7 глава (1/1)

—?Ну и как погулял, Эдичка? —?из его комнаты вышла Соня, и взгляд её не предвещал ничего хорошего.—?Мам, я…—?Так и знала, что общение с этими твоими новыми друзьями на тебя плохо повлияет! —?перебила Эдика Соня. —?Вот в Урюпинске мы с тобой хорошо жили, а с какими хорошими ребятами ты дружил, не то, что сейчас! Мне стыдно за тебя Эдуард!—?Я же написал, что делал это во благо. Я ушёл, чтобы помочь кое-кому.—?Это опасно! Какая помощь, ты просто хочешь выделиться! Эдик, ты и без этой?помощи? поступишь в институт. Потом после его окончания тебе дадут хорошую работу в этом городе, ты сыграешь свадьбу с девушкой из хорошей семьи. У меня будут внуки. Зачем ты это делаешь, почему не можешь быть как все? Перестань меня нервировать!—?Я был не один, со мной бы ничего не случилось,?— прошептал Эдик.—?Что я и говорила! Это всё твои новые друзья! Когда они заходили за тобой на прошлой неделе, я их насквозь разглядела,?— Соне была уверена, что эти дети впутают её сына в дела похуже, прикрывая это ?благими делами?.К своему ужасу, она узнала, что один из них?— ниггер. Хоть прежде она не видела их, но Соня много читала, да к тому же у неё было очень много знакомых, так что она не могла не слышать про них. Против ниггеров она ничего не имела, когда они жили у себя, где-нибудь в Америке.Вот там они имеют полное право ездить на автобусах, куда им захочется, и есть в столовых, но не в столовых их страны. Имели право не сидеть в отдельной зоне в кинотеатрах, при условии, что они не пристают к белым женщинам.Каждому своё?— таким был её девиз. Она свято верила в птичью арию: вороны летают с воронами, а не со снегирями. Скворцы общаются со скворцами, не крутятся среди соек или соловьев. Как вообще ниггер может жить в её стране?! Поэтому, увидев Мишу Хвощева, который зашёл за Эдиком вместе с остальными, с таким видом, будто имел на это полное право, она ещё больше утвердилась, что её ребёнку нужно прекратить общение с этими детьми.?Ты никогда не говорил мне, что один из твоих ?друзей??— ?ниггер?,?— мысленно она упрекнула она Эдика.Кроме того, из круга его общения выделялся не только ниггер! С самого начала Соня подружилась с учительницей русского языка, чтобы знать, что происходит с её сыночком в школе. Она потихоньку расспрашивала про его друзей. Благодаря этой хорошей женщине Соня узнала, что Эдик общается с Мишей. А ещё эта девочка, сверкнувшая в её сторону своими блядскими глазами! Известно, какие девочки таскаются с мальчиками, как их называют. В их компании ещё еврея не хватало! Ещё этот бесстыжий парень в очках. Эдик общался с ним больше всего. Однажды она подслушала их разговор по телефону, и он ей совершенно не понравился. Этот ?друг? мог рассказать, а ещё хуже, показать вещи, которые её сыну не стоило ни слышать, ни видеть. Соня не хотела говорить об этом с сыном, он ещё не дорос до таких разговоров. Она не допустит, чтобы он когда-либо общался с ними.—?Я запрещаю тебе общаться с этими детьми. И с этого дня ты под домашним арестом, чтобы ровно в пол третьего ты был дома, и ни минутой позже. Понял?Эдик был эмоциональным человеком. Хотя он частенько не мог выразить своё недовольство, внутри у него было много пассивной агрессии и страха. Но все же он мог ответить обидчикам. Соня же была единственным исключением. За все годы свой жизни он ни разу не перечил ей.—?Ты меня понял? —?строго переспросила Соня.Эдик кивнул.—?А теперь иди в свою комнату и переоденься,?— сказала она, пристально вглядываясь в лицо Эдика.Соня ушла на кухню. Эдик зашёл в свою комнату и закрыл дверь, сполз на пол. Он чувствовал опустошённость. Почему, пытаясь помочь, но делает всё только хуже? По его щеке покатилась слеза, но он быстро смахнул её рукой. Нет! Эдику нельзя плакать, он же мальчик, почти мужчина, а мужчинам нельзя показывать свои слёзы, свою слабость. Тогда почему же так хочется? Они же делали это из самых хороших побуждений. Но с другой стороны, если бы они пошли днём, и тихонько расклеили плакаты, ничего бы не было. Всё бы было хорошо, но нет, им приспичило сделать это ночью!Эдик переоделся в свою школьную форму и подошёл к зеркалу, которое располагалось над комодом.—?Слабак,?— выплюнул он своему отражению.Эдик вышел из комнаты, зашёл на кухню. Соня стояла у окна. ?Я сделала это ради тебя, Эдик,?— думала она с высоко поднятой головой. —?Я знаю, вначале ты, возможно, почувствуешь разочарование, и это естественно. Но родители всегда знают, как будет лучше для их детей; Бог создал родителей, прежде всего для того, чтобы направлять, воспитывать… оберегать. Пережив первичное разочарование, ты поймёшь?.И она испытывала в тот момент облегчение, потому что старалась ради Эдика, а не себя. Что же ещё можно испытывать, как не облегчение, спасая сына от дурной компании. Эдик молча позавтракал и вышел из дома. По дороге он заметил, что некоторые прохожие разглядывают их плакаты. По лицам было видно, что большинству не нравится их творчество. Эдик увидел мужчину срывающего один из плакатов и бросающего его на землю.Он подошёл к автобусной остановке, где его уже ждал Рома.—?Ты опять опаздыва…подожди-ка, а ты чего такой грустный? —?спросил он.—?Из-за матери. Она узнала, что я уходил ночью, и запретила мне общаться с тобой, Верой, Мишей, со всеми,?— сказал Эдик, садясь на синюю скамейку, разглядывая новый асфальт.—?Ох, извини. Я…—?Что ты? Опять предложишь какую-нибудь дурацкую идею?! —?Эдик с неприязнью посмотрел на Рому.—?Мои идеи не дурацкие! —?возмущено произнёс Томашевский.—?Тогда почему мне запретили общаться со всеми моими друзьями, да ещё посадили на бессрочный домашний арест?! —?воскликнул Эдик и вскочил со скамьи. —?Что, не знаешь?! А я знаю. Это всё из-за тебя. Если бы мы тогда решили пойти днём, то ничего бы не случилось, но нет! Ромочке захотелось пойти ночью! А я же говорил тебе! Говорил!—?Ты просто маменькин сыночек,?— отчеканил Рома. Эдик ещё никогда не слышал, чтобы он так говорил. Таким холодным тоном. Он был зол и обижен. —?Тебе уже скоро семнадцать лет, но ты даже своей матери доказать не можешь, что ты уже вполне взрослый и можешь отвечать за свою жизнь сам.—?Да ты… Ты знаешь…—?Что?—?Ты просто дурак! —?эта фраза единственная, что пришло ему в голову. После Эдик обошёл Балабола и забежал в автобус. Он почувствовал, как начинает задыхаться, опять. Хорошо, что он всегда носил ингалятор с собой. Он ощутил желаемый поток воздуха у себя в груди. Может, мама действительно права и ему не стоит общаться со своими друзьями, хотя бы какое-то время? ? Да. Так будет правильнее,?— подумал Эдик.- Но почему же на душе так тяжело??***—?О, Привет Эди…—?Простите ребят, но мне пока лучше с вами не общаться,?— перебил Эдик Веру и быстрым шагом прошёл к своему месту. Краем глаза он заметил, что рукава водолазки, которую обычно Вера не носила, натянуты до середины ладоней. За Эдиком в класс зашёл Рома и подошёл к ребятам. Всю дорогу в школу мальчики сидели в разных концах автобуса, только иногда со злостью поглядывая друг на друга.Когда прозвенел звонок, к Эдику хотела подсесть Вера, но тот поставил на стул портфель и отрицательно покачал головой. Подруга грустно вздохнула, и подсела к Савелию.—?Ничего страшного, после ссоры с Ромой он ещё не успел прийти в себя и до сих пор злится,?— утешил её Савелий, мягко улыбнувшись девушке.Весь день Эдик упорно избегал своих друзей. Как и последующие три дня.В четверг Эдик разговаривал с учителем биологии о своём дополнительном конспекте, он попросил по своему желанию написать работу, так как дома одному делать было совсем нечего, да и к экзаменам нужно было готовиться, а дополнительные знания никогда не помешают, тем более он любил этот предмет. В класс забежал Борис и испугано посмотрел на Веру. Вокруг неё уже стопились все его друзья, Миша зашёл за Борей, он подошёл к одноклассникам.Эдик поначалу не понял в чём дело, он внимательно осмотрел всех своих друзей. Рома что-то оживлённо говорил, Богдан задумчиво смотрел в пол, Миша и Савелий слушали, как Боря о чём-то расспрашивал Верочку, в его глазах было беспокойство и ярость, которую Эдик первый раз увидел у скромного и стеснительного Бори. Вера, по всей видимости, пыталась оправдаться. На её щеке виднелся небольшой синяк, который она быстро, закрыла рукой, улыбнувшись. ?Что же произошло???— подумал Эдик.—?Эдуард, вы меня слушаете? —?спросил Дмитрий Иванович, почесав свои пышные усы.—?Да,?— ответил Эдик, посмотрев на учителя биологии и потрепав свой заложенный нос.—?Вы очень хорошо справились с заданием, поступление в хороший институт Севастополя вам обеспечено,?— улыбнулся он, поправив свои очки.—?Спасибо,?— Эдик натянул улыбку и почувствовал, как на него кто-то смотрит. Он повернул голову, поймав на себе сверлящие его насквозь, взгляды семерых друзей, ребята быстро отвернулись и продолжили заниматься своими делами.***Прошло уже несколько дней с того момента, как он прекратил общение с друзьями. Эдик чувствовал себя отвратно, от мысли, что он может поговорить только с мамой, ему становилось плохо. Его не покидало чувство, что он делает что-то не то, хотя он делал так, как говорила ему Соня. Он часто вспоминал слова, которые ему говорил Рома той ночью, они не вылезали у него из головы. Эдик так хотел помочь Мише и людям с другими расами, хотел защитить Веру…он окончательно запутался.На уроке математики Эдик опять вспомнил слова Ромы и опять переволновался. В последние время он снова начал задыхаться. Выбежав из кабинета, Эдик зашёл в туалет, вдохнул воздух из ингалятора. ?Снова эти мысли меня не отпускают??— подумал он, посмотрев в окно.—?Ты в порядке? —?послышался знакомый голос. Эдик обернулся. В дверях стоял Богдан и смотрел на него.—?Да, я в полном порядке,?— ответил он и отвернулся к окну.—?А мне кажется, что нет,?— Богдан подошёл к нему. —?Ты так быстро и без предупреждения выбежал из класса. Я сказал, что сбегаю за тобой и посмотрю всё ли в порядке,?— он сел на подоконник. —?Что происходит Эдик? Почему ты нам ничего не объяснил? Почему ты нас избегаешь?—?А что тут объяснять? Моя мама запретила общаться с вами. Вот и всё,?— сказал Эдик, не поднимая взгляд на парня.—?Нам об этом уже рассказал Рома, но хотелось слышать эти объяснения от тебя,?— Богдан говорил спокойно. Он явно не был обижен, но Эдик почувствовал необъяснимую вину перед ним, будто подвёл его.—?Этот Балабол наверное уже обо всём проболтался,?— пробубнил комсомолец.—?Нет, это не так. Скорее даже наоборот. Он сказал только то, что твоя мама запретила тебе с нами общаться и то, что вы поругались. А, и ещё, что ты маменькин сыночек.—?Не вам одним он так сказал,?— Эдик закатил свои голубые глаза.—?Так вот, после вашей ссоры он никак не отходит. Пропали его глупые шутки, он стал более серьёзным, взгляд у него какой-то грустный, смотрит на тебя с ненавистью, хотя пытается делать вид, будто всё хорошо. —?Эдик несколько раз чихнул, высморкавшись в платок. —?Будь здоров.—?Спасибо.—?Он никому не рассказал, как вы поругались, но я догадался, что это связано с вашим секретом. Нам всем не нравится это. Что вы поругались. И что ты с нами не общаешься. Мы не можем понять, почему ты не хочешь с нами поговорить. В школе же твоей мамы нет. Ну или на улице. Она же не ходит за тобой по пятам. Хотя, может ты просто не хочешь с нами общаться. И дело вовсе не в маме, а в нас.—?Нет. Дело во мне. Я просто запутался,?— Эдик громко вздохнул. —?Не знаю, что мне делать и как будет правильнее.—?Слушай, Эдик, у тебя какого числа день рождения?—?Шестого марта.—?Тебе уже шестого марта будет семнадцать лет, ты в выпускном классе, а ведёшь иногда себя как двенадцатилетний мальчик. Ты уже взрослый умный парень, ты сам можешь отвечать за себя, так когда ты объяснишь это своей матери?—?Я пытался,?— Эдик осмелился и посмотрел Богдану в глаза.—?Я думаю тебе уже самому нужно выбирать, с кем тебе общаться и как поступить правильнее. И ей нужно с этим смириться.Ты же не будешь всю жизнь жить по её указке. Тебе стоит ещё раз поговорить с ней. Всем нам плохо, мы боимся потерять нашего друга, Эдик. Верочка вообще вся испереживалась,?— улыбнулся Богдан. Он поправили свой значок и спрыгнул с подоконника. —?И да, тебе стоит помириться с Ромой. —?Он медленно пошёл по коридору к кабинету математики, а Эдику оставалось смотреть ему вслед и обдумывать варианты разговора с Соней.***В воскресенье Эдик дочитывал книгу Ирвинга Стоуна, сидя за столом. Он всё ещё не мог решиться поговорить со своей мамой.?Я такой трус?,?— подумал он и посмотрел в окно. На улице шёл дождь, довольно ожидаемо для погоды поздней осенью. Время близилось к зиме, а значит настало время холодных ветров, туманов и сильных ливней. Время на часах показывало пять вечера, как раз начинался любимая Сонина телепередача ?КВН?, видимо, поэтому она не подходила к телефону, который звонил уже больше двух минут. Эдик вышел из комнаты и поднял трубку, услышав знакомый голос:—?Неужели, наша уважаемая особа соизволила поднять трубку и выслушать такого дурака как я!!! —?прокричал Рома.—?Что ты несёшь,?— прошептал Эдик, надеясь, что мама не услышит их разговор.—?Если тебе ещё не всё равно на своих друзей, то ты можешь поднять свою задницу и прийти на Ленина 13! Эгоист! —?Эдик не успел ничего ответь, Томашевский быстро положил телефонную трубку.Если Балабол был так зол, то произошло наверняка что-то ужасное. Эдик без раздумья надел свои ботинки. Он хотел уже выйти из квартиры и бежать к Роминому дому, но в коридоре показался силуэт Сони.—?Что случилось? Куда ты собрался так поздно? —?спросила она, потягиваясь и смачно зевая.—?Я собираюсь к своим друзьям, которым нужна помощь,?— сказал Эдик, набравшись смелости.—?Нет, Эдуард. Ты никуда не пойдёшь, я же запретила тебе с ними общаться!—?Мама, я уже взрослый. Они не сделали ничего плохого! Они мои друзья, и ты не лишишь меня друзей только потому, что боишься одиночества.Она уставилась на него, словно громом поражения, в ужасе. Слезы наполнили глаза и потекли по щекам, смешиваясь с пудрой.—?Вот как ты, значит, говоришь с родной матерью,?— вымолвила она сквозь рыдания. —?Может, именно так твои друзья говорят со своими родителями. Этому ты от них научился?Она плакала, но чувствовала себя уверенно. Обычно, если она начинала плакать, Эдик чувствовал себя плохо, он начинал осознавать свою вину и неправоту. Кто-то мог сказать?— запрещенный прием, но, если речь идет о спасение сына, годились любые средства. Так Соня, во всяком случае, думала.Она подняла голову, слёзы струились из глаз, Соня была неописуемо несчастной, обездоленной, преданной… и уверенной. Эдик, полагала она, не устоит против такого потока слёз и горя. Эта холодная решимость уйдёт с его лица. Может, он начнет хватать ртом воздух и в дыхании появится свист, и это будет знак, это всегда служило знаком, что борьба окончена, она одержала очередную победу…ради него, разумеется. Всегда ради него.Её ждало потрясение?— выражение его лица осталось прежним, решимости только прибавилось, и рыдание разом оборвались. И, если раньше Эдик сомневался в своих словах, путался в своих мыслях, то сейчас он был твердо уверен в том, что говорит и поступает правильно. Так, как он считает нужным.—?Мама, я люблю тебя. Но я люблю и своих друзей. Я думаю… я думаю, ты сама заставляешь себя плакать.—?Эдик, ты причиняешь мне боль,?— прошептала она, и новые дорожки слез расчертили щеки, из-за них бледное лицо Эдика двоилось и троилось. И если несколькими мгновениями раньше слезы лились намеренно, то теперь их сменили настоящие. Характер, надо отметить, у Сони был крепкий: похоронив мужа, она не сломалась, нашла работу на сжимающемся рынке труда, что было непросто, воспитывала сына, и, когда возникала такая необходимость, боролась за него. И по-настоящему, без всякого расчёта, сейчас она плакала, пожалуй, впервые с тех пор, как пятилетний Эдик тяжело болел бронхитом.Тогда она пребывала в полной уверенности, что её сын умрёт, когда он лежал на ложе боли, пылая от высокой температуры, кашляя и задыхаясь. Теперь причиной слез служило это ужасно взрослое, в чем-то чужое выражение его лица. Она боялась за Эдика, но также, в каком-то смысле, боялась его самого, боялась ауры, которая окружала сына…—?Не заставляй меня выбирать между тобой и моими друзьями, мама,?— голос дрожал, звучал напряженно, но оставался под контролем. —?Повторюсь, я уже взрослый человек. Я сам могу за себя постоять и сам решу, что мне делать со своей жизнью, и ты не будешь стоять у меня на пути. —?Эдик вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.Сейчас он был полностью уверен, в своих словах и действиях. Да, возможно, он задел Сонины чувства, но сейчас были дела поважнее. Если Рома был настолько злой, значит, приключилось что-то сосем нехорошее. И нет, Соня не стала его догонять и просить вернутся домой. Она стояла и молча, смотрела на то место, где стоял Эдик, осознавая, что один из её самых ужасных страхов начинает сбывается. Её сын становится взрослым.Эдик бежит к Роминому дому, а в голове слышатся слова друга: ?Ты делаешь правильно, ты пытаешься помочь. И, кто бы что не говорил, не слушай их, слушай своё сердце?. На улице шёл сильный ливень, Эдик промок до нитки, но в этот момент он не пережевал насчёт того, что может заболеть. В этот момент Эдика переполняли эмоции, в том числе и страх. Страх за своих друзей.