Глава 11 (4) (1/2)

Непривычную тишину нарушил хлопок входной двери, а затем ненавязчивый стук женских каблучков. Николь прошлась по залу уверенной походкой, словно это место принадлежало ей — как и весь мир, — и остановилась у единственного не пустующего столика, возвышаясь над Марко Хансеном.

— Коротаешь вечер один на один с бутылкой? Совсем не похоже на тебя. — Лёгкую иронию она преподнесла со столь легкой улыбкой.

— Тебя я трахать не буду. Ты ядовитая. Кыш! — Марко махнул рукой, проворчав беззлобно, но с долей досады. Забыть отказ просто так Хансен не мог.

— Ну, ну, Марко, не стоит дуться. — Николь заняла диванчик напротив Марко, несмотря на приветствие, совсем не похожее на приглашение остаться. — Ты герой не моего романа, но у нас есть одна общая цель. Угостишь даму выпивкой?

— А где дама? Я вижу только хитрую и фригидную сучку, которой, видите ли... — Марко сел ровнее, однако перед глазами успело провернуться пространство. — Я так и не понял, чего тебе нужно-то было, м?

— Что нужно девушке? Любовь, — нараспев произнесла Николь, пропустив шпильку мимо ушей, но тут же рассмеялась, видя, как изменилось лицо Хансена. — Я шучу. Но в каждой шутке лишь доля шутки. Мне интересно нечто большее, чем одноразовая связь, уж прости, и сейчас я на пути к ней, поэтому отвлекаться не могу… — Милая улыбка не сходила с красивого лица, словно Николь рассуждала о цвете платья или дизайнерских туфлях.

— Что ты задумала, стервочка? — Марко сощурился, делая вид, что история Николь его заинтересовала. Однако интуиция подсказывала, что не просто так Мартенсон пришла сейчас к нему.

— Мне нравится моя новая работа, однако… — Николь задумчиво провела кончиками пальцев по тонкому ободку коктейльного бокала, который так и остался нетронутым, забытым Марко. — Но эта должность маловата для меня в будущем. Я красива, умна и способна на большее.

— Да ты в подстилки записаться хочешь! — Смех разнёсся по помещению и вернулся острыми кинжалами. — Удивила! Мне уже сейчас звонить Ивару и говорить, что ты решила переметнуться к конкурентам? К Берну? К кому? Хотя, какая разница. Бескостный порвёт тебя раньше, чем откроешь рот и заикнёшься об увольнении.

— Не в подстилки, — отрезала Николь. — Мне нужен официальный статус. И конкуренты Ивара здесь совсем не причем.

— Слушай сюда, дорогуша, — ладонь Марко опустилась на столик, отчего бокалы всхлипнули, — если ты пришла хвастаться тем, что имеешь сиськи и… кхм… Короче, за свои приёмы психоаналитика я решил брать деньги. Нечего сказать прямо — вали. Мне не до тебя. Я жду девочек, чтобы приятно завершить этот день, а не в террариуме с коброй. — Поднявшись, Хансен пошатнулся, но гордо вскинул голову и, прихватив бутылку, махнул ею в сторону выхода.

— Я пришла сюда, чтобы заключить с тобой сделку. — Николь повернулась на стуле, и все ее напускное очарование исчезло, остался только деловой холодный расчет.

— Ты? Со мной? — Марко округлил глаза. — Что-то попутала, сладенькая. До сделки с дьяволом тебе не допрыгнуть. — Насмешка в каждом слове могла точно вывести любого.

— Мы с тобой оба хотим одного и того же: видеть Ивара в губернаторском кресле. И мы с тобой оба, — холодно продолжила Николь, — знаем, кто в его команде лишнее звено, которое может лишь помешать. Мне продолжать, сладкий?

— Да вы сговорились сегодня приписывать мне вкус, даже не… — Хансен крепко зажмурился, прогоняя лишние мысли. — Всё. Довольно. — В услышанное даже верить было страшно. Николь серьёзно решила отбить Ивара? — Погоди. Что ты сейчас сказала? — Бутылка опустилась на стол в одно время с тем, как Хансен занял прежнее место.

— Я хочу стать миссис мэр Лодброк, Марко. — Невинный взмах ресниц, и прямой цепкий взгляд. — И я считаю, что нам с тобой нужно забыть старые недомолвки, чтобы объединиться ради общей цели. Помоги мне, и я помогу тебе, считай, буду должна.

— Чем готова помочь? — Хансен выудил из кармана серебряный металлический квадрат и, точно взяв нужную таблетку, закинул её в рот. После этого он протёр свой бокал салфеткой, наполнил его мартини и пододвинул к Николь, как жест расположения. — Ты понимаешь, что мне, собственно, плевать на всё это, и прекрасно могу обойтись и без Ивара в кресле мэра? — Конечно, Хансен лгал, вся его карьера зависела ровно от Ивара.

— Что будет в моих силах. Назови свою цену, и я буду открыта к обсуждению. — Николь немного пригубила сладкий напиток, не удержав довольную улыбку. — Конечно, я понимаю. — Интонации говорили за нее. Марко заинтересовало ее предложение и не нужно было иметь степень магистра, чтобы это понять. Не нужны были даже два ее безупречных диплома.

— Я тебя трахну. Вот прямо здесь. Сейчас. — Алкоголь быстро терял своё влияние на разум Хансена, позволяя мыслить трезво. Даже слишком трезво. Вальяжно раскинувшись на диване, Марко облизал нижнюю губу. Его взгляд прожирал одежду Николь, как кислота.

— Я сказала: все, что в моих силах. — Николь не дрогнула и не потеряла своей уверенности. — Я хочу занять свое место в жизни Ивара, а связь с его другом — прямая угроза. Твоя цена не поможет моей цели, а сведёт ее на нет, и заключать такую сделку мне не выгодно, — закончила она, небрежно пожав плечами, и слизнула капли мартини с губ.

— А ты ведь реально ещё та сучка, — Хансен рассмеялся, зарываясь пальцами в волосах, — сечёшь. Не зря я тебя ему рекомендовал. — Вздохнув, Марко опустил ладони на стол. Соглашаться за спиной друга на такую сделку не прибавляло плюсов, но ведь если у этой стервы получится разорвать болезненную потребность Ивара в Софии, то дышать станет всем легче. А ребёнок… Да когда дети вообще волновали Хансена? — Он предпочтёт грубый секс. В любом виде. Хоть и наверняка забыл об этом. Помешан на том, чтобы соответствовать будущей жёнушке. Не хочет детей. Что ты хочешь знать?

— Что он помешан на Борромео, я уже заметила… — Николь не пыталась скрыть раздражение. — Я хочу знать слабые места их отношений, ее слабые места. Рвется там, где тонко, и это именно то, что мне нужно.

— Дай ему поверить в себя. Он отмахивается от прошлого. Решил, что сможет стать святым только потому что держит рядом Софию. Но Ивар Бескостный, которого я знаю, никогда не станет сидеть и ждать. Он действует. Он плюёт на принципы и правила. Он идёт к цели. Он любит женское внимание. Любит власть. Но… Разорви этот чёртов его ошейник. — Марко резко подался вперёд, оказываясь совсем близко к Николь. — Дай ему эту херову свободу!

— Я тебя поняла. — Мортенсен широко улыбнулась. Все оказалось даже проще, чем она думала. Ведь тот, кого описывал Хансен, не согласился бы на план, что она обсуждала с Иваром днем. — Все будет в лучшем виде. — Оставалось лишь проконтролировать, чтобы Лодброк не дал заднюю. Ну нет, этого она не допустит.

***</p>

Николь справилась с заданием, и журналистов оказалось даже больше, чем представлял Лодброк. Новый отстроенный корпус на территории приюта позволял детям учиться ухаживать за животными. Теперь ученики с горящими глазами следили, как нужно кормить кроликов, как правильно вычищать птичник…

На фоне этого конечно организовали небольшое возвышение, на котором стоял сам Ивар. Периодически он вылавливал из толпы лицо Софии и не мог сдержать улыбку. Ему не верилось, что всё складывалось настолько удачно. Заявление о его баллотировании в мэры было принято без негатива, хоть и не удалось избежать парочки вопросов про серьёзность намерений и о конфронтации с уходящим в отставку Кристофом Риделем, которого многие так любили. Но Лодброк, благодаря всё той же Мартенсен, вышел из ситуации достойно.

Суета по подготовке очередной пресс-конференции легла на плечи умелой помощницы Ивара, и Софи позволила себе быть только гостем, хотя суета всё же отвлекала её. Время шло, а Ивар всё не торопился заводить разговор о Пауло, и Софи поняла, что он оставил эту идею. Иначе он точно сказал бы ей, ведь по-другому быть не может. И Хансен ошибался в своих словах, Ивар не стал использовать прошлое.

Однако не всё ещё завершилось. И вот, когда вопросы были озвучены, Ивар попросил слово. Сердце стучало в горле, отчего говорить было почти невозможно, но Ивар, откашлявшись, начал:

— И позвольте мне вольность. В первый и последний раз воспользоваться положением. — Голос Лодброка дрожал, как от мороза. — Есть девушка, которую я люблю больше жизни. С которой нас связала очень непростая судьба, кидавшая слишком много невзгод. Она — мой луч света, разрезающий ночь. Она — та самая единственная любовь, которую я никогда не мог забыть. И… Я хочу, чтобы она была моей официально. Так, как она заслуживает. И пусть я, возможно, не совсем тот, кого она достойна, но я очень хочу им быть. И делаю всё ради неё. Всё, чтобы она была счастлива и… — Слёзы давили в горле, сбивало с мыслей взбешённое сердце. — Синьора София Борромео, Вы согласитесь стать Софией Лодброк?

Осознание того, что все сгладилось, приносило успокоение, но финальная речь Ивара застала Софи врасплох. Каждое его слово заставляло её сердце замирать, и Борромео не сразу поняла, что вдруг стала центром всеобщего внимания. Но тут же забыла о камерах и микрофонах, направленных на неё, и поднялась к Ивару, чтобы прикоснуться к его рукам и произнести те самые заветные слова:

— Я согласна. — Кажется, вокруг взорвались овации. Она не слышала. Она не замечала ничего, кроме его сияющих глаз.

— Я люблю тебя, принцесса, — прошептал Ивар, слушая её дыхание. Этот момент счастья он готов был переживать снова и снова, только бы слышать согласие теперь уже почти Софии Лодброк.

— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. — Софи подалась ближе, соприкасаясь с ним лицом. Она так редко плакала, но сейчас по щекам катились слёзы — слёзы счастья. Столько лет они шли к этому, столько всего произошло… а теперь? Неужели это и есть тот сказочный финал, о котором только можно мечтать? Дух захватывало, просто не верилось, невозможно было поверить.

Атмосфера праздника затронула всех приглашённых. И каждый разделял радость Ивара и Софии. Да и как этого могло не быть, если в закрытый по такому поводу клубе были приглашены только самые близкие друзья. Но ведь никогда у этой парочки не бывало всё настолько сладко.

— Вот у меня руки сегодня утром выросли не из того места! — Искусно изобразив сопереживание, Хансен смотрел на увеличившееся пятно на дорогом платье Софии. — Идём, я попрошу Бэт помочь тебе. — Не дожидаясь ответа, Марко потянул Соф в сторону служебных помещений. Ровно тогда, когда Ивар вышел покурить с Николь.

Ярче кольца на пальце сияли только глаза Софии, и даже неприятное происшествие в виде алого пятна на её светлом платье не могло омрачить настроение.

— Ему больше не наливать, — только и пробормотала Борромео, позволяя Марко увести себя. Лишь по одной причине: спор с ним привлёк бы лишнее внимание.

— Так ты согласилась? — начал Марко, стоило двери в его кабинет закрыться, оставив шум за ней. — Ныла, что память Пауло тебе дорога, но согласилась озвучить его версию? — Марко не нервничал, наоборот выражал неподдельное спокойствие, но он хотел знать, что задумала эта Борромео, не решила ли спутать все карты?

— Ты меня за этим сюда притащил? — Софи сложила руки на груди, закрываясь от него. — Если так интересно, почему у Ивара не спросишь? Или он забыл тебя в эти планы посвятить? — Она ёрничала, но сарказм быстро исчез. — Ивар ничего не предпринимал на эту тему. Похоже, уже и думать об этом забыл, — бросила она и решительно двинулась к двери, не желая больше оставаться в обществе Хансена.

— Он озвучит это сам, или это сделает Николь. — Зачем он сказал это? Марко сглотнул, потеряв на какие-то короткие секунды свою сдержанность и наглость. София не была похожа на девушку, что заинтересовала бы Марко. Она его больше раздражала. — Выставить Пауло в таком свете — опасно. Мы не можем дать гарантии, не сохранилось ли у кого информации о связи Ивара с Пауло. И так рубить ветку, за которую можно уцепиться — глупо. Тебя, — Хансен прижал палец к плечу Софии, — он послушает. Скажи ему. — Говорить о том, что Марко не мог пойти против Николь, Хансен просто не имел право. Да и выгоды это ему не несло.

— Тебе же нравилась эта идея. — Поведение Марко настолько сбивало с толку, что она забыла отбросить его руку или отстраниться, пытаясь понять, какие мотивы движут Хансеном, но спорить с ним не было никакого смысла, как и отрицать свою правоту. Да и сама мысль предать память Пауло вызывала отвращение к самой себе, не смотря на то, что Софи готова была рискнуть и продумать возможность такого шага. — Я скажу ему, — ответила она чуть тише и без неприязни в голосе.

— Я предпочитаю принимать взвешенные решения. И учитывать риски, а не только собственные интересы. — Марко отступил, кивнув в знак понимания. — Платье возьми в шкафу. Найдёшь подлиннее — умничка. Возьмешь покороче — моё уважение. — Вернув прежний насмешливый тон, Марко открыл дверь, чтобы выйти из кабинета. Задерживаться здесь не было смысла.

— Странный ты, всё-таки, — пробормотала Софи, не заботясь, услышит он или нет. Марко ушёл, и она осталась наедине с клубным гардеробом — выбирать было особо не из чего, платья танцовщиц никогда не входили в число одежды из её гардероба, но не ходить же в испорченном. Вздох, больше похожий на усмешку, и Софи остановила свой выбор на маленьком кусочке блестящей ткани. Да, он почти не прикрывал её бедра и ноги, но хотя бы закрывал всё остальное.

Когда София вернулась в зал, Ивар готов был стянуть с неё эту пародию на платье в ближайшем кабинете. Всё читалось в его взгляде. Однако Марко, стоявший за спиной друга, позволил себе подмигнуть и, прижав два пальца к губам, отсалютовал Софии с явной внезапной благосклонностью.

День был хоть и приятным, но всё же невероятно длинным и наполненным множеством эмоций. Забираться в постель после такого дня — это особое удовольствие, и Софи наслаждалась им, устроив голову на груди любимого мужчины, но даже в эту минуту её мысли были не столь безоблачны, чем хотелось бы. Ивар привлёк ней внимание журналистов, и Софи, хоть и не была публичной личностью, прекрасно знала, что будет дальше.

— Я всё ещё не верю, что ты, — Лодброк устало провёл пальцам по обножённому плечу Софии и мазнул губами по влажной щеке, — согласилась, а не послала меня к чертям. — Усмешка самопроизвольна слетела с губ. Счастье пугало Ивара, и он не мог ничего с этим сделать, только крепче обнять любимую.

— Шутишь? Разве я смогла бы? — Софи подняла на него глаза, встречаясь взглядом. — Но есть кое-что, что меня беспокоит… Я думаю о том, как скажется на твоей политической карьере моё прошлое. Все знают, кто был моим мужем…

Ивар напрягся и попытался устроиться более удобно. София словно копалась в его мыслях и нашла ровно ту, что терзала его уже несколько дней. Проведя ладонью по всё ещё щетинистому лицу, Лодброк глухо выдохнул.

— Это сложная тема, соглашусь. Но не думаю, что насчёт этого стоит сейчас беспокоиться. — Отложить этот разговор показалось лучшим решением. Ведь Ивар всё ещё сомневался в правильности предложения Николь.

— Мне тоже не хочется говорить об этом сейчас, но мы должны быть готовы к разным поворотам событий. — Марко напомнил Софи о том, что она уже забыла, выкинула из сознания как несостоявшийся факт, но в любом случае эту тему обсудить стоило, и откладывать в долгий ящик не хотелось.

— У тебя есть предложение? — Сомнение хоть и проскользнуло в голосе Лодброка, но он, устроив голову Софи на своей руке, повернулся к ней лицом и провёл большим пальцем по её подбородку. Даже сейчас ему было мало её. Мало настолько, что хотелось лежать вот так вечность и не шевелиться.

— Предложение? — Софи вопросительно взглянула на Лодброка. Было ли у неё предложение? Даже убаюканная теплом его рук и близостью тела, она не могла не вспомнить тот день, когда услышала, как Ивар и Николь говорят о её покойном муже. Но в сознании всплыли и никак не хотели уходить совсем другие слова.

«Тот, кто любит, не станет так использовать».