A new us has begun (1/1)

Проснулась Цири ближе к полудню. Она так сильно устала, что даже не видела никаких снов, а проснувшись, не могла понять, где находится. На её покои в Цинтре не похоже. При упоминании о Цинтре всплыли воспоминания о произошедшем. Она вспомнила пожар, резню, крылатого всадника. Вспомнила лес, куст, большак. Вспомнила трактир, свое знакомство с бардом. Лютиком. Какое всё же смешное имя у него! Лютик! Как у того маленького жёлтенького цветочка, который она часто видела на лужайке в лесу или у входа на кладбище, куда любила ходить с Яином и остальной компанией. Она хотела нарвать букетик лютиков, но Яин предупредил её не доверять внешнему виду. ?Хоть и мал да хилён, но ядовит. Такой вот многогранный цветочек. Премиленький?. Она вспомнила о Лютике и покатилась со смеху. Более точного описания своего нового друга она найти не сумела. Весь из себя милый, а на языке уже вертится колкость. Она оглянулась. Комната была погружена в полумрак из-за плотно надвинутых штор. Она развела их в стороны, и комната моментально залилась ослепительным светом. Морозное зимнее утро. Или уже день, как отметила она, глядя на положение солнца. Цири развернулась к тому месту, где спал её друг, но его постель пустовала и была аккуратно застелена. Она осмотрелась. Лютни его тоже она не увидела, но остальные вещи лежали возле его постели. Похоже было на то, что он собирался уезжать, но бросил сборы на полпути. Цири сомневалась в этом. Скорее всего он просто ненадолго отложил отъезд. Она вспомнила его вчерашние слова. Он вроде говорил о путешествии до самого Каэдвена, поэтому она полагала, что они отправятся вместе. Но почему он собирается?Цири оделась и спустилась вниз, уже слыша подрагивание струн. Он играл и пел красивые любовные баллады. Некоторые были смешными, некоторые грустными, некоторые были и теми и другими, но абсолютно все были замечательными. Публике нравилось, они бросали монеты в чехол от лютни, а Цири улыбалась, глядя на его счастливое лицо. Лютик сиял, глядя не на монеты, хотя и на них тоже. Он сиял от улыбок и слёз слушателей. Действительно, над одной особенно пронзительной историей несколько человек всплакнуло. У Цири тоже бежали слёзы. Не только от того, о чём пел Лютик. Он пел о трагической любви эльфийки и человека, о том, что вражда эльфов и людей погубила их навсегда, развеяла их по ветру, но только память о них ещё живёт в сердцах и людей, и эльфов. Она плакала от того, как эту песню исполнял Лютик. Горечь и восхищение сквозили в каждой строчке, в каждом слове. Он то повышал голос, словно пытался донести до людей какую-то мысль, то следующую часть пел еле слышно, будто отчаявшись убеждать людей. В эту балладу он вложил очень много эмоций и прекрасно передавал их, заставляя слушателей проникнуться. Его голос под конец дрожал. Когда смолк последний, звенящий аккорд, наступила столь же звенящая тишина. Люди, казалось, не дышали вовсе. Цири сквозь слёзы улыбнулась ему, поймав его взгляд. Наконец раздались неуверенные хлопки, но вот уже все сидящие громко восхищаются талантом Лютика. Это был успех.Убрав лютню в чехол, перед этим пересыпав внушительную гору монет в поясной мешочек, он повернулся к ней:?— Как спалось??— Спасибо за шторы. Такой солнечный день!Он улыбнулся ей и легонько потрепал по волосам, отчего она отскочила и надулась. Лютик только фыркнул. Она сообразила, что в её обиду он не поверил, и рассмеялась.Наконец они отсмеялись. Лютик заказал завтрак, а Цири очень хотелось узнать об этой песне:?— Когда ты её написал? Вчера я её определённо не слышала.?— Вчера и не было. Я написал её сегодня. Сон не шёл. —?он пожал плечами.?— То есть ты не спал, а сочинял самую прекрасную песню о любви, что я слышала?Лютик снова улыбнулся:?— Спасибо. Я рад, что смог тебе понравиться. А сон? А что сон, когда душа требует пера, чернил и бумаги!Цири серьёзно ответила:?— Бабушка говорила, что если не спать, то твоя душа сама выбросит чернила и бумагу!Лютик усмехнулся. По этой ухмылке Цири поняла, что его воспитывал кто-то, явно похожий на её бабушку:?— Я смотрю, не только у меня в детстве была болезненная тяга к прекрасному? И какое же искусство выводило из себя вашу удивительную родственницу?Эти слова прозвучали без свойственной ему иронии. Цири заметила, что Лютик, невзначай задев эту тему, обходился очень осторожно, аккуратно сглаживая все острые углы. Она заметила это ещё вчера.?— Я немного пыталась рисовать. Коряво выходило, конечно. Постоянно пачкала простыни чернилами. Рисовать приходилось по ночам.Им принесли завтрак. Это была та вчерашняя девушка, которая опять подметала бюстом стол, не отводя глаз от Лютика. Цири вновь ощутила раздражение и зависть, природу которых не знала. По её мнению, она слишком близко находится к нему, чем следовало. Наконец разносчица отошла.?— Ты можешь продолжить занятия. Я в рисовании мало что понимаю, но по крайней мере тебе не придётся изводить свой организм. При свете работать в разы удобнее.?— Но получается-то плохо!?— Я, знаешь ли, не родился с лютней в руках и с хорошо поставленным голосом. Ладно, про голос слукавил, но общий смысл ты уловила?Цири уловила. Он намекал ей на то, что, возможно, у неё станет лучше получаться??— Если у тебя есть желание заниматься искусством, каким бы оно ни было, занимайся им и не слушай никого. То, что ты уже имеешь желание творить, замечательно.?— Почему? —?Цири даже выпрямила спину и пододвинулась поближе.?— Я знаю очень много людей, не имеющих в жизни никаких интересов, желаний, стремлений. Абсолютно серые, скучные люди, засыпающие в пустой камин дрова, целую гору дров, но всё равно замерзающие.Цири не поняла:?— Почему замерзают? Ведь дрова же. Много.Лютик горько усмехнулся:?— Огонь-то загорается не от того, сколько дров в него положить. Загорится и обычная лучина, нужна только искра. Вот искры им и не хватает.?— Для счастья? —?поняла Цири.?— Именно! —?от его улыбки она готова была снова обнять его.Она вспомнила ту пронзительную балладу об эльфийской принцессе и человеке. Лютик назвал их в конце счастливейшими из смертных. Но почему? Они же погибли! Когда Цири задала ему этот вопрос, Лютик ответил:?— Ты знаешь, на свете есть немного вещей, которые ценны более, чем собственная жизнь. Одно из таких?— это любовь. Не мимолётная, а любовь настоящая. Когда любишь кого-то по-настоящему, своя жизнь ценится меньше, чем жизнь возлюбленной. Понимаешь?Она кивнула.?— Но когда ваша любовь запретная, когда тебе нельзя любить его, но чувства слишком сильные, это больнее всего.?— Но почему они не сбежали, чтобы и любовь сохранить, и самим спастись??— Они не могли. Она?— эльфийская принцесса. Она не могла всецело отдаться чувствам, не могла скинуть с себя возложенные королевские обязанности. Она вынуждена была разрываться между долгом и любовью.?— И она сделала выбор в пользу любви?Лютик задумался. Цири подумала, что он и сам не может объяснить поступок своей героини, как он снова поднял на неё свои невозможно выразительные глаза.?— Она была обречена в обоих случаях. Эльфы живут намного дольше людей, поэтому ей пришлось бы проливать слёзы над ним в любом случае. Не важно, от ран или от старости. Знаешь, Геральт подобную ситуацию называл выбором между Большим и Меньшим Злом.?— Как так! —?встрепенулась Цири. —?Почему Злом??— Потому что оба исхода трагические. И от выбирающего зависит, какую жертву он готов допустить. Она могла выбрать любовь, но тогда непременно началась бы война её народа с людьми. Она могла выбрать свой народ, но тогда ей бы пришлось смотреть на казнь своего возлюбленного.Цири громко ахнула. Она никогда раньше не думала, что выбирать может быть так сложно. Обычно был более простой путь и более сложный. Но такой! Цири содрогнулась, на миг представив себя перед такой задачей. Честно, она сама не знала, что выбрать. Не хотела выбирать.?— Что же она выбрала? Большее или Меньшее Зло? —?шёпотом спросила она.?— Она не смогла сделать выбор. Она предпочла не выбирать вовсе.Цири широко раскрыла глаза и подскочила на стуле:?— Как так? Она же должна была сделать выбор!?— А что бы сделала ты? —?в свою очередь спросил Лютик. Он был серьёзен. Цири промолчала, опустив глаза. Он понял и улыбнулся краем губ.?— Иногда отказ от выбора считается выбором. Я, честно, не знаю, как бы поступил сам. Вот пытаюсь представить и не могу.?— И они умерли? Вместе? Чтобы не доставаться никому??— Да. —?кивнул Лютик. —?И умерли счастливыми. Счастливыми в своём несчастье.?— Почему ты так думаешь?Вместо ответа Лютик тихим нежным голосом пропел:?— Счастье?— ты глубже моря, Счастье?— ты выше неба, Счастье, оно быть может Людям нужнее хлеба.Он немного задумался и продолжил, слегка повышая голос, придавая ему некую торжественность:?— Счастье творит героев, Счастье сильнее смерти, Счастье?— когда есть двое, Двое с единым сердцем.Цири слушала его, затаив дыхание. Проникновенные слова будоражили её сердце, восхищали и поражали. Теперь она, кажется, действительно поняла, что такое счастье. Счастье?— это любовь.?— Лютик! Вот ты не полюбил ещё никого, но ты счастлив. Счастье заключается не только в любви?Он задумался:?— Чаще всего счастье заключается в любви. Мне вот пока не везёт. Но любить можно не только человека!Цири не поняла.?— Я с детства был влюблён в искусство, поэзию. Она делает меня мной, она вносит яркие краски в мою жизнь, она заставляет меня жить! Так что, фактически, я всё-таки люблю. Свою великую, страстную, пылкую, гулящ… непостоянную Музу!Цири рассмеялась. Он присоединился к ней. За увлечённым разговором никто не заметил, как чай и блинчики уже остыли. Когда Цири отхлебнула чай, её личико забавно вытянулось, провоцируя новый взрыв смеха.Покончив с холодной едой, Лютик встал со стула, хлопнув в ладоши:?— Итак, нам нужно отправляться. Не знаю, как тебе, но мне атмосфера надвигающегося Нильфгаарда очень не нравится. Она как-то морально давит, не находишь?Цири кивнула. Одна лишь мысль о том, что Нильфгаард пройдёт здесь в ближайшее время, вырывала её из состояния шаткого спокойствия и заставляла содрогнуться.?— Куда мы пойдём??— Прежде всего нужно покинуть Цинтру. Я уже примерно набросал маршрут. Нужно достичь Вердэна, а там посмотрим.Лютик призадумался. Он с сомнением оглядывал платье Цири:?— В таком виде за порог трактира я тебя не пущу. Замёрзнешь. Нужно подогнать тебе тёплую одежду.Цири поджала губы. Он опять за неё вынужден платить. Сколько у него вообще денег? И как дорого может обойтись одежда на неё? Она сильно сомневалась, что Лютик позволит ей приобрести самую дешёвую, плохонькую курточку. Он для неё и так сделал слишком много, чего она не могла ожидать.?— Можешь идти в комнату. В моей сумке есть много бумаги, перьев и чернильница. Вдруг вдохновение нагрянет? Я пока договорюсь, чтобы с тебя снять мерки.На непонимающий взгляд Цири он пояснил:?— Путь предстоит долгий, поэтому одежда должна быть по размеру. С платьем получилось угадать, но с верхней одеждой ошибка может стоить обморожения.Цири запоздало кивнула и направилась по ступенькам наверх. Сначала она просто сидела на кровати и смотрела в окно, наблюдая две тонкие берёзки в отдалении. Слой блестящего снега плотно облепил её ветви, словно дорогой изысканный наряд, подчёркивая статус прекрасной дамы. Ей вдруг подумалось, что Лютик смог бы создать балладу и про них. А что может она? Только нарисовать, и то коряво. Цири вспомнила слова Лютика и всё же решила хотя бы попытаться.Она подошла к его импровизированной постели и потянулась к сумке. Её взгляд снова зацепился за ту ненадёжную гору тряпок и простынь, менее всего похожую на спальное место. Она осторожно легла, но буквально тут же вскочила. Было ужасно жёстко и неудобно. Неудивительно, что ему ночью ?сон не шёл?. Ей стало жаль Лютика. Он наверняка сильно устал, хотя не подаёт и вида!Она всё же достала из его сумки пару листочков, перо и маленький тёмно-синий стеклянный пузырёк. Вообще он разрешил брать бумаги столько, сколько захочется, но Цири не хотела переводить листки на свои каракули. Ведь бумагу покупать потом ему.Цири устроилась за небольшим столом, пододвинув его так, чтобы он стоял аккурат напротив окна, подбирая лучший обзор на деревья. Наконец, удобно усевшись за стул, она обмакнула перо, погрузив кончик в пузырёк. Обычно чернильницы выглядели не так. Но Цири сообразила, что это, скорее всего, какой-то дорожный набор. Ведь Лютик странствующий бард.Цири нахмурилась. Стволы выходили какими-то кривоватыми, в то время как настоящие поражали своей грацией и стройностью. Аккуратные ветви больше походили на коряги, а попытка придать картине объёма путем добавления теней с треском и кляксами провалилась. Но хуже всего получился снег. Цири совершенно не знала, как его изобразить. Как тёмными чернилами показать, как изящно он оплетает тонкие ветви, словно жемчужный браслет ручку знатной дамы? Как показать его лёгкость и невесомость? Как вложить в свою картину хоть какие-нибудь эмоции, чувства, кроме стыда за это нелепое безобразие? Цири раздражённо смяла листок. Просто кошмарно получилось.Она хотела уже убрать набор обратно в сумку Лютика, как вспомнила о книге сказок, которую она читала в дворцовой библиотеке. Ей там очень нравились мифические существа. Фавны, феи, грифоны, русалки. Особенно ей запомнились чарующие иллюстрации к ним. Больше всех ей нравился феникс. Огромная птица обжигающе-золотого цвета, способная петь пронзительные песни, от которых, согласно легендам, кровь бурлит, сердце останавливается, а душа очищается. А увидевший раз сгорание этого чуда очищает себя и смывает всякую грязь. Его душа перерождается вместе с фениксом. Но немногим феникс позволил наблюдать за своим горением.Цири настолько прониклась своими воспоминаниями о посиделках в библиотеке, что твёрдо вознамерилась изобразить эту чарующую птицу. Если глаза и шея ещё получились сносно, то с туловищем и крыльями Цири долго думала. Она аккуратно выводила линии, ежесекундно вспоминая картинку. Остался один лишь хвост. Несмотря на её старания, хвост феникса можно было легко не отличить от петушиного. Но всё равно эта картинка получилась чуть лучше тех берёз. Цири даже не заметила, что прошло уже много времени.В дверь постучали, а знакомый голос известил:?— Это я. Не скучала??— Зачем ты стучишь? Это ведь и твоя комната тоже. Можешь просто войти!Лютик снова смутился, но на этот раз не зашёлся кашлем. Он взглянул в её большие изумрудные глаза, на широкую улыбку, на кляксу на щеке и улыбнулся в ответ. Только улыбка у него вышла немного грустной, по крайней мере так показалось Цири.?— Ещё одно негласное правило для знатных особ. Перед тем, как войти в покои девушки, мужчины обязательно должны стучать. Вдруг испугают?Цири снова расплылась в улыбке. Испугаться? Лютика? Такого не произойдёт с ней никогда! Через минуту за его спиной возникла невысокая женщина. Он пропустил её и только после этого зашёл в комнату сам.На её вопросительный взгляд он пояснил:?— Это Анка, портниха из соседней деревушки. Она снимет с тебя мерки, чтобы подогнать одежду.Анка сразу же занялась Цири. Она была широка в плечах, хоть ростом была едва ли не с саму девочку. Серые глаза внимательно разглядывали её, пока сухие, шершавые, красные ладони вертели её во все стороны, то поднимая руки, то заставляя прижать их к бёдрам, то просто отпустить, расслабив их. Наконец, вдоволь наглядевшись, Анка потёрла руки, доставая ленту и бумажку с пером из поясного мешочка, немного меньшего, чем у Лютика.Когда Анка производила замеры и вписывала значения в свою бумажку, Цири снова взглянула на Лютика. Он не смотрел на неё, но с интересом разглядывал её рисунки. Он взял в руки смятый листок и аккуратно разгладил. Цири неожиданно для себя покраснела. Ей не хотелось, чтобы Лютик увидел, насколько плохо у неё получилось. Но он внимательно его разглядывал, затем повернулся к окну. Цири увидела, как он улыбнулся. Он улыбался не так, что едва сдерживался от смеха, его улыбка была тёплой. Цири вдруг подумалось, что рисунок мог быть не настолько плох, как ей показалось. Он ещё раз разгладил листок.Анка сказала ей развернуться. Цири нехотя послушалась, потеряв возможность смотреть на него. Лютик в это время взял в руки другой рисунок, с фениксом. Цири не могла видеть его лица, не могла понять, нравится ему или нет, но она слышала шелест листков, поэтому предположила, что он снова взял в руки берёзки. Она сгорала от нетерпения, ей хотелось, чтобы Анка закончила делать замеры, чтобы увидеть выражение лица Лютика. Но вот портниха удовлетворённо кивнула и отошла. Цири рассеянно поблагодарила её и стремительно развернулась.Она наткнулась на восхищённый и счастливый взгляд голубых глаз, от которого смущённо покраснела ещё больше, но уже чувствовала не стыд, а гордость. Ему понравилось, значит она постаралась. Может, с берёзками в действительности не всё так плохо?Анка сказала, что через пару дней можно будет уже забирать куртку. Лютик кивнул ей, но перед уходом Анка спросила:?— Славная девочка. Верно, ваша дочь? Уж больно похожи. Как звать?Цири ещё не видела краснеющего Лютика. Тот на какое-то время просто застыл, только глаза лихорадочно обводили комнату. Цири заметила, что он снова вгляделся в феникса, перед тем, как ответить:?— Веена. —?он кашлянул, явно пытаясь замаскировать смешок. —?Сестра, а не дочь!Когда шаги Анки по лестнице затихли, Лютик медленно осел прямо на пол и рассмеялся. Его звенящий раскатистый хохот был настолько заразительным, что Цири присоединилась к нему. Ситуация и правда получилась до смешного неловкой. Неужели она так похожа на него, что их можно было принять за родственников? Тем более папа! Да Лютик ей только в братья и годится! Хотя… Цири так и не спросила, сколько ему лет. Вдруг и правда он ей годится в отцы??— Пресвятая Мелитэле, как так вышло-то? —?сквозь смех выдавил он. —?Похожи? А ну-ка, иди-ка сюда!Цири, всё ещё смеясь, подошла к нему. Он на время посерьёзнел и внимательно осмотрел её лицо:?— Не очень сходство, как по мне. Разве что скулы. И губы. И брови немного. Чёрт! У мамы гены были явно сильнее.Цири усмехнулась, но затем спросила:?— А почему Веена?Лютик смущённо пожал плечами:?— Вопрос прозвучал неожиданно, я не успел тогда с тобой договориться об имени, помнишь? Пришлось ляпнуть первое, что в голову пришло. Если не нравится, можешь всегда сменить.?— Ну уж нет! А что означает это имя?—?С чего ты решила, что это должно что-то значить? —?он хитро прищурился. Он смешно щурился. —?Большинство имён только и могут, что звучать красиво, но не иметь никакого смысла.?— Но ты поэт! —?воскликнула упрямо Цири.?— У меня одного сейчас чувство дежавю? —?фыркнул Лютик. Цири поняла, что он имел в виду, но не хотела, чтобы он сменил тему.?— Ладно, это снова Старшая Речь. Твоя любимая. Ты изобразила феникса. Очень красиво, как по мне. Слово ?феникс? с классической Старшей Речи произносится как ?Фиен?, но я решил немного смягчить, и получилось ?Веена?.Цири распахнула глаза. Неужели все слова на Старшей Речи настолько живые и красочные, что получаются столь удивительно поэтические имена? Неудивительно, что он знает её. Старшая Речь воистину неисчерпаемый источник для поэтов!?— Значит,?— Цири прервала молчание,?— через два дня, когда одежда будет готова, мы уедем??— Нет, Веена, мы уедем сегодня, после обеда. Здесь нельзя так долго оставаться, риск возрастает с каждым часом. Мы поедем в деревушку Анки, там дождёмся заказа и быстро отправимся в Вердэн. В Розрог.Цири кивнула.?— Нильфгаард ведь не скоро достигнет Вердэна, да? Если вообще достигнет.?— Не прельщайся, Цири, мы вряд ли будем сильно опережать их.?— А почему ты сначала назвал меня Вееной, а потом Цири?Лютик пожал плечами и невесело улыбнулся:?— Потому что ты своё имя очень долго не услышишь. Хотел тебя порадовать напоследок.?— Спасибо! —?тихо произнесла она. От его слов повеяло разным. Холодным, печальным, тревожным. Цири не могла объяснить себе, как назвать то гнетущее чувство, что тяжёлым камнем начало давить на сердце.Она впервые ясно представила себе окружающую её картину. Цинтра пала, она выжившая наследница, за которой Нильфгаард открыл охоту. Лютик простой бард, который случайно встретил её. Он неожиданно решает помочь ей найти Геральта из Ривии, который далеко. Он моментально отказывается от всех своих планов, которые у него наверняка были, вызывается помочь Цири, отправляется с ней в долгое и опасное путешествие, рискуя быть настигнутым чёрной армией. Она с ужасом понимает, что Лютик сознательно подвергает себя смертельной опасности. Из-за неё.?— Я же тебе ясно сказал это ещё вчера: даже не думай об этом! —?в голосе Лютика сквозили укор и недовольство. —?Да, за тобой охота. Да, опасно. Да, шансы на выживание немного снизились. Но ты кое-что забыла. Ты предназначена Геральту, а я знаю его. И моя обязанность, раз уж я опередил его в твоём нахождении, доставить тебя к нему в целости и сохранности. С этого момента ?мы? начались заново.Цири кивнула. Лютик или настолько безрассудный, что не понимает до конца, в какой опасности находится рядом с ней, или же он самый лучший друг Геральту. Кстати о нём.?— Расскажи о Геральте! Пожалуйста!Лютик улыбнулся, Цири подумала, что они с Геральтом лучшие друзья, ведь будь иначе, стал бы он так рисковать??— Я не знаю, как тебе описать его. Он суровый, но временами проявляет настоящую трепетность. Он молчаливый, но иногда весьма красноречив. Порой кажется, что у него нет сердца, но оно у него огромное. Он нелюдим, душа его заперта за семью замками, но в то же время он читается, словно раскрытая книга. Он весьма сложен в общении. Я сравнил бы его с древнейшими рукописями: вроде старые, неинтересные, разваливаются на глазах, но в умелых руках и при правильном подходе могут рассказать удивительнейшую историю!Цири слушала его, не перебивая, уже рисуя в голове примерный портрет своего ведьмака. Но образ никак не выходил, столько противоположных качеств просто никак не могли ужиться в одном человеке!?— Он совсем не похож на меня, но вы поладите, я уверен!?— Противоположности притягиваются, мне так говорил Дрогонар!Лютик усмехнулся, но Цири заметила, что веселья в его глазах не было.?— А как вы познакомились??— О, это замечательная история! Мы встретились на гулянии в Гулете, небольшом городке в Дол Блатанна! Это было страсть как давно, но я хорошо запомнил, ведь это был мой первый совместный поход с ним. Поначалу мы не сказать чтобы ладили, но это было в начале. Затем всё относительно выровнялось. Геральт тогда получил заказ на диавола…Цири, успевшая присесть на край кровати, тут же вскочила:?— Но дьяволов не существует!?— Объяснять это жившим там кметам дело гиблое. Мы пытались! —?хмыкнул Лютик. —?Диавол оказался обыкновенным сильваном, а нас ожидал тёплый эльфийский приём.?— Это про это твоя песня о Белом Волке??— Да.?— И сколько в ней вымысла??— Почти вся первая часть! —?весело воскликнул Лютик. —?А как ты догадалась??— Ты же только что сказал: тёплый эльфийский приём. Значит, на вас напали. Если верить песне, то Геральт устроил там серьёзное побоище. Но если бы так и было, то стал бы ты продолжать дружить с ним? Ведь убийства?— это не по твоей части!Лютик пристально посмотрел на неё. Она для своих лет очень проницательная.Цири сделала ему жест, приглашая присесть рядом. Она приблизилась к нему:?— А как всё было на самом деле??— Мы встретились с королём эльфов. Когда-то давно Дол Блатанна была вотчиной эльфов, пока не появились люди и фактически изгнали их с родной территории, попутно их истребляя. Это отвратительное событие назвали Великой Чисткой. Ему удалось её пережить, но его народ с трудом приживался в новых условиях. Эльфы начали болеть.Цири задумалась:?— Но почему ему не попытаться вернуться, поговорить с людьми? Найти компромат??— Компромисс, Веена! —?мягко поправил Лютик. —?Полагаю, после того, что сотворили люди с его народом, он всей душой возненавидел их. Гордость не позволяет ему признать очевидное. Эльфы так и продолжат умирать, если не попытаются остановить этот взаимный круг ненависти.?— Но почему ты соврал в песне?—?Если бы люди узнали, что там остались эльфы, их бы истребили. Они слишком ослабли. Несмотря ни на что, я уважаю Филавандреля и не желаю проверять, переживёт ли он вторую Великую Чистку.Цири задумалась. Бабушка всегда говорила ей, что врать плохо и не красит её. Но, рассмотрев эту историю, она подумала, что иногда солгать намного лучше, чем правдой погубить.?— Ну что, пойдём обедать! Я сейчас закончу со сборами, и мы сразу поедем к Анке. В Ясог.Цири улыбнулась и подождала, когда он соберет все вещи в свою сумку. Они вместе спустились вниз. За спиной Лютика теперь висел внушительный чехол с лютней.