Пей (1/1)

Что за глоток ключевой водицы Убьют — и пыль заметёт следы. Но волчий закон в пути не годится: В пустыне другая цена воды!Пройдёт бродяга и непоседа, Мир опояшут его следы. Он сам умрёт, но отдаст соседу Глоток священной живой воды.М. АнчаровМ-м-м. Сонно промычала и скинула слишком теплое одеяло с немного потного тела. Опять проспала не известно сколько. Когда же я смогу жить нормальной, обычной жизнью? В обычном ритме? Приподнимаю тяжелые, слипшиеся веки. Темно. Похоже, ночь. Желудок болезненно свербит от быстро нарастающего чувства голода. В горле разверзлась настоящая знойная пустыня, жаждущая хотя бы капли влаги. Пока не могу распознать какой именно. Хочу ли просто обычной воды или мне необходимо больше, намного больше крови?Устремляю взгляд вверх. Знакомый потолок. Широченная кровать. Постельное белье окутывает запахами какой-то химической альпийской свежести и чистоты.Поворачиваю голову вправо. Я здесь одна. Франко нет.Господи, я уже и из собственной спальни человека выжила. Одним своим идиотским появлением сломала жизненный уклад и равномерный устоявшийся ритм. Привычки… Теперь в этом маленьком лесном домике одинокого волка все вертится лишь вокруг меня. Меня одной. Сломанного, сумасшедшего, умирающего организма, который пока даже не знает, за что ему бороться и ради чего пытаться выжить. Желудок издает протяжный бурлящий рык. Судя по его нарастающему звучному реву, это не просто мышечный орган, а какая-то бездонная, наполненная кислотой клоака. Самой, честно говоря, не по себе. Хорошо, что больше этого никто не слышит. Хм... Так, пора включать голову, Мия. Точнее, мозг, от которого у тебя мало что осталось. Чувствую ли я, ну, хоть какие-то изменения в своем разрушающемся теле? Не знаю... Кажется, не чувствую. Да и пока нахожусь в горизонтальном положении, трудно понять насколько я слаба. Или не слаба. Несу какую-то ерунду. Пора с этим заканчивать. Пропускаю проворные пальчики в спутанные волосы и внимательно ощупываю мягкими подушечками каждый сантиметр тонкой нежной кожи головы.Разочарованно выдыхаю. Порадовать себя совершенно нечем. Раны до конца не зажили. Лишь слегка подзатянулись, образуя шершавые корочки. После вялых шебуршаний в голове внутри организма, помимо зверского голода, ощущаю неприятное потягивание, поднывание внутренностей. Не представляю, что за лекарства в меня вливали и вкалывали, но, похоже, они с чудовищной скоростью калечили и поедали не способную к восстановлению внутреннюю систему.Я тяжело переворачиваюсь на бок и устремляю взгляд на слегка приоткрытую входную дверь. Подозреваю, что Франко не закрыл ее специально, чтобы лучше слышать мои очередные галюциногенные приступы. Ох. Господи, какой же стыд…Пошатываясь, приподнимаюсь на локте, стиснув зубы от неприятных ощущений в мышцах. Нехотя прослушиваю очередную арию от изголодавшегося органа и сажусь на кровати, опуская ноги на холодный голый пол. Странно, но стало значительно теплее. Это улучшение состояния или погода сжалилась и решила наладиться соответственно времени года? Надо не забыть спросить, что сейчас за время года. Ох, черт! Теперь, еще вдобавок, жутко захотелось в туалет. Так.Давай попробуем подняться на ноги. Сама с собой говорю, ну, практически. Класс. Осторожно, опираясь ладонями на упругую белоснежную постель, я начинаю подниматься. Кости и мышцы неприятно отзываются на эти телодвижения, давая прочувствовать наличие каждой из них во внутренне изуродованном теле. Как будто я все это время не лежала и спокойно передвигалась по дому, а устроила олимпийский легко-атлетический триатлон.С губ срывается натужный стон. Я осторожно распрямляюсь, придерживая ноющую поясницу рукой, и делаю первый маленький шаг как будто бы чужой непослушной ногой. Еще шаг. Боже, вот почему никогда не любила истязающие спортивные занятия даже в школе. После них всегда было именно так. Раньше, конечно, до проявления истинной сущности. Каждая крошечная мышца при любом, даже случайном движении отдает противной ноющей болью.Может, мне еще крови? Эх... Жаль, Франко не вампир с огромными запасами красной человеческой жидкости в погребе... Она, наверняка, помогла бы лучше.Ладно. Надо двигаться дальше.Медленно, один неуверенный сложный шаг за другим, я добираюсь до выхода из спальни. Преодоленное короткое расстояние кажется самым длинным отрезком в жизни, сравнимым разве что с тем, который я преодолела при побеге из больницы. Тяну ручку двери, слегка опираясь на нее, и выхожу в коридор, второй рукой усиленно массируя поясницу. Нет, мне определенно стало теплее. Это обнадеживает. Только почему же все болит… Вдалеке в конце коридорчика горит тусклый свет, и по его интенсивности и, пляшущим на видимой стене теням, можно догадаться, что зажжен только камин. Электрического света я не наблюдаю и передвигаюсь по дому только по едва различимым глазу очертаниям предметов. Медленно шлепаю босыми ступнями по прохладному полу, держась свободной рукой за стену. Она слегка подрагивает от напряжения в мышцах и соскальзывает с шершавой поверхности. На всей поверхности кожи проступила влага, как будто я совершаю над собой какие-то нечеловеческие усилия, а не просто иду в туалет. В голове противно пощипывает от слабости. От удручающего бессилия. Блять. Резко останавливаюсь и обхватываю обеими руками ноющую поясницу, растирая все позвонки, до которых способна достать. Опускаю взгляд вниз. Я же в трусах и майке. Больше ничего. Еще раз блять. Да ну, нет, расслабься идиотка. Он на тебя даже не посмотрит. Ты не женщина сейчас, просто смирись и иди туда, куда и собиралась. В несколько широких, забирающих все мои силы, шагов преодолеваю небольшой коридор и высовываю голову в гостиную. Черт. Почему он тут? Прямо возле камина на голом дощатом полу наблюдаю, сидящую в полумраке, фигуру Франко. Его широкая спина полностью опирается на голую деревянную стену, глаза прикрыты слегка подрагивающими веками, а в крепкой ладони покоится почти пустая бутылка из-под его любимого крепкого напитка. Спит? Или нет? Поднимаюсь на цыпочки, болезненно напрягая каменные икроножные мышцы. Тихо шиплю от неприятных ощущений, не отрывая от мужчины растерянного и, что скрывать, зачарованного взгляда. Он слегка приподнимает веки, густые ресницы подернулись и, глядя куда-то в пол, мужчина делает большой глоток, звонко опуская на пол теперь полностью пустую емкость. Поднимает на меня глаза. Я неловко застываю, опускаясь ступнями на пол полностью. Стараюсь делать это медленно, от чего получаю новую порцию неприятных ощущений. Стискиваю зубы и смущенно заламываю пальцы. Обводит меня внимательным медленным взглядом. С ног до головы и обратно. К щекам подступает перманентное в этом доме смущение. Я почти что... не почти, Мия, в самом, что ни есть нижнем белье. Перед малознакомым мужчиной. Красивым, чертовски сексуальным мужчиной. - Тебе лучше лежать, - выдыхает он и грубо потирает ладонью лицо, слегка почесывая щетину на щеках. - Я захотела,.. - выдавила со скрипом. Прокашлялась, - мне… надо… на улицу. - Хорошо, - тряхнул головой, уверенно кивнул и медленно, будто нехотя, поднялся с пола. - Я провожу. Я застыла. Глаза начали превращаться в темные кружочки. Я и так сейчас нагло нарушаю его спокойное уединение, а тут еще и провожать надо. Как неудобно-то, блин... Расслабленной, ленивой походкой он подходит ко входной двери, по пути схватив плед с дивана, и обувает ботинки, разворачиваясь в мою сторону. - Идешь? Киваю под его цепким, мне показалось усталым взглядом и, пытаясь не показать с каким трудом мне дается каждый сделанный шаг, начинаю приближаться к выходу, взглядом устремляясь на единственную нужную мне цель - кеды. В голове продолжается монотонный перезвон, слегка приглушенный как будто берушами, но я, кажется, уже настолько привыкла к этому ощущению, что теперь считаю это нормой. Хех... Если ничего не болит, значит ты уже умер - это теперь про меня. Я подхожу к альфе, что уже повернул запертый замок и, уперев одну руку в стену рядом с ним, принимаюсь просовывать непослушные ноги в кеды. Даже при тусклом свете от огня различая, что царапины на голенях так же не исчезли. А что тогда сделала кровь? Совсем не помогла? Меня опять начал сковывать вездесущий страх. Снова пытается разрушить хрупкую ниточку, протянутую к надежде. - Помочь? - вздыхаю, мотая головой, и заставляю себя отбросить эти грустные мысли. Просто туалет и спать. Не думать. Когда, наконец, удалось обуться, Франко заботливо накидывает мне на плечи прихваченный с дивана плед, заставив плотно обхватить ткань руками, и распахивает дверь. В лицо ударяет ночная ароматная лесная прохлада. Поднимаю взгляд вверх и восхищенно замираю, оглядывая мрачный, но такой манящий пейзаж. Застывшую, не потревоженную ни малейшим ветерком природу озаряет полная желтая луна. Золотистый свет струится по пышным кронам деревьев, спускается по обнаженным янтарным стволам высоких сосен и успокаивается, замирая в крупных каплях чистой, прозрачной росы. Он освещает и озаряет все вокруг своим загадочным, магическим сиянием. Кажется, будто все живое в эту ночь почтенно умолкло, создавая необычный, по своему мелодичный хор тишины. Завораженно смотрю на альфу, зеленый взгляд которого, так же обращен на прекрасное небесное светило. И больше всего сейчас хочется заглянуть в его глаза и в их отражении разглядеть главную хозяйку этой ночи. Но, к сожалению, я могу лишь довольствоваться небольшим осколком взгляда, на радужке которого, подрагивая, сияет золото лунного света. Полнолуние. Насколько я помню, такой, как он, не должен остро на него реагировать. Проблемы бывают только у тех оборотней, что оказались обращены, а не рождены. Хм... А если бы реагировал, наверняка, не стал бы столько пить, боясь потерять контроль. В конце концов здесь я… Как он сказал? Я тяжело вздыхаю… Я не для того тебя спасал, чтобы ты сдохла на моем диване? Почему я вспомнила это, а не то, что произошло прошлой ночью? Черт. Зачем вспомнила… Перешагиваю порог и, закопавшись в этих идиотских мыслях, слегка оступаюсь на неровной дощечке. Шикаю от неприятного ощущения и очередной своей тупости. Ладно, подумаешь, чуть споткнулась. Делаю новый шаг. Сухожилие пронзает острая боль. Черт! Черт! На ровном месте так подвернуть ногу. Я же просто оступилась!? Как?! Ну как так!? - Я же говорил, - Франко устало вздыхает, делает шаг ближе ко мне и, обняв рукой за талию, прижимает к груди, легко отрывая от земли. Как в самый первый день моего пробуждения здесь... - Тебе лучше не вставать. - Почему мне не лучше? - выдыхаю, слегка поворачивая голову в сторону, глядя куда-то на спокойные вершины ночного леса. - Лучше. Теперь восстанавливается то, что и должно. В первую очередь. - Я, теперь уже облегченно, выдыхаю. Не представляю откуда он это знает, но хочется верить. Ему хочется верить. Он распахивает дверь этого злосчастного туалета и аккуратно ставит меня на ноги, точнее я встаю на одну. И сразу прикрывает за мной дверь. - Позови, когда закончишь, - раздается из-за деревянной преграды, и я киваю. Он не видит, а я киваю. Кому? Совсем с головой плохо. Спускаю белье и сажусь. Он верит, что мне лучше. Это должно меня радовать. Но пока, что-то не очень… Желудок снова издает протяжное рычащий звук. Я целый день не ела ничего кроме сырой крови. Да и ее выпила слишком мало. Интересно, он действительно верит мне, что я та, кем представляюсь? Или… лишь снисходительно пропускает мимо ушей, соглашаясь... Ждет, когда поправлюсь и свалю побыстрее да подальше? Закончила и, натянув обратно белье и осторожно поднявшись на ноги, поднимаю вывихнутую на ровном месте конечность над полом. Одной рукой хватаюсь за грубую стену и, сложив вторую в слабый кулачок, стучу. Неприятно. Даже немного больно. Такое ощущение, что кожа гораздо чувствительнее, чем прежде. Надо было позвать. Позвать, а не стучать. Дверь распахивается, и Франко тут же, без слов, отрывает мое тело от поверхности, быстро шагая по направлению к дому. Желудок опять зарычал. Черт. Почему сейчас? И почему... так громко?- Ты хочешь еды или крови? - слышу я, хм, пожалуй, равнодушный голос над головой. И без усмешки. Растерянно выдыхаю. - Все вместе, - и, смущенно улыбнувшись от своих же слов, нагло утыкаюсь лицом в теплую грудь, глубоко вдыхая его надежный живой запах. Мужчина молчаливо вносит меня в дом, закрывает за нами дверь, тактично дожидается, пока я скину с ног кеды, и сразу направляется на кухню, ни на миг не выпуская меня из крепких объятий. Щелчок выключателя. Глаза болезненно прожигает ярким светом и я, только сильнее зарываюсь лицом в тонкую зеленую футболку, с силой зажмуриваясь. Интересно, он будет здесь? Со мной? Вроде и хочется поговорить с ним. Хоть немного, а с другой стороны, меньше всего хотелось бы напрягать его своей своеобразной компанией. Он ведь явно хотел побыть один. Привык всегда быть один. Альфа опускает меня на стул, и я тут же приспускаю плед, полностью прикрывая им оголенные ноги. А ладонями принимаюсь усиленно растирать глаза, стараясь облегчить их привыкание к яркому искусственному свету. Франко открывает холодильник, гремит какой-то посудой. Слышу характерный щелчок включения газовой плиты. Все так же молча. Я вдыхаю и опираюсь локтями о стол, находя в нем крепкую, устойчивую опору для чертовски утомленного тела. - Рассказывай. Как себя чувствуешь, - расслышала я спокойный, негромкий голос и, обрадовавшись его желанию поговорить, приоткрываю глаза, натыкаясь ими на широкую спину, что полностью закрывала собой плиту. - Все болит. Вообще… все, - я потираю ноющий лоб и подпираю обеими ладонями лицо, наблюдая за его ловкими движениями, пока он подогревает, судя по запаху, оставшееся с прошлого ужина жаркое. - Я не чувствую в тебе волка, - так же, не поворачиваясь, отвечает альфа, опуская лопатку на стол. Крышка звонко опускается на сковороду. - А… что... чувствуешь? - еле слышно, на выдохе спрашиваю и снова прикрываю глаза, поддаваясь объятиям жуткой слабости. Я готова уснуть прямо сейчас, на стуле. И только лишь дикий голод удерживает меня на этом месте в полуголом виде. - Истощенную девушку.... Нарушенный гормональный фон, - он обернулся и внимательно посмотрел на меня, делая глубокий вдох. - Инфекционные заболевания. Неправильное функционирование внутренних органов, - я застываю, в то время как мой рот открывается все шире и шире. Глаза предательски пощипывает от подступающих слез.- Мне стоило проверить и понять это раньше. Извини, - он отворачивается и выключает плиту. Отвожу растерянный грустный взгляд в сторону, даже не пытаясь подобрать свою челюсть со стола.Девушку. Он чувствует во мне только девушку. Обычную дохлую девушку.Запускаю дрожащие пальцы в волосы и опускаю лицо вниз, пряча от сильного человека очередную слабость. По щекам заструились тонкие соленые дорожки. А если я действительно придумала все это? Может, я и не Мия вовсе? А кто-то другой?На деревянную поверхность звонко опускается тарелка, следом за ней и вилка. Франко тоже садится за стол, рядом со мной. - Слишком прямо? - негромко спрашивает альфа, на что я лишь в отрицании мотаю ноющей головой. В самый раз. Врать мне точно не надо. И преукрашать. Если отрезать, так одним махом. - Мне… стало теплее, - тихо отвечаю, возрождая внутри чувство надежды, и обтираю рукой мокрое лицо, второй захватывая металлическую вилку.- Я включил отопление, - снова мимо. Мне не лучше. Это просто отопление… Это конец, да? Принимаюсь небольшими порциями запихивать в себя еду, наполняя ей уже ничего не желающий желудок.- Ты… врач? - все так же тихо решаюсь спросить, когда почти уничтожаю всю пищу на тарелке под наше взаимное многозначительное молчание.- Нет. Но я чувствую неправильную циркуляцию крайне слабого потока энергии. И запахи.Я глубоко вздыхаю. Понятно. Конечно, он ведь может в любой момент по щелчку включить свои супер способности... А я теперь не уверена, есть ли они у меня. А еще недавно радовалась… - Крови? - вырвал меня мужской голос из новых депрессивных мыслей.- Не… знаю.., - отвечаю на очередном равнодушном вздохе, - не помогает...- Я хочу кое-что проверить. Позволишь? Поднимаю на него растерянный удивленный взгляд и вяло пожимаю плечами. Даже это действие вызывает неприятную тянущую боль, особенно в пояснице. Даже не знаю, что лучше. Жить так. Или не жить вовсе.Не дождавшись моего ответа, Франко решительно поднимается, достает из шкафчика какую-то плошку, берет нож и возвращается на свое место.Я лишь удивленно наблюдаю за его странными действиями, не видя в них никакого смысла. Средневековые методы лечения? Пускание больной крови?Только вот в следующее же мгновение я громко, испуганно вскрикиваю и прикрываю рот ладонью, часто-часто вдыхая воздух от шокирующих действий волка. Альфа, не раздумывая ни секунды, с силой проводит острым блестящим лезвием по загорелому запястью и абсолютно равнодушно и, черт побери, спокойно наблюдает, как стекает в миску его гребанная собственная кровь… Кухня наполняется металлическим запахом свежей, теплой, еще живой жидкости. В носу неприятно засвербило. Но… только в носу. В тот же миг пересохшее одеревенелое горло мгновенно отзывается дикой животной жаждой. Мышцы на руках болезненно напрягаются, впиваясь в край стола. На кистях проступили тонкие синие вены.Когда чашка наполнилась больше, чем на половину, а я уже не чувствовала пальцев на руках из-за бешеного напряжения, кровь вытекающая из его вены практически остановилась. Альфа хватает со столешницы небольшое полотенце, прижимает его к порезу на руке и, приподняв наполненную емкость, ставит ее прямо на пустующую тарелку.- Пей, - твердо, глядя мне в глаза. Не просьба. Это приказ. Я тяжело сглатываю железистый сладковатый воздух. Хотелось бы еще раз уточнить. Так есть ли в моем случае дно у стыда и неловкости? Только не у кого... Почти полностью онемевшими руками жадно обхватываю миску, приподнимаю ее ближе к сухим губам и жадно, большими глотками принимаюсь опустошать желанное содержимое.Горячая, а скорее даже огненная кровь обволакивает слизистые и медленно спускается ниже, по пишеводу, в желудок. По пути будто впитываясь и заполняя поврежденные мышечные стенки. Сладковатый стандартный привкус оттеняет легкая, пощипывающая горечь с пряной, но отчетливо узнаваемой мной ноткой. Стоп. Сто-оп.Полностью уничтожаю содержимое миски. Облизываю губы и удивленно замираю, глядя на волка, который все это время не сводил с меня внимательных зеленых глаз, наполненных легкой усмешкой. - Это. Были. Не духи, - ошарашенно произношу, слегка морщась от неприятных ощущений внутри тела. Он удивленно вскидывает бровь и опускает раненую руку на стол, второй подпирая щетинистый подбородок. - Зачем мне в лесу духи? - с усмешкой спрашивает мужчина, а на моем лице растягивается счастливая, идиотская улыбка.- Я чувствовала твой запах, - щеки заболели от моего сумасшедшего оскала радости, - твой настоящий запах!Он слегка недоверчиво, коротко кивает и поднимается, открывая дверцу холодильника, а я так и сижу, застыв, глядя куда-то в пустоту. Я не человек. Человек бы не почувствовал его так хорошо. В висках неприятно щиплет, все сильнее, от мерзкого ощущения меня нервно передергивает, и улыбка тут же испаряется с лица. Я принимаюсь тщательно массировать кожу головы и виски подушечками пальцев, с удивлением обнаруживая, что с постепенным затуханием этого гадкого чувства, я перестаю чувствовать и другое. Голова почти перестала болеть… Тарелка и миска перед моими полуприкрытыми веками исчезают, и на их место опускается полный стакан холодной крови. Не его. Теперь животная. Я не хочу ее. Я хочу совсем другую. Сглатываю и поднимаю взгляд на Франко, улавливая приятный, желанный аромат. Аромат той крови, что сейчас подсыхает на тонкой подзатянувшейся ране смуглой кожи, той, что осталась несколькими каплями на маленьком кухонном полотенце, небрежно брошенном на столе.Хех. Раскатала губу. Вампирша недоделанная. Мужик тебя спас, а ты крови его хочешь. Или просто хочешь?..Блин...Просто пей!Хватаю ледяной стакан и, представляя на его месте совсем другой желанный напиток, моментально выпиваю содержимое, грубо морщась от кардинального несовпадения желаемого и действительного.Опускаю стакан на стол и вновь смотрю на волка. На его лице играет легкая улыбка, а точнее ухмылка. Интересно, о чем он сейчас думает?- Кто приходил той ночью? - Франко забирает стакан, поднимается, и я с удивлением осознаю, что он наливает мне еще крови. Из стальной кастрюли. Половником…- Пей еще, - стакан возвращается на прежнее место на столе и окатывает меня новой волной металлического запаха, - приходил человек с собакой. Франко указывает взглядом на емкость, я послушно киваю, обхватываю его пальцами и подношу к губам. Видимо без приема "лекарства" этот мужчина говорить со мной не планирует.Мужественно покончив и с очередной порцией крови, довольная собой, опускаю стакан на стол и укладываю лицо на ладони, внимательно ожидая, что же он расскажет дальше.- Сообщил, что из психиатрической лечебницы поблизости сбежала крайне опасная и даже буйная пациентка. И ищейка привела его сюда, - мужчина слегка улыбается, заметив мое напряжение и смятенный взгляд. - Собака перепутала, - подмигнул.- Спасибо... - никак не отреагировав на мою благодарность, он вновь поднимается с места и набирает новую порцию крови. А я вот совершенно не уверена, что в меня столько влезет. Вчера он не носил мне ее с такой охотой, а сейчас только и успеваю пить... - Ты была права, - он опускает на стол полный стакан и садится, кивая на него серьезным взглядом. - Действительно, помогает. А раньше? Как ты питалась раньше? - Как обычный человек, - тихо, нерешительно отвечаю, обхватывая тонкими пальчиками стеклянную тару. - Я пила кровь лишь однажды. Человеческую. Один был уже мертв. А второго человека… Я убила. А потом… животных. Много. Кажется, я истребила весь австрийский лес. Поднимаю осторожный взгляд на Франко, пытаясь понять его реакцию. Он ведь не вампир, ему не знакомо это чувство жажды, что терзало меня после пробуждения. Насколько омерзительна я теперь в его глазах? - Понятно, - твердо отвечает и переставляет всю кастрюлю к нам на стол. - Тут осталось немного. Допьешь все и спать. Я добуду еще. - Ты хочешь, чтобы я быстрее ушла? - зачем я задала вопрос, на который есть вполне очевидный ответ. Конечно, он этого хочет. - Я хочу, чтобы ты поправилась. Франко резко поднимается и, не сказав больше ни слова, покидает кухню. Хлопнула входная дверь. Я что, опять сказала что-то не то? Почему он…такой? Так, а мне что делать? Просто продолжать цедить эту кровь? Похоже, чтобы не портить с ним, и так своеобразные отношения, лучше так и сделать… Я быстро, но через значительное усилие над собой опустошаю стакан, поднимаю крышку кастрюли, откладывая ее в сторону, не церемонясь, наклоняю большую посудину и принимаюсь черпать и пить темное содержимое прямо из половника. Без его внимательного, цепкого взгляда мне проще. Правда проще. Не представляю, что может чувствовать истинный волк, когда рядом происходит такое… Но, раз мне действительно нужна кровь, я не хочу растягивать ее жалкими стаканами. На удивление, она совершенно не заполняет мой набитый пищей желудок, будто продолжая вслед за волчьей кровью, впитываться в тело через слизистые оболочки, медленно, но заметно облегчая тяжелое состояние. Но только не жуткое желание упасть прямо здесь и уснуть, свернувшись калачиком. Вот оно перевешивает все остальное. И мерзость, и стыд, и неловкость, и странные ощущения в глубине души, когда этот мужчина испепеляет меня своим зеленым взглядом. Покончив с содержимым и поднявшись, ставлю пустую кастрюлю в раковину, заливая ее водой. Помыть - сил не хватит. Я еле удерживаю открытыми чудовищно слипающиеся глаза. Вяло полоскаю рот, смывая с зубов остатки характерного привкуса, в полусонном коматозе добираюсь до спальни и моментально проваливаюсь в крепкий глубокий сон. Дошла я, к огромному удивлению, на своих двоих. Нога больше не болит, но даже порадоваться этому, сил нет. *** Следующие сутки, а может и чуть больше, я провела в каком-то полубредовом коматозе и никак не могла понять причину, по которой мое самочувствие откатилось по видимым ранее улучшениям на несколько дней назад. Я скиталась лишь между кухней, туалетом и спальней. Франко продолжал таскать меня на себе на улицу, запрещая передвигаться самостоятельно, но на удивление я была даже не в состоянии смутиться или почувствовать что-то большее, нежели теплое чувство привязанности и благодарности. Тело отказывалось реагировать, даже когда я вспоминала короткие, но страстные мгновения нашей неожиданной близости. Ничего…После очередного такого похода в туалет, когда Франко уже вернул меня в постель, в голове промелькнула странная мысль… А не фригидна ли я теперь? Но в то же время радовало и другое... Никаких воспоминаний, кошмаров, совершенно ничего, что могло бы вызвать во мне любые яркие эмоции. Дело не только в возбуждении, я не чувствовала вообще ничего. Только пила кровь… Животную и иногда живую кровь волка. И, кажется, так прошли даже не сутки. А намного больше времени… ведь, если я понимаю правильно - такого степенного, порционного питания недостаточно для быстрого восстановления тела.