Глава 3. (1/1)
Очнулся Томас Шарп в доме слуги Финли; в маленькой, с низким потолком и без окон подсобке. Из соседней комнаты доносилось гудение чайника, и оттуда же исходил запах чего-то сытного и мясного, а около кровати, на которой баронет лежал, фыркала носом и гонялась за хвостом собака.
Издав сдавленный стон, Томас попытался присесть. Во рту ощущался железный привкус крови, тело ломило, но больше всего дискомфорта причиняла пульсирующая боль в районе левого глаза. В подсобке тут же нарисовался Финли. Пока болезнь не отпустила баронета, он ухаживал за ним, выслушивал бессвязные бормотания и снимал мокрым полотенцем испарину и жар.— Молодой господин наконец проснулся, - преданный служащий, что мог выполнять обязанности, как лакея, так и камердинера, уложил Шарпа обратно в постель и проверил, не кровоточат ли через свежие повязки раны. — Лежите-лежите. Вам нельзя растрачивать силы, - баронет уже собирался открыть рот, чтобы возразить, как Финли прибавил, — И говорить я Вам тоже не советую... Вот, примите опиум, поможет на время отвлечься от боли.
Обезболивающее подействовало не сразу, и в ожидании оба англичанина молчали. Потом, стоило ему расслабиться и перевести дух, мистер Шарп нарушил запрет и тихо спросил:— Почему я жив? - его это действительно волновало. Последним, что он помнил, был не безумный взгляд Люсиль, а нежное прикосновение к щеке Эдит.— О, - старик издал веселое кряхтение, — я вовремя нашел Вас, молодой господин. Другие были заняты Вашей дамой, сэр, и я, несмотря на метель, решил лично наведаться в Аллердэйл Холл. И не прогадал-с! - он прицокнул. — Ведь Вы всё ещё были живы. Вас буквально вырвал из лап смерти мой младший сын, - старик махнул рукой. — Боролся с Костлявой около суток. Томас напрягся. Насколько он знал, здесь на много миль не было ни одного квалифицированного врача. Да и те, что имелись, могли донести закону.— Вижу Ваше смущение, - Финли пожевал морщинистые губы и по-доброму улыбнулся. — Мой сын - ветеринар. Лечит крупную скотину в соседней деревне, - и, если мистер Шарп был горячо благодарен за сохраненную жизнь, то тут его самолюбие, титулованное по праву рождения, укольнулось от услышанного. На поправку баронет пошел не скоро.*** Когда до Шарпа дошли слухи, что он официально мертв, и Эдит, как родного, его похоронила, то сорвался:— Я должен ехать к ней.— Но сэр! Вы слишком слабы, дорога через океан убьет Вас! - Финли надеялся, что сможет отговорить господина от форменного самоубийства. В ход шли увещевания о том, что Томас ещё не здоров, что нечего дразнить судьбу и проситься на виселицу - Шарп только отмахивался. А стоило баронету вернуться в Аллердэйл Холл за документами и деньгами и обнаружить, что первые в порыве ревности сожгла Люсиль, он просто решил плыть нелегалом! — Прекрасно-с! - Финли кипел, будто чайник, булькал от возмущения и чуть не пускал из ушей пар. — Вы нарушите в два раза больше законов. На медаль идете! Ну зачем-зачем всё это?— Я люблю её? - на секунду Томас прекратил собирать чемодан, упер руки в бока и, вскинув изящно брови, посмотрел на Финли, как на идиота. На этом их конфликт исчерпался... Само плавание не задалось. С вечера небо заволокло багровыми тучами, резко потеплело, а на утро морские птицы стали быстро возвращаться к берегу и больше не залетали далеко.— Будет шторм, - жуя сигару, сказал пожилой капитан корабля. Спустя долгие поиски и уговоры, Томас нашел команду моряков, которая бы согласилась взять его с собой. — Не советую показывать носа из каюты, мистер Шарп. Такого дохлика, как Вы, уж извините, укачает, - капитан хмыкнул и похлопал баронета по спине, словно своего салагу. В ответ Томас ехидно улыбнулся: "Вы меня не знаете." Ближе к ночи, во время бури, англичанин уже сидел на койке и еле сдерживал тошноту. Вся незакрепленная мебель и его чемодан скользили из стороны в сторону, а водные брызги орошали каюту через разбитый иллюминатор. Впрочем, мужчину беспокоило другое - тупая боль в левой глазнице: мало того, голова из-за неё тяжелела и раскалывалась пополам. Ничего, кроме опиума, не помогало, поэтому Томас достал из кармана упаковку таблеток и закинул в рот себе одну. Разжевав её, он лег и с трудом заснул.*** Корабль прибыл в порт с раннего утра. Буффало... Баронет мог в нем потеряться. Он не имел денег на экипаж, полагался на собственную память и ноги и всё-таки знал, что найдет нужный дом.
Так и случилось. Прошло полдня, но мистер Шарп стоял напротив знакомой двери, занеся для удара кулак. Стук получился громким, раскатистым, после чего воцарилась долгая тишина. "Неужели, Эдит переехала?" - во рту пересохло: "Вся поездка напрасна..." - включая добитое в дороге здоровье.
Вдруг изнутри послышалось движение, и незваному гостю, спустя минуту томительного ожидания, открыли. На пороге появилась служанка: совсем молодая с горящим от возбуждения взглядом.
— Любезнейшая?.. - Томас опешил. Мысли прислуги витали где-то далеко: она его в упор не замечала, постоянно оглядывалась назад - в чем не было никаких сомнений. — Я могу зайти внутрь?— Ах! Простите, - девочка спохватилась и запустила баронета в прихожую. — Как Ваше имя, сэр? Я передам хозяйке... позднее.— Когда? - брюнет нахмурился. — Я должен срочно её увидеть. Моё дело не терпит отлагательств.— Миссис Шарп сейчас занята гостем. Вам придется подождать.
— И всё же я настаиваю. Доложите ей немедленно, - на служанку подняли потемневшие от раздражения глаза. Да и в голосе англичанина зазвучали железные нотки.
Та лишь поджала губы, опять куда-то посмотрела за спину и заговорщическим шепотом сказала:— Поймите... у миссис Шарп судьба сейчас решается, - по сути, за личную жизнь Эдит волновались больше все остальные, чем сама девушка, из-за чего нагло и бесцеремонно в неё вмешивались. Дальнейшая перепалка плодов не дала. В итоге, всё вылилось в драку с подоспевшими дворецким и лакеем, однако даже в полумертвом состоянии Томас сумел справиться с ними и ворваться дальше в дом. Распахнув дверь в комнату, куда отлучалась служанка, мужчина обнаружил свою благоверную в компании стоявшего на коленях МакМайкла.