Every snowflake's different (just like you) (1/1)

По мнению Джерарда, люди напоминали дома с привидениями. Кто-то с порога зловеще скрипел дверьми и заколоченными ставнями, предупреждая о недобром, хотя, бывало, выяснялось, что призраков внутри нет, просто дом давно заброшен. А кто-то, напротив, имел благообразный фасад, зелёную лужайку и кусты роз во дворе, но под обоями в цветочек и пушистыми коврами прятались следы недавних расправ и трагедий. Как правило, заподозрить неладное с такими домами можно было по тому, что они продавались по заниженной цене. Конечно, эту типологию нельзя было применять ко всем и каждому, да и состояния домов иногда менялись в зависимости от пожеланий владельца. Бабушка, например, вряд ли всю жизнь провела без привидений, но, наверное, однажды прибегла к особо удачному обряду экзорцизма, и те больше не решались её побеспокоить. К Рождеству Хелене стало лучше, она казалась совсем оправившейся от недавней болезни. Первым делом она вернулась к вязанию рождественских свитеров, в этом году, впервые за долгое время, не оконченных в срок: с единорогами - для Майки, в мелкий гробик - для Джерарда. Хелена была твердо намерена завершить вязание до окончания каникул, но днём перед Рождеством всё-таки отложила спицы, и спустилась на кухню, готовить печенье и кекс, напевая гимны. Её кексы с пряными специями стоили всех усилий и похвал.Майки после сеанса заколотил двери и окна своего воображаемого дома досками с теми самыми гвоздями, неосторожно порезавшись о которые, можно заработать гангрену, - вот Джерард и не лез. Сегодня младший брат полдня проспал, полдня играл вместе с ним в приставку, но им обоим это не приносило удовольствия, они просто убивали время. Как заметила бабушка: ?Праздник же всё-таки! Чего такие траурные??Рэй пожелал им обоим счастливого Рождества и обещал прислать открытку из Мехико - Торо-Ортисы традиционно встречали сочельник в кругу своей многочисленной родни. Вот уж кто являлся аккуратным домиком с газоном и забором, выкрашенным в белый цвет. Но Джерард бы, всё же, посоветовал несведущему покупателю заглянуть под ковры и в подвал, на всякий случай.Себя он сейчас ощущал заброшенным поместьем с пустыми коридорами, в которых гулял, гоняя листву, ветер, а одинокие призраки апатично бродили из комнаты в комнату и завывали на чердаках, ни на кого не набрасываясь, но и ничего не желая.На улице, не переставая, валил снег, но, как назло, лепить снеговика Джерарду расхотелось, да и Майки явно не изъявлял желания поиграть в Эльзу и Анну.Им было… как-то никак. Они обменивались короткими фразами, типа: ?Сегодня спал? - Да. - На завтрак?.. - Хлопья. - В порядке? - В порядке?, бессмысленными, как костыли для человека без рук и ног, создающими, однако, иллюзию поддержки. Джерард волновался о Майки, но время вскрывать ставни с ломом ещё не пришло, да и может, когда придет, - Джерард на это очень надеялся - Майки откроется сам. Пока они оба восстанавливались. Да, кажется, именно так, это слово.Джерарду нужно было перестать размышлять о своей судьбе, как о предрешенной, но его ресурсы для сопротивления истощились. Его стратегия действий после сеанса оказалась шаткой и непродуманной, и нуждалась в коррекции, а то и в переработке. Но каждая приходящая в голову идея отметалась одна за другой: ?нет, не то, надо иначе, а как - иначе-то… ? Бездействие вообще никогда не было его привычным состоянием. Вот Джерард, с непривычки, и не ориентировался. Обычно в подобные кризисы ему помогал, если не алкоголь, то творчество. Джерард поправлял растекшийся макияж, зло улыбался зеркалу, а потом рисовал картину с расчлененкой, или набрасывал песню для My chemical romance, или ходил по дому в каком-нибудь диком сценическом наряде, собранном из гардероба мамы и бабушки, во весь голос распевая Deathwish или Halloween's dream. Но ни на что из этого у него не было сил. Короче, восстановление пришлось бы кстати. В нынешнем подавленном настроении Джерард в основном лежал и ел сладкое. На улицу после солнцестояния он выбрался один раз - купить всем подарки.Наверное, проблемы станет легче решать с окончанием каникул. Вернётся Рэй, "клуб по спасению Джерарда от смерти" (Джерарду, к слову, разонравилось это название, хотелось придумать другое) вновь соберётся вместе, и вот тогда они точно, непременно со всем справятся.Справятся же ведь? А если и не справятся, то хоть соберутся?..Джерард давно не чувствовал себя таким одиноким и при этом сокрушенным своим одиночеством, хотя, казалось бы, всего пару дней назад... Вспоминая, он всякий раз лихорадочно тянулся к телефону проверить, нет ли нигде пропущенных звонков или новых сообщений, о которых по-гадски забыло уведомить приложение. Но нет. На следующее после двадцатого утро, в ответ на вопрос Джерарда - набранный и стертый раз пятьдесят, и перед отправкой трансформировавшийся в банальное ?Как ты?? - Фрэнк написал: ?я норм, сам как?. Джерард тоже ответил, что норм. И вот, уже двадцать четвертое, а они оба по-прежнему были "норм", и никуда с этого "норм" не сдвинулись. Ещё на той неделе Джерард не постеснялся бы позвонить, позвать погулять, всячески растормошить Фрэнка болтовней о музыке и комиксах, но теперь, самого бы его кто растормошил. Поэтому он просто поглядывал на телефон с тоской и надеждой, и думал тревожно: где же он ошибся? Что в ту ночь сказал или сделал не так?..Для него всё так и осталось замечательным и особенным. Он ещё не очень понимал, почему именно особенным, но, возможно, это было то чувство, которое не требовало глубокого понимания, оно просто было. Когда Джерард думал о снежинках, падающих в их, по-детски разинутые, рты, о холодных пальцах Фрэнка и о его теплых объятиях, внутри у него сводило сладко-горько. А если для Фрэнка всё изменилось наутро, испарилось вместе с виски, или же просто изначально не имело такого уж значения? Если он наоборот смутился или испугался, или напридумывал себе чёрт знает чего - Фрэнк был мастером по придумыванию чёрт знает чего на пустом месте… Не хватало ещё его оттолкнуть ненароком. За последние недели, пока Рэй и Майки куда-то незаметно отдалялись, Фрэнк, напротив, становился Джерарду ближе и роднее, и ему как-то не особо нравилось заново представлять себе свою жизнь без него.?Я поздравлю его с Рождеством? — напомнил себе Джерард, свернувшись калачиком на кровати и задумчиво крутя мобильный в руках. Майки спустился вниз, то ли посмотреть передачу с родителями, то ли помочь бабушке с имбирными печеньками. — ?Позже вечером, когда все сядут за стол, позвоню и поздравлю. Скажу ему, что у меня для него подарок. Это нормально, мы друзья, и Фрэнк, ведь, не откажется от подарка, кто в здравом уме отказывается от подарков?.Но в том-то и заключалась загвоздка.Ум Фрэнка нельзя было назвать здравым. Джерард до сих пор не представлял, какие призраки бродят, скрипя расшатанными половицами, по дому имени Фрэнка Айеро, и какую глупость, шепча наперебой, они ему внушают на этот раз. Но он точно знал, будь его воля, он безжалостно разогнал бы их всех метлой, латынью и кадилом. Он замечал, что призраки причиняют Фрэнку боль. А теперь они, в компании с его собственными, сделавшимися фаталистичными и вялыми привидениями, похоже, причиняли боль заодно и Джерарду."Фантомные боли". Ха-ха, смешно.Время приближалось к ужину, а Джерард всё не мог заставить себя встать. В прошлые годы он всегда помогал украшать печенье и кекс глазурью, на него рассчитывали, он всё-таки был их семейным художником. Даже инцидент с кексом, разрисованным перевёрнутыми крестами (тринадцать лет такие, тринадцать лет) не сильно уронил его авторитет. Но каким образом он собирался улыбаться сегодня, взрывать хлопушки с конфетти, или петь "All I want for Christmas", стоя у камина, Джерард ума не мог приложить. Лестница на первый этаж выглядела для него непреодолимым препятствием, и не было в мире силы, способной это изменить.Вдруг телефон, рассеяно и без особой цели перекладываемый Джерардом из руки в руку, коротко зажужжал.?прив. я на улице, у вашего дома. спустишься?..?... Джерард скатился с лестницы чуть ли не кубарем, так спешил открыть дверь.Первая промелькнувшая у него мысль (первая, после радостного внутреннего крика) была: Фрэнки, наверное, готовил ему сюрприз, поэтому выдерживал радиомолчание всё это время, ох и тяжело ему пришлось, должно быть, он же обычно такая болтушка… Но, распахнув дверь, Джерард обомлел, а сердце его упало. — В дом, — быстро сказал Фрэнку Джерард, и сам втащил его внутрь, потому что Фрэнк мешкал на пороге. — Руки, давай сюда.Фрэнк опять оделся не по погоде… Нет, даже не так, он просто шёл от своего дома в домашней рубашке, джинсах и кроссовках, до дома Уэев, под снегом и в минус два. Его ладони в руках Джерарда напоминали льдинки, из которых можно сложить слово "Вечность". Джерард потянул Фрэнка за собой, наверх, но Фрэнк затормозил, - не разжимая рук, к счастью, но протестующе мотая головой.— Я это зря, прости, не надо было, тупая идея тупого меня...— Нет. — категорически отрезал Джерард. — И это не обсуждается, пока ты не окажешься минимум под двумя одеялами, и не выпьешь литр раскаленного добела какао. — Джерард, нет, я сглупил, это же… грёбаное Рождество, я помешаю твоим…— Ты сейчас мешаешь только мне спасать тебя от обморожения. Ну же, Фрэнки, пожалуйста, пойдем.— Всё не так плохо, я... я в порядке.— Ты нихрена не в порядке. Пойдем.В гостиной смеялись родители и гремел саундтрек Дэнни Эльфмана к "Одному дома", бабушка на кухне подпевала радио, а через приоткрытую дверь Джерард видел маячившую подле неё худую, сутулую спину Майки.Никто не слышал, как они с Фрэнком поднимались на второй этаж, как Фрэнк дышал, рвано, порывисто, и тем более, никто не слышал мучительного гула в голове Джерарда, вызванного страхом и напряжением.В комнате он всучил Фрэнку одежду - прошлогодние теплые свитера, с ведьмами и летучими мышами, он из них вырос, а Фрэнку они были даже велики, дурацкий маленький Фрэнк, - и, помявшись, отвернулся, давая ему возможность переодеться без посторонних глаз.— Скажи, когда будет можно, — тихо попросил Джерард. И добавил в волнении, немного погодя, — у меня ещё пижама-кигуруми есть, теплая, хочешь…— Я в порядке. — тупо повторил Фрэнк. — Всё в порядке.Когда он переоделся, Джерард настойчиво набросил на него одеяла, одно на плечи, другое - на ноги.— Тебе тепло? — резко спросил он; руки тряслись так, словно это он сам, а не Фрэнк, бог знает сколько времени провел на улице. — Может, ванну сделать?Фрэнк, очевидно, несколько потерявшийся под напором Джерарда, посмотрел на него с отчаяньем и ничего не сказал. Джерард на секунду закрыл глаза.Если он не успокоится, то никто в этой комнате не успокоится - никто и никогда.— Фрэнки, — он сел рядом с Фрэнком на кровати, снова взял его за руки - какое облегчение, пальцы уже не настолько ледяные, а вот по лицу не понять, лицо Фрэнка уже было красным от холода и от слез, когда он пришел, и сейчас оно не особо изменилось - такое же красное. — Я просто волнуюсь, не злюсь, ничего и близко подобного, волнуюсь. — и задал вопрос уже гораздо мягче, — тебе тепло?..Фрэнк неуверенно поднял на него заплаканные глаза.— Да, — наконец откликнулся он.— Честно? — на всякий случай уточнил Джерард, мысленно взмолившись: ?Не обманывай, пожалуйста, мы же клуб с дебильным названием, у нас никаких тайн?. Отчего-то это было ужасно важно.— Честно, — шмыгнул носом Фрэнк.Джерард коснулся его лица, хотел убрать за ухо прядь промокших под снегом волос - полотенце, не забудь дать ему полотенце, болван! - и отдернул руку, боясь случайно задеть синяк, расплывающийся у Фрэнка на виске.— Я принесу какао. — негромко сказал Джерард. — И Фрэнк… что бы тебе ни пришло в голову, не вздумай уходить. Если вернусь, а тебя тут не будет, то я… — здесь должна была находиться либо убедительная угроза, либо неловкая шутка, но у Джерарда не нашлось ни того, ни другого, — ...то я пойду тебя искать. Ладно?Фрэнк кивнул.***Джерард довольно долго не мог выяснить, что именно произошло, и это сводило его с ума. Сначала переполошились родители - ну, допустим, твой друг останется у нас на ночь на Рождество, нет, не страшно, но только при условии, что мы позвоним ему домой и уточним у его родни, в курсе ли они, где он. Напрягся Джерард (сильнее, чем прежде) ещё на этапе выяснения у Фрэнка его домашнего телефона. Фрэнк, почти не притронувшийся к какао, несмотря на то, что Джерард щедро добавил туда всей его любимой "хрени", типа зефиринок, взбитых сливок и посыпки, сначала в ответ на просьбу испуганно округлил глаза и начал умолять Джерарда никуда не звонить. Но Джерард даже не успел ни успокоить его, ни задать вопрос, почему, а Фрэнк уже переключился на другое настроение - замер, как человек, случайно подавившийся лезвием, и улыбнулся так, что Джерард едва не почувствовал, будто давится лезвием сам.— Хотя, блин, ладно, пиши, — сказал Фрэнк с нервным смешком, от которого у Джерарда нехорошо ёкнуло в груди. — Спорим, им наплевать.Тогда Джерард в первый раз спросил, в чём дело.Нездоровое веселье Фрэнка тут же сошло на нет, и он, погрустнев и зажмурившись, отмолчался, ну то есть, отмолчался по делу, вместо этого принялся частить про то, что какао очень вкусный, и у Джерарда прикольные простыни с Бэтменом, а на улице по дороге сюда Фрэнк видел самого уродливого снеговика в мире, который, как ему показалось, за ним следил, а вдруг он придет ночью, чтобы убить Фрэнка, типа как в фильме "Снеговик"?.. Джерард понял, что Фрэнк не готов говорить и отчаянно пытается держаться своими средствами. Это не значило, что они не поговорят, но пока Джерард пообещал, в случае чего, забаррикадироваться от снеговика или облить его кипятком, если он вдруг прорвется в дом. И передал телефонный номер своей матери.Она вполголоса обсуждала что-то с мистером Айеро на том конце провода, Джерард нервничал и хотел подслушать, но бабушка позвала его на кухню, и пришлось идти.Там, за столом, сидел Майки, мрачно крошащий в руке имбирного человечка.— А твой друг не хочет спуститься, поужинать с нами? — предложила бабушка.Джерард подумал о Фрэнке, дрожащем под одеялами в его комнате, и сильно усомнился в том, что он соберется выйти оттуда в ближайшее время. — Я спрошу, но, скорее всего, просто отнесу нам кекс и печенье наверх.Бабушка сочувственно покачала головой, а Майки глухо, как-то безэмоционально спросил:— Значит, ты с нами тоже не будешь сидеть, Джи?— Нет, — без особых сожалений, признал Джерард, отрезая кекс и перекладывая на тарелку, — Мы, может, позже придем, а пока, ну, не знаю, фильм посмотрим какой-нибудь. Хочешь с на…— Я думал, мы будем отмечать Рождество всей семьей, — всё тем же ровным голосом прокомментировал Майки. Джерард бросил на него недоуменный взгляд.— Но я никуда не ухожу. Вся семья по-прежнему дома, Майки, если тебя это волнует.Кажется, его всё же волновало нечто другое, потому что Майки сказал:— Я сегодня у себя переночую.Встал из-за стола, сжимая имбирного человечка в руке так, словно собирался сломать ему шею, и, не оборачиваясь, ушел, оставив Джерарда в полном шоке. В смысле, переночует у себя? Вот так просто, спустя столько времени, и с чего?! Какая муха его укусила? Думая об этом, Джерард чуть не порезался, но был вовремя спасён бдительной Хеленой, а затем на кухню заглянула мама. Она выглядела обеспокоенной, и на секунду Джерард испугался, сам не понимая, чего. Это чувство не уменьшилось и от того, как заботливо и тихо мама говорила ему, что он может брать всё им с Фрэнком необходимое в любых количествах, пропустив даже любимую присказку про "не пейте и не засиживайтесь допоздна".Чем дольше Джерард думал о случившемся с Фрэнком, не зная, что же, чёрт возьми, случилось, тем хуже ему становилось. Он не хотел на него давить, но, вернувшись в комнату с едой, и увидев несчастного неподвижного Фрэнка на кровати, всё ещё под одеялами, и всё ещё с остывающим какао в руках, понял, что не может так. Он должен был узнать - иначе как бы он мог помочь?Но он не успел приступить к расспросам - сел молча рядом с Фрэнком, коснулся его плеча, подбирая слова, - когда Фрэнк неожиданно прошептал дрожащим от слез голосом:— Извини. Сначала я разрушил свою семью, а потом пришел портить праздник твоей. Мне… мне надо уйти.— Ты ничего не портишь, — с упавшим сердцем, в тон ему прошептал Джерард. — И без меня отсюда никуда не уйдешь.— Порчу, я всё порчу, — из груди Фрэнка вырвалось горестное рыдание, он, наконец, поднял взгляд и посмотрел Джерарду в глаза, — Джерард, ну к-кто… кто, блин, разводится в сраное Рождество?..Джерард незаметно, как-то инстинктивно, забрал из рук Фрэнка кружку, и притянул его к себе. Эти объятия не были похожи на предыдущие, тогда Джерарду в них стало теплее и легче, их переполняла надежда и то особенное, которое и сейчас не ушло, но в этот раз он держал Фрэнка в своих руках крепко и с отчаяньем, а тот рыдал у него на плече. На вопрос же Фрэнка, бывший, скорее всего, риторическим, Джерард ответил коротко и зло: — Мудаки. Мудаки так поступают, Фрэнки, и это не твоя вина. Фрэнк было запротестовал, но Джерард только сжал его настойчивее и крепче, и повторил уверенно:— Мудаки.Джерард гладил Фрэнка по спине, не переставая напоминать ?не твоя вина, не твоя?, пока Фрэнк наконец, не успокоился, и они оба не нашли в себе силы, чтобы немного друг от друга отстраниться.Джерард бережно, с болью и трепетом, провел рукой по лицу Фрэнка, убирая-таки прядку волос, но не задевая синяк.— Это, это ведь не… ну, на твоём лице... — он не очень представлял, как о таком вообще спрашивать.К счастью, Фрэнк его понял. Засмеялся сквозь слезы, улыбаясь, правда, вполне искренне:— Не, они не настолько плохи, это я… Я реально просто вписался в оконную раму, когда убегал. Настоящий Айеро, ничего не могу сделать нормально.— Они всё равно достаточно плохи. — Не надо. — тихо попросил Фрэнк.— Ладно.Чуть позже Джерард показал Фрэнку комнату; они вместе поглазели на отряд фигурок на подоконнике, полистали комиксы (Фрэнк, оказалось, никогда не читал марвеловского "Дракулу" - Джерард решил, это нужно срочно исправить, - там, глядишь, Фрэнк и в остальной Marvel втянется), а до того, как все прочие обитатели дома Уэев разошлись спать, врубили Deathwish на полную громкость - под конец Фрэнк так разошелся, что подпевал песням громче Джерарда; это, признаться, дорогого стоило.Сам же Джерард набрался смелости настолько, что дал Фрэнку полистать свою папку с рисунками. Как поистине загадочный и отрешенный художник, коим он себя считал (на самом деле, по части рисования он просто самую малость был не уверен в себе), он обычно демонстрировал содержимое папки лишь избранным и лишь в небольшом объеме, но Фрэнку позволил пролистать всё подряд, и Фрэнк всем восхищался, и набросками с Железным человеком, и картинами кровавых расправ и восставших мертвецов. Один рисунок, однако, понравился Фрэнку особенно: там персонаж, придуманный Джерардом для ещё непридуманной истории, воздевал бластер к небу над радиоактивной пустыней и говорил: ?Продолжай бежать?.Джерард солгал бы, сказав, что не гордится этим рисунком, поэтому услышать от Фрэнка: ?Крутяцки как, хочу себе татуху такую набить!? — было невероятно приятно. Он собирался предложить Фрэнку забрать рисунок себе, но в последний момент передумал; решил, надо бы нарисовать что-нибудь специально для него, так будет лучше.Со временем, к радости Джерарда, Фрэнк, кажется, совсем пришел в себя. Снова смотрел на всё с горящими глазами и улыбаясь до ушей, даже согласился поесть наконец. Кекс ему очень понравился, а когда они тихонько спускались на кухню за добавкой, Джерард рассказал историю про глазурь с перевёрнутыми крестами. Фрэнк засмеялся так громко, что, наверное, разбудил всех в доме, и ближайших соседей в том числе. Джерарда это не волновало, главным было слышать, как Фрэнк смеётся. — Может, замутим как-нибудь такой кекс? Прямо чтоб Рождественский, но сатанинский? — с воодушевлением предложил Фрэнк. — Давно мечтал повторить, — согласился Джерард, — но печь будет ба, я только по глазури.— А ей норм будет, если мы, эээ, ну…Пришла очередь Джерарда усмехнуться.— Ты ещё просто не знаешь мою ба.Давно перевалило за полночь, но спать им не хотелось, поэтому какое-то время они решали, что бы такого посмотреть. Перебирая варианты, вспомнили про Бертона, и почти синхронно выпалили:— ?Кошмар перед Рождеством!!!?Ничего лучше, по мнению Джерарда, и придумать было нельзя....Фрэнк уснул ещё до того, как закончился последний музыкальный номер в фильме. Во сне он выглядел усталым - были причины устать - но при этом спокойным и безмятежным, а Джерарду этого было достаточно. Он укрыл Фрэнка своим бэтмановским одеялом, и вскоре заснул рядом, не переодеваясь и начисто забыв о том, что изначально планировал по привычке забраться в спальный мешок.А утром Джерард осознал, что диван в гостиной, пожалуй, утратил привлекательность последних нескольких дней, да и лестница в доме больше не внушает тоску, ровно как и входная дверь, и то, что находится за нею. Привидения одинокого поместья Джерарда суетливо зашуршали по углам и коридорам, собираясь на вальс. Джерард продолжал бежать.Они с Фрэнком, смеясь и вопя, играли в снежки, а потом Фрэнк решил слепить снеговика, и нарочно сделать его ещё более уродливым, чем встретившийся ему по дороге к дому Джерарда, потому что, ну а хули бы нет? В конце концов, в тёплых свитерах и в новых перчатках-скелетиках ему это было совершенно нетрудно.