Глава 5. Особенности ведения боевых действий в ограниченном пространстве (1/1)

Пробуждение оказалось мучительным. Первый вдох едва не разорвал грудь, оживающие нервы прогнали волну иголок по всему телу. Хан подавил стон, в полузабытьи не утратив остатков самоконтроля. Вслед за болью стали просыпаться остальные чувства. В капсулу, хоть она больше и не была герметичной, почти не доносилось звуков извне. Хан до предела напряг слух, и, наконец, смог разобрать слабое монотонное гудение. Так мог звучать только двигатель корабля, причём большого корабля. Обоняние дало ещё меньше информации: запах криопротектора всё не исчезал. Оставалось зрение. Естественно, о том, чтобы открыть глаза – не могло быть и речи. Всё, что он мог сейчас себе позволить – это осторожный взгляд сквозь ресницы. Хан постарался сохранить расслабленное выражение на лице и слегка приоткрыл веки. Ничего не изменилось. Темнота перед глазами оставалась прежней. ?Ослеп!? - с тревогой подумал проснувшийся, но тут же обругал себя за паникёрство. Если это и так – зрение восстановится. Он ещё пристальней всмотрелся в темноту, перед зрачками заплясали радужные круги – значит, глаза не пострадали – просто капсула находится в темном помещение. Но в трюме корабля всегда есть хотя бы аварийное освещение, следовательно, сама криокапсула помещена в непропускающую свет упаковку. В этом были и свои преимущества – Хану больше не придётся изображать труп. Вместо этого он постарался поудобнее расположиться в отведённом ему клочке пространства и приготовился ждать. В том, что подходящий момент рано или поздно настанет, аугмент не сомневался. Отто направлялся к грузовому отсеку. Следом шел мрачный Свирский, поминутно сверявшийся со своим паддом. Замыкал шествие взвод охранников. Двадцать пар ног мерно печатали шаги. Перед самой переборкой Свирский всё-таки решился задать единственный вопрос:– Капитан, к чему нам готовиться?– Да к чему угодно! – огрызнулся Отто. – У нас на борту опасные биообъекты – это всё, что я могу вам сказать. Если хоть один вырвется – стреляйте на поражение, даже если я сам окажусь на линии огня. Это приказ.Старпом хотел ещё что-то спросить, но Майер сверкнул на него глазами и прошептал так, что его услышал весь десант:– Андрей! Во имя Космоса, молчи, если, хочешь увидеть свою Казань!– Рязань – машинально поправил Свирский.– Всё, приготовились! – Отто набрал код на стенной панели, и тяжёлая переборка раздвинулась, пропуская отряд внутрь. Охранники тотчас рассредоточились по отсеку, держа фазеры наизготовку. Отто достал падд и просмотрел последние записи. Похоже, на Земле всерьёз опасались, что Майер проникнется сочувствием к аугментам. Иначе как объяснить отсутствие любой информации о людях Хана – в записях не были указаны ни имена, ни даже пол замороженных. Значит, придётся искать вручную. Отто вздохнул и шагнул к первому ящику. Отделив пломбу, он слегка приоткрыл крышку и заглянул внутрь. Лёд отливал голубым, это совсем не походило на тот лёгкий иней, который Отто видел на стекле капсулы Хана. Скорее всего, триста лет непрерывной заморозки дали такой эффект. Майер вгляделся в лицо человека, скрытого мёрзлой коркой – несомненно, мужчина. Так, один есть! – Отто с облегчением закрыл ящик и пометил его флуоресцентным маркером. В следующей капсуле тоже оказался мужчина. Майер торопливо нарисовал крест на крышке и перешёл дальше:– Опять мужик! – в сердцах сплюнул капитан, уже ощущая себя вершителем судеб, – Сдохнешь, как и все!?. Ещё несколько попыток оказались неудачными. То ли в команде Хана женщины составляли меньшинство, то ли Майеру просто не везло. Наконец, ему удалось отыскать первую подопытную. Строгое, правильное лицо молодой женщины, явно уроженки Средней Азии, едва виднелось в глубине льда. Оставалось найти ещё одну. Но сначала Отто подошёл к крайней капсуле в дальнем конце отсека, он точно знал, кого здесь обнаружит. Убийца Риты был совсем рядом и Отто не мог удержаться. Будущий палач окинул взглядом десантников и Свирского – его спутники стояли так, что не могли видеть людей внутри капсул. Пломба упала на пол и крышка ящика легко поднялась. Отто с ненавистью рассматривал чёткий профиль вождя аугментов. ?Ты думал о своей смерти? – тихо спросил он – Представлял, как тебя похоронят? Тебе полагался мавзолей и очередь из печальных подданных у входа, вроде бы в то время это было модно? Не сбылось. Вспомни ещё одного тирана, он правил незадолго до тебя. Тоже, кстати, бредил идеей сверхлюдей. Знаешь, чем он закончил? Ты видел его обгоревшие кости? А теперь позавидуй ему – от тебя не останется даже этого?. Майер уже собирался закрыть ящик, но тут одна деталь заставила его вздрогнуть: стекло капсулы было совершенно чистым. Никакого инея. Пораженный страшной догадкой Майер наклонился ниже, взглянул на дисплей, ещё успел отметить про себя, что все показатели в норме, когда тяжёлая крышка криокапсулы врезалась ему в лицо. Хан подпрыгнул сразу футов на десять. Кто-то внизу завопил его имя, бесполезные выстрелы охранников просвистели далеко под ногами. Уже в воздухе он успел окинуть взглядом весь отсек и заметить ряды ящиков. Всё оказывалось даже проще, чем Хан предполагал. Аугмент приземлился рядом с распростёртым на полу Майером - тот был ещё в сознании, хотя лицо его походило на презревшую помятую сливу. Кровь из сломанного носа заливала форменный свитер, а разбитый опухший лоб давал приоткрыть глаза. Хан вытащил у него из кобуры фазер, перекинул через плечо сумку с паддом, коммуникатор при ударе отлетел далеко в сторону, и он решил не тратить время на попытки достать его. Вместо этого захватчик рывком поднял полумертвого капитана ?Кентавра? на ноги и, прикрываясь им как щитом, шагнул к охранникам. Те, растерянные, но пока ещё не паникующие, одновременно взяли его на прицел. – Кшиштоф! – быстро распорядился старпом. Веснушчатый охранник успел нажать на курок, прежде чем его рука вместе с фазером превратилась в обгорелую культю. Хан стрелял прямо из-под мышки заложника. Несмотря на полученный приказ ?бить на поражение в любых обстоятельствах? больше никто не смог поднять оружие на своего. Секундной заминки оказалось достаточно, чтобы пятеро свалились как подкошенные от выстрелов Хана. Только после этого раздались одиночные ответные залпы. Хан успел присесть, и заряд фазера высек сноп искр из ящика, стоящего рядом. Сверхчеловек не опасался за криокапсулы, саркофаги, выдержавшие три сотни лет космического холода, не могли пострадать от фазерного огня, но подвергать даже малейшему риску своих людей он не хотел. Аугмент позволил, наконец, холодной ярости овладеть собой. Майера он швырнул на пол, решив, что неудобств от этого щита больше чем пользы. Второй жертвой стал веснушчатый охранник, всё ещё корчившийся на полу. Двумя ударами в шею он отправил к праотцам и раненого, и подвернувшегося под руку сержанта, пытавшегося оттащить того под защиту стены. Теперь его движения стали почти неуловимы для сторонних наблюдателей. Да и наблюдателей этих становилось всё меньше. Оторвав крышку от уже оплавленного ящика, он швырнул её во врагов. А затем и сам бросился в проделанную ею брешь. Совсем рядом упали двое, судя по всему, попали под выстрелы своих же. Ещё пару десантников Хан столкнул лбами. Оставшаяся горстка людей во главе со Свирским попыталась пробиться к выходу, но Хан уже ждал их там, держа фазеры в обеих руках… Свирский понял, что живыми им отсюда не выбраться, единственное, что он ещё мог сделать – это попытаться уберечь остальную команду ?Кентавра? от живого вихря. Он рванулся к щитку управления и успел ударить по кнопке. Переборка быстро стала опускаться, отсекая грузовой отсек от остального корабля. Хан, расправившийся с последними десантниками, заметил это. В один прыжок он оказался рядом с первым помощником и обхватив того поперёк туловища, швырнул в проход между ящиками. Вырвавшийся пленник попытался остановить переборку и тут только заметил, что щиток обесточен. Как это удалось проделать старпому, так и осталось для Хана загадкой. Впрочем, он не собирался тратить время на её разгадывание. Вместо этого аугмент подбежал к своей опустевшей капсуле, поднял сорванную крышку и впихнул её в сужающуюся щель. Крышка немного смялась, но переборка остановилась, заклиненная напрочь. Хан в последний раз оглянулся на поле боя: пол и нижняя часть стен покрылись липкими красными пятнами, скорчившиеся изломанные тела были разбросаны повсюду. В отсеке воцарилась полная тишина. Хан ожидал услышать шаги солдат, спешащих на помощь, но их не было. То ли бойня осталась незамеченной (возможно, учитывая , что никто из его гостей не успел воспользоваться коммуникатором, а какмеры могли быть отключены из соображений конфиденциальности), то ли хозяева корабля пытались выработать какой-то план. Тут до его ушей донёсся слабый вздох. Андрей Свирский так и не смог полностью прийти в себя – шум в голове заглушал все звуки извне. Он даже не сразу вспомнил, где находится, и почему так болят ребра. Но стоило ему взглянуть на металлический пол перед собой, как неправдоподобно-яркие пятна крови сразу объяснили ему всё. Отто лежал футах в тринадцати перед ним. Сначала Свирский решил, что капитан уже мёртв, но тут Майеру удалось открыть один глаз. Он в упор взглянул на старпома, а затем перевёл взгляд куда-то левее. Свирский посмотрел в ту же сторону и увидел коммуникатор. Андрею нужно было лишь протянуть руку, но едва он попытался это сделать, как в глазах потемнело от невыносимой боли, сдавленный крик вырвался из помятой груди. Свирский притих, ожидая страшного удара Хана, но его не последовало. Он не знал, что как раз в этот момент аугмент пытался заклинить опускающуюся переборку. Свирский решился на вторую попытку. Оттолкнувшись ногами от рифлёного пола, он оказался совсем рядом с прибором. Правая рука, кажется, уцелела, и старпом из последних сил вцепился в коммуникатор. Это был хоть какой-то шанс на спасение. Конечно, не его собственное. Нужно было предупредить мостик, и отправить сигнал SOS на землю. Но беглый преступник всё ещё рядом, а Свирский знал о способностях аугментов, и об остроте их слуха в том числе – значит, незаметно на помощь не позвать. Он снова посмотрел на Майера и тот, вдруг, грустно улыбнулся ему в ответ.До ушей Хана донёсся слабый вздох. Он резко обернулся, готовясь к новому броску. И замер на полшаге: в проходе между ящиками медленно поднималась окровавленная фигура. Почерневшее лицо капитана ?Кентавра? было изуродовано до неузнаваемости. Он сделал шаг к своему врагу, покачнулся, но каким-то чудом смог устоять. – Ненавижу! – прохрипел Отто и, шатаясь, пошел в сторону одинокого врага. Удивленный аугмент несколько секунд наблюдал за его приближением (обычно после его ударов мало кому удавалось подняться) и только потом, не целясь, выстрелил в сторону несостоявшегося мстителя. Отто вздрогнул, попятился назад и рухнул навзничь рядом со своим первым помощником. Когда лейтенант Майер выпрямился в полный рост, Свирский понял его замысел: пока Хан будет разбираться с недобитым, у него появится время. Он успел набрать мостик и прошептать только два слова ?Хан здесь!?, затем сбросил вызов. В это время Отто уже делал свои последние шаги. Следующий звонок предназначался Земле. Но Андрей больше не верил адмиралам из Сан-Франциско. Поэтому он просто набрал последний номер из памяти коммуникатора. Номер того самого неизвестного друга Майера, пытавшегося их предупредить. Когда тело капитана свалилось рядом с ним, Андрей уже знал: его долг выполнен и выстрел Хана стал для него долгожданным избавлением.Последний живой обитатель трюма присел возле трупа первого помощника. Его посиневшие пальцы всё еще сжимали коммуникатор. Экс-диктатор уже понял свою ошибку. Теперь оставалось надеяться, что её последствия удастся свести к минимуму. Он просмотрел последние вызовы, фамилия, которой был помечен первый номер, ничего не говорила ему. А вот второй звонок, сделанный спустя секунду, был адресован некоему Дж. Т. Кирку. ?Интересно…? – пробормотал Хан, выпрямляясь. Он не стал бесполезно казнить себя за промах. Вместо этого, аугмент проверил заряд в обоих фазерах и нырнул в щель между полом и остановившейся переборкой. В коридоре, открывшемся перед ним, не оказалось ни души. Хана это насторожило – он был готов к встрече с ещё одним взводом десанта или к попыткам насильственной телепортации (именно поэтому захватчик старался передвигаться быстрыми косыми перебежками). Но тишину вокруг нарушал лишь звук его собственных шагов. Вдруг ему послышался тихий свист, в то же мгновение аугмент почувствовал резь в глазах, в носу противно засвербело. ?Газ!? – понял он. Мысль о шанхайском яде заставила побледнеть и без того светлую кожу Хана. ?Но я всё еще на ногах, а шанхайский яд действует быстро? – успокоил он сам себя. Хан даже успел предположить, боевое отравляющее вещество какого класса попытались использовать против него. Значит, экипаж корабля всё ещё не понимал, с кем имеет дело, или сильно его недооценивал. Надо было действовать быстрее, газу, конечно, не под силу уничтожить сверхорганизм, но с этой болью в глазах он становится слишком уязвим. Пришлось менять план на ходу. Хан отказался от захвата мостика, решив прибегнуть к более рискованному варианту. По слабому гулу он смог определить расстояние до варп-двигателя. Вложив в последний бросок всю не истраченную в бою ярость, он ворвался в отсек. Двое в респираторах метнулись на встречу, но даже не успели поднять фазеры, когда их маски оказались сорваны. Хан не стал оборачиваться на них, отлично понимая незавидную участь этих людей. Прямо перед ним сверкали прозрачные двери, ведущие в святая святых корабля – к варп-ядру. Хан остановился у пульта управления и принялся за взлом системы. Он буквально спиной чувствовал, как телепортационный луч нащупывает его, поэтому ему приходилось отскакивать в сторону после каждой операции. Со стороны это, наверное, выглядело смешно, вот только посмеяться было некому. Когда позади него материализовались пятеро десантников, Хан уже успел проскочить в разъехавшиеся в стороны двери и скрыться за отражателями. Его встретил тяжелый запах озона. Концентрация газа была такой, что сама по себе могла убить. Радиация напомнила о себе чуть позже, сначала душераздирающим писком встроенного в коммуникатор дозиметра, а затем редкими вспышками перед глазами. Счётчик показывал 19 Зивертов. Обычного человека такая доза уничтожает за час, даже Хан чувствовал себя здесь неуютно. Скорее всего, завтра это приключение обернётся для него тошнотой и лучевыми ожогами, если ?завтра? для него вообще настанет. Не теряя времени, экс-диктатор приступил к реализации своей идеи. Прежде всего, он обесточил антенны внешней связи, просто вырвав кабели из гнезд. Аугмент, конечно, помнил, что Кирк уже знает о трагедии в грузовом отсеке, и, скорее всего, не замедлит предупредить штаб. Но Хан по собственному опыту знал, насколько неповоротливые бюрократы Звёздного флота, они обеспечат ему, по крайней мере, несколько часов форы. А вот сигнал SOS, посланный с мостика ?Кентавра?, может привлечь какой-нибудь случайный корабль, а это в его планы уж точно не входило. Разобравшись с антеннами, Хан нашел кабели, ведущие к пультам управления кораблём. С ними пришлось повозиться дольше: просто вытащить их из гнёзд не получилось, и захватчик с трудом разорвал их руками, предварительно обесточив. Следующим логичным шагом могло бы стать отключение систем жизнеобеспечения, но Хан решил оставить этот вариант на крайний случай. Вместо этого он осмотрел стены реактора, и, обнаружив круглый глазок камеры, уселся прямо напротив него. За его спиной находилось само варп-ядро, дозиметр пищал беспрерывно, и Хан отключил его. Он положил падд на колени, надеясь, что прибор выдержит хотя бы ещё минут 10.– Я обращаюсь к старшим офицерам звездолёта ?Кентавр? – заговорил он нарочито спокойным, бесстрастным голосом. Хан прекрасно знал, какой властью обладает именно такой его тон. Когда-то он мог несколькими словами и взмахом руки ввергнуть в священный экстаз многотысячную толпу под балконом делийского дворца. Причём, было не важно, что он говорит: требует ли уничтожения зарвавшегося соседа или призывает к прощению его поверженных войск – толпа подчинялась ему так, будто её повелитель только что высказал самое заветное желание каждого своего подданного. Теперь экс-диктатор от души надеялся, что все эксперименты Маркуса над ним не уничтожили этого умения. – Итак, господа, – продолжил он, – ваш капитан и его первый помощник только что погибли, глупо, но героически. В связи с этим, я принимаю командование звездолётом на себя. У меня есть для этого следующие основания: первое – за моей спиной ваше варп-ядро, и я взорву его при малейшей попытке неповиновения; и второе: меня зовут Хан, а это значит, что я взорву ваше варп-ядро при малейшей попытке неповиновения. Предвижу вопрос ?А как же мой экипаж?? – что ж, я готов пожертвовать моими людьми и самим собой, чтобы не оказаться лабораторными кроликами в руках федерации. На размышление я даю вам десять минут. В случае согласия с моими требованиями, вы должны будете пройти в свои каюты и не выходить из них до моего особого распоряжения. Время пошло!Закончив речь, Хан застыл, глядя в монитор падда. Это тоже было частью его игры - ледяное молчание действует даже на тех, кто не боится слов. На экране появилось трёхмерное изображение всех палуб корабля, красные точки, рассыпанные по ним, обозначали членов команды, точнее их коммуникаторы. Хан сам не верил своей удаче, когда понял, что ему удалось завладеть капитанским планшетом. Как только было произнесено последнее слово, точки на экране пришли в движение. Большинство двигалось в сторону мостика, но многие сразу устремились к жилым палубам. На самом мостике точки оставались неподвижными, очевидно оставшиеся в живых офицеры пытались послать сигнал SOS или просто совещались между собой. Но вот и они стали медленно смещаться к выходу и вскоре оказались всё на тех же жилых палубах. Хан понял, что этот раунд он выиграл.