Часть 4. Phoenix. Глава 1 (1/2)
Солнце заволокло серыми тучами, норовившими в любой момент пролиться на землю дождём, но за всё время, пока урна с прахом скрывалась под небольшой серой и унылой плитой, так и не сорвалось ни капли. Все знали, что Винсент не желал выделяться, давно уже решив для себя, что его останки должны лежать на самом обычном кладбище и обязательно пройти через огонь. Весьма символично.
Немногих допустили на эту церемонию. Ивар мог бы разделить трагедию только с самыми близкими. Но даже в окружении осунувшихся детей, познавших суровость жизни раньше положенного, Софии и Ганса Лодброк держался строго и отстранённо. На его плечи взвалилось столько всего, что они трещали, однако делиться этим грузом с Софией Ивар не хотел. Он смотрел, как Борромео аккуратно выкладывала цветы возле небольшого памятного камня, и думал, что, возможно, ей было бы легче, будь высечено на этой плите его собственное имя.
Дети держались вместе, подле своих бабушек — Марло и Аслауг, — сбившись в стайку, как кучка осиротевших детенышей. Они мало что понимали, но чувствовали, глядя на две холодные могильные плиты, что все теперь будет иначе. Не плакали и не жаловались, даже маленький Вилли на руках у матери Ивара. Винс гордился бы всеми ими. Софи выпрямилась и остановилась рядом с Иваром, плечом к плечу. Столько раз она делала это раньше…
— Вот и остались мы с тобой одни… А наши враги слетятся на смерть Винса, как стервятники. Будет трудно. Но если я потеряю еще и тебя, этого пережить не смогу.
— Не стоит преувеличивать ценность моего существования, София. Но я обещаю, каждый, кто посмеет возомнить себя способным нарушить созданное Винсентом, захлебнётся в… — Ивар поморщился и сбавил обороты: — в своих амбициях.
— Мы еще успеем обсудить это. — Сдержанная, собранная, в чёрном строгом платье Софи держалась достойно вдовы Винсента Пауло, но разве был у неё выбор? Она подвела его при жизни, так хоть сейчас… — Я на минуту. — Заметив поодаль между деревьев силуэт в черном, Софи двинулась туда. Пройдя несколько десятков метров, она нагнала уходящего Риделя.
— Кристоф. — Софи поравнялась с ним. — Спасибо, что пришли. И мне жаль, что вот так… издалека…
— Мои соболезнования, — сухо ответил Ридель. — Меня и не должно быть здесь. Так что всё нормально. Не вам извиняться передо мной. — Кристоф слегка поклонился и надвинул на глаза шляпу.
— Спасибо. — Немного они прошлись молча, лишь только песок и камушки хрустели под ногами дорогих туфель. — Я однажды сказала, что не враг вам… Ничего не изменилось. И не изменится.
— Я учту это. — Ридель выдохнул. Возможно, он хотел увериться в том, что его работа не станет костью в горле тех, кто займёт место Винсента. — Должен сказать, что я уже дал ход делу этого Густава. Синьор Пауло успел передать достаточно материалов, чтобы обвинить его вместе с Никласом Шмидтом. Там было ещё несколько лиц. Все они уже задержаны. — Ридель замолчал и посильнее пнул камешек острым носком ботинка. — Вы, как приемница Пауло, уверен, выберете верный курс, и наше взаимодействие будет держаться на сотрудничестве.
— Спасибо. Этот ублюдок должен за всё ответить. — Софи побелела, а её губы стали тонкой линией. — Так и будет. А сейчас мне нужно возвращаться. — Нужно было что-то ещё добавить, но Софи не нашла слов. Мимолётное прикосновение маленькой ладони сказало куда больше.
Вечер наступил внезапно. Детей отправили спать, Марло присматривала за ними, все понимали, что родная бабушка куда ближе няни, пусть и хорошо знакомой. Стоило пойти спать и Софи, но перед этим оставалось ещё одно дело.
— Ивар. — Появившись на кухне, Софи прервала разговор Лодброка с матерью, но не стала тратить время на извинения. — Пойдем в кабинет, нам много что нужно обсудить.
— Мам, иди, поспи. Завтра обещаю, что договорим. — Аслауг легко улыбнулась и провела ладонью по каменной руке сына. Она понимала его, поэтому и была сейчас рядом.
— Нам нужно собрать людей. Ты знаешь. И знаешь, что большая часть уже приняла озвученное ещё Винсом наследие, — не теряя времени начал Ивар, как только дверь за ним закрылась. — Но ты также знаешь и моё мнение насчёт всего этого.
— Да, знаю. — Впервые занимать кресло Винса было так непривычно. — Но у меня есть своя позиция о нашем курсе. Я хочу, чтобы Виктор, а также близнецы и Кира с Вилли получили наследие, в котором будет как можно больше легального бизнеса. Винс бы не хотел этого, и мне жаль говорить о таких вещах в день его похорон. Но действовать нужно решительно и быстро. Слишком огромная и опасная махина оказалась в наших руках. Не удержим — всех задавит.
— Я не стану претендовать на всё легальное, — сухо и без каких-либо сомнений ответил Ивар, прислонившись спиной к холодной двери. Или это его настолько пробивала дрожь? — Моё место было чётко прописано. Детям я не желаю такой жизни, но что касается меня… Другая жизнь не даётся мне. Да и я её не хочу. Поэтому прошу позволить мне плавать там, где я могу пригодиться. В случае, если тебе нужна будет помощь и время прийти в себя, я готов подержать под своим контролем и ту часть наследия Винса, которую уже успели легализовать. — Ни одна мышца на лице Лодброка не дрогнула. Его словно невозможно было ничем пронять.
— Я понимаю, но сейчас… — Софи помедлила, набрав в легкие воздуха, — трудное время для нашей семьи. Я не могу просить тебя о таком, но всё же… Пока я хочу проводить больше времени с детьми. И хочу, чтобы ты возглавил дело Винса, но не забывая курс, который я выбрала. Ты можешь отказаться, необязательно взваливать на себя всё. Но если дашь мне паузу, я была бы рада.
— Значит, — Ивар медленно моргнул, — мы верно поняли друг друга. И моя просьба. — Стиснув челюсти, Лодброк скрипнул зубами. — Скорее всего мне придётся погрузиться во все дела достаточно надолго. Я не хочу нагружать маму с отцом, да и Вилли с Кирой будет спокойнее с остальными… В общем, я бы хотел, чтобы дети остались с тобой. Пока я не выстрою все дела и не буду уверен, что всё вернулось в нужное русло. — Лодброк вскинул подбородок. Он догадывался, что София не отказала бы, но сейчас, стоя перед ней в этом кабинете, чувствовал, что обязан задавать такие вопросы.
— Даже не думай, чтобы беспокоиться о детях. Я забочусь о них, как о своих собственных. Так было всегда, а сейчас — особенно. Ивар. — Софи поднялась на ноги и вышла из-за стола, поравнявшись с ним. — Сейчас это твоё кресло. И двери этого дома всегда открыты для тебя.
Едва заметно дрогнув, скорее от неожиданного действия Софии, Ивар на мгновение прищурился. В нём не осталось никаких лишних желаний: он должен был заставить вертеться огромную махину — наследие Пауло.
— Спасибо. — Кивнув, Лодброк втянул воздух через нос. — Завтра утром будет собрание в кабинете Винсента. В «Люксе». Думаю, твоё присутствие было бы кстати. — Когда Ивар был таким спокойным, он и не помнил. Будто им управлял кто-то другой, всучив собственные эмоции, чуждые ему, но сейчас пришедшиеся весьма кстати.
— Хорошо. — Софи кивнула, подняв на Ивара глаза, и вся её сдержанность рухнула, вдруг её охватила такая тоска, что стало больно дышать. Совсем недавно на душе цвели весенние цветы, а теперь метель укрыла всё холодным снегом. Хотелось согреться, снова ощутить тепло, но на это тепло у неё не было сейчас никакого права.
***</p>
Кресло Винсента не давило. Оказалось комфортным и даже чересчур удобным. Ивар сидел в нём, устроив обе руки на подлокотниках, так похожий на Пауло, но различий было достаточно. Начиная с недоверчивых взглядов, устремлённых на него. Все прекрасно знали Ивара, его методы, и слышать о том, что легальной частью бизнеса также будет заниматься он, было как минимум необычно.
— Я знаю, что многих не радуют изменения. — Лодброк постукивал пальцами правой руки по мягкой коже. — Но, будь моя воля, я бы предпочёл всё также работать на Винсента. Однако мы все обязаны чтить его память. Поэтому, — люди, привыкшие работать с Иваром, разделяющие его взгляды, согласно закивали. Каждый понимал, что теперь мог получить шанс иметь больше власти, стать правой рукой Ивара Бескостного, — мы все продолжим выполнять возложенные на каждого функции. Теперь, чтобы я поскорее мог составить для себя общую картину, лично стану контролировать работу каждого ответственного, и, не стану скрывать, обязательно будут кадровые перестановки.
— Значит, нам всем стоит готовиться в любой момент проститься с привычным местом? — Люди зашептались, начиная наконец готовить вопросы.
— Это ждёт тех, кто вызовет у меня подозрение в верности лично мне. — Ивар с большей строгостью посмотрел на интересующегося, отчего тот даже поёжился. Только после этого Лодброк ухмыльнулся.
Дверь отворилась, и взгляды присутствующих обратились на Софи. Она вошла в кабинет без привычного стука каблуков, в темных джинсах и черной водолазке, её лицо не было тронуто косметикой — такое ненавязчивое напоминание о её трауре.
— Для нас настало трудное время. — Софи остановилась рядом со столом, теперь уже не принадлежащим Пауло, и обратилась к приближенным людям: — Винсент видел в Иваре Лодброке своего наследника, преемника, наставника для Виктора. Именно поэтому Ивар сейчас занимает это место. Такова воля Пауло, и мы все обязаны чтить её и исполнять. Винсент ценил в людях преданность. Её ценю я, и ценит Ивар. И пусть каждому из вас Густав станет примером. Власть — это рубашка из огня. Если умеешь носить её верой и правдой, она будет оберегать тебя и уничтожит твоих врагов. Однако, стоит поддаться гордыне и своё место забыть, тогда она самого тебя сожжёт. Никогда не забывайте об этом. И помните, любого, кто пойдет против моей семьи, постигнет участь Густава.
Люди уважительно согласились, закачав головами. Как бы кто ни думал о том, как София достигла той власти, что у неё имелась, но каждый принимал её и считал достойной. Каждый прислушивался к Софии, и этого было не отнять.
— Значит, синьора, вы отходите от дел и передаёте свою власть? — Как последняя надежда услышать иной ответ прозвучал вопрос одного из помощников Ганса. Вся служба безопасности имела тёплое отношение к Борромео, и они хотели бы видеть её на месте Винсента.
Ивар изобразил безразличие, спрятав оскал за улыбкой. Только его жёсткий и пронзительный взгляд вынудил мужчину не продолжать предложение. Лодброк же, довольный собой и заручившийся поддержкой Софи, расслабился и откинулся на спинку кресла. Картина почти всем напоминала, будто новый могущественный демон взошёл на законный трон. И каждый понимал, что ожидать теперь можно было чего угодно.
— Я передала полную власть Ивару, чтобы полностью посвятить себя детям и быть для них опорой, когда все они переживают утрату. Но это не значит, что я собираюсь упускать из вида наши дела. Я буду в курсе событий и… каждый сможет прийти ко мне, если возникнет такая необходимость. Вы были для Винсента как семья, а значит, и для меня тоже. Он ценил вас, и я ценю. Он прислушивался к вам, и я буду прислушиваться. Многое теперь изменится, но мы не собираемся спешить, для всех перемен своё время.
— Благодарю, синьора София, — искусно вежливо произнёс наконец свою реплику Ивар. Он примечал взгляды и жесты каждого из присутствующих, делая определённые выводы. Ломать и перестраивать Лодброк не собирался, но создать комфортную ему атмосферу, окружив себя подходящими людьми, хотел и имел такую возможность. — Вероятно, быстро внести что-то новое не получится, но, уверяю всех, разочаровываться во мне не придётся. И уж точно я не подведу Винсента. Обещаю. — Ивар улыбнулся уголком рта и закинул ногу на ногу. — Мы все будем рады, синьора, каждому визиту сюда. — Ивар перевёл тяжёлый взгляд на Софию, в котором где-то очень глубоко отображались мелкие искры горькой любви, теплящейся и отказывающейся сдаваться.
— Я уверена в тебе. — Софи встретилась глазами с Иваром, и внутри что-то перевернулось. — А теперь больше не буду отвлекать вас от дел. Удачи, господа. — Она улыбнулась, вдруг откуда-то отыскав тепло, прежде чем покинуть кабинет, который больше не принадлежал Винсенту Пауло. Как и ей самой.
— Я так понимаю, бабы по наследству не переходят? — хохотнул молодой парень, как только София закрыла за собой дверь. Вероятно, работавший ещё недавно с Густавом, если судить по тому, что он кучевался вместе с ещё несколькими «бесхозными» парнями, которых даже Ивар плоховато помнил.
— Верно, — усмехнулся Лодброк и медленно склонил голову, вперившись глубоким взглядом в парня. Тот сглотнул, но, заметив улыбку на лице Ивара, оживился.
— А-то ведь ходили разные слухи… — Парень ойкнул, получив ощутимый толчок под рёбра.
Ивар улыбался всё шире и шире, а вскоре залился смехом, от которого каждый почувствовал себя неуютно.
— А ты любишь шутить. Мне нравится, — произнёс Лодброк, подставив кулак под подбородок. — Сейчас все свободны. Я сообщу ответственным о следующем собрании и буду ждать отчёты.
Когда же почти все покинули кабинет, Ивар нахмурился. Уголки его губ опустились. Тяжело упавшая ладонь на стол привлекла внимание Марко — одного из верных исполнителей, с которым Ивар частенько бывал в довольно опасных переделках, — а вторая ладонь прочертила в воздухе довольно однозначный жест возле горла. Марко понятливо улыбнулся и кивнул.
В мгновение ока того «шутника», чьё имя Ивар и не собирался запоминать, взяли под руки люди Ивара на самом выходе из клуба и затолкали в джип. Начиналась совсем другая игра, правила которой уяснить должны были все и довольно быстро. Если хотели жить.