5.13 Abandoned (2/2)

В клинику святого Антония подбросили младенца, и Линд пообещала разобраться с этим делом сама, сделав особый упор на замечании, что обойдется и без его помощи.

Поэтому начать Уилл решил с посещения района, в котором жил Луис.

Он переоделся в обычную одежду, не желая смущать местных жителей значком, припарковал свой ?Сабурбан? в паре кварталов, дабы его не растянули на запчасти любители легкой наживы, и отправился пешком на поиски дома, принадлежавшего семье Баррера.

Он прошел ряд стоящих бок о бок двухэтажных кирпичных домов, окруженных кустами азалий, от которых в разные стороны тянулись узкие улочки. И чем дальше он продвигался вглубь, тем более жалкий вид принимали здания, тем больше ловил он на себе косых взглядов, и тем однороднее становился обитающий здесь контингент, на фоне которого белолицый и светлоглазый Уилл казался чужаком.

В этой части города было мало законопослушных жителей. На каждой улице здесь царили свои порядки, имелись свои хозяева, сюда неохотно совалась городская полиция. На углах торговали чуррос, крэком, кокаином, травой и прочими радостями жизни.

Близко стоящие друг к другу неухоженные домишки с выгоревшими лужайками и тощими кустами, притулившимися у сетчатых заборов не делали эти места мечтой для соискателей жилья. Почти на каждом крыльце сидели неприветливого вида парни в белых майках, коротких штанах и носках, больше напоминающих гольфы, достающие почти до самых колен. На головах у некоторых были повязаны разноцветные банданы, а их обветренные коричневые лица украшали темные татуировки. Они пристально следили за незваным гостем, не скрывая угрозы, и Уилл был готов поклясться, что у каждого из них за поясом по пистолету, который они при любой возможности с радостью пустят в ход.

Двухэтажные кирпичные здания, с располагавшимися в них магазинчиками, были исписаны граффити и изрисованы частями тела, которые обычно не принято выставлять на обозрение, а на большинстве окон первых этажей стояли решетки. Ворота, ведущие на баскетбольную площадку, давно проржавели, правая створка висела на одной петле. Впрочем, судя по набросанному на площадке мусору и осколкам битого стекла, в баскетбол на ней давно никто не играл. Заваленные мусорными мешками и прочим хламом обочины, обилие автомастерских с раскуроченными машинами и сложенные друг на дружку покрышки добавляли пейзажу уныния. Липкий зной поднимал в воздух самые разные уличные ароматы и эти запахи не поддавались никакому описанию. В силу особенностей своей работы, Уиллу доводилось бывать и в худших частях города, и все же удовольствия присутствие здесь не доставляло.

В какой-то момент он осознал, что уже не уверен, в правильном ли направлении идет. Попытки спросить дорогу не увенчались успехом. Все, кто встречался ему на пути, либо отвечали странными односложными фразами, которых он не понимал, либо не отвечали вовсе.

Остановив тощего старика в засаленной гуаябере и с трубкой во рту, Уилл понадеялся, что этот-то уж точно поможет. Но в ответ получил лишь что-то, похожее на брань. Смысла слов в силу своих скудных познаний в испанском он не понял, но решил даже не пытаться представить, что именно ему пожелали сделать или куда пойти.И все же добравшись до нужного дома, он отметил, что дом Баррера был не так уж и плох собой – большой, с зеленым газоном, и облицовка, похоже, обновлялась совсем недавно. Он постучал. Сначала тихонько, затем уже громче. Вот только ему упорно не хотели открывать. На пятой минуте напористого стука внутренняя дверь распахнулась, и за внешней дверью-решеткой возникла пожилая женщина, посмотрела на своего гостя с отвращением.- Простите, мэм. Я ищу родственников Луиса Барреры. Вы могли бы мне помочь?Но не успел он закончить свой вопрос, как дверь перед его носом захлопнулась, а из-за нее послышалось очередное недовольное бурчание.Похоже, выяснить хоть что-то в этой местности было еще той задачкой…Он постоял пару секунд на крыльце, растерянно осматриваясь: на крохотном дворике у соседнего дома через дорогу женщина развешивала белье и старательно делала вид, что не смотрит в его сторону.Уилл спешно спустился вниз по ступенькам.

- Здравствуйте. Не поможете мне? – произнес он с улыбкой и самым дружеским тоном, опасаясь, что и эта сейчас сбежит, не преминув перед этим витиевато послать. – Вы говорите по-английски? Мне жаль, но я плохо понимаю по-испански…Женщина перекинула через веревку прямоугольник, похожий на пестрыйплаток и замерла. Надежда на то, что она понимает английскую речь, таяла на глазах. Странно. Но в мексиканских кварталах случается и такое.

- Пожалуйста, мне правда нужна ваша помощь, - глядя ей прямо в глаза, продолжил Уилл.

Женщина ухватилась обеими руками за веревку и – о чудо – произнесла на вполне понятном ему языке:

- Ты что, заблудился? Что тебе нужно? - ей было около тридцати пяти, но выглядела она старше, лицо осунувшееся, морщины возле губ, уже намечающаяся проседь в волосах.

- Меня зовут Уильям Кларк, и я бы хотел поговорить с хозяевами этого дома, - он указал себе за спину. - Но женщина, которая открыла мне дверь, похоже, не говорит по-английски.- Здесь просто на дух не переносит гринго, и никто не разговаривает с ними на их языке. С тобой тут никто не будет говорить, ты чужой. Лучше уходи.- Я это уже понял, но я не могу уйти с пустыми руками, раз уж пришел.

- Тогда продолжай стучаться в двери, Гильермо, узнаешь много новых слов, - достаточно резко ответила она, потом склонилась к своей пластиковой корзине и вновь принялась за развешивание белья.

- Этот дом принадлежал семье Баррера? – не сдался Уилл.

- Да.- Там сейчас кто-нибудь из них живет?- Нет. Там новые жильцы.- Баррера переехали?

- Некому стало там жить. Зачем они тебе нужны?

- Я хочу поговорить о Луисе.Женщина нахмурилась.- Опять? Прекрасно, вот только газетчиков нам здесь и не хватало. Столько лет прошло, я думала, уже все утихло. Оставьте его уже в покое.

- Я не журналист. Просто хотел задать несколько вопросов. Вы давно здесь живете, вы знали семью Баррера?

- Знаешь что, проваливай!Похоже, преодолеть стену, которая разделяла его с этими людьми, не получится. Уилл отступил на шаг назад, и вдруг рядом ногой мелькнуло что-то живое и мягкое. Он опустил взгляд – по траве ковылял на коротких толстых лапах непонятной породы пес, заглядывал в лицо умными, преданными глазами. Он не рычал и не скалил зубы, он был единственным живым существом, которое не выказывало к нему здесь неприязнь.

Нагнувшись к собаке, Уилл погладил его по широкой спине.

- Привет, пес! Это ваш? – спросил он у женщины. – Как его зовут?- Так и зовут - ?Пес?, Чучо.

- Ты пришел проверить, кто это чужой с твоей хозяйкой, да? Долго же ты шел...Чучо склонил голову набок, словно понимая каждое слово, и лизнул Уиллу руку.

- Этот старый пень наверняка дрых в какой-нибудь яме. Поверить не могу. Как ты это делаешь? Он к себе вообще никого не подпускает, даже моих детей. Еще и кусается, как сволочь, когда его пытаешься погладить.

- Возможно, в душе он не такой уж и плохой парень, да, дружище? Я люблю собак, собаки не могут быть плохими… люди способны на предательство, а собаки – никогда. Может, ему когда-то досталось от людей, и теперь он им не доверяет?

- Луис однажды притащил его – маленького, грязного, тощего, как скелет, нашел где-то. Дома у себя оставить не смог, отдал нам.

- Так вы хорошо знали Луиса?Женщина смахнула с оливково-смуглого лица прядь волос и посмотрела по сторонам, словно пытаясь разглядеть что-то вдали, затем, подхватив свою корзину, жестом поманила за собой Уилла.- Ладно, пойдем. Только быстрее.Она отворила дверь из тускло-коричневого дерева и пропустила своего гостя вперед. Уилл оказался в небольшой гостиной со скрипучими половицами и облупившейся краской на стенах. Это было типичное небогатое латиноамериканское жилище с цветастыми занавесками, распятиями на стенах, вручную вышитыми подушками и тяжелым комодом в углу, уставленным фотографиями и высокими цилиндрическими свечами. На противоположной стене висела маленькая масляная лампадка перед образом Девы Марии.

- А ты и впрямь не газетчик, ты коп, – вдруг сказала хозяйка с внезапно прорезавшимся негодованием и захлопнула дверь.

Уилл насторожился.- С чего вы взяли?

- Это видно, – объяснила она. –По выправке и повадкам, когда ты зашел, правая рука потянулась к заднему карману джинсов. Пушки там сейчас нет, но вы– копы – всегда так делаете, когда входите в незнакомое помещение – кладете руку на кобуру.- Наблюдательно, мэм.- Давай без ?мэм?, здесь так не принято. Меня зовут Мария Риверос, и копов я за свою жизнь повидала немало, только доверия у меня к ним нет.

Уилл не стал придумывать сомнительных историй и решил просто выложить правду.- Да, я коп, как и мой отец, но сейчас я не в форме и не при значке. Дело, из-за которого я здесь, личного характера. Полицейский, которого застрелил Луис, был моим отцом…Женщина не сводила с него глаз.- Так ты его сын. Ну и зачем тогда тебе все это? Луис мертв, прошло много лет, разве этого недостаточно для вашей справедливости?

- Не бойтесь, у меня и в мыслях нет причинять кому-то из вас вред. Обещаю, что все, что вы мне расскажите, останется только между нами.

- Слово гринго, да еще и копа? Верится с трудом, знаешь ли.- Ну, это все, что я могу предложить. Вы единственная, кто согласился со мной поговорить. И вы знали Луиса. Он всегда был для меня просто преступником, убийцей отца, но я ничего не знаю о нем, как о человеке. Разве я не имею права на ответы? Помогите мне. Я хочу справедливости: для моего отца и для… Луиса. У меня есть основания полагать, что в этой истории все куда сложнее, чем кажется.Уилл услышал, как тяжело и глубоко вздохнула Мария. Наверное, она решила, что все же проще с ним поговорить, чтобы он оставил ее в покое.- Ладно. Что ты хочешь знать?

- Все. Насколько хорошо вы знали Луиса?

- Мы были соседями и общались, я знала его мать. Лучо был младше меня, поэтому я иногда брала на себя роль няньки.

Уилл вспомнил увиденные в деле Луиса фотографии – анфас, профиль, с правой и левой стороны, и с табличкой, на которой размещалась информация о задержанном.- Луис мог состоять в какой-нибудь банде?- Нет.- Точно?

- Ты хочешь, чтобы я отвечала на твои вопросы или чтобы говорила то, что тебе хотелось бы услышать, guapo? Таким как мы, чтобы здесь выжить, приходится бороться, используя клыки и когти, и Лучо не был святым, но он был гораздо лучше многих здесь. Он был хорошим мальчиком, ему было трудно, он остался единственным мужчиной в семье, добытчиком и защитником, и он не состоял в банде. Здесь не так-то много вариантов, большинство становятся либо разнорабочими и всю жизнь прозябают на стройках, либо идут в банды и… плохо кончают. Потому что оттуда нет пути назад. Мой муж пытался, но… - она обернулась на комод с фотографиями, - не смог. В вашем мире мужчину красит галстук и запонки, а в нашем количество положенных врагов в виде татуировок на теле и отсидка, такие уж порядки. Луис, конечно, перебивался мелкими делишками, но не хотел становиться на кривую дорожку по одной единственной причине – он знал, что кроме него о его сестре и матери никто не позаботится.- У Луиса есть сестра?

- Да, была - младшая. Летиция. Где она сейчас, я не знаю. После смерти Луиса она осталась совсем одна, ее вроде как собирались забрать специальные службы, но потом она просто исчезла.

- Сколько ей было?- Лет восемь.

- Вы серьезно? – взгляд Уилла стал напряженным и вопросительным, на скулах проступили желваки. - Маленькая девочка бесследно пропала, и никто ничего не сделал, не обратился в полицию?

Мария скрестила руки на груди, в ее глазах появилось жесткое выражение.- Знаешь, может ты и коп, может даже хороший коп, но это не твоя жизнь, ты о ней ничего не знаешь. Люди здесь исчезают, семьи исчезают, всякое случается. А те, кто остаются - неразговорчивы, меньше будешь лезть в чужие дела, дольше проживешь. Я любила Летититу, но что я могла сделать? Учитывая, какой жизнью жила мать Луиса и Летиции, и все, что происходило в их доме - с девочкой могло случиться что угодно. К тому же, многие из нас здесь нелегально... никто не хочет проблем, потому что там, откуда мы родом, еще хуже.- А вы здесь тоже нелегально? – спросил Уилл, но вопрос его повис в пустоте.

Наступила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием пса, который примостился на полу, уткнувшись носом в полосатый коврик.- Расскажите о матери Луиса, – сменил тему Уилл, решив не давить своей собеседнице на больную мозоль.

- Она была неплохой женщиной, красавицей, но, как и многие здесь – лишившейся надежды и запутавшейся. У нее на руках было двое детей, которых надо кормить, она убирала номера в мотелях, работала прислугой, но этого толком не хватало на жизнь. Поэтому однажды ее подруга предложила ей попробовать другую работу, – Мария немного помолчала и, посмотрев на Уилла, продолжила: – Это был массажный салон, но на самом деле там оказывали услуги совсем иного рода. В общем, вскоре мать Луиса начала зарабатывать так, как начинают зарабатывать большинство отчаявшихся женщин. Но не каждому под силу заниматься таким в здравом уме, и она подсела на наркоту, Луис взял на себя роль главного в семье.

- Что за подруга и салон?Мария покачала головой, будто говоря ?когда же тебе надоест меня расспрашивать? Отстань от меня!?.- Джулия Сантос. Она работала в ?La Prima? администратором, но поговаривали, что на самом деле это только для виду, она была ?казначеем? в ?Rosa Negra? и женщиной одного из ее главарей. Не знаю, сложилась бы судьба матери Луиса иначе или нет, если бы не Джулия…- Так что в итоге стало с матерью Луиса?- Она умерла незадолго до смерти Луиса - от передоза. И это странно.- Почему?Мария молчала, но было ясно, что в голове у нее крутится какая-то мысль.- Потому что она бросила. В это трудно поверить, но она правда смогла, была чиста уже долгое время и вдруг такое…

Чучо глухо застучал хвостом по полу. И в следующее мгновение в гостиную вбежал мальчик лет трех, он кинулся к матери и жалобно завопил про какого-то Лало, который мешает ему играть.Мария мягким движением коснулась его головы, сказала что-то на языке понятном в этой комнате только ей с мальчиком и отправила восвояси.

- Мой младший, - объяснила она.- Сколько у вас детей?- Трое мальчиков. Иногда перед сном я пытаюсь представить, что ждет их в будущем. В конце улицы наркоточка, и они уже давно присматриваются к моему старшему – им нужны курьеры. Ну, может, все не так плохо, и он будет приносить в дом деньги…Вряд ли Мария знала Монику Рейес, но попытаться стоило.

Когда Уилл протянул ей водительские права, она изумленно приподняла брови:- Это абсолютно точно никакая не ?Моника Рейес?, это Лина - мать Луиса.Уиллу хотелось задать Марии еще множество вопросов, но он и так сполна обременил эту женщину своей компанией.

Выйдя из дома, он заметил в самом конце улицы у обочины, там, где дома сливались один с другим, древний давным-давно не мытый ?Меркурий-кугуар?, внутри которого сидели два латиноамериканца.

Он остановился и обернулся на крепко держащуюся за ручку двери Марию.- Я знаю, как вы относитесь к копам, Мария, но я могу вас защитить, если позволите, я позабочусь о вашей безопасности.Она снисходительно хмыкнула, и на ее лице появилось выражение бесконечной обреченности.- Я много лет жила здесь без защитников в синей форме. Так что позаботься лучше о себе, caballero, просто не возвращайся сюда.***Когда твои одноклассники собираются над тобой подшутить, они выливают на твой стул клей или подбрасывают в рюкзак жабу. Когда бог собирается над тобой подшутить, из всех твоих просьб и желаний он выбирает самую устаревшую, переставшую быть благом, исполняет ее и бросает прямо с небес на голову – в виде наковальни, перевязанной бантиком. И смеется он, должно быть, так же заливисто и в полной мере наслаждаясь своей шуткой, как одноклассники, когда замечают, что жаба выпрыгивает из рюкзака прямо тебе в лицо. Ведь это невероятно весело – наблюдать, как кто-то рассеянно стоит посреди класса с прилившим к заднице стулом и не знает, что со всем этим делать.Сказать, что Джаред чувствовал себя скверно – значило не сказать ничего. Предчувствие надвигающейся беды не оставляло его. Он жил в ожидании, наполненном страхом ожидании. Хуже всего было то, что сомнений и успокаивающих оправданий уже почти не осталось. И как сказать обо всем Дженсену? ?Дорогой, кажется, у нас проблемы?.Наверное, это будет выглядеть ужасно глупо – если попросить Дженсена присутствовать рядом с ним в момент истины, но эта мысль почему-то придавала Джареду сил. Быть вместе в горе и в радости – разве не это они обещали друг другу? Можно будет поговорить об этом с Дженсеном сегодня после работы и тут же приступить к самому главному… А потом уже, исходя из количества полосок, они все решат. Хотя Джаред почему-то был уверен, что у Дженсена на сей счет будет всего один возможный вариант, в отличие от самого Джареда, который пока еще не знал, какое именно решение он хотел бы принять.В приемном Дженсена не было, зато он обнаружился в детском отделении. Джаред буквально заставил себя подняться на этот этаж, где в палатах за толстыми стеклами в своих крохотных прозрачных люльках и кувезах лежат младенцы, похожие нажуков-переростков, чьей-то недоброй рукой перевернутые на спины, они ворочаются, дрыгают лапками, силясь перевернуться, подняться, но не могут.Это очень плохое место для их разговора.- Я слышал про подкинутую малютку, - признался Джаред.Дженсен стоял в коридоре, заложив руки за спину, и наблюдал, как совсем молоденькая медсестра в розовой форме с медвежатами, готовит девочку к процедурам.- Ужасно, да?- Интересно, это мать или отец сделали? – зачем-то поинтересовался Джаред, цепляясь взглядом за ровный ряд кроваток.

- Какая разница, какого пола ее родитель? Будь он женщиной или мужчиной – он ее бросил, оставил, как ненужную вещь. Или ты хочешь сказать, что отец заведомо с большей вероятностью бросит своего ребенка, нежели мать?Джаред удивленно встряхнул головой, пытаясь осмыслить эти слова.

- Серьезно? - озадаченно произнес он. - Ты на действительно считаешь, что я могу высказать такую мысль? Просто хотел сказать, что наверняка большая часть людей склонится в пользу отца. И… это нечестно.

- Прости, я сейчас сам не свой. Не понимаю, как можно такое сделать.- Ну, он или она оставили ее не где-нибудь, а в клинике, где о малышке заведомо позаботятся. Может, у ее родителя были причины так поступить.- Оправдываешь?Поразмыслив, Джаред сказал:- Просто говорю, что бывают разные ситуации.

- Ты что-то хотел, Джей?- Да, поговорить кое о чем.

- Хорошо, давай.Джаред сделал паузу, чтобы собраться.- Сейчас не очень подходящее время и место. Давай дома?Дженсен опустил голову, уставившись на кончики своих ботинок.- Я сегодня могу не прийти домой.- Что? - собственный хриплый голос показался Джареду чужим.- Джей, посмотри на нее – ей предстоит тяжелая ночь. Она страдает от тяжелейшего абстинентного синдрома, которым наградила ее мать или отец… Она не может нормально есть, у нее судороги и рвота, а еще у нее ВИЧ. Этот ребенок только родился, но уже получил сполна. Я хочу сам проконтролировать ее состояние, она совсем одна и ей сейчас нужен кто-то. Ты ведь не будешь против, если я останусь сегодня с ней?

- Да, конечно. Это ведь твоя работа.

***Автомат по продаже конфет, рядом с которым не так давно Соня и Дженсен нашли брошенную девочку, деловито заурчал, вздрогнул, но так и не смог явить из своего чрева шоколадный батончик миру.Соня рассерженно пнула его коленом, и, о чудо, шоколадка вывалилась.- Неплохой удар, Жасмин! – услышала она у себя за спиной голос Линд.

- Только это и действует, иначе никак, - сказала она, снимая с шоколадки обертку. – Он постоянно сжирает деньги и не отдает покупку. А я ничего не ела с ланча.

Линд бросила на нее выразительный взгляд, мол, в каждом общественном заведении – включая полицейский участок, есть подобный автомат, плавали, знаем.

- А где злючий ?имя-фамилия? доктор? Я его ищу.

- Он в неонатальном, с девочкой. И лучше не надо его так называть. Скажи, что вам удалось узнать, я ему передам.- Я нашла мать вашего подкидыша.Соня убрала шоколадку в карман.

- Так быстро?Линд развела руки в стороны.- Ну, кто бы что ни говорил, я знаю свою работу.

- Где она?- В морге Пресвитерианской больницы.

Вместо очередного вопроса Соня смогла произнести лишь вопросительное ?о?.- Дейдра Донлан, двадцать один год, - спустя несколько секунд продолжила Линд. - Биография так себе: ни работы, ни постоянного жилья, периодически обреталась в ночлежках и возле супных, сидела на игле. Когда Дейдра родила, чуда, видимо, не случилось, и она, поняв, что не потянет ребенка,подбросила его сюда – в клинику, а потом сразу принялась за старое - пошла за очередной дозой. Она умерла от передоза на лавочке в парке, когда добрый самаритянин вызвал девять-один-один, было уже поздно. А еще у нее было послеродовое кровотечение... В общем, у этой девицы при любом раскладе выдался так себе денек.Соня почувствовала, как внутри у нее все сжимается.- Если бы она не сбежала, оставив здесь ребенка, вероятно, мы могли бы ей помочь… У нее есть семья?- Нет, она сирота, росла в приюте, в приемных семьях не задерживалась.- Мне это знакомо. А на счет отца девочки есть какая-то информация?- Ну что тут скажешь, вероятнее всего, это кто-то из ночлежки или дружок по кайфу. Не отец года, короче.

Сколько все-таки в этом мире горя, подумала Соня и сказала:- Что ж, значит, девочка отправится в приют, когда ее подлечат. И навсегда останется сиротой.

***В общем-то, этого следовало ожидать. Еще один тупик. Разговор с Марией Риверос прояснил немногое, а вот новых вопросов добавил.

Неизвестно, кем именно была отцу Лина-Моника, но он явно хотел ее защитить, если обеспечил фальшивыми документами. Но как тогда во всю эту историю мог вписаться Луис? Мог ли он знать отца? Вот если бы найти Летицию, вдруг она что-то видела или знает…Сев в автомобиль и заведя мотор, Уилл уже решил, что следующей его остановкой будет полицейский архив. Конечно, в делах можно было бы покопаться и через компьютер, но старые, давно покрывшиеся пылью бумажки все же будут надежнее – от них меньше следов.

К помощи архива в последнее время прибегали редко, и только в самых крайних случаях – если требовалось просмотреть копии допросов, например, по какой-то причине не вошедшие в электронные версии, или поднять настолько древние дела, что были открыты еще до появления компьютеров. Поэтому старушка-архивариус, сидящая за тяжелым столом, несущем на себе следы времени, тут же оживилась.

- Здравствуйте, миссис Глиссон.

- Здравствуй, милый, - она улыбнулась Уиллу, как родному. - Что тебя к нам привело, Уильям?Несмотря на свой почтенный возраст и внешний вид, напоминающий антикварную куколку, крошечная миссис Глиссон с серебристыми кудряшками, имела весьма выдающуюся память. Казалось, увидев кого-то хоть раз, она уже не забывала его никогда. Уиллу нравилась миссис Глиссон, его грела мысль, что она преотлично помнила и его отца тоже – о чем не уставала поминать.- Хотел бы взглянуть на несколько старых дел...

Миссис Глиссон неторопливо извлекла из-под стола внушительных размеров регистрационный журнал, и приготовилась делать записи.

- Так. Какие именно и для какого дела?

Уилл напрягся, судорожно соображая, что на это можно ответить.- Никакого, - признался он, изо всех сил стараясь ничем не выдать свою растерянность. -В смысле, это не рабочее дело, а скорее личное.

Миссис Глиссон бросила на него настороженный взгляд, поправляя на переносице очки:- Ты же понимаешь, дорогой, что в таком случае я ничем не могу тебе помочь? Мне нужно все досконально записать – что, как, куда, для чего.

Секунду помолчав, он спросил:- А вы можете это не записывать? Понимаете, это дела отца, я бы просто хотел их посмотреть…

Отставив в сторону формальности, миссис Глиссон привела его в огромное, пахнущее пылью помещение.- Знаешь номера дел? – спросила она.- Нет, - признался Уилл. – Но я отыщу их по известным мне фамилиям.Миссис Глиссон сочувственно вздохнула.

- Долго же тебе придется этим заниматься.

И она оставила его среди огромных по высоте и длине стеллажей из кованого железа, нагруженных квадратными картонными коробками. Уилл, не теряя драгоценного времени, принялся за поиск – отыскивая нужные буквы на коробках, снабженных этикетками, вытаскивая из них толстые желтоватые папки. Через некоторое время папок скопилась приличная стопка.

***Захлопнув дверь в комнату отдыха, Ванесса тяжело опустилась на койку, застеленную тонким матрасом, и только тогда в полной мере ощутила практически смертельную усталость. К сожалению, силы в последнее время стали покидать ее вдвое быстрее, чем раньше.

И ничего хорошего это не сулило.Возможно, остаться в клинике святого Антония дольше, чем требовалось, было плохой идеей. Чем дольше ты держишь пластырь на коже, тем крепче он прирастает к ране и тем болезненнее его срывать…***Джаред с мальчиками ужинали втроем – Дженсен остался в клинике, как и обещал.Собрав тарелки со стола и отправив их в посудомоечную машину, Джаред мельком посмотрел в большое кухонное окно, за которым сгущались сумерки, превращая кусты перед домом в зловещие бесформенные силуэты.- Может быть и к лучшему, – подумал он, – что сегодняшний разговор с Дженсеном не состоялся.

***?Макароны с тефтелями в сливочном соусе? звучало на страницах электронной книги рецептов очень многообещающе и в то же время невинно.

Кто вообще не сможет отварить макароны и сделать тефтели?

?Порадуйте свою семью, друзей, мужчину, – вот, это для нее, отметила Кэти, - сытным, простым и очень вкусным ужином?.

В клинике ей удалось освободиться на целый час раньше, и теперь она собиралась приготовить ужин для Уилла. Совместная жизнь предполагает и такие вещи тоже.Она отвергла полуфабрикаты и сухие смеси, решив, что это плохая идея для романтического ужина, должного стать сюрпризом, и принялась делать все сама, следуя указаниям в рецепте.- Привет. Снова. Твоя смена закончилась. Ты где? – прижимая плечом к уху мобильный телефон, Кэти нарезала предназначенный для подливы лук. – Я который раз звоню, и меня постоянно перекидывает на голосовую. Я начинаю волноваться, – призналась она, продолжая орудовать ножом. –Просто хотела сказать, что кое-что тут затеяла для тебя... для нас. Ничего особенного, маленький сюрприз. Надеюсь, тыв порядке. Пожалуйста, перезвони, Уилл.Вода в кастрюле с макаронами бурлила и выплескивалась на плиту. Кэти попыталась оттереть коричневую, источающую едкий горелый запах корку, но обожглась. Нет, наверное, с талантом к кулинарии тоже надо родиться, и он дается не всем.

Она ответственно засекала время приготовления на таймере, но это не спасло макароны – они каким-то образом умудрились одновременно и перевариться, и пригореть ко дну.

Интересно, что бы на это все сказала миссис Кларк? Что такая пара ее сыну точно не нужна?Кэти наколола на вилку макаронину и критически ее осмотрела – видок был так себе, да и вкус тоже. Вряд ли кто-то в здравом уме станет это есть. Даже голодный бездомный сочтет подобное оскорблением в свой адрес.Взяв прихватки, она подцепила ими огромную кастрюлю за ручки и вывалила макаронное варево, похожее на клубок слипшихся белых змей, в мусорное ведро.При таком раскладе к тефтелям даже не стоило и приступать.

Похоже, об ужине-сюрпризе можно забыть, потому что если она попытается накормить Уилла своей стряпней, он ее тут же бросит.***Обычно грязное белье собиралось в корзину, а когда наступал ?день стирки?, укладывалось в мешки и относилось в прачечную. Сегодня вечером, вернувшись из клиники, Соня заметила, что крышка корзины уже не закрывается.- О боже, – еще один мешок с грязным бельем преспокойно стоял себе в стенном шкафу.

Эбби, разумеется, не стала утруждать себя походом в прачечную, и Соне сегодня, судя по всему, предстояло провести там ночь.

Было бы справедливо оставить Эбби без чистого белья, но Соня все же решила заглянуть к ней в комнату – наверняка там наберется еще как минимум один мешок тряпок, ждущих свидания со стиральной машинкой и порошком.

В комнате Эбби царил полный хаос: разбросанная на столике, предназначенном для выполнения домашних заданий, косметика, валяющиеся на полу и на спинке кровати вещи – юбки, топики, гольфы.

Все в стирку!На лава-лампе красовался лифчик в розовые сердечки. Цифровая фоторамка, которую Соня подарила Эбби пару лет назад на Рождество, стала пристанищем для старых жвачек – выглядело это просто отвратительно.

В ящике комода у Эбби был такой же беспорядок, как и в комнате – вещи просто навалены, никакой упорядоченности, невозможно разобрать, где что.

Соня мысленно застонала, схватила первый попавшийся блестящий комок, встряхнула, расправляя. Комком оказалось переливчатое платье, сшитое из материала, напоминавшего хвост русалки. Соня знала почти все вещи Эбби – она давала ей на них деньги, помнила, что Эбби носит в школу, что на встречи с подругами. Такого платья в гардеробе Абигайл никогда не было, и быть не могло. Но еще больше смущала бирка на платье с совершенно немыслимой суммой.

Соня принялась рыться в других ящиках – сетчатые колготки, яркие майки, вызывающе короткие джинсовые шорты...

Эбби сидела на бортике ванны и красила ногти ярко-фиолетовым лаком.- Эбби, что это? – Соня потрясла скомканным платьем, которое держала в руках.

- А ты что, не видишь? – равнодушно произнесла Эбби и закрутила пузырек с лаком. – Одежда.

- С бирками, на которых стоимость в половину моей зарплаты?

- Ну что тут сказать, я люблю хорошие вещи.- Эбби, прошу, скажи, что ты это не украла…

Эбби стала пунцовой, подтвердив подозрение Сони – не от стыда, скорее, от злости и необходимости защищаться.- Эббс, думаешь, воровать - это круто?

- Я получаю, что хочу.

- Не все из нас получают желаемое, так ужустроен мир.- Твой - возможно.Внутри у Сони все оборвалось.- Хватит испытывать мое терпение, Эбби. Все, что я делаю, я делаю ради тебя. Вероятно, сейчас ты так не думаешь, но мне хочется верить, что однажды поймёшь. Нельзя получать желаемое таким путем, это приведет тебя на кривую дорожку. Это не кино, это жизнь. В реальности нет ничего хорошего в воровстве и в прозябание за решеткой особенно.- И это говоришь мне ты? Ты хоть помнишь, как встретилась с моей мамой?Соня вздохнула.- Да, я воровала таблетки в аптеке для друга – и меня поймали. И той своей жизнью я не горжусь. Это не оправдание, но у меня никого не было, и я училась выживать, как могла. Твоя мама позволила начать мне все сначала, дала еще один шанс, если бы не она, я не знаю, где бы я сейчас была – на улице, в ночлежке, в Райкерс или… морге Пресвитерианской больницы. Но, благодаря ей, я сейчас здесь. И я меньше всего хочу, чтобы ты опустилась на самое дно прежде, чем поймешь, что неосторожно растратила имеющиеся у тебя шансы…

- Ой, хватит! Ты правда все еще не поняла, зачем она тебя взяла к нам приживалкой? Наверняка ей просто был нужен кто-то, на кого можно было бы свалить все дерьмо, она знала, что умирает, и тут подвернулась ты, бедная несчастная сиротка-воровка! Думаешь, маме был нужен еще один ребенок, особенно такая, как ты? Неужели ты веришь, что ей было не наплевать на тебя? Всем на всех наплевать: ты нам чужая, мы тебе чужие, я тебе чужая. Но ты так вжилась в роль моей второй мамочки, что до сих пор не можешь из нее выйти... Хватит уже, успокойся, тебе больше не надо строить из себя милую овечку, чтобы показать моей маме, какая ты хорошая...

Последовавшая за этим пощечина оказалась столь внезапной для обеих, что Эбби в первое мгновение даже не успела осознать, что именно произошло и почувствовать боли. А Соня замерла со взлетевшей вверх рукой.

Удар был несильный, но Эбби тут же схватилась за щеку.- Ненавижу тебя! – выплюнула она сквозь зубы и кинулась прочь из ванной.

***Как только в скважине послышался скрежет ключа и дверь начала медленно открываться, Кэти вскочила с софы и кинулась к Уиллу.- О боже, наконец-то! – на ее лице было написано беспокойство. - Я места себе не находила, не знала, где тебя искать. Ты не отвечал на звонки!Уилл замер.- Прости, я отключил телефон, - несколько неуклюже попытался он оправдаться. – Много работы.- Уже почти ночь.- Очень много работы.

- Не делай так больше, я чуть с ума не сошла. У тебя опасная работа, никогда не знаешь, что может случиться. Я не прошу звонить мне каждый час, но мне просто нужно знать, что ты в порядке.Он осмотрелся, заметил, что кругом царит полумрак, а на кухонной стойке примостилась бутылка вина, и ощутил себя виноватым.- Моя работа не опаснее твоей, - он взял Кэти за руки и с раскаяньем посмотрел ей в глаза. - Прости, что заставил волноваться. Я прослушал твои сообщения… сюрприз? Звучало многообещающе.

Кэти склонила голову, покосившись на него.- Да… я… заказала на ужин пиццу. Правда, она уже давно остыла, но ее можно разогреть.

- Пицца с вином?На мгновение между ними возникла какая-то неловкость. Кэти пожала плечами, будто не зная, что на это ответить.- Пицца не самый подходящий вариант для романтического ужина, я знаю, - она еще ниже опустила голову. - Наверное, нужно было заказать стейки. Я глупая.

- Нет, пицца – это отлично, - заверил ее Уилл, продолжая держать Кэти за руки. -И я чертовски голоден!Кэти улыбнулась в ответ, приподняв подбородок.

- Тогда я принесу тарелки!***Когда Джаред, отведя мальчиков наверх, вернулся в кухню, то встретил там Дженсена – он стоял, опираясь на мойку, будто специально ждал.- Привет.- Привет, - верхний свет был притушен, и Джаред взглянул на него сквозь царящий в кухне полумрак. - Я тебя не ждал, ты же собирался остаться с малышкой на всю ночь.

- Собирался, но меня подменил другой врач, он за ней присмотрит.

Джаред открыл дверцу холодильника, на которой рядом с магнитным календарем, висели фотографии и рисунки детей, достал бутылку молока и разлив его по стаканам, поставил в микроволновку.

- Миссис Би сегодня готовила курицу, мы с мальчиками уже поужинали, но половина еще осталась.

- Спасибо, я не голоден. Парни уже спят?- Почти. Переодеваются в пижамы, а я грею молоко.

- А печенье?- Да, и печенье. Достанешь?

Дженсен посмотрел на кухонный шкафчик.- Конечно. Джейрону шоколадное, Джейку обычное.- Именно, суперпапа.

- Так о чем ты хотел со мной поговорить? – спросил Дженсен, выкладывая печенье на тарелки.

Джаред заколебался, чувствуя, как у него начинает неприятно покалывать в животе. Молчание затянулось.- А-а… да ни о чем особенном, - сказал он, придавая своему голосу бодрый тон. - Так, ерунда.Дженсен слегка напрягся. Его больно резануло чувство вины.- Джей, если мои задержки на работе на что-то повлияли… то я здесь.Джаред долго смотрел на него, затем сказал:- Конечно, нет! Не нагнетай, Дженс, - и тут же торопливо добавил: - Давай отнесем мальчикам молоко и печенье, уверен, они будут счастливы, что ты пришел… сегодня читать им сказку будешь ты.S5 ●E13 ● Abandoned? Pharrell Williams - Come Get it BaeНачало эпизода: Соня просыпается и обнаруживает, что с ней в кровати кто-то есть.? Holly Figueroa O’Reilly - Everybody Knows (Leonard Cohen cover)Играет, когда Козловски и Сорелли разговаривают в баре.? Daniel Spaleniak - Burning Sea (feat. Tomasz Mreńca)Уилл ищет в архиве нужные ему дела; Ванесса сидит после смены в комнате отдыха; Джаред после ужина размышляет над несостоявшимся с Дженсеном разговором.? Ruelle - Secrets and LiesФинал эпизода: Уилл приходит домой после долгого отсутствия, где его ждет Кэти, она спрашивает, где он был, он отвечает, что на работе. Он спрашивает у нее, что за сюрприз она ему готовила, Кэти говорит, что заказала пиццу; Соня собирает вещи для стирки и обнаруживает в комнате у Эбби множество вещей с этикетками из дорогих магазинов; Джаред встречает вернувшегося домой Дженсена на кухне, Дженсен спрашивает, о чем тот хотел поговорить, Джаред отвечает, что ни о чем особенном.? Leonard Cohen - You Want It DarkerФинальные кредиты.