Ментол и хвоя (1/1)

От смертных не жди состраданья, участья, И в двери к ним часто побойся стучать! У каждого муки свои и несчастья И некогда им твою жизнь исправлять.Омар ХайямОх, моя бестолковая головушка в прямом смысле слова, трещит от острой боли. Я неспособна ни на какую попытку пошевелиться, сдвинуть любую часть тела, хотя бы на миллиметр. Кажется, что под черепушкой поселился лютый звонарь и гулко, с особым остервенением звонит в праздничный день в огромный, литой колокол. Но... Раз я чувствую это... "Перед внутренним зрением пролетают картинки спешного, рискованного, неподготовленного побега и отрывки моего не слишком успешного выживания, а точнее скитания по дикой природе."И, однако, раз я мыслю... Способна мыслить. Я жива. Ну, видимо. Уверенной я не могу быть, более ни в чем. Но если и правда, правда жива. Почему волк не сожрал настолько легкую бессознательную добычу? Я ведь сама упала ему в лапы… Пытаюсь приоткрыть глаза. Ох, зря старалась. Боль от этого действия только усилилась, отдаваясь по черепу новой порцией пульсации снизу, от тыльной стороны шеи, затем вверх через затылок, макушку, лоб и обратно, не стесняясь отбить неровный гулкий ритм и в висках. Неслабо я так шандарахнулась. Обо что?При всем этом обстановка удивляет и настораживает еще больше. Я хоть и не вижу, но чувствую... Тело окутывает приятное, согревающее тепло. Я точно тщательно укрыта. Чем-то мягким и уютным. Целиком, кроме головы. Под пальчиками нащупывается ворсистая, слегка колючая ткань. Весьма непривычное ощущение после стольких событий. И от этого становится все больше не по себе. И воздух, окружающий меня, совершенно не лесной, вернее не уличный. В нем отчетливо улавливается тяжесть выжженного открытым огнем кислорода. Мне сейчас вспомнился бал у князя, когда из-за огромного количества свечей было трудно дышать. Но здесь не так. Воздух в этом помещении, будто домашний. Жилой. Жаль, я не могу уловить что-то еще, после падения очень сложно дается ориентация в пространстве. Наверное, это нормально для человека. Да? Вторая попытка открыть глаза, также заканчивается полным провалом. Зато после нее меня моментально отрубает, похоже от болевого шока. ***На этот раз я просыпаюсь от какого-то громкого, глухого звука, ворвавшегося в глубокий сон без каких-либо сновидений. Тело испуганно вздрогнуло, а разум мгновенно прояснился, возвращая меня в туманную реальность. Очевидно, что упало нечто тяжёлое, на небольшом расстоянии от моего тела, и теперь уже на смену грохоту пришел приглушенный мужской голос:- Мать твою! - сдавленно, чуть слышно, будто сквозь стиснутые зубы. Открываю глаза. Голова уже не болит, а вот тело слишком уж сильно затекло и отказывается напрягаться даже от непонимания и страха. Похоже я чрезмерно долго нахожусь в одном статичном положении. Конечно, я же спала, блин. Весь, эм, неизвестный период времени. Я лежу на спине, как солдатик, прижав руки в телу, под которые было что-то подвернуто. Перед глазами проявляется бревенчатый, не слишком высокий потолок, который слегка освещен тусклым светом от какого-то электрического источника, находящегося где-то ниже.Перевожу взгляд вниз. Сплю еще что ли? Галлюцинации? Это ведь невозможно. Как я могла упасть в лесу перед диким хищником, а очнуться на узком диванчике под мягким вязаным пледом? Опять крыша поехала, да, Мия? До моего обоняния отчетливо доносятся будоражащие организм запахи готовящейся на огне пищи. Особенно ярок аромат жареного сочного мяса. Желудок тут же скручивает от голодного спазма, и я слышу его громкий, протяжный рык. Аж неловко... Сама пока не знаю перед кем. Он будто прозвучал на весь дом.Поворачиваю голову в сторону. Недалеко от меня, на расстоянии вытянутой руки находился поживший деревянный журнальный столик, на котором глаз тут же цепляется за разложенные бинты, крупные ножницы и широко раскрытую металлическую аптечку, почти полную. Пытаюсь приподнять голову - попытка проявляется не сильной, но противной тупой болью. Тут же разочарованно опускаю эту часть тела обратно, на подушку и касаюсь ее руками, медленно ощупывая. Забинтована, туго и почти полностью. Я снова поворачиваю голову в сторону, замечая в углу комнаты недалеко от меня зажженный огонь в простеньком, сложенном из кирпича небольшом камине. Так вот откуда это приятное тепло.Нет смысла наслаждаться игрой живых лепестков пламени, поскольку, я бы сейчас насладилась кое-чем другим. Мне жутко хочется в туалет. С большой буквы "ж". Организм проснулся, а вместе с ним ринулись показать себя и все человеческие потребности. Только, как встать с такой головой? И где я, кстати?В стороне, где-то за спиной раздались твердые, тяжелые шаги, от поступи которых слегка поскрипывает деревянный пол, и в такт им ноет мочевой пузырь. Я испуганно сглатываю. Чего нервничаю? Этот человек каким-то образом спас меня... Но мне чертовски не по себе... Вдруг сдаст в психушку?- Очнулась? - раздается низкий, грубый голос и рядом появляется огромная мужская фигура, набрасывающая тень на мое тощее тело.- Д...а...где я?- Если бы включила мозг, поняла бы, что у меня. Хотя, тебя серьезно приложило о камень, - с издевкой и раздражением произносит голос.- Спа.. си.. бо, - негромко отвечаю, еле шевеля губами, и поднимаю глаза, сталкиваясь со строгим крупным скуластым лицом, примерно с недельной щетиной. Темные, не очень свежие волосы волнами спускаются до широких... нет, широченных плеч. На мужчине простая футболка цвета хаки и такого же оттенка брюки с карманами. Крупные руки сложены на груди перед собой. Да в нем метра два, не меньше! Он, как скала... чувствую себя жалким беспомощным муравьишкой. Возвращаюсь к его глазам. В надежде увидеть в них что-то вроде беспокойства или малую толику сострадания. Увы. Зеленые кристаллы, слегка мерцающие в тусклом свете комнаты, выражают лишь нескрываемое раздражение и каплю противной, едкой снисходительности. Сглотнула и отвела взгляд. Держись, Мия. Такой помощь не предложит, уж до туалета точно придется дойти самой.- Как голова? - холодно, отстраненно. Этим голосом пытать можно. Какой он тогда в гневе? Он разорвал волка руками? Вновь сглотнула, глядя на руки. Он мог... и голыми руками.- Лучше, - получилось чуть хрипло. В моих безудержных фантазиях он сейчас открывает голову одному из самых сильных хищников.- Тогда,.. - он ехидно улыбается, чему? - Дверь там, - и указывает пальцем в левую сторону от себя. Так он рад, что я могу уйти, да? Кхм, я с такими еще не сталкивалась. Зачем он вообще меня спасал?Высовываю одну руку и небрежно отбрасываю нагретый плед. По телу тут же пробегают мурашки. Контраст температур очевиден. В доме не очень тепло, камин не слишком справляется со своей задачей. Мужчина не двигается, все так же стоя напротив меня. А я лишь стараюсь не смотреть в это лицо. Да, он грубый, неотесанный, не кипельно чист... Но я-то совсем мешок в мусором, даже на его фоне. Ноги оголяются, замечаю, что одна голень полностью забинтована. К чему такие старания? Мог просто бросить меня там.Пытаюсь присесть, истощенное тело плохо поддается, в голове круговерть то ли от голода, то ли от удара. Беру себя в руки и стискиваю зубы. Сажусь, держась рукой за ноющую голову.- Мне надо... в туалет, - шепчу тихо-тихо и готова провалиться сквозь землю, что говорю это ему. Он больше похож на врага, чем на спасителя.- На улице, - отрезает мужчина и делает шаг назад, половица противно скрипнула. - Выход знаешь где.По щеке скользнула слеза. Дикий стыд и отчаяние. Куда ниже-то? Дно, оно вообще есть?- Я не... дойду, - выдавливаю из себя и поднимаю мокрые глаза на его хмурое лицо. По комнате разносится тяжелый вздох. Его. На лице какое-то обреченное раздражение. Он делает два тяжелых шага в мою сторону и одной рукой подхватывает за талию, поднимая в воздух. Какой-то полу-писк, полу-стон вырывается из горла, когда мужчина припечатывает мое тельце к себе лицом в грудь и куда-то несет.Зажмуриваю глаза и тяжело дышу. В нос просачивается запах его тела. Он пахнет костром, острой хвоей, ментолом и чем-то еще. Не могу разобрать, пока ухо не улавливает частое звериное дыхание недалеко от нас. Собакой. Он пахнет собакой. Ему, в отличие от меня, тепло и не страшно. Сердце отстукивает спокойный равномерный ритм в несколько раз медленнее моего.На улице темно, полумрак, в котором пока еще неплохо различимы очертания. Похоже, совсем недавно прошел сильный холодный дождь и под подошвами этого здоровяка слышатся громкие чавкающие звуки. Темно и зябко. Неосознанно прижимаюсь ближе к горячему телу. Ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать. Хочется видеть что-то хорошее в своем спасителе, хоть он и выгоняет меня отсюда на все четыре стороны. Чертова вера в людей. Несмотря ни на что, продолжаю цепляться за тощие соломинки. Резко распахивает какую-то дверь и опускает меня на деревянный пол, отрывая от теплой груди. Голые ступни тут же чувствуют грубую, шершавую поверхность, а тело окутывает вечерняя прохлада. Молчаливо берет меня за костлявые плечи и разворачивает спиной к себе.Какая-то деревянная конструкция. Типа сидения с дырой. Что я еще ждала в лесу? Но жуткой вони нет. Наверное, использует какие-то химикаты. На хрена я об этом думаю? Сбоку в стене - отверстие, через которое поступает небольшой поток света. Дверь за спиной захлопывается. Вздрагиваю. Может... он типа лесного Робинзона Крузо? Совсем одичал в этих американских джунглях? Медленно, держась за деревянные, грубые стены поворачиваюсь обратно. Занозы бы не посадить. Мне только их не хватает. Ноги еле держат, и я быстро сажусь. Облегчение. Двойная доза облегчения. Не представляю, каким чудом дотерпела. Упираю локти о колени и прячу в ладонях лицо. Мокрое, отчаившееся лицо. Ну, куда мне сейчас идти? Я теперь не знаю направления. Кто знает, насколько далеко от того места его дом? Тихо всхлипываю, затыкая рот рукой, чтобы до него не донеслись эти звуки. Отсюда слышу, как радостно бьет хвостом его собака. Она его единственный друг? Как Пятница? Я ее даже не видела, ничего кроме футболки, к которой были прижаты мои глаза. - Ты там сдохла? - дверь резко и без предупреждения распахивается одновременно со словами. Я поднимаю ошалелые круглые глаза, прижимая ладони к щекам, и нервно мотаю головой. При каждом движении тупая, ноющая боль. Дверь тут же захлопывается и резко ударяет о косяк. Маленькая постройка трясется, как при землетрясении. И я с ней. Какой же стыд, Господи!Дрожащей рукой отрываю кусочек бумаги сбоку, вытираюсь и медленно поднимаюсь, держась за стену одной рукой. Второй поправляю пропитанную потом, грязью и кровью рубашку. Сжимаю пальцы в слабый кулачок и стучу, сил нет даже самостоятельно отворить тяжелую дверь. Она распахивается и бесцеремонный спаситель, не глядя, хватает меня и несет обратно, молча, кажется, что в дом. Облегченно вздыхаю в его грудь, прижимаясь к ней щекой. Сегодня он не выгонит меня. Хотя, скорее он просто понимает, что я не смогу уйти.- Дерьмово пахнешь, - хрипло смеясь, произносит здоровяк, и так очевидную вещь. Хотя, мог бы тактично промолчать. Дрожь, сотрясшая мускулистую грудь от смеха, моментально передается и мне. Вот только новой порцией самобичевания и отчаяния. Молчу и тихо всхлипываю. Крупные соленые капли теряются в его хлопковой футболке. Ненавижу себя за постоянные слезы, проявление слабости. Да я просто себя ненавижу.Мы заходим в дом, вернее, заходит он и заносит безвольную меня. Я молчу, боюсь сказать лишнее слово, чтобы не оказаться на улице. Только вот мы движемся не в сторону дивана. После входной двери он сразу поворачивает налево и движется по темному коридору. Несколько крупных шагов и распахивает тонкую дверь. Ничего не видно, кромешная темнота. Что-то громко щелкает в тишине, разбавляемой размеренным глубоким мужским дыханием. Загорается маленький огонек, а затем, небольшое помещение озаряется тускловатым светом лампы, похожей на керосиновую. Затем вторая. Видимость становится лучше. Это ванная. Скромная, но ванная. С душем, тянущимся от какого-то крупного бака. Он, не спрашивая, опускает мои ноги в холодную сухую ванну, достает с полки полотенце, вешает на край и так же молчаливо выходит. Даже шторки нет, просто прекрасно. Медленно оседаю в... удивительно, но чистую ванну и поджимаю ноги к груди, постукивая зубами. Толком не знаю от чего. И не тепло и помыться хочется и раздеться страшно, зная, что он где-то рядом. Хотя, этот тип явно дал понять, что я ему омерзительна. В этом наши ощущения схожи. Я себе тоже. Поддеваю край рубашки и медленно стаскиваю ее, бросая на пол. Дверь бесцеремонно распахивается. Черт! Испуганно вздрагиваю, прикрывая грудь руками, и таращусь на его лицо. Смотрит, как на идиотку. Кладет на полку какую-то вещь, похожую на футболку, берет лампу и подходит ко мне, опускаясь на корточки. Смятенно отшатываюсь, крепче сжимая себя руками. Какого хрена он делает? Опускает лампу на полку над ванной. Зачем? Разглядеть меня хочет? Смотреть, как буду мыться? Уверенно протягивает руку к моей голове, и я вздрагиваю, судорожно сглатывая.- Дай голову осмотрю, психопатка, - раздраженно выплевывает и обхватывает тыльную сторону шеи, притягивая меня ближе. Только сейчас замечаю в его руках ножницы. Вроде... не маньяк. Своевременное сравнение после замеченного острого предмета... Тяжело выдыхаю и обреченно прикрываю глаза. Незнакомец медленно надрезает и разматывает бинты. Это время кажется вечностью. По телу, не останавливаясь, толпой несутся дикие мурашки. От холода, от страха, от дикой неловкости. Как я сама не подумала, прежде чем раздеться. У меня ведь и нога перемотана. Как я собиралась мыться? Точно психопатка. Шизанутая идиотка. - Неплохо. Можешь мыться, - открываю глаза, он лениво поднимается и отходит к двери, открывая ее. - Живучая какая, - усмехнулся каким-то своим мыслям и вышел, хлопнув дверью. Успеваю заметить в его руке бинты. Не кровавые. Сколько же времени я здесь провела. И судя по всему успела жутко ему надоесть. Вытягиваю забинтованную ногу и принимаюсь разматывать тонкую ткань. У него явно есть в этом опыт. Сделано не кое-как, со знанием дела. Под повязкой обнаруживаю хорошо затянувшиеся раны и своеобразный, резкий запах каких-то растертых в пыль трав. Поднимаю руки к голове и медленно ощупываю черепушку. Волосы в жутком состоянии. Слипшиеся, грязные, но комков запекшейся крови нет. Похоже, что их промывали, прежде чем обрабатывать раны. Нащупываю подсохшие крупные болячки с одной стороны. Нажимать не больно. Значит раны действительно затянулись, оставив только последствия в виде боли. Могу предположить, что от удара получила сотрясение мозга. Интересно, сколько же я здесь пролежала, что все успело так хорошо затянуться.Осторожно приподнимаюсь и беру в руку небольшую головку душа, сразу включая его, и подставляю руку под несильный напор. Теплая. Облегчение. Сажусь обратно в ванну и направляю душ на голову, лицо, тело, смывая грязь и липкий пот. Разворачиваюсь и на коленях двигаюсь ближе, к рычагу. Понимаю, что вода не как в городе, не бесконечная и, намочив все тело, выключаю ее. На ванне обнаруживаю какой-то шампунь, надеюсь, что он не будет против. Беру в руки, щелкаю крышкой и выливаю густую жидкость на ладонь. Побольше. По ванне разносится сильный запах ментола и хвои. Буду пахнуть, как он, но главное - буду чистой. Отставляю флакон в сторону и аккуратно намыливаю волосы, постепенно спускаясь ниже, на шею, грудь, все на что хватает выдавленного количества. Беру еще шампуня и продолжаю тщательно намыливаться уже полностью. Вонь отступает, ее полностью перебивает резкий запах мужского средства. Начинаю немного приходить в себя. Голод усиливается в геометрической прогрессии, но не смотря на это, появляются какие-то силы, будто они были спрятаны под слоем пота, а не отчаяния. Осматриваюсь и с нескрываемым восторгом обнаруживаю открытую упаковку одноразовых станков, зубную пасту и щетку. Конечно щетку не возьму. Но что мешает почистить зубы, хотя бы пальцем? Первым делом хватаю хрустящую упаковку и достаю новый станок. Как же я мечтала об этом в больнице, отращивая мерзкие “косы” в местах, где таковых быть не должно. Только с зажившей ногой стараюсь быть аккуратнее и не сорвать еще оставшиеся болячки. Остальная волосня подвергается полному уничтожению. Бросаю станок в ванну и включаю душ, смывая грязную пену. С ней в сток постепенно утекают жуткие события пребывания в больнице и скитаний по лесу. Полностью избавляю себя от шампуня и вновь перекрываю воду. Хватаю пасту, сразу из тюбика выдавливая ее в рот. Язык обжигает едкой, мятной свежестью. Даже глаза слезятся с непривычки. Кайф. С особым остервенением растираю густую массу по всей ротовой полости и, не сплевывая, хватаю шампунь, нанося на голову и все тело повторный слой. Теперь волосы хорошо пенятся. Приятное ощущение чистоты. Промываю негустую шевелюру, отмечаю, что волос практически нет, не выпадают. Только те, что сама случайно дернула во время остервенелого мытья. На лице растягивается дикая, измазанная пастой, сумасшедшая улыбка. Миг безумства и счастья. Мне даже все равно, если он сейчас войдет. Я готова валяться в его ногах и целовать пальцы из благодарности. Он не бросил меня, вылечил и имеет полное право вести себя так. Он не был обязан нянчиться со мной, тем более, учитывая близость психушки. Смываю пену и тщательно полоскаю рот, стараясь экономить воду. Кожа, как и волосы, скрипят от чистоты. Налет на зубах полностью съеден едкой пастой, но я все равно повторяю последние действия. Жаль, впрок намыться нельзя, хоть я отчаянно и пытаюсь сделать это. Смываю полностью чистую пену, отметая любые мысли и размышления. Оставляю только одну - благодарность.Выключаю воду и беру слегка намокшее с края серое полотенце. Чистое, не затертое до дыр, как в больнице. Оно приятно пахнет порошком и лесной свежестью. Обтираюсь, стоя на коленях, и заворачиваю в него волосы. Желудок снова протяжно рычит. Вспоминаю, как вкусно пахло в комнате, и он отзывается новым воем. Аккуратно выбираюсь из ванной и присаживаюсь на ее край, дотягиваясь до оставленной вещи. Я была права. Футболка. Огромная, достающая почти до колен, но самое главное, что чистая. С тем самым запахом хвои, костра и ментола. Все вещи, даже выстиранные, насквозь пропахли этим человеком. Неосознанно вспоминаю Макса, и на глаза самовольно наворачиваются слезы. Нет. Не буду плакать. Не хочу. Ты даже не знаешь существуют ли они, тупица! Они бы спасли тебя, если бы жили в реальном мире. А ты - одна! Очнись! Проглатываю тяжелый ком в горле и отметаю позывы разреветься. Больше никаких слез, Мия. Ты теперь сама по себе. Привыкай. Благодарить надо тех, кто существует, тех кто здесь, а не вымышленных супер-героев.Медленно, осторожно поднимаюсь с края ванны, чтобы не грохнуться от головокружения. Не хочу подвести того, кто тратил на меня свое время, лекарства и терпел эту вонь.Толкаю дверь и выхожу в темный коридор. В нос ударяет запах жареного мяса, а слух улавливает стук ножа и вилки по тарелке. Сглатываю образовавшиеся слюни и поворачиваю направо, двигаясь на свет. Держусь рукой за стену и шаг за шагом сокращаю расстояние до гостинной, где стоит диван. Идти на кухню или нет? Меня никто не приглашал за стол... Верно?Вхожу в гостиную, и под голой ступней предательски скрипит пословица. Черт! Меньше всего хочется быть заметной и раздражать его своим присутствием. Прохожу к дивану, обращая внимание, что старого белья и пледа нет. Сбоку лежит стопка чистого. Облегченно вздыхаю и присаживаюсь. Он ест. Где-то там, в соседнем помещении. Желудок скручивает от картинок перед глазами, как он жует кусочек мяса. Запивает, наверняка, бренди или чем-то подобным. От фантазий горло обжигает приятным теплом.- Шизанутая. Официальное приглашение нужно? - громогласный голос, отражающийся от каждого угла в этом доме. Если тут есть тараканы - они точно подпрыгнули и вышли из дома. Жить в лес, лишь бы подальше. Почему я - не он? Не такая, как он? Медленно поднимаюсь и иду в единственную дверь, из которой в гостиную попадает яркий свет. Все так же, по стеночке. Небольшая кухня. Стены, как и в остальном доме - деревянные. Газовая плита, небольшой, но крепкий деревянный стол и только лишь два стула. Зачем ему два? Он явно живет один. На тарелке горка поджаренных овощей и приличный кусок мяса. Сглатываю и сажусь на свободное место, придвигаясь ближе к столу.- Спасибо… за… помощь, - говорю тихо, но стараюсь выразить в этих жалких словах всю свою огромную благодарность. Он отрывается от еды и поднимает на меня зеленые глаза, откидывая с лица волосы. Изучающий взгляд, уже без того жуткого отвращения. И на этом спасибо.- Ешь, - кивает он в тарелку. - Уйдешь, когда окрепнешь. Я киваю в ответ и набрасываюсь на еду. Сначала овощи, чтобы хоть как-то заглушить рычание голодного живота. За пару минут они полностью исчезают с тарелки, и я остервенело набрасываюсь на мясо. В высокий пустой стакан возле меня молчаливо наливает какую-то янтарную жидкость. В нос ударяет запах крепкого алкоголя с легким хвойным ароматом. Отрезаю кусок мяса, опустошаю стакан одним глотком и сразу закусываю. Рот обжигает диким огнем. Он медленно спускается по горлу и дальше, разносит тепло в каждую часть тела. В голову ударяет высокий градус, а на лице растягивается охмелевшая улыбка. Какое-то тягучее состояние защищенности и покоя.- Значит. Это тебя искали? - невозмутимо спрашивает мужчина, выпивая свою порцию алкоголя. Искали? Предыдущая расслабленность моментально испаряется, и я с силой сжимаю в руках приборы.- Наверное... меня, - отвечаю сдавленным голосом.- В этом лесу не выживают, - усмехнулся он, осматривая меня. - Понимаешь почему?- Волки, - сглатываю и нервно пилю кусок мяса. - Почему ты спас меня?- Ты выжила, - пожал он плечами. - Про тебя спрашивали задолго до того, как я тебя нашел. Так значит... меня искали. Мне просто повезло, что не наткнулись сразу.- Ты сдашь... меня? - спрашиваю дрожащим голосом и поднимаю на него свой взгляд, опуская приборы.- Ты не похожа на сумасшедшую, - он хрипло засмеялся. - И у тебя неуемная жажда жизни. Я это уважаю, - он кивнул на мой стакан и налил еще выпить.- Спасибо,.. - облегченно выдыхаю и опустошаю емкость. Даже ноги согрелись. Не знаю, что это. Но мне нравится.- Как зовут?- Мия, - отвечаю и кладу в рот новый кусочек мяса. - Как ты спас меня, - сглатываю, - от волка..? - Я давно здесь живу, - он отвел взгляд. - Они знают, что со мной лучше не связываться, - и рассмеялся.- Спасибо, - опять благодарю и сто раз еще готова повторить это слово. - Как тебя зовут?- Франко, - он убирает тарелку и наливает себе еще выпить. Не слишком-то американское имя. Хотя, кого здесь только не встретишь. Странно, что я вообще обратила на это внимание. - Иди спать, - сухо. Скорее приказал, чем попросил зеленоглазый сухарь, заметив мою пустую тарелку. Я кивнула и поднялась со стула, все так же аккуратно. На желудке ощущалась непривычная тяжесть в виде полного насыщения, даже переедания. Вернулась в гостининую, встряхнула простынь и набросила ее на узкий диван. Наводить красоту и разглаживать складки - нет сил. Надеюсь, завтра, после усвоения пищи, они появятся, и я смогу узнать где я и кто он такой. Бросив на диван подушку, я легла и укрылась другим пледом. И впервые за все это время, несмотря на то, что нахожусь в доме совершенно незнакомого мужчины, я засыпаю с чувством полной безопасности. Под окутывающий меня аромат ментола и хвои...