я не вампир (1/1)

Сал смывает шампунь с волос и шипит, когда пена попадает в глаз. — Блять, — он быстро вымывает руки горячей водой, а потом и лицо. Хорошо, что хоть шрамы не щиплет. Смыв с волос и тела пену, Фишер выходит из старой душевой кабины и сразу же кутается в большое белое полотенце. Он уже успел вытащить клок своих волос и обматерить весь мир. Одевшись и высушив волосы полотенцем, он надевает протез и уходит из ванной. В палате все спят, но, опять же, кроме Трэвиса. Он не уснёт, пока не удостоверится в том, что с Салом всё хорошо.Фишер снимает протез и кладёт его на свою прикроватную тумбу. Он встречается с взглядом Фелпса, который улыбается. — Что? — голубоглазый поднимает бровь и прыгает под одеяло. — Ничего, — он продолжает улыбаться. — Со мной спать не будешь? Теперь на лице Сала появляется дурацкая улыбка. — Если проснусь от кошмара, возможно, буду, — говорит он, поправляя свои синие волосы и укладывая голову на подушку. — Сладких снов. — Спокойной ночи.Прелесть.***После столовой, Трэвис напоминает Фишеру, чтобы тот рассказал, зачем он режет свои руки. Сал грустно смотрит на старшего, но кивает и обещает, что расскажет. Ларри рассказывает шутки, которые вспомнил, Эш. Она же, в свою очередь, смеётся и шутит в ответ. — Я то расскажу, но, мне что, надо встать в середине палаты и объявить это? — истерично усмехнулся голубоглазый, смотря Трэвису в глаза. — Да. Сал округляет глаза.— Что?! Фелпс смеётся и гладит его по голове. — Какая же ты прелесть, — он запрещает себе поцеловать его в макушку. — Я же шучу. Расскажешь тогда, когда затронем эту тему. Ты не обязан рассказывать всем, но, я бы очень хотел знать зачем ты это делаешь.— Я пью свою кровь, — сразу же отвечает Фишер. Трэвис останавливается. Ларри и Эшли это тоже услышали. — Ты делаешь что? — Кэмпбелл подходит к Фишеру, но не совсем близко. Страшно. Сал вздыхает. — Я режу руки и пью свою кровь.— Ты... в-вампир? — Ларри не разрешает себе кричать. Потому что... потому что. — Я не вампир, — Фишер истерично усмехается, но через секунду становится серьёзным. — Я психопат. ***Больше они ничего не спрашивали на счёт этого, потому что, Сал чуть не сошёл с ума ещё больше. Хотя, больше ему, уже некуда. Идя по бетонной тропинке, Сал вдруг вздрагивает, ловя на себе испугавшийся взгляд Трэвиса, а потом он, улыбнувшись, спрашивает: — Не страшно со мной общаться?— А почему должно? Блондин искренне не понимает. Его мнение о Сале не поменялось, разве что он теперь ему кажется более загадочным. Хотя, так и есть на самом деле. Он очень загадочный, очень эмоциональный и слегка поехавший.— Не знаю, — он пожимает плечами. — Большинство меня тут боится, потому что мои вопли слышны на всю больницу. А некоторые мудаки специально меня припечатывают к стене, чтобы избить, — он издаёт смешок. — Но я ведь тоже умею драться.Трэвис вглядывается в его глаза, а потом сам снимает его протез. — Что ты... — он закрывает своё лицо ладонями, чтобы никто не увидел его. Ведь некоторые пациенты тоже гуляли, а они никогда не видели Сала без протеза.— Мне нравится когда его нет на твоём лице, — он убирает его руки с лица и берёт за подбородок, поднимая его голову. — Ну же, посмотри на меня. Сал вздыхает и смотрит Фелпсу в глаза. В эти прекрасные чёрные глаза. Он в них тонет.— Ты очень красивый, — одними губами произносит Трэвис. А Фишер не знает, что ему ответить. Ты тоже?Спасибо?Правда?Я люблю тебя.Он ничего и не отвечает, продолжая смотреть ему в глаза. — Мне было бы интересно посмотреть на твоих родителей, — тихо говорит Фелпс. — На создателей этой прелести. Сал начинает смеяться. Истерично. Слишком истерично.— Эй, — блондин мысленно себя избивает за то, что сказал это вслух. — Сал, прости... С истеричного смеха он переходит на громкий плач. Упав на колени, разбивая их, он стучит ладонью по земле, оставляя царапинки на коже. Хочется почувствовать эту боль сильнее.— Ты ведь понимаешь, — дрожащим голосом говорит он. — Я ведь не специально, я же... — он садится на землю и вопит.Вопит.— Сал, — Фелпс садится возле него и обнимает, пытаясь вернуть в реальность. — Прости меня, я... — Нет, ты не виноват. Это всё... — его накрывает новой волной эмоций. — Я... Я не достоин твоего внимания, я ничтожен.— Слышишь? — нет, не слышит. — Сал, ко... — Трэвис вовремя затыкается. Фишер тоже перестаёт орать, икнув.— Ты... Ты только что... — он поднимает на него свои красные от слёз глаза. — Хотел назвать меня... котом? Котёнком? — и снова икает.Блондин краснеет, а Сал улыбается, хоть из его глаз снова неконтролируемо льются слёзы. Как же я тебя люблю.Сал обнимает Трэвиса, который сразу же реагирует и обнимает его в ответ. И, как по нажатию какой-то кнопки...Целует в макушку.Они двое слишком влюблены, но они не знают этого.***— И как? — Что? — Сал поднимает брови, но через протез этого не видно. — Э... ну, я не знаю, они мне не помогают. Они бессмысленны. Доктор усмехается и устало трёт переносицу. — А что тебе поможет? Сал, что за глупости ты говоришь, лекарства всегда должны помочь. — Мне уже ничего не помогает, мне только хуже делается, — огрызается Фишер. — Мне продолжают снится кошмары, я продолжаю видеть своих мёртвых родителей, — он снова поднимает брови. — Это должно продолжаться? Я хочу выздороветь. Мужчина вздыхает. — А кто тебя просил...— Я за себя не буду отвечать, если вы снова начнёте разговор об этом, — у него льются слёзы, но он не плачет. — Меня никто не просил, ни я, ни вы, ни они. Доктор Откин вздыхает, потирая переносицу.— Хорошо, просто продолжай принимать эти препараты. Сал, поджав губы, кивает. ***Они четверо сидят в столовой за столом и едят. Не то, чтобы это было вкусно или выглядело съедобным, но выжить же надо. Не умирать же с голоду. Сал пьёт чай через трубочку, приподняв протез. После разговора с доктором, у него пропало настроение. И желание. Желание жить.Потому что какого чёрта он должен продолжать принимать эти препараты, которые не помогают? Почему он должен продолжать страдать? Он же хочет выздороветь, почему за эти три сраных года ничего не изменилось? Почему он продолжает видеть своих умерших родителей? Он не знает. Он просто не знает. — Сал, всё хорошо? — мягко спрашивает Эш, посмотрев в его глаза. Грустные, стеклянные глаза, в которых полно боли. — Почему всё должно быть плохо? — оторвавшись от чая, слегка улыбнулся Фишер. — У тебя... — Нет, всё у меня нормально, — кивает он, в подтверждение своих слов. И снова продолжает пить свой чай. Этот чай слишком сладкий, даже приторный, на самом деле. Пораненные губы слегка кривятся, а глаза морщатся, застилаясь пеленой слёз.Трэвис грустно поглядывает на Сала, а Ларри вообще хочется разораться и биться в истерике, потому что... Он не знает почему.Поев, они выходят из столовой, но Сал говорит им идти без него, потому что ему надо отойти в туалет. В туалете его рвёт. Парень просто стоит на коленях перед унитазом и надрывается. Его начинает рвать кровью, а голубоглазый даже не знает, что с ним происходит. Вцепившись в унитаз до побеления костяшек, он пытается смотреть в одну точку, чтобы как-то не потерять сознание. Он сплёвывает кровь, облизывая зубы, а потом икает, ещё сильнее вцепляясь слабыми руками в унитаз.Рвало его минут десять.Он поднимается на ноги и вымывает лицо холодной водой, застёгивает протез и выходит из туалета. Мимо проходят какие-то мужчины, лет им сорок точно. — О, смотрите, голубой, — усмехается один из них.Сал издаёт смешок и продолжает идти в сторону своей палаты. Насмехаться над цветом волос? Это очень тупо. Он заходит в свою палату и чуть не спотыкается на ровном месте. — А где Эш и Ларри? — спрашивает Сал, смотря на одну пустую койку. — Какие Эш и Ларри?В палате сидит пожилая женщина, тыкая в себя иголкой. Белая пижама перепачкана в крови, а на её лице играет страх и непонимание. Сал выпучивает глаза и медленно отходит назад. Этого ещё ему не хватало. — Извините, — он выбегает из палаты. Парень оглядывается по сторонам и ему кажется, что тьма захватывает всю больницу. Он бежит вперёд на ватных ногах, пытаясь добежать до палаты и не споткнуться. Голова кружиться, в глазах вырисовывается силуэт мёртвой мамы, ноги немеют и парень, к сожалению, теряет сознание. ***— Салли, дорогой, — звучит женский голос. От него хочется орать, рвать на себе волосы, резать тело и играться со своими органами, пожирая их, задыхаться. — Мне кажется, или ты в скором времени умрёшь? Фишер лежит на боку в какой-то чёрной воде. Она холодная и белая пижама впитывает в себя влагу, отчего становится ещё холоднее.— Ты такой слабый, Салли. Такой никчёмный. Голубоглазому кажется, что он замерзает. Тело дрожит, зубы о зубы стучаться, глаза прикрываются.— И твоё лицо, — женский голос не затихает. Насмехается. — Салли, дорогой, ты такой урод. Фишер закрывает глаза. Ему становится теплее. — Монстр. Парень улыбается и засыпает. Кажется навсегда.***Парню тепло. Очень тепло. Он чувствует как что-то или кто-то гладит его по голове. Но главное это то, что ему тепло и то, что он жив.Он тяжело открывает свои глаза и, первое, что он видит — капельница. Потом взгляд цепляется за плачущую Эшли, потерявшегося в себе Ларри и... вымученного Трэвиса, сидящего на его койке и гладившего его по голове. Фелпс поднимает взгляд на Сала, который улыбается и их всех разглядывает. Протеза на нём нет. — Сатана, спасибо, что ты проснулся, — одними губами произносит Трэвис и наклоняется к его лицу, оставляя поцелуй на пораненном лбу. Фишер улыбается шире.— Эш? — спрашивает синеволосый, подняв бровь. Девушка мигом вскакивает со своей койки и несётся к нему, крепко обнимая. Эшли рыдает ему в плечо, сжимая одно его предплечье. Ларри облегченно вздыхает, но от плача девушки никому легче не становится.— Мы все тут так волновались, — произносит Трэвис хрипло. — Тебя не было час, а потом, через двадцать минут, санитары привезли тебя сюда. Сал, ты...Голубоглазый вымученно улыбается, поглаживая Эш по волосам.— Я... я знаю, — кивает он и обнимает Эш второй рукой. — Тише, Эшли, всё же хорошо. — Я знаю, — говорит она, икая.— Тогда почему плачешь? — он поднимает её лицо и вытирает слёзы большими пальцами. — Потому что всё хорошо. Это слёзы... радости. Сал притягивает её к себе и обнимает. Эта девушка — золото в этом ебаном мире. ***Сал попросил придвинуть кровать Трэвиса к своей, чтобы они спали вместе, как это странно бы не звучало. Ларри, после того как Эш ушла в ванную умыть лицо, долго разговаривал с Фишером. И они чуть-чуть сблизились. Теперь же, Эш и Ларри как всегда уснули первыми, а Трэвис и Сал — разговаривали. Насколько этот разговор им нужен — они не знают, но он им явно нужен. — Мой отец, всегда говорил, что... что будет мной гордится, если я закончу школу, университет и найду хорошую работу, — тихо говорит Сал, смотря в потолок. — Мать говорила, что я добьюсь всего, чего только захочу, а я... — он издаёт смешок и поворачивает голову в сторону Фелпса. — А я сошёл с ума. А потом, в один прекрасный день, мы трое поссорились и мне, мой внутренний голос, который я всей душой ненавижу, сказал чтобы я... чтобы я убил родителей. И я... — у него начинают литься слёзы. Он снова смотрит на потолок. — Я задушил мать подушкой, а отца — поранил ножом. Оставил несколько глубоких порезов на его теле, — он вытирает слёзы своей ладонью и снова поворачивается к Трэвису. Тот внимательно слушает и старается не заплакать. — Отец вызвал скорую. Мать... увезли в морг, отца в больницу, а меня... сюда. Я... — он смеётся. — Я такой монстр, я правда не заслуживаю твоего внимания, я не заслуживаю твоих нервных клеток. Я вас троих не заслуживаю. Я... я никого не заслуживаю. Я ничего и никого не достоин. Трэвис крепко обнимает его и целует в макушку. — Не неси чушь, Сал. Не твоя это вина.— Но это ведь правда, — он устало прикрывает глаза. — Я никому нахрен не нужен, — он минуту молчит, а потом облизывает свои сухие губы. — Я думаю, что... — он устало вздыхает. — Я просто иногда задумываюсь, что... Что я, — он тычет пальцем себе в грудь, что аж больно становится. — В один день просто перестану дышать. Я просто перестану бороться за жизнь. А мне всего лишь двадцать, — он смотрит Трэвису в глаза. Тот не моргает и даже, кажется, не дышит. — Мне всего лишь двадцать, а моя жизнь уже летит в бездну. И, кажется, не только жизнь. Я вместе с ней.Фелпс прижимает его сильнее к себе, гладя его по предплечью. Всё это слушать, чувствовать, это...Больно.— Сал, я... — Не надо утешать, Трэвис, — он качает головой и сжимает его ладонь своей. — Не нужно испытывать жалость, не надо. Но... спасибо тебе. За всё, что ты мне за это время сделал. — Не надо меня благодарить, — шепчет черноглазый. Сал улыбается. Искренне. — Спасибо.А Фелпсу хочется заткнуть его поцелуем. Я люблю тебя.И я тебя.