Глава 10 (4) (1/2)

— Прости? — произнёс наконец Лодброк после длительного молчания. Ребёнок? Сейчас? Нет, к этому Ивар точно не был готов. Он уже успел продумать вперёд свои действия, успел задуматься о том, сколько всего мог сейчас сделать и… Нет, ребёнок никак не вписывался в жизнь, которую видел Ивар. — Так ты… Уверена? Уже делала тест? Нам ведь стоит записаться к врачу.

— Я уверена. — Софи пыталась распознать реакцию Ивара, всматриваясь в его лицо. — Я была у врача. — Медленно отстранившись, она поднялась на ноги, чтобы взять то самое заключение, которое недавно читал Хансен, и протянула его Ивару.

Лодброк цеплялся за каждое слово, вчитывался и перепроверял несколько раз. Сомнений быть не могло. Всё было слишком очевидно. Сглотнув, Ивар откинулся на спинку дивана и накрыл глаза ладонью. Он нуждался во времени, чтобы переварить информацию. Но времени только вот не было.

— Это… внезапно, — с хрипотцой произнёс Лодброк. Конечно, отказываться от ребёнка он не собирался, не мог, но и принять эту информацию никак не получалось. — Я… Рад, Соф, — выдавил наконец Ивар улыбку и хлопнул по колену, приглашая Борромео к себе.

Софи не торопилась вернуться к Ивару. Она понимала, что он шокирован, но… откуда взялось такое чувство, будто её обманули?

— А что ты хотел сказать мне?

— Сказать? — Ивар дёрганно улыбнулся. Момент точно сейчас был не лучшим. Все мысли перебивались, спорили друг с другом и стучали молоточками. — Да… — Ивар склонил голову на бок, приглашая вновь к себе. — У меня к тебе одно предложение.

— Какое? — Легкие непринуждённые интонации дались Софи с трудом и звучали фальшиво. Оставалось лишь надеяться, что Лодброк не заметит. И Софи заняла место рядом с ним.

— Ты же не откажешься… — озвучить предложение о замужестве оказалось почти невозможно, — пойти со мной на интервью? Тебя тоже там ждут, и это было бы весьма кстати, я хочу признаться там кое в чём. — Ивар поправил волосы за ухо Софии.

— Интервью? — Софи непонимающе моргнула, пытаясь понять, ей это послышалось? А может, это Хансен так подшутил над ней? С него станется. Поверить в это было проще, чем в сомнения Ивара. — Конечно, как-нибудь схожу с тобой. — София поспешила спрятать лицо на плече Лодброка, пока он не заметил, как погасла её фальшивая улыбка.

— Хочу сделать заявление, которое многих удивит. Или наоборот. — Лодброк устроил ладонь на макушке Софии и нежно провёл по волосам. Отстранившись от темы беременности, Ивару стало гораздо легче. Всего лишь требовалось выиграть время для обработки. Совсем немного. И это вроде как получилось.

— Какое? Расскажешь мне? — спросила Софи, не подминая головы. Она успокаивала себя, что нужно немного времени, и все образуется, но в глубине души не верила в это. Неужели их отношения и правда для него — удавка на шее?

— О, нет. Это будет сюрпризом. Ты ведь их любишь? — Знал бы ещё сам Ивар, что именно хотел рассказать, но интуиция подсказывала ему, что стоило сказать именно так. И насладиться сейчас Софией. Забыть всё вместе с ней. Больше ничего Лодброк и не желал.

***</p>

Решение о баллотировании в мэры пришло настолько быстро, что Ивар и не заметил, как уже обзавёлся помощницей, рекомендованной Хансеном, обложился кодексами, законами и прочим хламом, который ему предстояло изучить теперь уже и с обратной стороны, а не только с той, что учила его обходить все писания. Но тяготило Лодброка совсем не предстоящая предвыборная возня, а София. Её беременность. И кольцо, что так красиво переливалось в руке Ивара, уже не приносило того восторга, а, казалось, стало весить тонну, когда пряталось в кармане. Жениться на Софии когда-то было пределом мечтаний Ивара, так что же сейчас его сдерживало? Сколько уже Лодброк провёл времени за такими размышлениями, он и сам не знал.

Стук в дверь прервал тишину, и через мгновение в кабинете Лодброка зазвучал приятный мелодичный голос.

— Ивар, я подготовила отчет по нашим конкурентам. — Николь Мортенсен вошла в кабинет, постукивая высоченными каблуками дорогих туфель, и разумеется, после того, как получила от босса разрешение войти. Придерживая рукой чёрную папку, Николь пересекла просторное помещение, изящно покачивая бедрами, что подчёркивала юбка-карандаш, и остановилась перед Лодброком. Мортенсен выглядела как идеальная офисная леди: юбка той самой нужной длины, белоснежная блузка, застёгнутая почти на все пуговицы, чёрный капрон колготок (или чулок? Не узнаешь, пока не проверишь), а тонкие очки в дуэте с алой помадой придавали её образу особую сексуальность, ту самую, что говорила: это запретный плод, смотреть, но только не трогать.

— Какое красивое кольцо. Вашей девушке очень повезло, — с улыбкой подметила Николь, но тут же напустила деловой вид. — Простите, это не мое дело, не могла не отметить столь изящный подарок. — Конечно же, Мортенсен знала, кто та самая девушка ее босса, она знала всё, что полагается знать, и не полагается тоже.

— Что? — переспросил Ивар, успев вновь погрузиться в собственные мысли, — Николь, да. Положи к остальным бумагам, я… — Лодброк нахмурился, убрав кольцо в карман брюк и ощутив его нереальный вес. — Я посмотрю всё вечером. — Когда вечером? Ивар совсем не замечал в последние дни, как бежало время. И если бы не Хансен с Мортенсен, то совсем растерял бы весь запал. Слишком явным казалось неправильным то ли его место, как общественного деятеля, то ли… Нет. Его место рядом с Софией было неоспоримо.

— Хорошо. — Николь положила папку сверху остальных бумаг. — Мы собрали на Александра Берна всё, что есть и чего нет в официальных источниках. — Главный конкурент, чьё преимущество было самым очевидным, вызывал у команды Лодброка беспокойство, когда все остальные — лишь раздражение. — Вас что-то беспокоит… — не могла не заметить Мортенсен отстранённый взгляд. — Я могу помочь?

— Берн… — протянул Ивар и взъерошил идеально уложенные до этого волосы. Всё завертелось и отступать уже было нельзя. Лодброк провёл пальцами по густой двухмесячной щетине — последнее, что связывало его с прошлым. И ведь тот самый Ивар уже давно решил бы вопрос с конкурентом своим методом. Но сейчас… Сейчас он не мог оступиться. — Так и хочется кинжал ему в глотку воткнуть, — вырвалось всё же у Ивара, и он тут же вздрогнул, ощутив, каким теплом откликнулись в нём эти слова. — Нет, забудь. Это… Случайно. — Ивар отмахнулся и сжал переносицу, пытаясь унять раздражение к самому себе. Он словно разрывал сам себя на две части, и проходило это весьма болезненно.

— Берн — это проблема. — Восприняв продолжение разговора, как приглашение, Николь присела в кресло напротив Лодброка. — Он идеалист похлеще Кристофа Риделя, его ученик и хороший друг. Депутат округа, семьянин — не подкопаешься. Ваша репутация не столь безупречна, — со свойственной ей прямотой Николь предпочитала называть вещи своими именами, — деятельность с приютом идёт на пользу нашей кампании, но это лишь первый из множества шагов, которые нам предстоит предпринять. А Берн… у него всё это уже есть. Время играет против нас, увы. И я думаю, что вы правы, говоря о кинжале, если принять ваши слова как метафору, — поспешила добавить Николь. — Нам нужен такой «кинжал». Если его нет в безупречной биографии Берна, почему бы не создать самим?

— Ты хочешь подставить его? — В глазах Ивара вспыхнули всполохи того самого пожара, что не потухал раньше никогда, но он быстро скрылся под маской непонимания и даже удивления. Слышать такое от идеальной во всём девушки, выглядевшей в глазах Лодброка богиней правды, было сродни обливанию горячей водой на морозе. Слова и все мысли просто исчезли, и Ивар, подавшись вперёд, всматривался в яркие глаза Николь, чей взгляд игнорировал всё это время. О, это жгучее желание услышать то, что слышать и не хотелось. Оно расползалось ядом по венам, борясь с золотом праведности, что вливала в него София. Но что же было ядом для Ивара?

— Подставить? Зачем так грубо… — При виде вспыхнувших огоньков во льдах глаз Лодброка, Николь невинно улыбнулась, но в её собственных глазах заискрила хитринка. — Я не верю в непогрешимую безупречность, все люди грешны, и Берн не исключение. Так почему бы не завестись скелету в его шкафу… Сейчас мир захлестнула волна обвинений в домогательствах, и общественность в ярости. Представляете, что будет, если какая-то девушка из окружения Берна обвинит его в подобном? Такое пятно на репутации уже не отмыть.

Ивар провёл ногтями по подбородку, ловя приятное покалывание щетиной, и с трудом сдержал широкую улыбку. Идея показалась ему весьма и весьма интересной. И опытный в таких делах мозг уже начал работать в этом направлении, хоть и стопорился имеющимися причинами «против».

— Считаешь, что воспользоваться моими прошлым, — Ивар изобразил в воздухе кавычки, — хорошая идея? — От предвкушения Лодброк облизнул губы и сел поудобнее. Ход мыслей Николь ему очень уж нравился. — Я ведь… Отошёл от всех этих дел.

— Конечно. — Николь ни капли не колебалась, даже немного подалась вперед, глядя ему прямо в глаза. — В политике, как на войне, все средства хороши. — Лёгкая усмешка тронула алые губы. — Ваше прошлое — это ваше оружие, так используйте его и тогда вы получите то, чего так хотите.

Резко откинувшись в кресло, Ивар уже спокойно пригладил волосы и кивнул, одобряя.

— Насчёт моей репутации. — Голос Лодброка приобрёл отголоски спокойствия. Сглотнув, он достал кольцо, и оно небрежно звякнуло о стол. — Что думаешь об этом? Семьянинам ведь везёт? — Впервые Ивар решился обсудить этот вопрос хоть с кем-то. Мартенсон вызывала в нём противоречивые чувства, но в её способностях сомневаться было бы глупо.

— Да, народ и общественность любят семьянинов. — Мозг Николь работал как компьютер, точно генерируя мысли и идеи. — У вас и вашей невесты большая семья, дети, вам стоит показать их публике, и только за это вас будут обожать. Но здесь к сожалению есть одна неувязка, репутация леди Борромео тоже не столь безупречна, как бы примерно София себя не вела — ее брак с криминальным авторитетом говорит сам за себя. Я могу предложить вам кое-что еще? — Дождавшись утвердительного кивка, Николь продолжила. — Если бы за этим браком стояла драма, замужество против воли... — Мортенсен сама невольно поморщилась от банальщины. — Нет, это дешевый вариант. В общем, Борромео должна показать свою неприязнь к Пауло, их браку и его деятельности.

— Это сделать не так просто. — Ивар задумался, просчитывая варианты. — Даже учитывая то, что к Винсу не могли подкопаться профессионалы. Но… — Сощурившись, Лодброк вновь подался вперёд, словно к магниту, что вытягивал из него забытое, — она не любила Пауло. Любила меня. Но все знают, что Винсент Пауло брал всё, что хотел. И… — Внутри что-то тихо подвывало, призывая остановиться, перестать, но с не меньшей силой из Ивара рвалась запертая когда-то птица свободы и вседозволенности. — Она боялась, что Винс мог бы убить меня. Да. Мы любили друг друга все эти года. И я не позволю больше добраться до власти самодурам и эгоистичным преступникам, возомнившим себя богами. — Ухмылка проскользнула на лице Ивара. Разве сам он не был когда-то таким же?

— Отлично! Потрясающе! — Николь не смогла сдержать восхищённую улыбку. — Эта история завоюет сердца, определенно. Люди полюбят вас. Расскажите её вашим избирателям вместе с Софией, покажите ваши чувства, а если… Если финалом станет предложение… Успех вам гарантирован!

— Да. — Ивар склонил голову и подмигнул Николь. — Ты — чудо. — Закинув руки за голову, он смог наконец вдохнуть свободно. — Признаюсь, мне нужно было время всё это обдумать. Смешивать семью и вспыхнувшую мечту не так и просто. Но, как я погляжу, выход есть всегда. Организуй встречу с журналистами. Я сделаю заявление. И хочу ещё обсудить Берна. Есть варианты у меня…

Ответа Мортенсен Софи не услышала, не разобрала смысл набора звуков, слившихся в непонятный гул. Рука, что так и не дотронувшаяся до двери, безвольно опустилась вниз. К горлу тошнотой подступал недавний обед, или же это была невозможность переварить всё, что она только что услышала?

Софи отступила в коридор и тихо прикрыла за собой дверь, понимая, что Ивара сейчас видеть она не готова. Человек, строивший планы вместе со своей помощницей, был определённо не тем, с кем она жила. Как он мог использовать их личную жизнь в своих целях? Оклеветать хорошего человека? А Пауло… Предать память того, кто был ему ближе отца…

Едва сдерживая слёзы, Софи ударила ладонью по кнопке вызова лифта, не замечая, что он пришёл слишком быстро. Шагнула вперёд, задев кого-то плечом, и, найдя опору в прохладной стене, закрыла глаза. Но разве могла темнота вычеркнуть из памяти слова, брошенные Лодброком?

«Я не позволю больше добраться до власти самодурам и эгоистичным преступникам, возомнившим себя богами».

Хотелось ворваться обратно в его кабинет и закричать, как он может говорить так о Пауло, и хотелось оказаться отсюда как можно дальше.

Лифт двинулся вниз, и только когда двери вновь открылись, человек, наблюдавший всё это время за Софией, выдал себя.

— И что такое произошло? — безучастно, чисто из собственных интересов прозвучал знакомый голос.

Софи с трудом разомкнула глаза, услышав голос человека, которого видеть сейчас хотела бы меньше всего. Хансен. Как вовремя. Но его появление подействовало магически отрезвляюще, слёз, к счастью не успевших подступить, как и не бывало. Ни за что она не покажет этому самоуверенному наглецу, как близок он был к правде, говоря ей про Ивара.

— Голова кружится, мутит, — ответила Софи сдавленно, фокусируя взгляд на крае чёрной футболки Хансена. Она даже не соврала. — На воздух выйду, и пройдет.

— Я всегда прав, милая. — Марко мог бы усмехнуться, поиздеваться, унизить Софию, но вместо этого крепко сжал её плечо, прижав к себе и вывел на улицу, не позволяя отстраниться. Ему не была нужна Борромео. Он не хотел утешать её. И уж тем более не собирался оказывать ей поддержку. Да он и сам не понял, почему всё ещё не держал в руках бокал с виски в компании Ивара и Николь. Но что-то подсказывало Хансену, что он поступает верно. И это очень даже может сыграть ему на руку. — Предложил бы выпить, но увы. Поэтому просто пообещай не заблевать мне салон.

— Иди ты, — пробормотала Софи, откидываясь на удобную спинку кресла, но интонации прозвучали больше похожими на что-то вроде «спасибо». Слишком несвойственно миролюбиво, когда речь шла о нём. — У тебя тут есть вода? — Заприметив в подстаканнике бутылку, Борромео протянула к ней руку, но тут же спохватилась. — Там вода, это можно пить? — Вопрос прозвучал как беззлобная подколка, на другие эмоции просто не осталось сил.

— Да за кого ты меня принимаешь? — Брови Марко поползли вверх, а выражение лица излучало вселенскую обиду.

— За чёрта в кожанке. — Губы Софи против воли дернулись в ухмылке. — И не принимаю, а так и есть. — Заполучив наконец бутылку, она жадно припала губами к пластиковому горлу, и прохладная жидкость принесла толику облегчения.

— Низко берёшь, дорогуша, для рядового чёрта я слишком хорош собой и чересчур умён. — Хансен потянулся, чтобы завести автомобиль, но остановился. — Точно могу не переживать за свой салон? Химчистку я делаю только в определённом сервисе, будешь платить ты.

— Ты забыл про «скромен». — Она лишь констатировала факт, впрочем, иронию не оценил бы только глупец, но, пожалуй, это был их самый мирный разговор. — Для меня это не проблема, но не переживай за свой салон, мне уже гораздо лучше.