наслаждается ею. И неважно, чья она. Сейчас у вас есть боль? В отношениях, сексе — неважно. — Марко махнул рукой в сторону. Мартини прекрасно умел развязать язык.

— Если всё так, как ты рисуешь, зачем он живет со мной? Спит со мной, зная, что от этого берутся дети? Хочет жениться на мне? Я ведь совсем не подходящая партия для будущего мэра, с моим-то прошлым. — Не то, чтобы Софи нуждалась в ответах на эти вопросы, но логику Хансена она не понимала в упор. — Никто не хочет жить в боли, Марко, никто не выберет такое сам, по своей воле. Просто некоторые не умеют иначе, так сложилась их жизнь. Но Ивар не такой, у него получается.

— Религия туманит разум. Ты или видишь тьму и бросаешься прочь, либо упорно пытаешься тащить из сумерек человека, горящего на твоём любимом солнце. Подумай над этим. — Марко постучал пальцем по виску Софии и хмыкнул. — А сейчас, — телефон Софии быстро перекочевал сперва в ладони Хансена, и вот ловкие пальцы лишили его аккумулятора, который тут же скрылся в кармане джинсов, — звони с моего своему недоангелу с рожками и говори, чтобы приезжал за тобой. Мне надоело играть в няньки с глухой и глупой блондинкой. — На барной стойке тут же возник увесистый смартфон.

— Забавно слушать, как рассуждает о любви тот, кто о ней ничего не знает. Такие, как ты, не умеют любить. — Не издёвка, не попытка обидеть, лишь констатация факта. — Софи ловко спустилась с высокого стула, проигнорировав предложенный телефон. Она уже позаботилась о себе, и на улице ждала машина, оставленная ранее у дома Лодброка. — Спасибо за сок, Хансен, — бросила Борромео и направилась к выходу из клуба, больше не оборачиваясь.

— Он должен знать, что мы общались сегодня. — Марко не спорил. Да и о чём спорить, если любовь ему и не была нужна. Он сознательно от неё отказался. — И ты послушаешь сейчас меня. Можешь назвать это угрозой. Ведь я слишком много знаю о тебе, что способно разлучить вас одним щелчком. По-ду-май, леди Борромео. — Хансен опёрся локтём на стойку, расплываясь в улыбке.

— Вот как? — Обернуться всё же пришлось, но когда Борромео сделала это, на её губах играла улыбка. — Я ведь и не просила тебя скрыть этот разговор, так что… Ты не мой подчинённый, не мой друг, Хансен, и волен поступать так, как хочешь. Если хочешь именно этого, рассорить нас, действуй. Считай, что я дарю тебе карт-бланш. Но знаешь, что мне интересно… Ты так настойчиво пытаешься открыть мне глаза на Ивара, есть в этом что-то нездоровое… Ты точно, по девочкам, сладкий? А то такими темпами я решу, что на моё место метишь.

— У Ивара хоть и шикарная задница и милое личико, но он не в моём вкусе, — ровно произнёс Марко, — поэтому я бы скорее трахнул тебя в твой говорливый ротик. Правда, под дулом пистолета. Лишь бы заткнулась. — Бокал опустел ровно наполовину, и Хансен облизнул губы. — Видимо, я польстил тебе насчёт умственных способностей. Поясню. Если сейчас не прервёшь беседу Ивара с Николь, то придётся помахать ручкой репутации Пауло. Да и лишний раз разве не хочется чуть отомстить, заставив поволноваться?

— Ты… — Слова вылетели из головы, а первую часть монолога Хансена Софи пропустила мимо ушей, потому что то, что он озвучил дальше, уж слишком походило на помощь. Завуалированную, но все же… Что бы там он ни говорил. — Ты просто взрыв мозга какой-то! — Вырвалось у неё против воли, и против воли ноги повели её обратно. — Верни телефон, пожалуйста, я отпущу водителя. А потом позвоню Ивару.

— Номер вашего водилы найдёшь по его фамилии в контактах. Ну или можешь залезть мне в штаны, но не шали только. — Хансен блеснул белоснежными зубами и сменил мартини на какую-то чёрную пузатую бутылку, содержимое которой пахло корицей.

— Спасибо, воздержусь, — процедила Борромео, с неохотой беря в руки телефон Марко. Отпустив водителя, она не стала набирать номер Ивара, ограничившись сообщением, а затем вернула устройство на барную стойку. — Я написала ему. Всё. — И добавила после короткой паузы: — Не слишком ли много алкоголя для середины дня?

— А как я объясню, что не отвёз тебя домой, а протрещал хер знает сколько? — Марко непонимающе взглянул на Софию. — Нет уж. Мне потом ещё убеждать, что на тебя у меня не встаёт — спасибо. Обойдусь. — Хансен убрал свой телефон в другой карман. — Надеюсь, он прочтёт и принесётся сюда на крыльях быстро. Хочу дождаться девочек, прежде чем отрублюсь.

— Я объясню. — Губы Софи вновь тронула улыбка, но уже совсем другая, лёгкая, почти открытая. — Решить, что между нами что-то есть — это верх глупости. Ивару такое и в голову не придет.

— Я увёл у него деваху, которую он трахал почти полгода. Ох, она знала толк в… — Марко мастерски изобразил звук и движение хлыста. — Но это — не моя тема. К чему я? — Хансен, нахмурившись, вновь наполнил бокал, под которым образовалась густая лужица. — Ах. Да. С чего волнуешься, что я напьюсь, м? Хитришь! — Марко потряс указательным пальцем, ухмыляясь.

— Я не волнуюсь, но ты на верном пути, — хмыкнула Софи, глядя на на манипуляции с алкоголем. — К тому, чтобы напиться. А увести можно только того, кто сам этого хочет.

— Поэтому он сейчас с ней, а не с тобой. — Хансен произнёс ровно то, о чём думал, и только хмыкнул, что не удержал мысли в голове.

— Ивар любит меня. — В голосе Софи не было ни малейшего сомнения. — Мортенсен его помощница, конечно он будет общаться с ней.

— Тот, кто любит, никогда не будет использовать таким образом! — Марко вспыхнул, как сухая береста, облитая керосином. Эта ванильная уверенность Софии душила своей приторностью, как тот самый мартини. — Она только хотела выудить все его деньги, вот и всё. — Человек, остановившийся в дверях вынудил Хансена импровизировать.

Внезапно громкие — как раскаты на тёмном небе — слова прозвучали так неожиданно, что едва не выбили почву из-под ног и лишили Софию собственного голоса. Оставалось только глядеть на него расширившимися в недоумении глазами, а когда взгляд Хансена изменился, она обернулась, уже зная, кого увидит позади себя.

— Ивар! — Облегчение и обида вдруг странным образом смешались внутри. Софи хотела его видеть, хотела, чтобы этот специфический разговор с Хансеном закончился, но ещё она хотела оказаться одна, наедине с собой. Её душу только что оголили и обезоружили.

— Рассказываешь о похождениях сестры? — насмешливо бросил Лодброк, приблизившись к Софии. Лёгким движением он обвил её талию крепкими руками и невесомо коснулся губами кончика носа. — Как ты? — Ивар смотрел на Борромео так, как и всегда, испытывая наслаждение от нахождения рядом.

— Она не родная, — парировал Марко, сжимая в ладони горло бутылки с мартини. — Не буду мешать. — Настроение Хансена было слизано, точно чьим-то шершавым языком.

— Уже лучше. — Внутри начиналась буря, но внешне Софи оставалась спокойной, разве что глаза потемнели, став похожими на ночное море. — Марко помог мне. Правда, это было бутылку мартини назад, — добавила она с легкой усмешкой. — Отвезешь меня домой?

— Разве могу оставить своё сокровище ночевать в клубе? — Молчать и ничего не говорить Софии было для Ивара нелёгким решением. Но он не мог иначе. Ведь только так он мог заполучить кресло мэра, стать выше в глазах Соф, да и получить то, о чём так долго мечтал — власть, основанную не на страхе. — Или… Мы можем проверить мой кабинет. Вдруг ты опять пила коктейли, как тогда? — Ивар произнёс это мягко прямо на ухо Борромео и тяжело сглотнул.

— Я не давал ей коктейли, успокойся уже, — раздалось из глубины клуба, и тут же последовал хлопок двери.

Лодброк поморщился, но довольно быстро вернул себе прежний вид.

— Предложение заманчивое и без всяких коктейлей, — Софи мягко улыбнулась и прислонилась щекой к плечу Ивара, — но сейчас мне хочется домой: под одеялко и как следует выспаться.

Ивар вздохнул, но не стал противиться. В любом случае, София была рядом, а он сам до зуда в костях жаждал оберегать её. Приобняв за плечи Борромео, Лодброк вышел с ней из клуба.