Give 'em hell, kid (1/1)

Джерард громко хлопнул дверцей машины и, не отреагировав на возмущенное отцовское: ?Эй!?, быстрым шагом пошел через двор, к дому. Перекинутая через плечо сумка яростно подскакивала, ударяясь о его бедро. Держалась после сегодняшнего она на честном слове - точнее, на нескольких особо героических, не оборвавшихся до конца ниточках. Джерард чувствовал себя примерно так же. Невидимые ниточки его нервов не давали ему встать посреди кухни и заорать: ?БЛЯТЬ!!!? прямо при ворчащем отце и суетящейся матери. Но, ей-богу, надолго подобной выдержки хватить не могло.Приближался февраль. Джерард по-прежнему чувствовал, что не добился ничего, - и не видел способов добиться. И никто вокруг него тоже не добился. И мир ускользал, и рушился, и, самое худшее, становился пресным.Кем был отец Самайн? Сатана его знает.Форумы оказались полезны не более, чем гугл. А гугл был готов рассказывать исключительно о традиционном кельтском празднике и различных отцах, святых и не очень. Джерард прочитал много всего, но ни капли полезного для себя не нашел. Он терпеть не мог тратить столько усилий впустую. Какого призрака вызвать на сеансе в пятницу тринадцатого?..Нужный на этот раз ритуал Джерард нашел, а вот с ответом на этот вопрос определиться никак не мог. Вызвать Хизер Смит, убитую на кладбище в прошлом веке? Прорицательницу, имени которой они не знали? Или, может, Джошуа Дана, но отзовётся ли он из глубин самайнова мешка? Осталось ли от него хоть что-то или его в самом деле больше нет - совсем-совсем нет, - так же, как не станет самого Джерарда?Джерард понятия не имел, что делать и куда податься.Было бы проще, если бы при этом в его домашней и дружеской жизни отсутствовала драма, но даже такой малости Вселенная ему не предоставила.С Майки они снова разговаривали, почти нормально, но лишь почти, - они всё ещё дулись друг на друга. Майки - из-за песни и в силу одному ему ведомых, майкиуэевских причин, попробуй их вытяни, раскалённые клещи не забудь, а впрочем, помогут ли? Джерард - из-за того, что, во-первых, ему не нравилась эта новая, не исчезающая необходимость в раскаленных клещах, во-вторых, после недавно прошедшей репетиции они с Майки всё-таки опять повздорили. Джерарда бесило пренебрежительное отношение Майки к Фрэнку, бесило и вымораживало. Да, всем тяжело, кроме него любимого, он понял, ОН ПОНЯЛ, БЛЯТЬ, Джерард Уэй - источник страданий, все смотрят на него тяжелыми, исполненными боли взглядами, особенно Майки, по ощущениям справляющий по нему преждевременную панихиду с утра до вечера, но это не повод и не оправдание. Джерард всего-то пытался объяснить брату, что Фрэнку тоже хуево, и он ничем не заслужил подобных наездов. Майки действительно выглядел так, будто понял, но беседа всё равно прошла на повышенных тонах, и разошлись они в несколько расстроенных чувствах. Джерард знал, что скользит и срывается, и не помогает отчуждению уйти. Знал, и срывался от этого ещё сильнее.Рэй решил взять, как он выразился, "перерыв от всего на неделю-другую". И, видимо, он имел в виду не только свой пыльный архив, а реально всё. Он не пропал с радаров, однако с общительностью заметно поубавил. ?Ага, на репе обсудим? или ?Ок, на выходных в "Паскале" попробуем решить вопрос? стали его стандартными ответами-заготовками.А Фрэнк… Ох, Фрэнк. Нет, он, слава богу, никуда не пропал. Просто в нынешнем состоянии Джерард начал себя побаиваться, и параллельно боялся за них обоих. Боялся и тут сорваться. Он старался беречь Фрэнка, сейчас - особенно бдительно, может, чересчур. Ведь тому так тяжело приходилось, и с матерью, и со сбежавшим на Лонг-Айленд отцом, и с этими уебанами в его школе. Рядом с Джерардом Фрэнк, конечно, всё время улыбался, и шутил, и всячески куролесил, но Джерард не забывал о том, как ужасно, должно быть, для друга прошел остальной его день. Да. Для друга. Гм.Иногда (часто) во время прогулок Джерард еле справлялся с желанием прервать очередную нелепую речь или шутку Фрэнка, просто засунув ему язык в рот. Нормальное же желание, верно? Как в принципе можно было не хотеть целовать это глупое лицо ежеминутно, Джерард от этого с ума сходил. Он осознал своё "особенное" пару недель назад, и это, надо сказать, были чертовски тяжёлые недели, переполненные борьбой с собой и сексуальной фрустрацией. Он должен был оставаться для Фрэнка надежным, должен был оказывать ему поддержку, определенно не должен был пугать его или отталкивать своими внезапными чувствами, вносить ещё больше смуты в его, и без того сложную, жизнь… Но до чего это было трудно! И как же он сам? Он, тупой или удивительный, неважно? Раньше Джерард был обыкновенно счастлив с Фрэнком, наслаждался каждой проведенной вместе минутой, а теперь львиную долю времени тупо ловил себя на том, что мычит, кусает губы или пялится. Или испытывает судьбу, делая себе лишь хуже и больнее, как бы случайно касаясь, и говоря разные глупости. Ощущая напряжение и нечто, что нельзя было истолковать иначе как ответную реакцию, но Джерард умудрялся и находил толкования. Не могло всё быть так хорошо. Он всё выдумывал. Фрэнк нуждался в друге. В друге, не… не в этом. И вот, вышло так, что Джерард больше нигде не находил покоя. Дома - в том числе. Бабушка свалилась с температурой и кашлем. Он сидел с ней по вечерам или днём, когда она не спала, но она была очень слаба и быстро утомлялась. Джерард и хотел проводить с ней больше времени, и не мог. И это его ещё сильнее расстраивало.Что касалось школы… О, в школе всё, как обычно, было просто, блять, чудесно.— Милый, не вертись и закрой глаза, — проворковала мама. — Я сейчас поменяю вату. Джерард раздраженно цокнул, но глаза послушно закрыл. Повторно терять сознание от вида крови из собственного носа ему не хотелось, одного раза было достаточно.В машине папа долго разглагольствовал, что, мол, не понимает, с чего бы Джерарду, при его ужасной гемофобии, влезать в драки, и как это безрассудно, и как он им разочарован. Джерард угрюмо смотрел на проносящийся за окном пейзаж и молчал - решись он заговорить, и на отца неминуемо посыпались бы вертящиеся на языке матюки.Его там не было.Его там не было, так какого хуя он берется судить, какого блять ёбаного…Джерард держался. Держался поразительно долго. Держался, пока Марк Стерн его оскорблял, и тыкал в него пальцем, и ржал, и угрожал врезать в ответ на его саркастичные замечания. Сарказм и литры ежедневно накапливаемого яда защищали Джерарда. Как правило. Но потом Марк с дружками отняли у него сумку и стали играть ей в футбол, и топтать её ногами. Грёбанные футболисты - чего от них ждать, ничего больше не умеют, кроме как пинать вещи. Джерард не питал какой-то особой нежности к своей потасканной, разрисованной маркером сумке, нет. Но внутри хранились наброски и эскизы. Большинство из них - с Фрэнком. Остальные - для Фрэнка. Джерард до сих пор не определился, что бы нарисовать в подарок специально для него, такого, чтобы он восхищённо воскликнул: ?Крутяк!!!? и непременно набил бы себе с этим татуху во всю грудь.Футболисты буквально топтались по чувствам Джерарда. Он имел полное право наброситься на них, и неважно, что он закономерно схлопотал в нос, неважно, что кровь, хлынувшая из этого самого носа отправила его в нокаут.Джерард был прав, а Марк с дружками - нет. Просто долбанная Вселенная вела себя, как несправедливая сука.Эти уроды должны были глотать собственную кровь и валяться в обмороках, не Джерард. Им бы стоило сдохнуть в конце мая, а то и раньше, не ему. И им бы выслушивать всю эту хрень, честное слово.— Солнышко, ну неужели нельзя по-другому! Если тебя задирают, ты мог бы…?Нет, мама, не мог бы?.— А я говорю ему - не надо вовсе нарываться! Тогда не придется…?Господи, пап, иногда лучше жевать?.Родители читали нотации с обеих сторон, Джерард сидел и слушал с закрытыми глазами, скрипя зубами и едва не рыча от злости. Когда мама объявила, что закончила и в поле зрения не осталось ни капельки крови, он вскочил со стула, словно ужаленный, и рванул из кухни вон.— И куда это ты собрался?! — с недовольством поинтересовался ему в спину отец. Джерард, не останавливаясь, рявкнул:— К бабушке!!!И чуть не бегом вбежал на второй этаж.Он ураганом пронесся к двери Хелены, и еле затормозил на пороге. Вдруг она спит, а он ворвётся к ней, сбивая всё на своем пути, нет-нет, надо тише, вдохнуть и выдохнуть. Джерард не успокоился - до спокойствия было запредельно далеко - но сумел взять себя в руки. Осторожно повернул ручку, беззвучно ступил на ковер…Хелена не спала.— Ого. Я погляжу, у нашей скорбной леди новые боевые шрамы?..Джерард с облегчением выдохнул - можно остаться тут, с ней, и он не помешает, ура, - и рухнул в кресло возле её кровати. Бабушка проводила в этой кровати последние несколько дней, практически не вставая. В её комнате удушливо пахло цветами и лекарствами. Но сегодня у неё, похоже, выдался неплохой день: она накинула поверх пижамы халат и накрасилась, а в руках сжимала помятую книгу в бумажной обложке. Джерард бросил на книгу быстрый взгляд - рассказы Эдгара По - а потом подтянул к груди колени, спрятал в них лицо и глухо, неопределенно замычал. Так он мог хоть частично выпустить пар. Хелена понимала, понимала без лишних слов.— Да уж, милый, — сказала она, — Видно, денёк у тебя не из лёгких.— Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — раскачиваясь в кресле, бубнил в колени Джерард, — Чтоб они все сдохли!— Прямо так и все?— Все футболисты! — яростно уточнил он. — Ненавижу их!— Мама с папой не больно-то помогли, да? — послышался шорох, бабушка, видимо, отложила Эдгара По в сторону.Джерард издал звук, похожий на сильно приглушенное "аааааааааа!!!".Бабушка легонько коснулась его плеча, произнесла заговорщически, понизив голос:— Тут можно. Ты под моей защитой.Джерард тут же её понял. Оторвал лицо от колен, сказал, сначала немного неуверенно:— Блять.И затем, с каждым новым словом становясь все громче и отчаянней:— Блять, блять, БЛЯТЬ!!! БЛЯТЬ, КАК ЖЕ ВСЁ ЗАЕБАЛО!!!Хелена слушала его, посмеиваясь в ладонь, но закашлялась, и Джерард замолчал. Впрочем, он уже достаточно облегчил душу, чтобы замечать что-то, помимо собственного гнева.— Ба, — с тревогой позвал он. — Ба, всё в порядке?..Она отмахивалась от него - вроде бы, всё в порядке - но кашель не прекращался, и Джерард торопливо налил и подал ей стакан воды. Вот так, всё хорошо, славно, она смогла сделать глоток, и её плечи перестали содрогаться, всего-то нужно - воды и лекарств, и она выздоровеет, непременно выздоровеет и вновь встанет на ноги, как новенькая, его бодрая, крепкая, всех на свете ещё способная пережить, ба. У Джерарда ком в горле застрял, а к глазам подступили слёзы. Она заметила, она всё замечала, и всё знала.— Ну-ну, дорогуша, — сухой, дрожащей рукой бабушка слегка ущипнула его за щеку, и Джерард улыбнулся, одновременно с этим шмыгнув своим, и без того забитым ватой, носом. — Не стоит переживать о своей бабуле, это всего-то простуда, а в моих пороховницах ещё полно пороха. Если бы я бралась хоронить тебя или Майкла всякий раз, как вы разболеетесь, погребальных венков бы не напаслась.Джерард кивнул, утирая глаза рукавом. И чего он, в самом деле. Простуда, обычная простуда, ба просто старенькая, поэтому всё выглядит так плохо, но на самом деле, несомненно, плохо не настолько.Хотя лично ему и правда, возможно, понадобится погребальный венок. Скоро. Но не сегодня. Какое-то время он сидел в тишине, разглядывая свои колени и слушая, как бабушка листает страницы. Это его успокаивало: быть здесь, с ней, молчать и чувствовать себя понятым, о большем он сейчас не просил. Потом она негромко стала пересказывать ему свои впечатления от прочитанного: и этого тоже было более, чем достаточно. Он смог отвлечься. Переключиться со своих злости и обиды на что-то поприятное. Ну, почти переключиться. — Было бы круто, если б горилла из "Убийства на улице Морг" смяла в гармошку Марка Стерна! — замечание вышло у Джерарда совершенно непроизвольно.Хелена вздохнула.Задумалась, захлопнула книгу. И ответила немного погодя:— Знаешь, милый. Порой, оглядываясь назад, я жалею о некоторых вещах. Например, о том, что так и не донесла до определенных людей свою позицию. Своё мнение. Не дала им знать о своих чувствах, о своих - и об их - ошибках. Вот ты сейчас, к примеру. Какую мысль так хочешь, но не можешь донести?Джерард не сумел вымолвить ни слова.Но про себя подумал вполне четко: ?Больше никогда?.Вечером все снова собрались на репетицию в гараже. Даже Рэй пришел, волоча акустическую гитару на спине - играть решили тихо, без усилков, чтобы не тревожить покой Хелены. Джерард был рад видеть друга, посвежевшего благодаря своему перерыву. Был рад ловить на себе взгляды брата, смущенно улыбавшегося в ответ на его улыбку. В конце концов, был очень безумно рад Фрэнку, пусть тот и непривычно припозднился. Джерард хотел заключить его в самые крепкие объятия на свете и, может, быстро коснуться губами его виска - сегодня он так в этом нуждался, как никогда, - но Фрэнк неловко отстранился, бормоча что-то невнятное в ответ, и сердце Джерарда обречённо рухнуло куда-то в желудок. ?Вот и всё, да?? — безнадежно думал он, пока Фрэнк продолжал говорить о чём-то постороннем и дурацком, а Майки и Рэй настраивали инструменты. — ?Он всё понял. Понял, и ему не нравится, то есть не нравлюсь я, мог ли этот день стать хуже, глядите-ка, он смог?. Но всё прояснилось спустя несколько минут.Прояснилось, и это привело Джерарда в такую ярость, что ничто из испытанного за день не могло с ней сравнится.Рэй собрался подключить Фрэнка к процессу работы над песней. Это само по себе было событием долгожданным и знаменательным, означавшим, что Рэй готов принять Фрэнка в группу наконец. Фрэнк должен был обрадоваться - в этом никто не сомневался - но Джерард заметил, как резко он отскочил, когда Рэй приблизился к нему с гитарой, как нервно засмеялся… А потом Рэй, неверно истолковавший всё это и решивший проявить больше настойчивости, положил руку Фрэнка на гриф, показывая аккорд.И Фрэнк закричал.Закричал, как сразу же догадался Джерард, от боли.Он подлетел к Фрэнку в мгновение ока, ошарашенный и не знающий чем помочь, и можно ли коснуться хотя бы его лица или его плеча, или от этого ему тоже станет больно - Джерард готов был расплакаться от собственной беспомощности, а ведь на тот момент он даже не знал всего. Фрэнк вывихнул руку и пытался это скрыть. Точнее нет, не вывихнул. Ему вывихнули. Он сбивчиво рассказывал о произошедшем - он не мог врать Джерарду, и от этого у Джерарда нежно и горько щемило в груди, - и Фрэнк не справился с эмоциями, никогда этого не умел, милый, хороший Фрэнки; он заплакал, и, сам того не понимая, вынес своим обидчикам приговор.Чашу терпения Джерарда переполнило - на сегодня и на всё отпущенное ему время, которого, к слову, осталось немного.Поначалу он молчал, только гладил Фрэнка по голове, бережно и сосредоточенно, но, стоило Фрэнку успокоиться, как Джерарда прорвало.— Больше никогда. — выпалил он, глядя на Фрэнка, а мысленно при этом прожигая взглядом всех, кто, по его мнению заслуживал быть сожженным: Джонсона, и Марка Стерна, и всех до единого грёбаных футболистов мира. — Больше никогда. — повторил Джерард. Сила и уверенность, растерянные за последние дни, возвращались к нему, заполняли собой его тело, а механизм его мыслей - ярких, неудержимых и требовательных, - пришел в стремительное движение.— И что это, блин… — было начал Рэй, однако Джерард не дал ему закончить:— Это значит - мы отомстим. — о да, о, ДА, огонь вновь обжигал его изнутри, захватывал целиком и застилал весь мир, как же Джерард соскучился по этому, с самого сеанса не ощущал подобного. — Мы отомстим им, им, всем, кто когда-либо причинял нам боль. Вот, что это, блять, значит, Рэймондо. Больше - никогда.Наступила непродолжительная тишина, впрочем, оставленная Джерардом незамеченной.— Нет, — наконец сказал Рэй. Сказал - но Джерард не услышал.?Вот оно, вот оно, вот оно? — думал он. Он резко вскинул голову, посмотрел на Майки: тот сидел в углу, обняв свою гитару, бледный и сбитый с толку.— Майки, — обратился к нему Джерард, и брат вздрогнул, отчего-то заранее испугавшись, отчего? — В твоей школе, случайно, нет никого конкретного, кто заслуживал бы быть повешенным так высоко, что хрен дотянешься?— Повешенным?! — воскликнул Рэй.— Нет, — пискнул Майки.Джерард состроил недоверчивую мину. Конечно, Майки не договаривает, опять не договаривает - наверняка из моральных уродов в его школе можно было список в километр длиной составить, но действительно, зачем делиться этим с Джерардом, он давно уже не заслуживает доверия, верно? Фрэнк, как ни странно, в ответе Майки тоже усомнился.— Точно? — переспросил он. — Потому что, ну, блин, мне казалось…— Я почти доучился, — Майки в тупом неверии замотал головой. — Я… не хочу проблем. В следующем году…— В следующем году ты пойдешь в старшую школу, да, — подхватил Джерард. — Дай предположу, в какую: либо в Стерлинг, либо… Фрэнки, как там ваша помойка называется?— Стоунвелл, — с готовностью подсказал Фрэнк.— Ага, или в Стоунвелл, — кивнул Джерард. И мигом помрачнел. Майки думает, что со средней школой для него всё - чем бы оно там ни было - закончится. Но это не так. Всё лишь начнется, вся эта система - замкнутый круг ущербной иерархии и издевательств, издевательств, которых не избежать его хрупкому, трогательному, дурацкому младшему брату, о, если бы Джерард мог с этим что-то сделать…Но он мог. Он вдруг понял - он может! Может что-то изменить, по-настоящему изменить, оставить след, прежде чем… прежде чем…Всё это - неожиданное и новое, как снег на голову свалившееся, - захватило Джерарда настолько, что он перестал замечать всё вокруг и стал проговаривать идею вслух, не задумываясь:— Я сделаю то, чего они не забудут, то, после чего они упадут, и не встанут. Я сделаю это. — его глаза загорелись, воспламенившись от внутреннего огня, кулаки сжались. — Для всех разбитых, покалеченных и проклятых!И опять тишина, и опять - нарушить её решился один только Рэй.— Понятия не имею, что ты там задумал, — прохрипел он. — Но давай сразу проясним: ты сделаешь это для себя, Джерард.В другой день эти слова, возможно, прозвучали бы пощечиной, отрезвили бы, заземлили - Рэй умел заземлять. Но не сегодня. Сегодня Джерард не ощущал силы этих слов - сила в нём была мощнее, она, и сутулые, поникшие плечики Майки, и всё ещё красные от слез глаза Фрэнка.— Да, Рэй, для себя - в первую очередь, — ухмыльнулся Джерард. Потому что в самом деле: для себя, а его ?для себя? вполне включало и ?для любимого брата? и просто ?для любимого?. — И я не вижу в этом нихера плохого.Жизнь обретала смысл. Не то что бы она не имела смысла раньше, но теперь смысл сделался каким-то безумным и высшим, а цель - более достижимой, чем предыдущие. Дух мог не рассказать ничего полезного в пятницу тринадцатого. Отец Самайн - остаться неразгаданным и непобежденным. Но в этой схватке - схватке с человеческой несправедливостью, - Джерард чувствовал, победу, пусть и маленькую, одержать было возможно. Главное - сражаться. Главное - продолжать бежать.— Если ты вдруг решишь… — Рэй говорил взволнованно, запинаясь. — Если соберёшься устроить что-то слишком опасное, если тебе настолько всё равно… Последнее Джерарда всё же задело. Но он постарался пропустить мимо ушей, заострил внимание на другом:— И что по твоему мнению опасно, например?— Не знаю! — Рэй всплеснул руками, и в его тоне пробились нотки нехарактерной, не-Рэевской истерики. — Не знаю, что обычно устраивают люди, которым нечего терять?? Поджог? Шутинг?.. Брови Джерарда поползли вверх. Нет, месть, безусловно, обещала быть сладкой, но ёбаный в рот. Вот как, стало быть, Рэй о нем думал? Всё это время? Может, и отдалялся по этой причине? — Ты сдурел??? — вознегодовал Джерард. — Ты по дороге сюда головушкой не ударился?— Я просто не знаю! Чёрт, Джерард, я не знаю уже, что...— ...И с хера ли мне терять нечего?Или причина всё же другая. Рэй мысленно его похоронил, так, что ли? Похоронил и закопал?Рэй, подтверждая худшие его опасения, нервно сглотнул. Посмотрел куда-то в сторону.— ...Ты понимаешь.На секунду Джерарда обдало холодом - ещё более холодным, чем тот, который он ощутил в склепе во время сеанса с Аделиной Фрост. Дыхание перехватило и стало тяжело говорить. Но Джерард всё же нашел в себе силы:— Не понимаю. — и продолжил, уже не столько произнося слова, сколько выплевывая, переполненный обидой, и отчаяньем, и болью, и ядом. — Пошел на хер с этим всем! Серьезно - пошел на хер! Мне есть, чего терять. Но я жить хочу, а не дни считать, чёрт бы тебя побрал, Рэй!.. — слёзы предательски навернулись на глаза, но Джерард яростно смахнул их, тряхнув головой. — Я никого не заставляю. Не хочешь - ладно, окей, я и не предлагал, вот только не надо меня лечить, ты мне не доктор! И ты… ты, по ходу, меня даже не знаешь нихрена.Рэй застыл, будто от удара. Джерард заметил, и отвернулся, тяжело дыша. А что он мог ему сказать?.. Рэй, очевидно, считал, что у него от страха смерти крыша протекла окончательно, но Джерард боялся смерти меньше всех остальных, он знал это наверняка, потому что Фрэнк ему не врал. Да, конечно, Рэй боялся, и Майки боялся, и поэтому они всё время себя с ним так вели - странно, ненормально, предполагая и придумывая всякие невозможности и небылицы… Джерард чудовищно от этого устал. Он больше не мог так. Просто не мог.— Тогда я не понимаю. — тихо произнес Рэй. — Чего ты хочешь добиться?Джерард задумался примерно на секунду, прежде чем с уверенностью ответить:— Ничего я не хочу добиться. Я просто хочу. — Ты в любом случае не бросишь эту затею, да? — всё так же тихо уточнил Рэй.Джерард знал, к чему он хочет подвести. Нет, этого с него тоже было довольно. Он решил обрубить намерение Рэя сразу и на корню. — Не имеет значения. Тебя это больше не касается. Тебя и Майки. Не надо тащиться со мной снова, как вы потащились на это грёбаное кладбище в октябре. — он отказывался от помощи и поддержки, столь нужных, но в данном случае он не сомневался: он поступает правильно. Они всё равно его не понимали. Они - нет, но… Джерард вдруг осознал, что боится переводить взгляд влево, туда, где всё это время, на удивление притихший, стоял он. Тот, кто был с ним честен - единственный; тот, кто знал, каково это, знал и не скрывал, тот, о ком он думал, засыпая и просыпаясь. Джерард сглотнул комок, зажмурился, и позвал - впервые за вечер дрогнувшим голосом: — Фрэнки…Фрэнк взял его ладонь в свою и сжал - чуть неловко, - левой рукой, здоровой, правую они искалечили, ублюдки, искалечили его Фрэнка. Их пальцы в одинаковых перчатках сплелись крепко и горячо, и Фрэнк сказал, негромко и решительно:— Я с тобой. Всегда. Отчего-то Джерард вспомнил строчку из “Skylines...” - наверное, от того, что Фрэнк эту песню обожал. “Ты в этом больше не одинок”. ?Я не одинок? — подумал он, наконец решаясь и оборачиваясь, встречаясь своим горящим взглядом с не менее горящим взглядом Фрэнка. — ?Я в этом не одинок?. ...И когда Рэй и Майки ушли, когда они c Фрэнком остались вдвоём, Джерард снова еле-еле удержался, чтобы не переступить незримую границу - не склониться к нему, не взять его лицо в ладони, не.... Они просто стояли, держась за руки. В этот момент мир показался Джерарду сделанным из стекла. Что-то он уже, наверное, успел разрушить. Вероятно, что-то между ним и Рэем. Может, однажды это получится склеить, но больше рушить Джерард не хотел, по крайней мере, то, что ему дорого. Стоило сосредоточиться на разрушении того, что ему было ненавистно. — Что будем делать?.. — спросил его Фрэнк.Вопрос дал механизму неугомонных идей и мыслей новый толчок, и Джерард улыбнулся маниакально:— Мы придумаем, детка.