Новое начало (1/2)
— Значит, все, — входит в мою гримерку, останавливается на пороге, — конец?..
Вижу в его глазах слезы. Смаргиваю и свои. Только что узнали, что этот сезон будет последним. Правда, конец. Несколько недель еще тут, а потом... Никогда больше.
Пустота такая внутри.
— Похоже на то, — подвигаюсь на диванчике, освобождая ему место рядом с собой. Сядет или нет? Мы же так толком и не помирились после моего срыва. Я извинился, конечно. Но… дружба не вернулась. Лишь ровные деловые отношения. А теперь он пришел ко мне. В этот день. В этот момент. Может, я для него что-то значу еще? Впрочем, неважно.
Медлит. Потом делает несколько шагов в мою сторону. Молча. Садится рядом, складывает руки на коленях, смотрит на них. На свои пальцы, унизанные бутафорскими кольцами. Я тоже смотрю. Замечаю то самое кольцо, что посчитал тогда давно за помолвочное. Смешно. Усмехаюсь.
— Что? — спрашивает.
Дергаю плечом:
— Ничего, просто… вспомнилось.
Не спрашивает, что мне там вспомнилось. Не имеет для него значения, наверное. Да и для меня тоже уже нет. Все равно все уже кончено. Молчим.
Слышу его дыхание, чуть поворачиваюсь, смотрю на его профиль. Он в костюме Филиппа, прядь длинных волос парика свисает на лицо, загораживает мне вид, поднимаю руку, чтобы убрать ее, но останавливаюсь. Можно ли мне его трогать так теперь? Нет, конечно. Мы же не друзья.
Сам — то ли мой жест заметил, то ли просто ему тоже мешают волосы, — убирает их за ухо, поворачивается ко мне всем корпусом и губы облизывает. Смотрю на это быстрое движение языка, как завороженный. Вот бы поцеловать его сейчас!
— Эв, послушай… Ну что опять? Неужели нельзя просто в тишине посидеть. Чтобы была иллюзия прошлой дружбы. Будто все, как раньше. Зачем опять что-то говорить? Разрушать… — Что? — опять грубо как-то выходит. И опять ненавижу себя за это. Нервы тебе надо лечить, Уильямс!
Качает головой, поджимает губы. Осуждает. Правильно, осуждай. Но ничего не изменится. Все уже случилось. Я все испортил. И ни к чему опять это ворошить и… Все равно ничего не наладишь. Зачем усложнять?
— Ничего! — обрывает меня. Строго, что нельзя не подчиниться. Вздрагиваю. Дыхание перехватывает. Он молчит, потом говорит уже тише: — Давай… перестанем это все.
— Перестанем ?что?? — не понимаю, к чему он клонит. Да и хочу ли понимать?..
— Ругаться. И вообще… Я не знаю, что случилось с тобой. С нами. Но мне… не хватает тебя. Серьезно.
Открываю рот, чтобы вновь сказать что-то — явно такое, о чем потом пожалею, — но он не дает мне этого сделать. Торопливо продолжает, буквы глотает. Его акцент валлийский, когда ни черта не разобрать… Как же раздражает!