5.10. Playing God (1/2)

Первым пришел Джейрон. Ночная мгла только-только начинала редеть, а утренний свет пробиваться сквозь шторы, когда Дженсен услышал шлепанье босых ног по полу и приоткрыл глаза: рядом с кроватью стоял младший сын и хлюпал носом.

– Эй, дружище, что случилось? – спросил он тихо, стараясь не разбудить Джареда.

– Папочка, можно к вам? Мне приснился плохой сон, – признался Джейрон, потирая заспанные глаза.Обычно с такими вопросами мальчики шли к Джареду – он охотнее пускал их в родительскую кровать, но сейчас Джейрон был настолько напуган, что даже не стал раздумывать, к кому первому из отцов обращаться. Он стоял так близко, что Дженсен слышал его сбитое дыхание и чувствовал крупную дрожь.

– Конечно, милый, можно, – он приподнял одеяло и пододвинулся, освобождая место для Джейрона.

Малыш быстро вскарабкался на кровать и устроился у него под боком. Через несколько минут он уже мирно посапывал, пригревшись в объятиях отца.

А через четверть часа Дженсен вновь услышал шлепанье босых ног. В дверном проеме стоял Джейк со спутанными волосами и в синей пижаме с корабликами. Он видимо понял, что младший брат проскользнул в комнату отцов и тоже решил к ним наведаться, но ближе подходить не решался. Джейк считал, что он уже достаточно взрослый, чтобы показывать свою слабость, бояться темноты и плохих снов. И все-таки, он все равно оставался ребенком.– Что-то случилось, Джей Би? Хочешь к нам? – помог ему Дженсен. – Ну, давай, иди сюда.– Все хорошо? – пробормотал Джаред сонным голосом, отрывая голову от подушки.– Более чем, просто у нас гости.Остаток утра, до звонка будильника они провели именно в таком составе.

А потом пришло время завтрака.– Ты не представляешь, – стоя у плиты и помешивая лопаткой омлет, говорил Дженсен, – как я устал ловить на себе чужие взгляды. Нельзя пройти по коридору, чтобы в тебя не ткнули пальцем и не сказали ?смотрите, это же он!?.– А чего ты хочешь? – пожал плечами Джаред, наливая себе кофе в чашку из кофеварки. – Ты спас клинику, восстановление ОМА идет полным ходом. Наслаждайся минутой славы!– Минута затянулась. Такое внимание не по мне. Как думаешь, это когда-нибудь закончится?

– Узнаю своего мужа-ворчуна, – с притворным возмущением сказал Джаред и уселся за стол между мальчиками. – Нашел, на что жаловаться. Это же здорово!– Быть объектом пристального внимания? Ну не знаю. – Дженсен подцепил лопаткой куски омлета, положил сверху несколько полосок жареного бекона – специально, как любил Джаред, и поставил перед ним тарелку. – Готово!– Ух ты! – принюхиваясь к дивному аромату, похвалил тот. – Люблю завтраки миссис Би, но смотреть, как ты хлопочешь у плиты, я люблю еще больше.

Пока Дженсен намазывал свой тоcт маслом, Джаред принялся за омлет, наколол на вилку самый большой кусок, отправил его в рот, с наслаждением прожевал, прямо пальцами взял бекон и с хрустом откусил. И вдруг всегда казавшийся божественным вкус отразился в глубине желудка чудовищным спазмом. Джаред почувствовал себя плотно пообедавшим ребенком, который сразу после этого решил прокатиться на американских горках. Внутри все ходило ходуном, ужасное чувство никак не проходило. Вилка дрожала у него в руках, он отложил ее и попытался сделать пару глубоких вдохов, контролируя свое тело. Муть, поднимающаяся к горлу, никуда не делась, но стало чуть легче, особенно, если не останавливать свой взгляд на беконе.

Продолжать завтрак он не решался, сидел совершенно неподвижно, стараясь не привлекать к себе внимание. Но дети заметили неладное.

– Папуля, а почему ты не ешь? – спросил Джейрон, сжимая свою ложку с ручкой в виде тигренка в маленьком кулачке.– Потому что мне не хочется.– А почему тебе не хочется? – не удовлетворился ответом Джейрон, глядя на отца серьезными глазами.– Просто так.– Просто так? – удивился он. – А можно я тоже не буду есть просто так?Джаред почувствовал, как содержимое желудка вновь подступает к горлу и с натугой сглотнул.– Нет, нельзя.– А почему?

– И я не буду просто так! – Джейк из братской солидарности тут же отодвинул от себя тарелку с хлопьями.– Правда, почему ты не ешь? – подозрительно поинтересовался и Дженсен тоже. Теперь на Джареда смотрели три пары глаз, и это только все усугубляло. – Не вкусно?– Нет, вкусно. Очень! – Джаред попытался улыбнуться, но губы сложились лишь в слабое подобие улыбки. – Просто я сейчас не голоден.Дженсен не подал виду, но Джаред заметил, как супруг помрачнел.

– Я всегда знал, что тягаться в кулинарных поединках с миссис Беннет не имеет смысла, я точно проиграю. Кухня – не моя стихия…

– Серьезно, прекрати, – Джаред встал из-за стола и со спины подошел к Дженсену, положив ладони ему на плечи. – Я же сказал, я очень люблю твою стряпню, просто… у меня сегодня дикая головная боль, не могу есть.

Дженсен тревожно завозился под его руками.– Дать тебе что-нибудь от боли?

Джаред хихикнул.– Свой личный врач – это, конечно, хорошо, – проговорил он, едва узнавая свой голос, – но не надо. Я поднимусь наверх, умоюсь холодной водой, и все пройдет. Это не смертельно, Дженс, просто мигрень.

Он едва успел распахнуть дверь ванной комнаты, когда новая волна дурноты накатила на него снова и его все-таки стошнило.

Утро началось паршиво: странная реакция организма на любимый завтрак, попытки придумать этому глупые объяснения и как следствие – вранье мужу, и, наконец, это. Джаредом овладел приступ меланхолии – впервые за все время после того, как они одержали победу над Кортез и вырвали из ее когтей клинику.

– Черт, – сказал он своему отражению, все еще чувствуя легкую дурноту и отмечая, что лицо приобрело неприятный зеленоватый оттенок. – Ерунда какая-то! – колени и руки у него по-прежнему дрожали.***Проснувшись, Кэти нашла на прикроватной тумбочке поднос с еще теплым завтраком, улыбнулась, вспоминая, что точно такой же поднос ждал ее во второе утро пробуждения в этой квартире, а на соседней подушке лежал цветок с запиской ?самой лучшей девушке на свете?. Это было мило.

Потянувшись и соскочив с кровати, она сняла со спинки софы забытую здесь вчера вечером футболку Уилла и, натягивая ее на ходу, прошлась по комнате, включила музыку в стереосистеме, чтобы поскорее отогнать остатки сна.

Футболка была сильно велика для нее, зато доходила до бедер и удачно прикрывала наготу.Пританцовывая на месте, она принялась за завтрак: ребром вилки отделила кусочек фриттаты, потом густо намазала джемом тост. И не заметила, как щелкнул дверной замок. Поэтому, когда позади раздался голос, она вздрогнула.– Продолжай, пожалуйста, не останавливайся, – сказал Уилл, убирая наушники в карман.

Он не уставал любоваться её красотой: ее волосы сияли, озаренные лучами утреннего солнца, льющегося из окна у нее за спиной. Для него она вся была наполнена сиянием.– Спасибо за завтрак.– Это был запасной вариант на случай, если ты проснешься раньше, чем я вернусь с пробежки.Кэти облизала пальцы, измазанные джемом, и подошла к нему.

– Знаешь, мне просто интересно, когда ты все успеваешь, и как у тебя хватаетсил еще и на пробежку?

Он поцеловал ее – сначала в щеку, потом в губы.– Я же коп, я привык к режиму. Хочешь, можем бегать вместе.

– Я? – изумилась Кэти. – О, боюсь, у меня не выйдет, единственный спорт, которым я занималась в жизни – это йога. И то, сто лет назад…– Обещаю дать тебе поблажку. Это бодрит.Поймав себя на том, что начинает терять волю и сдаваться, Кэти отвела глаза в сторону.– Я предпочитаю несколько другие бодрящие занятия… – призналась она, но прозвучало это как призыв к действиям.

По его губам скользнула красноречивая и одновременно смущенная улыбка.– Мне нужно в душ, – сказал Уилл, будто оправдываясь.Трезвые нотки в его голосе не возымели должного результата. На нем была местами мокрая от пота борцовка, и Кэти захотелось ее с него снять.– Да, мне тоже. Сэкономим воду?

***Прежде, чем приступить к работе, Дженсен решил заглянуть к одному из своих пациентов.

Кэмерон Брайс поступил в клинику несколько дней назад в довольно плохом состоянии. История была не из радостных: мальчик родился очень слабым, сильно болел, перенес две операции на сердце, в итоге заработал некроз почек, и теперь был вынужден жить на гемодиализе в ожидании донорского органа, с пересадкой которого пока не складывалось.– А, доктор Эклз, доброе утро! – отец мальчика, высокий – на целую голову выше Дженсена, худощавый мужчина, сидевший на стуле рядом с кроватью сына, отложил в сторону ?Нью-Йорк Таймс?, приподнялся и протянул ему руку.

– Доброе утро, мистер Брайс, – Дженсен сдержанно ответил на рукопожатие. – Решил заглянуть к вам, проверить, как дела у Кэмерона. Привет, дружище. Как ты?Кэмерон лежал на больничной койке, его белобрысая голова утопала в кажущейся просто огромной подушке, а к руке от висящего на штативе мешка тянулась тонкая прозрачная трубка, по которой в тело ребенка поступал лекарственный раствор.

– Ничего. Только скучно.– Скучно? Тогда, может, этот парень спасет тебя от скуки, как думаешь?

Дженсен с загадочным видом достал из-за спины фигурку Человека-паука и продемонстрировал его Кэмерону.

– Ого! Человек-паук! – малыш улыбнулся и даже чуть приподнялся.

Но Дженсен ясно видел, с каким трудом ему дается каждое движение, несмотря на диализ, жизненных сил в мальчике почти не было. Как, должно быть, ужасно ребенку проводить почти все время в постели, когда его сверстники бегают, играют, озорничают. И как невыносимо его отцу осознавать всё это и не падать духом.

– Ага. Тебе он нравится?– Очень! У него есть суперсилы.– Моим сыновьям – тоже. Кстати, я рассказал им о тебе, и мой старший сынДжейк попросил меня передать тебе эту игрушку. Он шлет тебе привет и надеется, что ты скоро поправишься.– Спасибо! Я бы очень хотел. Мы тогда могли бы играть с папой в баскетбол – я мечтаю научиться, а еще я бы устроил праздник. У меня нет друзей, потому что я почти не бываю на улице и ни с кем не играю, но я пригласил бы соседей, и ваших сыновей тоже. Я хочу, чтобы у меня были друзья.

– Кэмерон, сынок, ты выздоровеешь! Любой ценой! Папа тебе обещает. И тогда мы устроим самый-самый большой праздник, о котором только можно мечтать, ты пригласишь всех, кого пожелаешь… а еще мы будем играть в баскетбол каждый день!

– Ты поправишься, Кэмерон, – согласился Дженсен, участливо склоняясь над ним. – Обязательно.

Мистер Брайс вышел в коридор вместе с Дженсеном.

– Доктор Эклз, спасибо вам! Так сказать, за поддержание боевого духа.– Ерунда. Ему непросто.

– Да уж.– Но он у вас настоящий боец.

– Хотел бы я разделять ваш оптимизм, – с тяжелым вздохом ответил мистер Брайс. –Но мне кажется, что я уже потерял надежду.– Учитывая, сколько вы с Кэмероном пережили, вы хорошо держитесь. Надежда в вашем случае просто необходима.– Я держусь только ради него. Он – все, что у меня есть, а я – все, что есть у него. Мы двое друг у друга. Скажите, может быть я могу как-то… ускорить процесс получения Кэмероном почки?

– Ускорить? Но Кэмерон уже стоит в листе ожидания на донорскую почку.– Знаю, стоит, уже очень-очень долго. И до сих пор ничего. А теперь ему хуже, и может статься, что он так и не дождется почки. Время играет против нас.

– Уверяю, мистер Брайс, вашему сыну ищут почку.– Я бы отдал ему свою, но я не подхожу, а мать Кэмерона умерла при родах, и одним шансом для него меньше. Мы с самого его рождения не вылезаем из больниц – сначала одно, потом другое. Я начинаю бояться, что Кэмерон и сам перестал верить в свое излечение, – голос мистера Брайса дрожал, и он пытался совладать с собой. – Мы несколько раз были так близки к пересадке, и как только в нас загоралась надежда, выяснялось, что либо не все антигены подходят, либо перекрестные пробы положительны, либо что-то не так с органом. Можете в такое поверить? Это похоже на тотальное невезение – оно сломает кого угодно. Знаете, у меня есть счет в банке, дорогая машина, хороший дом, но когда я смотрю на Кэмерона, всего в проводах, трубках, обессиленного, меняющего больничные койки, это кажется мне таким бесполезным и незначительным. Я могу подарить ему на день рождения пони или заказать полет на вертолете, но ему это не надо, все, чего он хочет – это гонять мяч по волейбольной площадке. А этого я как раз и не могу ему дать, потому что он очень сильно болен и слаб. Чувствую себя плохим и бесполезным отцом. Если бы можно было пересадить трупную почку, все было бы проще, может быть, тогда я бы кого-нибудь убил…– Трупные почки не лучший вариант, они приживаются гораздо хуже, чем почки от живого донора. А организм маленького ребенка и вовсе не сможет справиться с таким трансплантатом.– Вы понятия не имеете, как тяжело ребенку жить на диализе.– Могу себе представить. Чем дольше он на диализе, тем меньше его шансы на обретение новой здоровой почки и полноценное детство.

– Невозможно смотреть, как он мучается. Ему почти восемь, а все принимают его за пятилетку.

Дженсен почувствовал, как по спине пробежал холодок.– Да, он у вас маленький. Гемодиализ замедляет развитие организма. Мистер Брайс, вы использовали все возможные варианты? Не осталось даже самого невероятного решения?– У нас не так много родственников. Моих родителей и родителей жены уже нет в живых, у меня есть двоюродная сестра, но она не подходит, ее муж тоже, детей у них нет.

– Может где-нибудь на Аляске есть четвеюродная тетушка или пятиюродный дядюшка? Это был бы шанс – проверить и их. Кто знает, иногда чудеса случаются.После довольно долгой паузы мистер Брайс ответил:– Хотел бы я. Мы проверяли всех, я даже свою секретаршу и няню Кэмерона уговорил провериться. Ничего. С его группой крови и антигенами – он проблемный реципиент. Не могу же я начать искать доноров среди прохожих на улице. Хотя… – он сосредоточенно нахмурил брови, – может быть стоит?

***Кэти влетела в приемное, как ураган, едва миновав стеклянную входную дверь, врезалась в одну из медсестер и чуть не сбила ее с ног. Вид у нее был соответствующий: одежда в беспорядке, солнечные очки съехали на кончик носа, сумочка болталась на плече не застегнутой, а влажные волосы, скрученные на макушке в пучок, закреплены простым карандашом.

– Боже Святый! – воскликнула Соня. – Ты выглядишь так, будто попала под самосвал. И ты опять во вчерашней одежде. Постой, сколько ты уже носишь эту блузку?– У меня где-то в шкафчике была запасная, я переоденусь, – пообещала Кэти.– А что с волосами?

– Не спрашивай, – отмахнулась она и побежала в направлении раздевалки, понимая, что чудовищно опаздывает, но потом вернулась и добавила: – Совместный душ. Мы чуть не прогуляли работу. Оба.

– Ну что ж, хорошее, наверное, было утро. Я очень рада за твою насыщенную личную жизнь. А я готовила блинчики для Эбби, которая демонстративно выкинула их в мусорку, сказав, что это я нарочно хочу ее раскормить, чтобы она не нравилась мальчикам.

– Она подросток, с ними всегда непросто. Но все равно не представляю, как ты это выдерживаешь. Кстати, как прошло твое вчерашнее свидание?– А вот теперь ты не спрашивай. Ужасно! Даже вспоминать не хочу – сейчас. Расскажу потом. Ты в курсе, что у нас огромная очередь в комнате ожидания? Доктор Адамс уже дважды о тебе спрашивала.– Я уже… уже бегу! Только надену форму.– И перчатки поплотнее захвати. На седьмой койке мистер Зиглер.

Кэти остановилась.– Тот самый мистер Зиглер, который постоянно к нам возвращается с новым ?подарком? в… – она неопределенно поводила руками в воздухе.– Да, именно, – Соня энергично кивнула. – Тот самый.

– И что ?там? на этот раз? – осторожно поинтересовалась Кэти.– Что-то вроде статуэтки.– Бог мой, как? И главное, почему я?– Ну, должна же быть в твоем супер утре хоть какая-то ложка дегтя.– Если это очередная метафора, меня сейчас стошнит.***Ванесса отодвинула шуршащую занавеску и вошла в смотровой бокс. На кровати сидел маленький мальчик, зажав руки между коленями, а рядом с ним стояла худая черноволосая женщина в старомодном, давно утратившем свой прежний цвет платье. Создавалось впечатление, что платье это видало виды и как минимум несколько раз перешивалось.– Миссис Ким, Джо. У меня хорошие новости – кости целы, никакого перелома.Миссис Ким потрепала своего семилетнего сына по голове.– Какое счастье!

– Но больше забираться на деревья и прыгать с них не стоит.– Конечно, не стоит! Ума не приложу, как он до этого додумался.– Я хотел полетать.– Ты не умеешь летать, Джо!Джо тут же скривил лицо от обиды.

– Но птицы же летают, мамочка.Миссис Ким поджала губы и взволнованно посмотрела на Ванессу:– Боюсь, теперь – из-за этой выходки ему запретят оставаться в школе после уроков, мне такого труда стоило уговорить учительницу за ним приглядывать. Я могу забирать его из школы только вечером, не раньше.– Может, вам помогут с этим родственники?– У нас с Джонг-ду нет родственников в этой стране, мы только вдвоем, а няню я не потяну – слишком дорого. Я работаю на трех работах, и все равно мы едва сводим концы с концами. Мне повезло, что моя третья работа – это уборка номеров в мотеле, в котором мы живем, так сын хотя бы перед сном может побыть со мной рядом. Мы приехали сюда с мужем, чтобы построить новую жизнь, но несколько лет назад он умер от сердечного приступа – с тех пор все идет кувырком.

– Мне жаль это слышать. Миссис Ким, когда я осматривала Джо, я заметила, что он очень бледный и худой, если он не получает достаточно витаминов, в дальнейшем это может сказаться на его росте и здоровье.Миссис Ким опустила взгляд в пол. Ванесса видела, как она перебирает дрожащими пальцами складки юбки своего старенького платья.– Мы живем в номере захудалого мотеля и многое не можем себе позволить, но я стараюсь следить, чтобы в рационе Джонг-ду были фрукты и овощи…– Хорошо. Я ни в чем вас не обвиняю, просто хочу взять у него кровь на анализ, определить проблему. На основе результатов я могла бы выписать ему витамины.– Доктор Адамс, я так благодарна вам за заботу, но у меня нет страховки, – в глазах у матери заметалась тревога. – Посещение отделения экстренной помощи из-за падения с дерева и предполагаемого перелома для меня уже разорение, а оплата счетов за еще какие-то обследования сверх сделанных отправит нас на дно.– Не переживайте, миссис Ким, в этой клинике мы помогаем всем пациентам, и тем, что без страховки тоже. Исследование крови не будет для вас ничего стоить. Вы ведь не часто водите Джонг-ду к врачу, так? Но сейчас вы здесь, и я хотела бы убедиться, что он полностью здоров.– Ну, если так…

– Я не хочу уколы! – жалобно захныкал мальчик, зыркая напуганными влажными глазами из-под черной челки.– Не будет никаких уколов, – пообещала ему Ванесса. – Будет всего один маленький укольчик, и ты его не почувствуешь.

– Все равно не хочу!– А скажи, Джо, ты знаешь группу своей крови?Джо отрицательно замотал головой.– А узнать хочешь?Он задумался на секунду, затем неуверенно кивнул.– Тогда давай так – ты позволишь мне взять у тебя кровь, а я тебе потом расскажу все-все о твоей крови, а еще у меня есть вот это… – Ванесса извлекла из нагрудного кармана, в котором врачи обычно носят ручку, полосатый леденец.

Мальчик оживился и тут же схватил конфету, зажимая ее в ладошке. Он выглядел довольным.

***– …Он коллекционирует имперских штурмовиков. У него их ровно двести пятьдесят три – он сам сказал, фигурки, плюшевые игрушки, брелки, кружки, открытки… даже футболка и кеды у него с изображением этой штуковины. Он рассказывал мне про них два часа, а потом, когда я сказала, что мне пора, схватил за левую грудь и начал мять! – разочарованно вещала Соня. – Мять с такой силой, будто это апельсин и он хочет выжать сок.Они с Кэти стояли в раздевалке у металлических шкафчиков. Соня уже успела переодеться из медсестринской формы в обычную одежду, а Кэти, которая только сейчас – впервые за весь день распустила свой пучок, пыталась справиться с непослушными волосами.

– О нет! – ахнула она и особенно сильно дернула спутавшуюся прядь.

– Именно. Да кто так делает? Какой девчонке это может вообще понравиться?

– Я не помешала? – в раздевалку зашла Ванесса и направилась к своему шкафчику. – У вас секретный разговор?– Никаких секретов, – Соня попыталась придать голосу беззаботность, – я просто делюсь подробностями провального свидания.– Ужасного свидания, – заметила Кэти.– Ага, в кое-то веки ушла с работы на два часа раньше, чтобы привести себя в порядок, надела платье, туфли, сделала макияж. Я не знаю, зачем пошла и на что надеялась. Знакомство в приложении на телефоне, что установила мне Эбби… я будто отчаявшаяся ревущая посреди джунглей самка гиппопотама.Ванесса, убирая в свой шкафчик стетоскоп, изумленно подняла брови.

– Знакомство через приложение? А куда делись старые-добрые галереи, метро и бары?

– Ты серьезно, Ван? – ужаснулась Кэти, возя расческой по волосам. – Кто сейчас знакомится в метро и галереях?– Ты познакомилась в смотровой, – напомнила ей Соня. – И, по-моему, вполне удачно.

– Это случайность.

– Счастливая. А вот ко мне однажды начал подкатывать сосед, живущий этажом ниже, поднимался на мой этаж каждый вечер, караулил у двери, заливал, что влюблен до беспамятства, и что вы думаете? Ему были нужны колеса, он думал, что я как медсестра, смогу их ему достать без рецепта. Так что после такого согласишься и на приложение, только бы нашелся кто-то нормальный. Впрочем, этот чувак, не умеющий обращаться с женской грудью, явно не из разряда нормальных. Знаете, что он сказал мне потом? Он думал, что именно так выглядит прелюдия перед сексом… он видел это в какой-то порнухе. Порнухе, понимаете? Да с чего он вообще решил, что я на первом же свидании буду с ним спать? Особенно после того, что он устроил. Он меня чуть без груди не оставил! Надеюсь, Уилл так не делает?Кэти широко раскрыла глаза от удивления, явно не ожидая такого вопроса.

– Что? Не-ет! Уилл очень деликатный в этом вопросе, он умеет сделать приятно, и он очень быстро отыскал все мои чувствительные точки и рычажки…

– Рычажки? Даже так!Смутившись больше прежнего, Кэти повела плечом.

– Ты сама спросила.– Мне жаль, Соня, – сочувственно отозвалась Ванесса. – Тебе явно не повезло с этим парнем.

– А кому из нас тут вообще везет? Ну, кроме Кэти с ее суперкопом и доктора Эклза, у которого белый заборчик и все дела. Я немного завидую, на самом деле.

Кэти поправила волосы и одернула блузку.– Дженсен долго к этому шел. Они с Джаредом немало пережили, зато они явно созданы друг для друга.

– Да, когда такое случается – это настоящее счастье. У меня такого, наверное, не случится вообще никогда, – Соня состроила горестную мину. – Мое любовное досье так и ограничится гиком-девственником, помешанном на фантастике и низкосортном порно…

– Что за пессимистический настрой, Соня? – Ванесса сочувственно покивала, вешая свой белоснежный халат на крючок внутри шкафчика. – Просто для доктора Эклза настал тот момент, когда наконец можно разгрузить свою занятость и уделить время чему-то другому – семье.

– Но вы тоже доктор. У вас есть планы на семью и детей?

– У меня? Нет. Я без конца кочую, большую часть времени провожу на работе, в такой образ жизни семья не вписывается. К тому же, для детей нужен секс, и желательно не одноразовый, с тем, чье имя слышишь не в первый раз. Да, я старомодна.

– Вот, – Кэти повела в воздухе расческой, указывая в сторону Сони. – Ты просто не ищешь.

– Ну, я ведь не могу выйти на улицу, держа табличку. К тому же, даже если я так сделаю, ко мне все равно прилипнет не пойми кто.

Ванесса понимающе улыбнулась.

– Всему свое время, Соня. У тебя еще все впереди.

– И правда! – поддакнула Кэти.– Знаете, когда вы меня успокаиваете, я ощущаю себя еще большей неудачницей. Давайте на этом закончим и отправимся по домам.Кэти бросила взгляд на настенные часы.– Да, мне пора к Уиллу, – сообщила она с сияющим от радости лицом. – Мы сегодня хотели устроить вечер кино, посмотрим какую-нибудь новинку с обилием экшена под пиццу, а потом, надеюсь, перейдем к… ?десерту?.– А мне пора в пустой мотельный номер – приму душ и лягу спать, – захлопнув дверь своего шкафчика, поделилась планами Ванесса и надела солнцезащитные очки, хотя солнце давно село.

Соня вздохнула:

– Ну а мне надо возвращаться к девочке-подростку, которая меня ненавидит.***Кафетерий находился на первом этаже и представлял собой довольно большое и шумное помещение. Сюда круглосуточно заглядывали не только врачи, медсестры, интерны и прочие сотрудники клиники, чтобы подкрепиться, здесь проводили время и родственники пациентов, пытающиеся отвлечься от мрачных мыслей или скоротать время, ожидая результатов обследования или операций.

Пользуясь пятиминутной передышкой, Тара решила перекусить – кто знает, насколько насыщенной выдастся ночная смена. Она дожевывала кусок сэндвича с индейкой, когда услышала:– Можно присесть? – подняла взгляд и увидела стоящего рядом с ее столиком доктора Розко, обе руки у него были заняты картонными стаканчиками, из одного свисал ярлычок на нитке.– Доктор Розко! – сказала она и поднесла руку ко рту, опасаясь, что на губах остались хлебные крошки.– Доктор Флоренс, – улыбнулся тот в ответ. – Я стоял в очереди за кофе и увидел тебя. Решил подойти, давно тебя не видел.

– Учеба, работа, четырехчасовой сон… – объяснила Тара, с трудом глотая.– Одним словом, студент-медик. Знакомо. Травяной чай, – он поставил перед ней стаканчик с горячим напитком. – Ты ведь его пьешь, верно?

– Верно. Надо же, ты запомнил!

– Трудно не запомнить, когда на первое же приглашение выпить кофе в перерыве тебе отвечают ?я не пью кофе, я и без него дерганная?.Тара смутилась, припоминая тот случай.

– Это так. От кофе я становлюсь еще более нервной.

– Ночная смена?– Да. У тебя тоже?– Нет, я уже закончил, но решил задержаться, накопилась куча бумажных дел, ну знаешь, все эти отчеты по вскрытиям… Собственно, поэтому я и зашел выпить кофе.

Таре нравилось общаться с доктором Шоном Розко, он не был похож на других врачей, с которыми ей приходилось иметь дело. Несмотря на его мрачную работу в покойницкой, он источал позитив, которого так не хватало Таре.

– У меня вопрос, – она глотнула чай, немного помедлила, собираясь с мыслями. – Как ты понял, что хочешь стать патологоанатомом, ты об этом мечтал, всегда знал, кем именно хочешь быть?

Он посмотрел на нее поверх своих очков с еще большим интересом, чем раньше. Тара вернула ему взгляд со слабой улыбкой.– Я? Что ты, нет! Я, как и многие, пошел в медицину, подгоняемый стремлением к чему-то чистому и имеющему высший смысл. Мне хотелось тешить свое самолюбие, осознавать собственную значимость. Типичный врач, правда?Но однажды я осознал, что не могу вылечить всех. Медицина не всемогуща. Самая большая ошибка студента-медика – это вера в то, что он выучит пару учебников, запомнит количество костей в теле и их названия и сможет спасти мир. Все не так.Я разочаровался в медицине как науке, и теперь я вижу лишь последствия ее несовершенства. Зато теперь мои пациенты не умирают из-за неправильно принятых решений, ошибочных диагнозов или из-за того, что я или мои коллеги бессильны перед чем-то большим, непостижимым. Мои пациенты уже мертвы, я не убью ни одного из них, я лишь имею дело с их оболочками, в которых когда-то была заключена жизнь, разум, любовь. Может быть, это проявление трусости или слабости с моей стороны, зато честно, не всем же быть крутыми.После такого признания Тара какое-то время не решалась глядеть на доктораРозко.– И тебя это устраивает? – наконец робко спросила она.Доктор Розко привычным жестом поправил очки на переносице.

– Осознание собственной никчемности? Меня это устраивает куда больше, чем осознание собственной важности.– Я имела в виду, ты нашел гармонию, когда перевелся на патологоанатомическое отделение?– Да. Я будто вышел на другую орбиту. Больше никаких завышенных ожиданий, никаких ложных надежд. Голая правда – как оголенная плоть и кости.

В этот момент из кармана Тары раздался пронзительный зуммер пейджера, она достала его, взглянула на меленький экранчик и тут же вскочила на ноги.

– Спасибо за откровенность, – сказала она, убирая пейджер обратно в карман. – Мне нужно в приемное, срочно, новые пациенты поступают!

– Да, конечно… Как на счет перекусить как-нибудь вместе вне клиники? – крикнул он вслед Таре, но та уже со всех ног бежала по коридору в отделение экстренной помощи, споро перебирая ногами по виниловому полу, и не слышала ничего.***Когда Дженсен вошел в дом, внутри царил какой-то похоронный полумрак и тишина, только собаки возились у лестницы, ведущей на второй этаж, пытаясь отнять друг у друга большую резиновую кость. Он миновал небольшую прихожую, коридор и прошел в гостиную. Джаред сидел перед телевизором, взгромоздив ноги на журнальный столик и бессмысленно пялился в экран.

– Привет, – Дженсен включил верхнее освещение и комнату залил уютный, теплый свет.– Привет. Ну как, передал подарок от Джейка своему маленькому пациенту? – спросил Джаред, переключая каналы. Звук был приглушен, мелькали одни картинки.

– Да, он был очень рад.

– Здорово. Знаешь, наш сын мне кого-то напоминает в своем желании всем помочь.– Интересно, в кого это он такой? Как твоя мигрень?– Нормально, – Джаред отложил пульт и поднялся на ноги. – Давно прошла, все хорошо.В этот момент он очень надеялся, что Дженсен не голоден и не предложит ему вместе поужинать. После случившегося утром, меньше всего хотелось оставаться с Дженсеном наедине за столом. Как знать, какие еще фокусы ждать от собственного желудка?– Точно? Ты бледный.

– Просто замотался.– Джаред.– Да?– Ты ведь мне скажешь, если что-то будет не так? – Дженсен подался чуть вперед, чтобы заглянуть ему в лицо.Почувствовав неопределенное беспокойство, исходящее от него, Джаред натянуто рассмеялся и взмахнул руками.

– Да, конечно! Но… всё так, Дженс. Все очень хорошо! – он судорожно глотнул воздуха и продолжил: – Кстати, дети недавно поужинали и жаждут сказку. Можем почитать на два голоса, а потом… у меня, похоже, в шее нерв защемило, возможно, от этого и была мигрень. Может, сделаешь мне массаж, чудо-врач?Дженсен положил раскрытую ладонь Джареду на шею, будто уже прямо сейчас собирался начать то, о чем просил его супруг.

– Массаж шеи?Джаред смотрел на него увлеченно и загадочно, будто задумав что-то особенное. Дженсен давно научился считывать все его взгляды и жесты, но сейчас, наравне с живым интересом, где-то глубоко, на самом дне зрачков угадывался какой-то туман, за которым Дженсен ничего не видел.

– Начнем с шеи, а потом… кто знает, – предложил Джаред и подмигнул, смахивая ресницами остатки неопределенного тумана. – Но сначала сказка.

***Бригада парамедиков выгружала из кареты скорой помощи каталку с очередным пациентом.

– Пейшенс Моррисон, тринадцать лет, тупая травма головы с множественными рваными ранами, перелом бедра, в сознании, разговаривает. Машина, в которой она ехала с подружками, потеряла управление и угодила в кювет, вся всмятку, спасатели насилу их достали. За нами едет еще две скорых, двум другим девочкам повезло куда меньше.

– В пятую травму ее! – скомандовала Фелиция и чуть не врезалась во внезапно появившуюся у нее на спиной Тару.

Когда девочку вкатили в палату и переложили на смотровой стол, Фелиция проверила у нее рефлексы и зрачки, пощупала живот, осмотрела ссадины.– В целом, состояние стабильное, но есть небольшая тахикардия. Держишься молодцом, Пейшенс. Итак, что будем делать, доктор Флоренс?– Нужно обработать раны и ссадины...– Еще?– Кровь на анализ, КТ, рентген…В палату заглянула медсестра:– Доктор Дэй, еще две скорых на подходе – везут критических.

– Иду, – Фелиция стянула перчатки и закинула их в мусорную корзину. – Тара, справишься? Присмотри за ней, отвези на КТ и позвони в ортопедию, пусть готовятся ее принять. Если что – зови меня.Уладив все технические вопросы, Таре оставалось преодолеть последний и самый несложный этап – отвезти пациентку на КТ, а потом передать хирургам-ортопедам. Она втолкнула каталку с Пейшенс в огромную грузовую кабину, облицованную пластиковыми панелями, имитирующими дерево, двери закрылись и лифт пошел вверх.– Как ты себя чувствуешь, Пейшенс?– Нормально, – ответила девочка. – Только голова немного кружится, и пить очень хочется.

Тара отлепила полоску пластыря, который фиксировал повязку у нее на лбу, еще раз осмотрела одну из ран. Рана была неглубокая и не кровоточила.

– Все будет хорошо. Сейчас мы сделаем КТ, посмотрим, что там, а потом я отвезу тебя в ортопедию. Ты отлично справляешься, тебе повезло…