Новое начало (2/2)

— Дай сказать! — почти рычит. — Серьезно. Не хватает. Ты сказал, что я на тебя давлю. Давил. Что в паутину вплел… Ты знаешь, я думал о твоих словах долго. Все эти дни. Анализировал. И ты… ты прав. Да, так и есть. Я тебя хотел… себе. Боялся, что потеряю. Что ты уйдешь. А так вышло, что ты… ушел и так. И мне... тяжело это. Ты важен. Ты так мне важен, Эван! Тем более, сейчас, когда я понял, что… больше ничего не будет. Что другого шанса может не быть, не случиться. Что это — конец. И для них, и для нас.

Говорит на одном дыхании, даже голос срывается. Наконец замолкает. Я тоже молчу, не знаю, что ответить. Это что, это… признание?.. Или я опять все понимаю не так, переворачиваю, как мне удобно.

— Алекс… — только его имя опять с губ слетает. Шепотом, болью, любовью. Собираюсь с мыслями, с силами. Неужели, мне дают еще один шанс? Я не могу, не имею никакого права его сейчас упустить. Но как же страшно ошибиться. Смотрю ему в глаза, чтобы увидеть, понять, что там на самом деле, в чем правда. Не разобрать. Плевать. Скажу. — Я… ты знаешь, я просто… я тоже просто боялся… Боюсь, что ты… что это просто игра. Что съемки окончатся, и тогда все. Нет, не то… — Тру висок, голову болью пронзает. От нервов, наверное. Алекс терпеливо ждет, пока я наконец решусь, молчит. — Я такой дурак. И ты и прощать меня не должен был. Я… глупостей тебе наговорил. Гадостей. А ты… Ты мне тоже важен. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Ты знаешь, я… Нет, не идут слова. Но, наверное, самое главное это, самое сокровенное он в моих глазах видит. Потому что берет меня за руку, гладит пальцы, подносит ладонь к губам и целует ее. И замирает так. Боже… — Скажи, — просит тихим шепотом. Отрицательно качаю головой, кажется, сейчас расплачусь. Нет, не могу. — А если я скажу, скажешь?

Что? Что?! Смотрю на него в полнейшем шоке. А он улыбается. Прикладывает мою ладонь к своей щеке, жмется к ней, как котенок, который хочет чтобы его приласкали. Алекс… — Давай вместе. Вместе не так страшно… — Не могу, не выходит. Отвожу взгляд, чувствую, как рука на его щеке дрожит. — Эван, к черту тебя! Давай. Сейчас. Сегодня! Самое время. Правду наконец-то. Три года вранья — это слишком. Ну! Я... Не знаю: шутит, издевается, играет или правду говорит. Но действительно: к черту! Либо сейчас, либо никогда. Значит, сейчас. Что бы там ни случилось потом.

— Я… — повторяю за ним эхом.

— Люблю… — Люблю... — и по моим щекам слезы градом срываются. Я сказал это? Правда, сказал? И он… тоже?.. — Тебя… — шепчет еле слышно и тут же в мои губы поцелуем впивается. Жадным, страстным. Таким, как тот, самый первый. Когда он свои барьеры взорвал. ?Три года?. Это что же, с тех самых пор?.. Дальше мыслей не остается.

Целую его в ответ, рука моя с его щеки на затылок передвигается, к себе притягиваю. Другой — за камзол. Вот так, ближе, теснее. Чтобы жаром к жару, чтобы чувствовать, чтобы все взаправду. Мой!

— Тебя… — только на секунду отстраняюсь, чтобы завершить признание все же.

Усмехается, кусает меня вновь за нижнюю губу. Больно. След останется... Чертов Влахос! Мой! Моя любовь!..*** — Слушай, мы тут немного переделали… — Сегодня снимаем последнюю сцену Шевалье и Месье. Мы ее только что в машине по дороге сюда всю переиначили. Алекс мнется, разговаривая с режиссером, нервничает: боится, что его идею отвергнут. Я не боюсь. Уверен: разрешат… Все равно же конец. Так почему нет?

Так и выходит.

Метки, команды, гримерша с кисточками, свет, костюмы... — И, съемка!

И вот он опять передо мной. Так близко. Горячее дыхание его на моих губах.

— Я… — Я… — Люблю… — Люблю… Смеется. Смешно тебе! Смешно? Ах ты!..

— Тебя... — наши губы соприкасаются. Вновь. Несчитанный раз за последние дни. И все равно — как в первый. Горячо. Прошибает между лопаток, разлетается фейерверком по всему телу. Шумно выдыхаю, еле сдерживаясь, чтобы просто не накинуться на него сейчас со всей страстью. Не впечатать в стену и не начать ласкать всего. На глазах у всех. Чтобы все видели, все знали, что мой!

— Тебя… — теперь он верховодит. Стонет. Стонет так, что в паху отдается. Целует жарко, страстно, ноги подгибаются. Алекс…

Пусть это все видят. Тут, на площадке. И потом, по всему миру. Нашу любовь. Пусть не поймут ничего, пусть спишут на сценарий. Плевать! Я хочу, чтобы все видели это. Чтобы навсегда это осталось. Не важно, что будет дальше. И будет ли. Сейчас он мой. А я — его. Мой принц. И его Шевалье. Мы вместе.