Глава 2 (4) (1/2)

Впервые за последние несколько месяцев в доме Софи наступила тишина. Вик и близняшки наслаждались солнечной Италией с Марло и другой родней Борромео, а Кира и Вилли проводили время с Аслауг и Рагнаром в их доме. Казалось бы, она должна была упиваться спокойствием, но без детей стало как-то пусто. Ганс Вольф застал Софи за бездельем, и его появление даже обрадовало. На первые несколько минут.

— У меня неприятные новости, Софи. — Ганс занял кресло напротив её, принадлежащего раньше Винсу в его кабинете. — Поначалу мы были лояльны к переменам, но…

— Но?

— Всё больше людей не довольны действиями Ивара. Он жёстко наказывает за любую малейшую провинность, едва ли не за сказанное не так слово. Мои люди только и занимаются тем, что собирают компромат на наших партнеров, но хуже всего… Ивар отказал Бланко в сотрудничестве. Ты знаешь, Софи, у Бланко высокий ценник на услуги, но и его методы скорее легальные, чем нет. А вот Джон Нокс ничем не гнушается, и именно с ним Ивар собирается сотрудничать… — Ганс рассказывал эпизод за эпизодом, а Софи слушала с невозмутимым видом, и невозможно было понять её реакцию.

Она долго общалась с Гансом, а после, проводив его, и сама собралась в дорогу. Она не появлялась в ”Люксе” пару месяцев, но теперь, никого не предупредив, направилась в кабинет — она никак не могла перестать думать о нём как о кабинете Пауло. Софи заняла пустующее кресло и велела охране предупредить её о появлении Ивара. Нельзя было не заметить, как изменился привычный кабинет. Проведя рукой по черной глади, Софи нахмурилась. Предметы, что находились здесь, были дороги ей. Вместо дивана, на котором Винс заставлял её спать, когда сама не могла найти на это времени, теперь стоял другой. Пауло уходил в прошлое, и от этого становилось тяжело на душе.

Короткий стук в дверь дал понять, что Ивар уже вошёл в здание. На большее у охраны просто не хватило смелости. Ослушаться просьбу Софии они не могли, но и рисковать, не зная, как к этому отнесётся Лодброк, никто не хотел.

Спустя пару минут дверь в кабинет медленно отворилась, и перед Софией возник сам Ивар. Склонив голову, он прищурился и улыбнулся. Его приподнятое настроение объяснялось довольно просто: новый контракт на более чем выгодных условиях.

— Здравствуй, Ивар. — Софи откинулась на высокую спинку кресла, руки её расслабленно лежали на подлокотниках, а лицо ничего не выражало. — Вижу, ты везде вносишь перемены. Жаль, мне нравилась старая мебель. Она была дорога как память.

— Это всего лишь вещи. Зато в приюте святой Елизаветы стало чуть уютнее. Жаль только стол. Пришлось немного подправить, прежде чем отдать. — Ивар всё с той же улыбкой подошёл к оборудованной барной стойке и плеснул в бокал виски. Он вёл себя здесь как настоящий хозяин. Даже тот факт, что София заняла его кресло, был для него весьма обычным допущением. — Будешь? Хороший контракт. Можно и отметить. — Заметив некое равнодушие, Ивар закатил глаза. — Обычная вежливость, прежде чем спросить, что же привело тебя сюда. Не просто ведь, что соскучилась… — Уголок губ Лодброка дрогнул.

— Приют… Что ж, хорошо. Я за рулем. — Софи покачала головой, поглаживая пальцами прохладную кожу обивки. Уверенность Ивара, какая может быть только у хозяина, чувствовалась, но не трогала Софи. Этот кабинет уже никогда не станет для неё чужим. — Контракт с Джоном Ноксом, полагаю? — Она вскинула бровь, ожидая ответа. В ней вдруг стало слишком много Винсента Пауло, как будто его дух вселился в неё.

— Дай угадаю. — Ивар сделал глоток и хищно облизнул кончиком языка нижнюю губу. Он знал, что на Софию ни одна его выходка не действовала, но все эти манеры въелись в него настолько, что стали с ним единым целым. — Ганс. Он был против этой перемены. Но… Всегда нужно двигаться дальше. — Вскинув руки, Лодброк упёрся локтями в стойку, не сводя взгляда с Борромео. — А ты, видимо, пришла образумить меня? — Мышцы на лице Ивара дрогнули, он напрягся, будто в ожидании удара.

— Образумить? Уволь. — Софи с неторопливой грацией почти лениво вскинула руку и тут же вернула её на место. — Я всего лишь хотела узнать… Почему, двигаясь дальше, мы уходим от проверенных людей, действующих почти всегда легально, к людям с такой репутацией, как у Нокса? Почему твоя репутация стала похожей на его, а наши люди погрязли в жестокости твоих методов? Чего ты хочешь добиться такими переменами, Ивар?

Лодброк облизнул зубы, но вскоре залился смехом, проникающим вглубь сознания, выжигающим и устрашающим.

— С Ноксом я сталкивался большую часть всей работы на Винса. Я знаю его вдоль и поперёк. Его взгляды близки мне, и выгода, лично для меня, очевидна. Он знает, что если попытается подставить меня… — Ивар осушил залпом бокал и с оглушающим звоном опустил его на стойку. Как он не треснул прямо в руке — истинное чудо. — Люди боятся меня. Они верны мне. Ни один не решится пойти против. Разве что Вольф… — Кривая улыбка возникла на лице Ивара. Сам же он весь собрался, готовый отражать нападки в свой адрес и сомнения.

— Вольф верен мне. — Софи сказала, как отрезала. Она смерила Ивара внимательным взглядом снизу вверх, читая его, как хорошо знакомую книгу. — Думаю, настал момент нам разграничить деятельность. Я слишком засиделась дома.

— Твоё право. Я обещал, что не стану вставать на твоём пути, и не отказываюсь от своих слов. — Лодброк ухмыльнулся. Неторопливо, будто подкрадываясь, Ивар оказался совсем близко и опёрся на стол, присев на него. — Полагаю, безопасность вся уйдёт к тебе.

— Полагаю, что так. — Софи сложила руки на столе. — ”Люкс” весь твой. Нужно созвать совет. Люди должны решить, по какому пути им следовать.

— Это верно. — Ивар закивал, соглашаясь. Склонившись почти к самому лицу Софии, почти оскалившись, Лодброк прошептал: — Добро пожаловать обратно. Но только в мой мир. — Хотел ли он Софию? О, да. Чуть ли не постоянно. Но вся окружавшая его жестокость прекрасно заглушала любой порыв.

— Ивар, — Софи с улыбкой поднялась на ноги, их лица оказались так близко, что они могли ощущать дыхание друг друга, и губы едва не соприкасались, — когда-то я не знала, кто я и на что способна. Но это было давно. Я буду строить свой собственный мир. Сейчас я точно знаю, что у меня хватит сил, и точно знаю, каким он должен быть.

И первым отстранился Ивар. Пусть с улыбкой, хищным взглядом и полным безразличием, но граница, о которой говорила София, будто прошлась вновь по его сердцу. Именно поэтому Ивар отошёл к шкафу, начиная перебирать какие-то документы. Нужна была деятельность, чтобы отвлечься.

— Всегда буду рад видеть тебя здесь. — Получилось уж как-то совсем сухо. — Удачи в начинаниях.

Софи отдалилась от кресла, теперь уже чужого, и направилась к двери, но на пороге обернулась.

— Тебе всегда есть место в моей жизни. Если, конечно, это то, чего ты сам захочешь.

— Не стоит, — почти моментально прервал Ивар, вздрогнув. Любой намёк на сближение колол в самое уязвимое место. Легче держаться подальше, чтобы не было больше тяжело и больно. В понимании самого Ивара — он защищал таким образом близких, взвалив на себя ту сферу, которая затягивала, будто чёрная смола, и не отпускала. Здесь требовались жестокость и бессердечие. Равнодушие. Людьми управлял страх. Этим страхом должен был стать Ивар Бескостный. И он стал им, прогнув большую часть партнёров под свои стандарты. Но стоило ли всё это увеличившейся стене между ним и его родными людьми? Вероятно. Если они в безопасности. — У меня скоро переговоры. — Небрежно откинув папку на стол, Ивар опустился на мягкий диван, давно уже ставший ему и одинокой постелью.

— Вот так? — Рука, что уже почти коснулась дверной ручки, повисла в воздухе и опустилась. — Что произошло? Что стало с твоими чувствами? Или их и вовсе не было, только «запретный плод» подогревал интерес?

— Считай, что я играл, мне было скучно, хотелось разнообразия, мстил. Вариантов тьма. Выберешь любой по вкусу, — бросил Ивар, огрызнувшись. Меньше всего он хотел именно сейчас раскрываться вновь. Наслаждаться безразличием и утопать во власти, ощущении чужого страха перед собой было куда приятнее.

Надо было бросить в ответ что-то вроде «сделаю вид, что поверила» и уйти, гордо вскинув подбородок, но когда речь шла об Иваре, всё оказывалось не так, как должно быть. И вместо того, чтобы закрыть за собой дверь, Софи шагнула обратно и опустилась на диван рядом с ним. Её пальцы сжали папку с документами с другого конца.

— А теперь повтори всё это, глядя мне в глаза.

— Я не нуждаюсь в тебе, — сквозь зубы прорычал Ивар, резко обернувшись к Софии. Сердце замерло, позабыв о жизненно важной необходимости биться. Попытки сделать вздох больше походили на хрип. — Как и ты во мне больше, чем в коллеге. Для нас это было «запретным плодом», как ты сама выразилась. — Верхняя губа Ивара дрогнула, оголяя клыки. А взгляд… По истине жуткий и полный всех известных эмоций, грозился преследовать вечно, перейди Софию черту. — Развлечение и не больше. — С каждым словом Ивар верил себе всё меньше, но знал только одно — нужно было оказаться как можно дальше при первой же возможности.

— Складно говоришь. — Она не боялась его, и уж точно его взгляд не мог её остановить. — Но не достаточно убедительно. — Её пальцы мягко коснулись его подбородка — не дать позволить отвернуться, заставить смотреть на неё. — Для меня это не было игрой в «запретный плод». Да, Пауло был в моём сердце и всегда будет, это неоспоримый факт. Но ты — другое. Ты этим сердцем владеешь целиком и безвозвратно. Ты можешь прогнать меня сейчас. Но это ничего не изменит. — Она не осознавала раньше, но сейчас поняла, как сильно не хватало его… Больше полугода прошло, и пропасть между ними росла. Софи прыгнула в неё и не знала, дотянет ли до другого края или рухнет вниз, чтобы разбиться. Теперь это зависело не от нее.

Борьба с собственными инстинктами стала чем-то привычным и уже могла запросто войти в список дел на день. Прикосновения Софии жгли, грозясь оставить незаживающие шрамы. Только вот новое, взращенное так трепетно, тоже не уступало. Документы отлетели на пол, когда пальцы Ивара сомкнулись на шее Борромео. Он превозмогал невыносимую боль, разъедающую изнутри, лишающую остатков человечности.

— Даже не смей больше проворачивать со мной подобное! — рявкнул Ивар, вжав Софию в спинку дивана и нависнув над ней. Он чувствовал, как по живому острым ножом от него отделяли что-то по мелким частям с каждым движением, с каждым угрожающе произнесённым словом. Ивар был рождён защищать Софию, а сейчас сам причинял ей боль. И это уничтожало его по крупице. Оскалившись, он приблизился к её лицу, едва ли не клацнув зубами по губе Софии. Его взгляд не метался, а уверенно замер на глазах, оторвавшись от губ.

Она улыбнулась дико, почти безумно этой яростной вспышке, сказавшей наверное даже больше, чем он сам мог представить. Уверенно держа взгляд, почти физически ощущая его внутреннюю борьбу, Софи не собиралась отступать. Кожу шеи жгло, от того, насколько близко он находился — впервые за столь длинный срок — сбивалось дыхание.

— Знаешь, я скучала. — Собственный голос был как отравляющий яд и как живая вода. — Ночами вспоминала все наши украденные мгновения… Поцелуй под дождем… Как ты опустился на пол передо мной и касался меня губами… Мне было так хорошо… Запах травы, когда мы были с тобой на конюшне… Я все помню. И знаю, что ты тоже.

— Замолчи, — почти взревел Ивар, раненный своими же стрелами. Возбуждение переплелось со жгучей обидой, преградившей дальнейшие действия. Но подайся София ближе, она бы поняла, насколько было сильно желание Лодброка. — Мне же ничего не стоит сжать сильнее. Как это было месяц назад. Как же его звали? Пьетро? Ах, Паскаль. Это из-за его крови, въевшейся в дерево, пришлось менять весь стол. Дурень не слышал меня. — С самозабвенным рычанием Ивар скривил губы в подобии улыбки. Склонившись ближе к уху, Лодброк прошептал: — Мне не нужно ничего помнить. Мне нужен я настоящий. — Его губы едва касались её кожи. — Я создаю кошмар. Меня боятся. — Пальцы сжались сильнее, почти до хрипа, но тут же ослабли. Второй рукой Лодброк медленно и мучительно нежно провёл по щеке Софии. — И больше я не поведусь на твои штучки. Винсент занял тебя всю. По нему и плачь.

Что изменило его? Её горе по другому мужчине или ощущение власти, которую он получил? Или всё вместе? Но одно Софи знала точно: что бы там Ивар ни думал, настоящего в нём сейчас было меньше всего. Настоящего она знала слишком хорошо.

— Ты думаешь, сможешь заставить меня бояться тебя? — Её пальцы опустились на его затылок, но это была цепкая хватка, а вовсе не нежное прикосновение. — Думаешь, заставишь поверить, будто способен причинить мне физическую боль? Ты играешь в самообман. — Софи подалась вперёд, практически врезаясь в его корпус, она прижалась к нему, вдыхая знакомый запах, слушая стук его сердца. И даже этого было почти достаточно.

Скрип зубов Лодброка, не будь в кабинете прекрасной шумоизоляции, разнёсся бы по всему клубу. Он даже прикусил язык, отчего во рту возник солёный привкус. Ивар морщился, сдерживая дыхание в пределах допустимого. София чертовски хорошо его знала, и это бесило. Он привык действовать именно так и не желал возвращаться обратно.

— Я не слабак, готовый кинуться на любую юбку. — Мысленно отвесив себе оплеуху, Ивар огрызнулся: — Или же ты пришла именно за этим? Винса не стало, больше идти не к кому? Хочешь развлечься? Это льстит, что прибежала именно ко мне. Только вот беда — меня это больше не интересует. Наигрался, знаешь ли. — Врать самому себе, когда вся кровь прилила к паху, было совсем непросто, поэтому Ивар увеличил расстояние, вновь прижав Софию к дивану.

— Не интересует? — Она усмехнулась, изогнув бровь, вложив в этот жест весь свой скепсис, готовая рассмеяться. Этого желала её часть. А вторая… вторая злилась на него, на саму себя, но эту часть Софи заперла на замок. — Тогда убери от меня руки и верни мне личное пространство. И может быть, — она точно делала ему одолжение, — сделаю вид, что поверила тебе.

— Откуда мне знать, что не бросишься на меня? Безопасна, пока зафиксирована, как-то так говорят? — Возвысившись над Софией так, что между ними была только его вытянутая рука да колено точно между её ног, Лодброк склонил голову, отчего его взгляд стал совсем животным. Как дикий волк после удачной охоты, от которого всё ещё пахло кровью и смертью.

— Чего ты опасаешься? Что я не устою перед твоим диким магнетизмом? — Софи фыркнула с очередной усмешкой. — Так здесь мы уже все выяснили про наши интересы. — Она лениво изучала его лицо, словно устроилась в самом удобном кресле, а вовсе не он удерживал её. — Я смотрю, твои задачи на тебя плохо влияют.

— Принцесса нуждается в утончённых манерах? — Ивар отстранился, нехотя и неторопливо, как кот, отпустивший ещё живую мышку, и развалился на диване, устроив руки за головой. — Увы, я немного так не гожусь в принцы. Другие интересы.

Софи усмехнулась и пустила руки на юбку, разглаживая образовавшиеся складки — словно её это действительно волновало.