5.13 Abandoned (1/2)

Лучи утреннего солнца струились сквозь стекло окна на половицы, высвечивали летающие в воздухе пылинки. Соня лениво приоткрыла глаза, вздохнула, наслаждаясь утренним светом, и вдруг замерла, почувствовав то, что было совершенно невозможно – какое-то шевеление позади себя.

Если бы появилась необходимость назвать, сколько времени Соня уже не просыпалась с кем-то рядом, она бы не смогла дать точный ответ – очень долго.

Эбби давно вышла из возраста, когда, увидев страшный сон, приходят в кровать к старшим – да она никогда и не приходила к Соне в кровать. К тому же, это определенно был мужчина – Соня ощущала это всеми своими изгибами тела.Может быть, вчера вечером произошло что-то, чего она не помнит? Это практически невозможно и ужасно, но более ужасно то, что безымянный любовник лежит рядом с ней в кровати, и значит, что она привела его сюда – чего обычно не делала!

Какого черта?

В этот момент на голый участок живота между майкой и пижамными шортами легла рука, и Соня ощутила тяжесть горячей ладони, заставляющей плотнее прижаться к безымянному гостю, почувствовать его твердые мускулы. Вот тут логичнее всего было бы развернуться и хорошенько врезать за такие вольности, но никакой угрозы Соня не ощущала, наоборот, ей было на удивление спокойно и хорошо, как бывает только в руках того, кому доверяешь на все сто.- Привет, - прошептал ей на ухо низкий, бархатистый голос, и Соня не поверила своим ушам.Этот голос невозможно было спутать или не узнать.Она обернулась в явном недоумении.- Уилл?! Что ты тут делаешь?

- Странный вопрос, - произнес он и наклонился над ней, удивленно вскидываябровь.

- Странный? Но как…Взгляд его внимательных зеленых глаз следил за ее лицом.

- Ты правда хочешь сейчас говорить?Он собирался поцеловать ее... коснулся губами ее губ, и Соня ответила ему с податливой мягкостью, чувствуя, как в животе поднимется странная дрожь.- Уже не уверена.Прижимаясь к нему грудью, она погладила его плечи, руки, затем скользнула ладонью по спине.- О, а они и правда огромные, просто идеальные… В смысле, мышцы, - густо покраснев, уточнила Соня.Теперь единственное, о чем она могла думать, это о его восхитительной мускулистой груди, губах, горячих и нежных…- Не знаю, как это возможно, но продолжай, не останавливайся.Она застонала от наслаждения и от мысли, что за всем этим может последовать. В этот момент Уилл отстранился и, глядя прямо ей в глаза, вдруг произнес голосом Эбби:- Продолжать делать что?

Соня подскочила на старом скрипучем матрасе, как ужаленная, осмотрелась и поняла, что сидит на кровати, вся в поту и с зашедшимся сердцем, в беспорядке смятых простыней. Никаких признаков мужчины поблизости, только Эбби.

Это был всего лишь сон, но, черт побери, очень реальный. Соня терпеть не могла сны.- Боже, Эбби! – сердце все еще колотилось как бешеное, и его удары отдавались где-то в ушах. – Что ты тут делаешь, ты в курсе, что такое стук в дверь?Эбби, не терпящая посторонних на своей территории, не имела обыкновения заморачиваться на такие мелочи, как чужое ?личное пространство?.

- Зачем стучать? – искренне изумилась она. На ней была надета безразмерная черная футболка, заменяющей ей пижаму, на груди которой красовалась надпись ?Мои глаза выше?. – Я пришла тебя проверить, мне показалось, ты кричала. Вдруг на тебя напали?- Кто?

- Ну не знаю, клопы, стая крыс – да мало ли, какая еще нечисть водится в этом отстойнике. А может к тебе забрался по пожарной лестнице маньяк-насильник…- Ты такая добрая, Эббс!Эбби бросила на нее оценивающий, чуть насмешливый взгляд.- Так что там тебе снилось? Или кто. Ты издавала та-аки-ие странные звуки… и бормотала.

Соня чуть не задохнулась.- Ничего. Никто. Я не помню!Лицо Эбби приняло серьезное выражение.- Кстати. Хотела сказать, что на кухне опять течет труба под раковиной. Я подставила ведро, но вряд ли оно спасет.- Спасибо. Я сообщу управляющему.- Лучше сообщи кому-нибудь другому, с руками не из жопы. От этого козла никакого проку! Нам не хватает настоящего мужика.- Да, жаль их не продают в магазине, - глубокомысленно заметила Соня, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. - Что-то еще?- Нет.- Тогда… - она не закончила фразу и многозначительно посмотрела на Эбби.- Что, так и будешь валяться?- Я сейчас встану. Дай мне время.

- Ты и правда сегодня странная.

Когда за Эбби захлопнулась дверь, Соня разочарованно откинулась на подушки, полежала секунду, раздумывая, потом повернулась на бок, и рывком дернула ящик ночного столика.- Ну, привет, Гектор, - нащупала она искомое. -Похоже, пришло время сменить тебе имя...Она покрутила его в руках, а потом, вспомнив о сломанном в ее спальне замке и нелюбви Эбби к стуку, бросила его обратно в ящик.

- Надо тебя вообще выкинуть, - сказала она с неприязнью. – От вас, членов, только одни проблемы.

***Когда Кэти проснулась, вторая половина кровати была пуста. Сначала она подумала, что Уилл, должно быть, на пробежке, и озадачилась, что бы такого можно было приготовить на завтрак к его возвращению, но его кроссовки для бега стояли на своем месте, бейсболка тоже висела на крючке у двери.

Это было странно. Ведь Уилл не пропускал пробежки - даже в дождь.Она прошлась по пустой, кажущейся в этот момент совсем чужой квартире, к которой до сих пор до конца так и не привыкла, медля с завтраком. Совсем не хотелось тратить на готовку время и силы только для себя, перекусить, в конце концов, она могла и в больнице, в кафетерии, нежели ощущать тоскливую тяжесть одиночества здесь.

Миссис Эллис лениво дрейфовала на поверхности аквариума, вытянув из воды морщинистую голову, грелась под лампой. Стремясь прогнать мрачные мысли, Кэти достала из холодильника мелко нарубленные кусочки мяса и насыпала их в воду – пусть хоть у кого-то сегодня будет нормальный завтрак.***Выглядела миссис Дюран скверно – пергаментная кожа, длинные, давно нечесаные волосы похожи на паклю, её махровый халат, когда-то имел оттенок нежно-желтого, но сейчас приобрел грязно-песочный цвет и местами был прожжен сигаретами, шлепанцы на ногах давно истоптались. А еще от нее просто чудовищно разило алкоголем.

Уилл, появившись на пороге ее такой же запущенной, как и она сама,квартирки, даже засомневался, стоит ли начинать разговор с этой женщиной, бередить ее раны, и вообще сможет ли она ответить ему хоть что-то вразумительное?Здесь пахло старыми обоями, пылью и застоявшимся сигаретным дымом, бедно обставленная гостиная производила гнетущее впечатление: ковер на полу давно никто не пылесосил, квадратный журнальный столик с кругами от чашек завален старыми журналами, счетами и рваными газетами, несколько книжных полок, на которых почти не было книг.

Хозяйка пригласила Уилла сесть на диван, а сама устроилась в сломанном кресле.- Скажите, миссис Дюран, ваш муж приносил работу на дом? Может быть, что-то осталось?

- Осталось? – миссис Дюран взяла помятую пачку ?Мальборо?, вытряхнула из неесигарету, прикурила и продолжила: – У меня от прошлой жизни вообще ничего не осталось. Да и не уверена, что хотела бы что-то оставить от Рики после… после всего.- То есть, у вас нет сомнений, что офицер Дюран взял те деньги?Она медленно подняла голову и посмотрела на Уилла так, словно не совсем понимала, что он спрашивал.- По правде говоря, я уже давно ни в чем не уверена, - она пододвинула к себе круглую, переполненную скрюченными окурками пепельницу и стряхнула в нее столбик пепла с сигареты. – Если бы у меня спросили это до всего случившегося, я бы, конечно, ответила, что Рики никогда бы не совершил такое, но сейчас…

- Почему?Миссис Дюран сделала очередную затяжку, втягивая и без того впалые щеки, сигарета вспыхнула.- У нас с Рики в последние годы брака не все было гладко. Он всегда был помешан на работе, и даже когда наш сын заболел, не стал уделять нам больше времени: пропадал то на одном деле, то на другом. Я пыталась объяснить ему, что не могу делать все сама, но он будто меня не слышал. Говорил, что есть что-то, с чем он должен разобраться. Я его почти не узнавала - мы отдалились, стали чужими. Болезнь сына нас подкосила, медицинские счета были неподъемными, так что я не могу однозначно ответить, мог ли взять те деньги мой муж или нет… – она произнесла это с заметным напряжением. – Но могу сказать одно: человек, за которого я когда-то вышла замуж, этого бы никогда не сделал, но человек, которого я похоронила – был чужаком. В любом случае, даже если он и хотел помочь - его поступок не принес нам ничего хорошего, все стало только хуже. Я осталась одна с больным ребенком на руках, от нас все отвернулись, профсоюз нам больше не помогал, я стала женой грязного копа, пенсии мужа меня лишили… – она сделала паузу, качнула в воздухе сигаретой и уронила пепел на пол. – А болезнь моего сына никуда не делать, остались счета и необходимость в лечении. Мне пришлось продать дом, использовать все сбережения, мы переехали сюда, едва сводя концы с концами.

У Уилла зашлось сердце в груди от одной только мысли, что их с матерью могла бы ждать подобная участь, сложись все иначе.- Вашему сыну стало лучше?- Да, стало, – ответила миссис Дюран, плотнее запахивая на себе халат. – Он умер восемь лет назад.

- Я сожалею.- Надеюсь, Рики тоже. Потому что, что бы ни было у него в голове, о чем бы он ни думал, делая то, что делал, я его не простила и уже никогда не прощу.- И все же, может, у вас осталось от офицера Дюрана хоть что-то? Какие-то вещи, рабочие документы? Ну, знаете, бывает, копы берут что-то домой и оно так и остается лежать…- Может, что-то и было, но сюда я ничего не взяла. Когда Рики умер, у меня не было сил этим заниматься, поэтому все хлопоты на себя взяли его коллеги по участку. Это была последняя помощь с их стороны нашей семье.- Понятно. Миссис Дюран, простите, что заставляю вас возвращаться в те болезненные для вас времена. Последний вопрос, – Уилл достал из кармана фото отца и протянул его хозяйке квартиры. – Вы когда-нибудь видели этого человека, может быть, он приходил к офицеру Дюрану или они общались?

Миссис Дюран потушила свой окурок, придавив его в пепельнице, взялафотокарточку и с минуту внимательно ее рассматривала.- Да, – вдруг ответила она. – Я его видела. Один раз. Он пришел ко мне перед похоронами Рики. Тоже коп – это было видно невооруженным глазом, но не из его участка. Он сказал, что они с Рикардо вместе работали над каким-то делом – каким не знаю, он не уточнял, - поспешила заметить миссис Дюран, предвидя вопрос Уилла. – Он выразил мне свои соболезнования и был очень добр.

- Спасибо, миссис Дюран, что согласились со мной поговорить. Вы многое пережили, и я могу лишь догадываться, как вам тяжело, но очень вероятно, что ваш муж до последних минут своей жизни оставался все тем же человеком, которого вы знали и любили.***- А вот и я! Сказал же, что вернусь, не пройдет и минуты, – Джаред спешно слетел с крыльца, перепрыгивая через две ступеньки и потрясая зеленым детским поильником.

Он открыл заднюю пассажирскую дверь автомобиля и протянул поильник Джейрону. Мальчики сидели в своих детских креслах, готовые ехать в сад.- Держи, но больше не забывай…

Джейрон вспомнил, что забыл свой сок, когда Дженсен уже выехал на подъездную дорожку из гаража. Джаред вызвался сбегать за соком, потому что иначе дорога до клиники обещала перерасти в трагедию – Джейрон бы канючил беспрестанно, как ему жизненно необходим сок, но его нет, это ужасно, он погибает от жажды, и вообще, как же так, без сока…

- А там ананасовый сок, папочка? – уточнил Джейрон, с невероятно сосредоточенным лицом заглядывая в носик поильника.- Яблочный, - ответил Джаред.- Но я хотел ананасовый!- Джей Пи, яблочный сок это почти как ананасовый, но только яблочный. Давай, сегодня ты выпьешь его, а завтра будет ананасовый, обещаю! Идет? А то папы опоздают на работу…Джейрон недоверчиво посмотрел на него, нахмурив брови.

- Ладно, - сжалился он и принялся пить свой сок.Джаред удовлетворенно кивнул и направился к передней пассажирской двери, но на полпути внезапно замер, чувствуя, как откуда-то из желудка подкатывает к горлу парализующая тошнота.- Джаред?- Дженсен тут же выскочил из автомобиля. – Все хорошо?Джаред смотрел на него огромными, расширенными от страха глазами.- Джей?! – повторил Дженсен, огибая машину. – Что случилось? Я вызову девять-один-один, - он потянулся к лежащему в кармане телефону.- Не надо! – остановил его Джаред. – Все нормально…- У тебя цвет лица, как у статуи. Что это, черт возьми, значит? Снова панические атаки? Страх сесть в машину?Джаред сглотнул, у него кружилась голова.

- Да, - ответил он машинально, хватаясь за тоненькую соломинку, по неосторожности протянутую ему Дженсеном.- Но я думал, все пришло в норму? Все было хорошо.Мало-помалу приступ отступал, Джаред медленно приходил в себя.

- Все и есть хорошо, правда. Просто… я не знаю, как это объяснить, иногда что-то накатывает внезапно, видимо, отголоски прошлого.Дженсен наморщил лоб.- Почему ты мне не сказал, Джаред?

- Да нечего говорить.

- Может быть, стоит проконсультировать с врачом? Возобновить прием лекарств?- Вот поэтому я и молчал! – Джаред провел дрожащей рукой по волосам. – Зачем ты снова пытаешься отправить меня к мозгоправу? Снова ходить на приемы, играть в слова, слушать какую-то чушь и ощущать себя психом? Нет уж, спасибо! Терпеть их не могу, они, как проктологи, бесцеремонно лезут пальцами в самое сокровенное, макают тебя в кучу собственного дерьма, из которого ты потом выходишь бездушным зомби-терминатором, - в голове у него ожили неприятные воспоминания. - Единственная причина, по которой люди к ним ходят – это одиночество, надежда, что им-то уж на тебя не плевать, но вот сюрприз – им тоже плевать! В этом мире всем на всех плевать. Я здоров!Дженсен выслушал тираду супруга с каменным лицом.- Уверен? Мне на тебя не плевать.- Дженсен, я был не здоров, и этого не отрицаю, но сейчас все хорошо. У меня перехватило дыхание, может это вообще не паническая атака, а… ну, не знаю, скачок давления? Или… да мало ли что – я уже не мальчик, - очень серьезно проговорил Джаред.

И добился, чего хотел - лицо Дженсена смягчилось.- Я буду за тобой присматривать, - пообещал он, стараясь отогнать тревогу.Джаред выразительно закатил глаза.- О да, ты еще на меня электронный ошейник, как на собаку, надень.

Когда они выезжали на дорогу, Дженсен попросил:- Пожалуйста, Джаред, говори со мной, не утаивай от меня ничего, что бы это ни было – мы со всем разберемся вместе, обещаю.- Да-да, но давай оставим задушевные беседы на потом, - проворчал Джаред, пытаясь справиться с ремнем безопасности. – А то мы и правда опоздаем.***- Итак, сегодня на повестке дня: ночью в районе сто тридцатой улицы произошло ограбление, преступник пока еще на свободе. Белый, рост около пяти футов и шести дюймов, зеленая толстовка, вооружен, передвигается на скутере. Это пока все, что у нас есть.Планерка шла уже несколько минут, старший сержант, как обычно, подводил итоги прошлой смены и озвучивал план на предстоящее дежурство, раздавал ориентировки.

- На скутере? – изумился Базз. – Скоро преступники будут гонять на самокатах. А что, удобно, им пробки нипочем.- Кстати о пробках, – тут же подхватил сержант. – Мерфи, ты сегодня на регулировке. Шарма с офицером Тревино, Эдвардс валяется с ангиной, подежурите пока вместе.- Что-о? – возмутившийся Базз даже привстал со своего стула. – Сержант, за что? Регулировать движение, как малолетка – это отстой!- Имеешь что-то против, Мерфи? Тебе не нравится работа?Базз плюхнулся обратно на стул, надувшись, как обиженный школьник. Он слыл в участке еще тем паяцем, потому ему спускались с рук даже самые плоские шутки и едкие выпады.- Нет, сержант, я ее обожаю, – сказал он, пытаясь интонацией передать скуку, – особенно когда надо показывать тупым телкам, красящим губы за рулем, куда ехать.Аша возвела глаза к потолку и с чувством произнесла:- Спасибо! Наконец-то мне улыбнулась удача.- Слыхал, Базз, – тут же прокомментировал кто-то с задних рядов, – твоя напарница рада от тебя избавиться! А все почему? Да потому что ты - та еще пытка…- Мерфи у нас прям, как железная дева, – тут же подхватил еще один голос. – Им пытать можно.- Что еще за девка? – не обращая ни малейшего внимания на подначивания, скептически хмыкнул Базз. – Очень страшная, что ли? Тогда да, пытка та еще.- Инструмент пыток с шипами внутри, – объяснила Аша. – В средние века использовали.Линд обернулась на своего коллегу.- Ты книжки почаще читай. Ну, или хотя бы интернетом пользуйся, заглядывай в него не только для просмотра голых сисек.В комнате грохнул веселый хохот.

Базз скривил губы.- Умничаете типа, да? Или в компьютерные игрушки переиграли? Вообще-то, не доказано, что ее изобрели и использовали в средние века.Старший сержант предупредительно постучал кулаком по краю своей деревянной кафедры.

- Все, повеселились, и хватит, – он привык, что иногда с офицерами патруля приходится обращаться, как со школьниками в классе для трудных подростков. - Кстати, где, черт его подери, Кларк? – и на его лице промелькнуло выражение неудовольствия.- Хороший вопрос, - пробурчала Линд, рядом с которой на протяжении всей планерки пустовал стул.

- Наверное, это раннее утро для него слишком раннее, - протянул кто-то елейным голосом.

В помещении вновь раздался смех.Сержант махнул рукой и подвел под утренним собранием завершающую черту:- … Все. Разбирайте машины и дерзайте. Как всегда, проявляйте бдительность и осторожность.Уилл ждал свою напарницу в гараже, опершись бедром о крыло машины и скрестив руки на груди.- О, явился все-таки, - кивнула ему Линд, забрасывая полицейскую сумку в багажник. - Что, опять утренние обнимашки всему виной, Ромео?- Линд, я уйду сегодня пораньше со смены, - сказал он, оставив ее вопрос без ответа. - Прикроешь меня, если что?Лицо ее посерьезнело.- И что мне на все это, включая твои опоздания, прикажешь говорить начальству?- Что у меня желудочный грипп, - подчеркнуто спокойно предложил Уилл.

Линд грохнула крышкой багажника.- И почему мне все это чертовски не нравится?***В левом глазу сосуды почти не полопались, и он выглядел вполне сносно, но вот с правым дела обстояли куда хуже – многочисленные красные пятна сделали белок похожим на одно сплошное кровавое месиво, и это выглядело пугающе. Ванесса стояла у открытого шкафчика и рассматривала свое отражение в зеркале на дверце, раздумывая, как скоро возмутятся пациенты, если она будет осматривать их в солнечных очках. Пациенты не любят больных врачей, они им не доверяют, как можно вверить свою жизнь эскулапу, который сам нездоров?

- Доктор Адамс, можно вас кое о чем спросить? - Ванесса обернулась на Сонин голос за спиной.

Медсестра смотрела на нее темно-карими, почти черными глазами, в которых плескалась совсем детская беспомощность и отчаянье. Яркая, жизнерадостная Соня была сама на себя не похожа, Ванесса никогда не видела ее такой прежде.

Вдруг брови Сони взметнулись вверх, и ее лицо тут же приобрело отточенный годами профессиональный вид.

- О господи, доктор Адамс, что-то случилось? Ваш глаз…- Все хорошо, просто… маленькая неприятность. Перенапряглась на тренировке, не стоит мне увлекаться силовыми упражнениями, - Ванесса натянуто засмеялась и кашлянула, чтобы скрыть явно проскользнувшие нотки лжи.А Соня, похоже, не очень-то и поверила.- У вас остаются силы на спортзал после тройных дежурств? – изумилась она. – Я мечтаю о пробежках, но лишний час сна при моих нагрузках для меня критичен… Уверены, что не хотите, чтобы я записала вас к офтальмологу? Если кровоизлияние сильное, кровь могла скопиться в заглазном пространстве, а это не сулит ничего хорошего.Может быть, солнечные очки - это все же вариант?- Соня, я в норме, правда. Ты, кажется, хотела о чем-то спросить?

- Да. Не хочу грузить вас, но мне нужно узнать мнение со стороны.- Это медицинский вопрос? Что-то, что касается пациента?- Нет, – Соня смущенно пожала плечами. – Это личное.- Тогда я не уверена, что могу быть хорошим советником. Может тебе лучше обратиться к Кэти? Вы ведь вроде дружите.- К ней с этим я пойти не могу, – к горлу Сони подкатил ком. – Вот поэтому и не могу.- Хорошо. Так что у тебя?- Непростая история. Мне нужен свежий взгляд, - призналась Соня, тщательно подбирая слова. – В общем, предположим, что есть гипотетический кто-то, а у этого кого-то есть гипотетическая подруга, у которой есть гипотетический друг…- Погоди, – остановила ее Ванесса. – Все слишком гипотетически. А можно поконкретнее?Мгновение Соня колебалась, но отступать было уже поздно.- Ладно. Что, если бы у вашей подруги появился парень, замечательный, прекрасный, и вы за них рады, но в один прекрасный момент поняли бы, что с вами происходит что-то странное. Что вы не можете выкинуть его из головы, что он постоянно маячит у вас на задворках сознания – сначала незаметно, потом все более осознанно и настойчиво, приходит во снах, например… очень неприличных! И вы этого не желаете, вы даже не понимаете, что это может значить. Ну, то есть, это, конечно, очевидно - что это может значить, просто это неправильно, так не должно быть...

Ванесса смерила ее долгим, неподвижным взглядом и, кажется, обо всем догадалась.- Соня, чувства – штука сложная, а мы живые люди не можем их контролировать. Мы не всегда их желаем, но они приходят к нам внезапно, неожиданно, против нашей воли - как болезни. Именно поэтому, однажды я закрылась от чувств и любого близкого взаимодействия - совсем.

- И у вас получилось?- Хотелось бы так думать.

- Я не знаю, что мне с этим делать.- А что бы ты хотела сделать? Пойти в наступление, как вариант?

У Сони застрял комок в горле.- Конечно, нет! Мне не безразлична Кэти, я желаю ей счастья, и я не собираюсь с ней так поступать. Я в курсе, что он не должен для меня существовать, а я не должна о нем думать и, тем более, видеть сны! Но это почему-то происходит, - призналась она, ощущая нарастающее чувство неловкости. – И это ужасно, я ощущаю себя монстром.- Если бы мы могли выбирать, о ком думать, нам бы жилось гораздо проще, не находишь? Но я уверена, как бы сейчас трудно ни было, ты сможешь справиться с этим.- Не уверена, что могу справиться с таким. В последний раз, когда мне во снах являлся симпатичный мне парень, мне было шестнадцать. И он не был парнем моей подруги. Наверное, вы правы, это как болезнь, как простуда, она тебя мучает и не пройдет так быстро, как тебе хочется, но пройдет, надо просто вылежаться и принимать лекарство. Думаю, я запру его под замком – у себя в голове, надеюсь, это сработает.

Дверь в раздевалку приоткрылась и в комнату заглянула Тара, в ее глубоких огромных глазах читался первобытный ужас.- В трех кварталах от нас люлька с двумя мойщиками окон упала на веранду кафе, - произнесла она. – Всех тяжелых везут в святой Антоний. Доктор Дэй сказала, чтобы я собрала в приемном всех, кого смогу отыскать – через пару минут будет наплыв.- Да, будет жарко, - Ванесса захлопнула дверцу своего шкафчика и поправила на шее стетоскоп.

- Вы уверены, что сможете работать? – спросила Соня, кивком указывая на ее глаз.- Конечно! Это же просто глаз, к тому же, он не болит.И они немедленно направились в отделение экстренной помощи.***Как только вой сирен приблизился и стали видны проблесковые маячки, а к клинике начали подъезжать первые машины скорой помощи с пострадавшими, Соня поняла, что все ее личные тревоги отступают на второй план. Она тут же позабыла о терзающих ее чувствах, о текущей раковине на кухне, о непослушании Эбби – нельзя работать в клинике и думать только о собственных проблемах, и в этом есть своя положительная сторона.- Мужчина, около пятидесяти, - двери распахнулись и парамедики вкатили первого пациента, его лицо и шею покрывали обширные кровоточащие ссадины. - Зрачки неподвижны, пять минут без сердцебиения, применили в дороге эпинефрин – без результата.

С улицы доносился дальний вой сирен – все только начиналось.

Фелиция подбежала к пациенту, на ходу пытаясь оценить показатели жизненных функций.

- В третью травму его, еще ампулу эпи и двести миллиграмм лидокаина, будем реанимировать… Тара, подготовь дефибриллятор!

Тара кивнула и тут же унеслась прочь.

Другая бригада парамедиков уже вкатывала в приемное новые носилки, на которых лежала женщина в окровавленной одежде.- Женщина, тридцать, травмы черепа и грудной клетки, - крикнул один из парамедиков, держа над каталкой пакет с капельницей. - Зрачки расширены, на боль не реагирует, пульс пятьдесят пять.

- В ?травму семь?, - скомандовала Ванесса. - Снимки шейного отдела, томография, кровь на газы и группу. Двадцать пять монитола.Парамедики покатили пострадавшую в указанном направлении, уступая место своим коллегам.- Падение с высоты, один из мойщиков окон, - хрупкая девушка в темных брюках и рубашке с эмблемой ?F.D.N.Y? споро толкала впереди себя каталку, на которой лежал довольно крупный мужчина. - Давление сто пятьдесят на сто, ЧСС сто, сознание спутанное…

- Соня, нужен нейрохирург и боковой снимок шейных позвонков, - Дженсен взялся за металлический поручень каталки, помогая девушке-парамедику. - Что, черт подери, там случилось?- Говорят, тросы не выдержали.

В палате, сосчитав до трех, они переложили раненного мужчину на смотровой стол, Дженсен приложил мембрану своего стетоскопа к его груди.

- Слева не слышу дыхания.- Плевральную трубку и скальпель? – уточнила Соня, зная наперед, что последует за этими словами.Дженсен бросил на нее короткий взгляд и кивнул, поправляя латексные перчатки. Изо рта пациента начала сочиться кровавая пена.- Быстрее!

Но Соню не нужно было поторапливать, она уже подавала ему скальпель и плевральную трубку, извлеченную из стерильной упаковки.

Дженсен протер место разреза антисептиком, сделал анестезию, одним порывистым взмахом скальпеля рассек кожу и, сквозь брызнувшую кровь, ввел внутрь трубку.

День сегодня обещал быть длинным.Приемное заполнялось людьми, становилось все более шумно. Сейчас все были заняты жертвами происшествия, подсоединяли мониторы, подвешивая капельницы, отдавали друг другу отрывочные команды. Кэти пришлось оставить на время мальчика с несерьезным порезом, которому она накладывала швы, и заняться новым срочным пациентом.- Второй мойщик, травма черепа. Сто шестьдесят на девяносто, пульс шестьдесят…Она посмотрела на скользкую от крови голову мужчины - страшная рана, прикрытая салфеткой, сильно кровоточила, а еще один из зрачков был таким огромным, что занимал практически всю радужку. Кэти вздохнула - прогноз у него был не очень хорошим.Через пару минут в зоне разгрузки стояло еще несколько красно-белых ?скорых?, и многочисленным пострадавшим, казалось, не было конца.

***За время, пока отделение экстренной помощи принимало жертв инцидента, зал ожидания оказался переполнен несрочными больными – все они изрядно утомились ждать своей очереди и провожали каждое движение врачей и медсестер нервными разгневанными взглядами. Поэтому в помещение висело жуткое напряжение, вот-вот готовое вспыхнуть от любой искры. Какой-то бритоголовый коротышка, жалующийся на мигрень, даже схватил стул и швырнул его в сторону регистрационной медсестры. И если бы не плексигласовая перегородка между ними, медсестре бы не избежать проломленной головы. Коротышка долго махал стулом, и только подоспевший охранник и обещание вызвать полицию, привели его в чувство – и, вероятно, избавили от мигрени, потому что он исчез.А еще всем страшно действовал на нервы непрекращающийся вот уже несколько часов надрывный детский плач.

- У кого плачет ребенок? – выйдя из приемного в зал ожидания, спросил Дженсен.Младенческий крик был таким натужным и истошным, что ни одно нормальное материнское или отцовское сердце не выдержало бы. Они как минимум хоть как-то попытались бы успокоить ребенка, но малыш рыдал не переставая.

Ответа не последовало. Дженсен осмотрел толчею, теряя терпение. Среди пациентов были родители, в том числе и с совсем маленькими детьми, некоторые из них устало хныкали, даже плакали, но это был не тот плач.

- Доктор ?Э?! - вдруг позвала его Соня, опускаясь на корточки у ряда торговых автоматов. – Я кое-что нашла…Дженсен подошел ближе. В щели между автоматом с холодными напитками и автоматом с шоколадными батончиками и орешками на полу стояла черная матерчатая сумка. Именно из нее и доносился плач.

Соня отогнула края сумки, и Дженсен увидел сначала крохотную ручку с растопыренными пальчиками, затем почти безволосую головку.

- Чертовщина, - он потер лицо обеими руками, чтобы снять усталость. – Как долго он здесь лежит? Почему никто не сообщил, что здесь ребенок?Соня даже затаила дыхание.- Не знаю. У нас у всех была страшная запарка, а ждущие своей очереди пациенты могли не обращать на плач внимания, тут и не такое бывает.

- Да он весь синий от крика…

- Она, - поправила Соня, раскрывая одеяльце, в которое был завернут младенец. – И ей от силы сутки, пуповина и срез свежий…

Дженсен достал малышку из сумки и пристроил у себя на руке. Крохотное тельце дрожало то ли от холода, то ли от напряжения, полузакрытые веки были красными и припухшими.- Чья же ты, крошка? Кто-нибудь знает, как сюда попал этот ребенок? – обратился он к людям в зале ожидания. – Кто-нибудь что-то видел?Те затихли, и, похоже, никто не собирался ему отвечать.

- Что, совсем никто?Пригревшись на руках у Дженсена, малютка на пару минут затихла, осмотрела мир огромными светло-серыми глазами, но потом скривила губы и вновь заплакала.

- Надо ее согреть и осмотреть, - поплотнее закутывая кроху в грязное и рваное одеяльце, Дженсен направился обратно в приемное.Глухой ропот неодобрения пробежал среди ждущих пациентов, но Дженсен не удостоил их вниманием.

Положив девочку под лампу на детский столик, Дженсен с Соней принялись за осмотр.

- Надо же, пуповина перетянута ниткой, - Дженсен осмотрел маленькое тельце на предмет повреждений, но, к счастью, у ребенка не было ни переломов, ни синяков.- Самый доступный ?инструмент? на улице, - сочувственно пожала плечами Соня, устанавливая малышке капельницу. – Это значит, что на свет она появилась точно не в клинике.Работать с новорожденными всегда трудно, нужна твердая рука, вены у них толщиной с нитку, и в любом другом случае Дженсен бы сам взялся за это дело, но в Соне не приходилось сомневаться, у нее были золотые руки и настоящий талант. Она выбрала самую маленькую иглу, наклонилась над столиком и привычным движением ввела иглу под хорошим углом, потом еще немного изменила угол и тут же показалась темная кровь. Оставалось только подсоединить капельницу и закрепить иглу.- И она очень маленькая, вероятно, родилась раньше срока…- У нее тахикардия, пульс неровный и повышен тонус мышц.

Словно в подтверждение этим словам девочка заворочалась, беспомощно задергала ручками и ножками, взбивая воздух, открыла беззубый рот и вновь закричала. Крик ее был хриплым и прерывистым.- А еще она не перестает плакать, - Дженсен пригладил тонкие, будто пушок, волосы, и почувствовал, как за ребрами сжимается сердце. - Нужен развернутый анализ крови и токсикология.- Я сделаю.

- Не бойся, малышка, здесь тебя не бросят, - пообещал ей Дженсен. – Нужно найти того, кто это с тобой сделал.- Позвонить копам? – с замиранием сердца спросила Соня, натягивая на головку ребенка шапочку.- Да. Пусть эти лоботрясы займутся хоть чем-то полезным.

***У дверей одного из баров в Бушвике остановился белый ?Линкольн таункар?, из которого вышел высокий, немолодой, но подтянутый мужчина. На мгновение он остановился и снял пылинку со своего ладно сидящего пиджака, затем толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь.

В своих идеально отглаженных брюках и дорогих ботинках, он являл собой разительный контраст в сравнении с основными посетителями этого заведения. По большей части это были местные алкаши-старики и разнорабочие, заглядывающие сюда пропустить по стаканчику.

В помещении было жарко и душно, терпко пахло потом и табаком. Вдоль большого окна расставлены круглые деревянные столики, а стойка бара находилась у стены напротив. За ней-то мужчина в костюме и нашел того, кого искал.

Офицер Чарльз Козловски, ныне страж порядка на пенсии, сидел на высоком стуле и сжимал толстыми пальцами бутылку с пивом. На нем были мешковатые джинсы, дешевая цветастая рубашка с коротким рукавом и старая плетеная шляпа. Козловски был крупным, очень полным мужчиной и его шея складками собиралась над воротом рубашки, как тело у шарпея.

Когда он увидел зашедшего в бар брюнета в костюме, больше похожего на успешного адвоката, нежели на капитана полицейского участка, то приподнял бутылку ?Будвайзера?.- Здравствуй, Морис, - сказал он без особой радости, когда его приятель уселся на соседний стул. – И о чем ты хотел поговорить?Морис Сорелли заказал себе ?Амстел-Лайт?, подождал, пока бармен с впечатляющей седой шевелюрой поставит на стойку перед ним бутылку, потом протрет тряпкой старую лакировку стойки, и только после этого начал:

- Мальчишка Джерри становится проблемой, - заявил он.

Козловски сделал изрядный глоток пива, будто у него моментально пересохло в горле.- Он никогда не был проблемой и не будет. Уилл ни о чем не догадывается, он даже ни в чем не сомневается – я никогда этого не допускал.Сорелли всем корпусом развернулся к собеседнику и приподнял свои черные, густые, но аккуратно подровненные брови.- Ну, так значит, ты где-то допустил ошибку, Чакки. Ты больше не его напарник, поводок спущен. Парень копает.

- Может, просто случайность? В любом случае он вряд ли что-то знает и что-то найдет, поэтому остановится, толком не начав. Беспокоиться не о чем.Перед ними вновь замаячил бармен, он наливал в стакан пиво, выполняя чей-то заказ. Хоть при входе и висел плакат, обещающий самые разнообразные напитки, по большей части в этом баре подавали только разливное и бутылочное пиво, и бурбон.

Бармен наполнил стакан и отправился к столику у окна. Сорелли проводил его взглядом, потом наклонился к Козловски и вполголоса произнес:- Я тебе напомню, что мы так ничего и не нашли у Джерри.- Тебе не кажется, Мо, что если мы такничего и не нашли по прошествии стольких лет, то, может, ничего и не было? Нечего искать.- А может, это было слишком хорошо спрятано, и теперь это нашел пацан? – проговорил Сорелли, не сводя с Козловски глаз. - Если мальчишка унаследовал характер своего отца – он ни за что не остановится. Тебе, может, и плевать, но я могу слишком многое потерять.

- Тебе не из-за чего переживать, - Козловски изобразил на лице жалкое подобие улыбки.Сорелли глотнул пива и слегка поморщился.

- А если он отыщет девчонку? И все из-за чьей-то глупости, потому что у тебя, Чаклз, всегда была кишка тонка. От тебя требовалась такая малость, но ты даже не смог нормально ?позаботиться? об этой девке… Ты, наверное, даже тараканов у себя на кухне давить боишься, да?- Господи, Морис, как ты можешь такое говорить? Она же была совсем крошкой, к тому же ничего не видела и не знала. У тебя же самого четверо дочерей!- Вот именно. И уже семеро внуков. И единственное, чего я хочу, это чтобы их жизнь и по сей день оставалась такой же безоблачной, как и раньше. Все, что я делал - это только ради них, мне всегда приходилось непросто. Ты хоть знаешь, сколько стоит вырастить ребенка? Конечно нет, откуда тебе это знать? Ведь ни одна из твоих краткосрочных жен так и не одарила тебя наследником. Именно поэтому я до сих пор не понимаю, зачем ты во все это однажды ввязался… у меня-то была орава голодных ртов, а что ты?Козловски услышал в его голосе такое искреннее неудовольствие, что вздрогнул.

- Вот и я не понимаю, - пожал плечами он, рассматривая стену, уставленную рядами разномастных бутылок, старых и покрытых толстым слоем пыли. - Лучше бы я этого не делал. А что до тебя, Мо, нет, ты ввязался в это не ради детей, а просто потому что тебе всегда было мало: мало денег, влияния, разве нет?- Может и так. В этом мире каждый сам за себя, - Сорелли покрутил у себя на запястье стальной ?Ролекс? и почти беззвучно рассмеялся. – Но знаешь, чего я никогда не понимал в отношении тебя? Почему ты просрал свой единственный и самый большой шанс? Когда все случилось, ты даже не попытался подкатить к Барб, а ведь она осталась одна с мальчишкой на руках? Зеленый свет горел очень ярко.- Ты рехнулся? - Козловски заерзал на высоком стуле и тот жалобно заскрипел под тяжестью его тела.- А что? Разве не поэтому ты не стал защищать Джерри, но буквально вымолил ему геройскую смерть? По-моему, ты всегда питал к ней слабость. Просто она ожидаемо досталась красавчику Джерри, а не такому увальню, как ты. Ты бы мог получить в свое распоряжение и женщину, и ребенка, который уже давно не пачкает подгузники – удобно.Старый музыкальный автомат, стоявший в дальнем углу зала, тихонаигрывал много раз перепетую на разные лады песню о том, что ?все знают, что хорошие парни проиграли?.- Иди к черту, Мо. Я и так всегда относился к Уиллу, как к сыну, мне не нужно было влезать к ним в семью.- Ну, если уж ты играешь в папочку, Чаклз, тогда держи своего щеночка на привязи и позаботься, чтобы он не совал свой нос туда, куда не следует. Иначе он угодит в очень глубокую яму, из которой уже не сможет выбраться. И повторит судьбу Джерри. Только на это раз Барбаре Кларк вряд ли повезёт оплакать ещё одного героя.

Козловски повернул голову в сторону Сорелли - над верхней губой у него выступили капельки пота, а мясистые щеки обвисли еще сильнее.

- Не надо, Морис. Я глаз с него не спущу, обещаю. Он же еще мальчишка, он толком не знает жизни, просто парень верит в справедливость.

- Да. И если бы Джерри не был зациклен на чертовой справедливости, он бы сейчас был жив: обнимал жену по вечерам, пил на заднем дворе с повзрослевшим сыном пиво.- Мы же копы, ?чертова справедливость? - наш долг. А Джерри был нашим другом, он был лучше нас, всех вместе взятых...- Дружба – это миф, Чаклз. Чем ближе ты к себе кого-то подпускаешь, тем жирнее становится мишень на твоем лбу - рано или поздно ?друг? променяет тебя на кого-нибудь другого или что-то другое – как ты поступил с Джерри.

Сорелли достал из кармана двадцатку, бросил ее на стойку, жестом показал бармену, что в сдаче он не нуждается и направился к выходу. И только когда дверь за ним захлопнулась, Козловски хмуро закончил:- …И он никогда не называл меня ?Чаклз?, потому что знал, что я это ненавижу.***Больничная система оповещения монотонно бубнила фамилии врачей, вызывая их в те или иные отделения.

- Соня, что у нас с малышкой? – Дженсен остановился у сестринского стола. – Лаборатория прислала результаты?

- Только что получила. Героин в крови.- Так вот, что с ней происходит – у нее чудовищная ломка. Бедный ребенок.- Да. Но это еще не все, – Соня вручила ему бумагу с результатами. – Она ВИЧ-положительная.- Проклятие, – вырвалось у Дженсена, – полный комплект на такую малютку.

- Что будете делать, доктор ?Э?? Детокс?- Да, оценим тяжесть по Финнигану и приступим. А что с копами, они ищут родителей девочки?- Я им сообщила, но они еще не приезжали.- Как всегда.Соня очень надеялась, что ей повезет, и дело малышки-найденыша выпадет каким-нибудь другим копам, только не Уиллу и его напарнице. Собственно, почему она должна переживать? В городе полно полицейских, вероятность, что за дело примутся офицер Кларк и офицер Линд, нещадно мала. Убедив себя в этом, Соня почти успокоилась. И именно в этот момент, будто в опровержение всем ее внутренним утешениям, в приемное вошли двое полицейских. И Соня поняла, что она самый невезучий человек на свете…

Уилл задержался в дверях, поздороваться с Кэти, а Линд двинулась по уже привычному маршруту - к медсестринскому посту.- Божечки! - с ощущением холода в желудке воскликнула Соня и нырнула под стойку. Спокойствие, которое она обрела после разговора с Ванессой, куда-то улетучилось. - Парень, с которым у меня сегодня утром был секс!Сказав это вслух, она буквально ощутила и услышала, как челюсть Дженсена, стоявшего с другой стороны стойки и наблюдавшего за Кэти, премило воркующей со своим предметом обожания, сначала отвисает, а потом с глухим ударом шлепается на пол.

Дженсен выглядел так, будто ему в рот залетела оса.

- Только у меня с ним, а не у него со мной, - поспешила заверить Соня, глядя на него снизу вверх. – В смысле, в моем сне.

Лицо Дженсена приобрело прежнее выражение.

- О. Соня, хватит, вылезай оттуда, - тоном заботливого папаши, скомандовал он. – Подумаешь, это всего лишь сон. С кем не бывает?

- Да? Вам тоже частенько снятся эротические сны, в которых участвуют вторые половины ваших друзей?

Дженсен затряс головой.- К счастью, никогда.- Ну вот. И как мне смотреть им в глаза после этого? – в ее голосе послышалось отчаяние, она уперлась подбородком себе в колени, как это делают маленькие дети, когда прячутся в шкафу от чудовищ.

- Нас вызвали на счет брошенного младенца, – громогласно сообщила Линд.

- Это я вас вызвала! – Соня вынырнула из-под стойки так же молниеносно, как и нырнула под нее.

Линд воззрилась на нее с удивлением.

Соня выглядела так несчастно, что Дженсен искренне себе позавидовал – какое счастье, что он давно перешагнул этот рубеж, и в его мечтах, фантазиях и эротических снах если кто-то и присутствует, то только законный супруг.- Сегодня мы нашли ребенка в зале ожидания, – начал он, отвлекая внимание Линд от Сони. – Новорожденная девочка, на свет появилась недавно, плюс-минус сутки, ее подбросили, положив в сумку, родитель принимает наркотики.

- Родитель? – уточнила Линд.- Мы не знаем, мать это или отец.

Линд приподняла форменную фуражку и почесала лоб.- Понятно.- ?Понятно??

- В смысле, будем учитывать оба пола. Доктор… я с вами еще не знакома.

- Доктор Дженсен Эклз.- А я офицер Ингрид Линд, – представилась Линд, протягивая ему руку. – Дженсен? Ну надо же, были у нас одни Дженсены в соседях, когда мы еще жили с родителями в Тронхейме...Офицер Линд и впрямь говорила как скандинавка – характерно растягивая слова.Дженсен несколько мгновений буравил ее глазами. Он никогда не придерживался мнения, что блюстители закона и врачи – одна команда, поэтому даже не стремился заводить с ними дружбу.- Эта шутка, видимо, никогда не устареет, да? Извините, мне нужно возвращаться к работе. И вам, офицер Линд, тоже, – он сказал это таким тоном, что та удивленно заморгала. - Может, уже отлепите своего напарника от моего врача, а то они похожи на озабоченных подростков на заднем дворе школы, и приметесь за поиск того, кто бросил собственное дитя на произвол судьбы?

Прежде чем Линд успела ему ответить, Дженсен развернулся и пошел прочь, удаляясь от нее по главному коридору, соединяющему приемное и палаты.- Ого, – на ее лице отразилось разочарование. – Жасмин, я что-то не то сказала?

Соня пожала плечами, испытывая смешанное чувство облегчения и стыда – к счастью Кэти с Уиллом что-то обсуждали у дальней стены и не спешили к сестринскому посту.- У него имя, как у других фамилия. Может, его этими замечаниями достали?- Но это ведь была вроде как шутка, ну, имя-фамилия – прикольно же! У нас и правда были соседи Дженсены, милейшие люди, я дружила с их сыном – Ларсом Дженсеном, это распространенная фамилия на моей родине.- На самом деле, он не всегда такой. Просто сегодня у нас тяжелый день, и у доктора Эклза особенно – все имеют право на плохое настроение.***Получив неограниченный доступ к полицейским базам, Уилл начал с содержащихся в папке имен. Те, что были перечеркнуты в записях отца, оказались зарегистрированными информаторами, вот только все они так или иначе не смогли довести свое дело до конца. База информаторов по делу ?Rosa Negra? была настолько переполнена трупами, что начинало рябить в глазах. Вероятно, все это можно было объяснить куда проще – человек, с рождения живущий в криминальной среде, рано или поздно схлопочет пулю. Но что-то подсказывало Уиллу, что дело не только в этом.

Обычно полиция присматривает за своими информаторами, курирующие их офицеры обеспечивают им безопасность. Конечно, неприятности случаются – крупные дела, крупные риски. Люди, особенно чьи жизни заведомо подвержены опасности, меняют свои решения, идут на попятную, нервничают, совершают ошибки и тем самым выдают себя. Это имеет место быть, но не повсеместно.Данные об информаторах засекречены и недоступны тем, кто не имеет к ним доступа. Если, конечно, их не сливают.Все эти годы Уилл смотрел на историю Луиса Барреры исключительно под одним углом, но чтобы узнать побольше, требовалось взглянуть на все иначе. Если бы поговорить с его родственниками, друзьями, знакомыми, возможно, удастся пролить на эту историю чуть больше света…

Еще один вопрос, на который Уилл ответа пока не нашел - кто все-таки такая Моника Рейес? Информатор, любовница отца, кто-то еще? Второй вариант был невыносимее всего.