Часть 11 (1/1)

Здесь могло бы быть солнце, белые простыни, мягкая улыбка Мирона, но… не в сказку ведь попали, есть только скукуруженная мордень Ванечки Евстигнеева и его же нога, остро согнутая в коленке. Настолько остро согнутая, что холодное оружие от зависти теплеет?— да оно бы подгорало, но жопы нет. У Вани зато есть, и от этого как раз все проблемы.Коленка выпирает, так и манит воспользоваться: у Мирона по морде видно, что потрогать хочет, а Ваню так и тянет ебнуть ей кое-кого, чтобы…Просто чтобы. Что тут объяснять?Давно книжек умных не читал, мысли путаются. Да и какое тут думать, когда в голове одно и то же: жопа, жопа, жопа, блять.Ноет жопа. Уже заранее ноет, спасу нет. А Ваня не герой, чтобы стойко и мужественно терпеть все невзгоды. Он из тех, кто стоит за спиной у своего Супермена и мандит, что тот защищает этот мирок как-то неправильно. А как надо, не знает даже сам Рудбой. Ну, вот просто не так, и всё тут.Супермен из реальности смотрит странно. Вылупляется и глазеет, дел ведь других нет. Волос, что ли, на жопе нашёл и ущемился? Ну, мало ли. Раньше он как-то к ней интерес не проявлял, мог и не видеть. А тут такая подстава-подстав и потеря-потерь, выражаясь языком попроще.Какая хуйня только в долбоебских ситуациях в голову не лезет. А у него ситуация как раз долбоебская?— всем долбоёбским ситуациям долбоёбская! —?а ещё непривычная до пизды. Не каждый же день ему под зад их специальную удобненькую подушечку для ебли подсовывают и просят раздвинуть ноги. Вообще никогда не подсовывают. Вообще никогда не просят. Он ему чё, блять, балерина? Сразу бы на шпагат попросил, невинно хлопая глазками.Агрится не по делу. Сам ведь знает, что не по делу, а сделать с собой ничего не может. Жмурится до жуткой темноты, а шибко довольное ебло Мирона всё равно не исчезает. Кажется, он до сих пор каждую морщинку видит, это ли не любовь? Он их в фотошопе по памяти замажет, потому что пялится каждый день, пока Мирону крипово не становится. А ему долго нормас, привыкший, вот и позапоминал Ванька, чё не надо.И тут он, кстати, не прав. Взгляд у благоверного внимательный, заботливый такой, что аж тошнит и передёргивает?— сначала его всего, а потом ещё ногу в отдельности. Невро?тик ебаный. Выпил бы хоть для храбрости. А он и выпил. Не помогло, блять.У него жопа вообще-то не такая. Неприспособленная. Самая обычная, направленная только на одну функцию?— какие члены, вы о чём. Вспоминает. Мужику же его нравится. И жопа у него… ну, жопа как жопа, как у всех. Но вы не понимаете, это совершенно другое.Сука. Нигде он не прав. Может, ему вообще уйти? Вот Мирон поржёт, конечно, и морду скривит похлеще Ваниной, а это сложно, без пизды сложно, но у его мужика тут что-то типа особых условий и пиздатой стартовой площадки для таких начинаний?— ведь влюблённые со временем становятся похожи друг на друга, так что ему даже напрягаться особо не придётся, всё с по?том во время секса обретёт.Сам же предложил. После свиданки этой. Да там любой бы предложил, если б этого хмельного уебана с ресницами увидел.Уебан всю дорогу до дома шёл спиной вперёд и стихи читал. Выразительно так читал, запинался только о камушки на асфальте, а об слова и буковки ?— ни-ни, не в его правилах?— Ваня уебана за локти ловил, чтоб он об эти препятствия не расшибся. Нельзя пока, он ещё не сделал настолько величественную фотку для надгробия, чтоб она выбилась на нём действительно пошикарнее, чем у других. И не сделает. Все попытки от его непомерного эго будут отскакивать, как теннисные мячики, и улетать в небытие. Но не суть.Шёл, значит, слушал, пялился и не знал: ему то ли прямо здесь перед ним лечь, то ли по щекам себя отхлестать за весь идиотизм несвойственный. Был бы тёлкой ?— точно бы потёк, но он?— слава богу! —?не тёлка, а то у них в Питере луж и так в избытке. Спасибо, больше не надо.И весь алкоголь из крови как будто уже съебался, иначе Ваня просто не может объяснить, почему ему так стрёмно. Фиалка трепетная, изнутри спермой не поливать, а то зачахнет к хуям. Только вот мужик у него продуманный, если так?— про резинку вспомнит. Сам такого выбрал. Сам и радуется теперь. Моментами.А ведь когда они первый раз трахались, такого не было. Мирон привыкший, не зажимался, знал, чё будет и как, не маленький. А Ваня как жертва педофила сейчас?— наивный и ещё никем не испорченный?— только и знает, что губы дуть и прикидывать, не застрянет ли на полпути жопа, если рискнуть залезть под кровать.Это всё шутки, конечно.Расслабиться. Просто расслабиться. Это как комарик укусит, и всё. Только если такой комар вцепится, всю же кровь к чертям выпьет, а прихлопнуть жалко?— свой же, любимый. Ваня столько лет наблюдает, как этот гадёныш живучий летает в поисках тихой гавани или бабла. Сроднились ведь уже и всё такое.Бабла он заработал в своё время и зарабатывает до сих пор. Теперь вот ещё на Ване сверху устроился, как на островке. Из шума только его?— мандящее! —?пыхтение. Можно считать, что план минимум выполнен.Если так?— вздохами недовольными?— можно говорить, то он это делает. И Мирон его сто пудов понимает. Чует кошка, чьё мясо съела: чует Мирон, что Ваня горяченький не из-за того, что секси-шмекси, а просто на нём сейчас как на вулкане?— то и дело ёбнет там, где подгорает. А в их ситуации это ну совсем не очень.—?Вано, ебать,?— Мирон страдальчески охает и ахает, глаза даже пытается закатить, но, видимо, и сам понимает, что это уже слишком. Ваня же просто щурится, это ?щурится? в его исполнении нихуя хорошего не предвещает. —?Сделай морду попроще. Ещё немного, и мне будет казаться, что я тебя насилую.И вот оно, это ?ничего хорошего?:—?Завали нахуй, блять, мудила.Ванечка Евстигнеев, город Питер, парень самого приличного репера.Кажется ему, сука. Когда кажется, креститься надо, но если в этот момент мужика ебёшь, несподручно как-то, и богохульство одно. Ну, как ебёшь, опять же: Мирон к его жопе подобраться пытается, а Ваня сдерживает в себе естественное желание зарядить ему за это пяткой в глаз. Но любовь же, ну, и длинную конечность так согнуть до пизды проблемно.—?А, так мы типа играем в охотника и добычу?—?Ты ща добычишь, я тебе охоту всю отобью.Ваня в очередной раз пытается расслабиться, успокоиться, даже считает до десяти: один голый Мирон, два голых Мирона… Он когда во время бессонницы это пытался практиковать, помогло относительно: сон, разумеется, в самом зародыше сдох, затоптанный желанием подрочить, зато после спал как младенец, слюни разве что по подушке не размазывал, и то только потому, что это было ?до?.Но с ногой всё равно хуйня какая-то?— трясётся, сука, не унимается. Тут, поди, нужно какое-нибудь резкое движение по аналогии с испугом и икотой?— может, всё-таки Мирона ей пиздануть?Стоп. Лёгкий БДСМ они в следующий раз попробуют. Ваня целоваться лезет: руками за шею цепляется, тянет к себе поближе?— а то этот умник тупит, и непонятно даже, кто тут кого в теории ебать хотел?— и пихает язык поглубже в рот. Вот так хорошо, с первых секунд кайфово, потому что привычно и безо всякого неизведанного пиздеца.А то Ваня за столько времени не выучил, как именно Мирон целоваться любит, и как у него в зависимости от ситуации предпочтения в налаженную схему вносят коррективы: когда он просто лениво губы прихватывает, когда двигает ими неспешно, когда к этому делу подключается язык и когда он их совсем в блядство толкает, иначе это не назвать, не притормаживая даже тогда, когда надо притормозить. А ещё знает, когда Мирон может куснуть, и от этого глупое сердечко удар пропускает?— вроде больно, но момент подходящий, и внутри что-то ёкает.Сегодня Мирон нежный?— оно и понятно?— чё ещё от этого альфача комнатного, только что доказавшего свою альфачность, ожидать. Ласкает. Ваня его в руках, как дева разнеженная, плавится, а ещё, как назло, вспоминаются стихи, и голову хочется спрятать, если не в песок, то хотя бы под подушку?— он на неё, может, как раз с Мирона насыпался.Прикосновения чувствуются везде; Ваня грешным делом думает, что его мужик отрастил себе тентакли, но он талантливый?— своими двумя неплохо справляется. Но не чувствуется это как две?— у него каждая клеточка тела как будто под пальцами горит. И он весь, сука, горит?— особенно блистают щёки. Мирон на это всё никаких реакций не выдаёт даже тогда, когда подышать отстраняется, воздуха хлебнуть хотя бы раза два, и Ваня хуесосит себя за паранойю. Давно, поди, не мальчик, чтобы очаровательно краснеть.Его руки выдают, когда он волнуется, они начинают трястись, и Ваня сделать с этим ничего не может, а сегодня к ним бонусом присоединяется нога, да и хуй с ней, в общем-то. А вот подрагивающие руки у Мирона на плечах Ваня чувствует, когда его ненавязчиво гладят по бедру, ведут ласково кончиками пальцев, подушечками грубоватыми по нежной коже?— Ваня себя кремами, ясен хуй, не мажет, у него просто гель для душа какой-то пиздатый, да и сам он явно не сморщенный старик. Да даже Мирон ещё не сморщенный старик, так что ему самому уж точно рановато.А этот старпёр слишком уж энергичный для старпёра, время зря не теряет?— Ваню чувствует и на чувстве этом (чтоб он им подавился, блять) бедро ощутимее наглаживает. И коленку. Ту самую, на которую Ваня надеялся в своей бессмысленной борьбе. Мирон её лапой накрывает, и он понимает, что фатально потерян.Дважды.Мирон ласковый очень, когда лапает везде и на ухо шепчет всякую отвратительную, слишком милую и слащавую хуету, от которой Ваня в любое другое время уже давно бы блеванул, но сейчас ему вовремя каждый раз затыкают рот, да и в целом вкатывает.Потерялся и деградирует.Ваня, моргни два раза, если тебе нужна помощь. Тот Ваня, что Рудбой, с силой жмурит глаза, а то мало ли кто и чё подумает.Характер сразу прячется, заползает куда-то вглубь, оставляя почти безвольного сейчас перед Мироном хозяина вместе с его ебучими пидорскими желаниями. Пусть сам со всем разбирается разбирается. А Ваня и разберётся, не маленький. И это видно!Ваня паникует, когда Мирон цапает его за резинку трусов. Нетерпеливый какой, а. Быстрый. Смысл вообще раздеваться, если потом опять одеваться. Кто такой, нахуй, этот ваш секс?Если его сейчас сфоткать, у него такие брёвна в глазах будут, что пиздец. Там не только колоться, там заколоть нахер должно. Насмерть.Ваня сглатывает и руки Мирона под его недоумевающим взглядом ловит. Взгляд теплеет быстро, до мозга вроде как доходит, и Ванечка выдыхает еле заметно, тормозя в себе всколыхнувшуюся тягу к насилию.А то Мирон не знает, как с ним сейчас нужно?— трепетно, аккуратно, возможно, дуя, где бобо?— бля, не, это уже перебор?— чтобы капризное внутри на бунт курс не держало.—?Поцелуй,?— Мирон усмешку тёплую давит и целует, послушный какой, а. А Ваня делает то же самое с его языком?— давит его зубами, чтобы не забывался.Дурак дураком, и не отрицает даже. А че он, собственно, может сделать, если его от ощущений колбасит, как одиноко висящие трусы на верёвке, мало того, что мокрые и неприглядные, так там ещё скоро на заднице будет протёртая дыра. А кому нужны трусы с дырой?И пока он философствует, не замечает даже, как собственные трусы отправляются куда-то в сторону. Хоть какая-то от тупых мыслей польза. По члену пробегает холодок?— в комнате в принципе не жарко, и греет его только Мирон?— и с горечью понимает, что сегодня его в тёплой заднице пристроить не получится.Открывающийся тюбик смазки?— однозначно худший звук на планете. Ваня всегда считал его, ну, сексуальным что ли: Мирон в предвкушении губы облизывал и коленки в стороны разводил?— у Вани сразу сердце в пятки падало, а сейчас если что-то и падает, то его член.Ваня хуй ладонью обхватывает и делает пару движений без особых изысков, он даже удовольствия запредельного или просто удовольствия от этого не получает, но телу в общем-то хватает, а то не хочется как-то возмущенно-перепуганное ебло Мирона лицезреть.Когда смазка оказывается на пальцах, Мирон её растирает, греет вроде как между пальцами?— конечно, это в первую очередь нужно сделать, а то ведь у Вани самая горячая жопка на Диком Западе, помрёт от перепада температур.Ему нагло колени в стороны разводят и пальцем лезут, куда не надо?— ну, если в детстве этому родители не научили, то что уж теперь?— Мирон на колечко мышц давит, по кругу подушечкой обводит, распределяя смазку, которой явно не пожалел, Ваня во всех смыслах это жопой чует.И где-то этот ебанат медленнее самой угандошенной на лапы черепахи, а где-то скачет, как горный козёл?— когда в Ваню внезапно проталкивают один палец всего-то на фалангу, он морщится и шипит так, будто его публично на бутылку садят. По ощущениям как-то так оно и есть, или он просто накрутил себя жёстко?— психосоматика вошла в чат, хули.—?Полегче, бля, не в гримерке с фанаткой,?— Ваня его по руке пиздит, но, разумеется, по той, что свободна, он же не идиот, кто бы там что о нём ни думал.—?Так тем более, Вань! Ты в отличие от них это в Твиттере форсить не будешь.В шутки пытается. Ну, какая прелесть, а. Ваня бы оценил, но, понимаете, он немного занят?— у него тут палец в жопе, сегодня никак не получится.—?Конечно, не буду,?— Ваня кивает, стараясь кислую мину разбавить этим кивком, но это вот вообще не то же самое, что кислятину сахаром посыпать, чтоб нормально было?— результата по сути никакого, только лишние движения, за которые задницей приходится расплачиваться. —?У меня, бля, для этого есть Твич. Ты только представь, сколько мне задонатят! На спа для жопы должно хватить.—?Ты это про язык в заднице?Ваня воет. Обречённо. Как безутешная женушка, у которой муженёк?— внезапно! —?имбецил: вроде любовь, а вроде хули с ним теперь делать.А Ваня и не делает. Ваня прячет голову под подушку, как изначально хотел. Так проще, кстати, ему явно нужна пара секунд, чтоб на весь этот цирк настроиться.Мирон помогает. Реально помогает. Наклоняется и губами по лобку водит, хотя для самого в этом кайфа явно никакого — волоски в рот лезут. Ване стыдно даже как-то, он с этим делом запаривается не особо, он же не Мирон. И у него вообще, может быть, психологическая травма после всех глумливых доёбов за КликКлак.А когда Мирон своим неугомонным ртом к члену лезет, Ванечка забывает, как дышать?— он и так-то под подушкой забывает, но тут вообще пиздец. По яйцам водит, втягивает лениво, на какой-то момент даже забывается, что это всего лишь отвлекающий манёвр, и расслабляются от такого только слабаки, но Ваня реально это делает.Ноги шире разводит, не зажимается и даже из своего укрытия выглядывает, чтобы зрелищем насладиться?— между его бёдер лысая макушка Мирона торчит, и в ней лампочка отражается.Старается вот, член в рот берёт, а Ваня жопу свою такому мужику жалеет. Хули будет этой жопе, когда тут такой мужик?— бери и в загс тащи, только перед этим замути в стране революцию. Или получи визу. И хуй знает, чё из этого проще.Он всегда, если честно, думал, что если и давать кому-то в жопу, то вот ему?— Мирону, свет очей, Яновичу?— это ведь не зашквар даже, это любовь. Чё в любви зашкварного, ну, кроме того, что мозги сразу на прощание ручкой машут, и человек ведёт себя как тупой дебил? Да ничего, естественный процесс. Вот и ебля в задницу вполне себе естественный процесс, не зря же боженька засунул туда простату.Подушка откладывается на своё законное место.Мирон головку обхватывает и проталкивает один палец до конца. Сука, вот только о человеке хорошо подумаешь, так он сразу оказывается самым что ни на есть настоящим человеком.Проталкивает и останавливается. Не делает больше ничего, давая Ване привыкнуть. Ну, как не делает, губами по члену примерно до середины скользит, а бедный Ваня дышит от этого через рот, чувствуя, как совершенно разными по мощности волнами накатывают эмоции.Это неприятно, непривычно, но то, что это Мирон, перекрывает первые два пункта. Ваня прикрывает глаза и изо всех сил старается ощутить то, что обычно Мирону так нравится. Ну, не страдает же он так каждый раз в самом деле, цепляя на морду нужные Ване эмоции. Он, конечно, хитрый лис, но не настолько же, Мирону до актёра, как Ване до видеоблогера?— зачатки есть и там, и там, но нет, не-а.Когда аккуратно добавляется второй, выдержка в очередной раз по швам трещит и все попытки проникнуться тоже, но он пытается, серьёзно пытается, блять.Мирон как-то по пьяни спизданул?— они культурно вдвоём у себя на кухне сидели?— что этого банально нужно просто захотеть, сама мысль должна вкатывать, от которой коленки впляс пойдут. И Ване типа вкатывает, он же ведь не просто так предложил и понёсся сломя голову, нет, он представлял, прикидывал, и хуй на эти картинки весьма красноречиво реагировал.Просто одно дело хотеть и представлять, а другое?— не обосраться в реальной жизни. Да и представлял он Мирона, его член, его на себе вместе с чувством, которое нигде больше не получишь, а не пальцы эти, несущие в себе один пиздец. Ваня даже не знает, как его описать, он в слова не особо могёт, наверное как-то типа: ?ебать, у меня есть мужик?.Мирон пальцы ножницами разводит, и Ваня искренне понимает, что это все для его же блага делается, но не может он так больше, серьёзно. Он хочет Мирона. Всего себе уже наконец, а не вот эту бесконечную экзекуцию.—?Да давай уже,?— хрипит и руками простынь комкает. —?Если сдохну, так не велика беда, у тебя, вон, целая скамейка запасных имеется.Ему одним взглядом, отвлекаясь от заглатывания члена, красноречиво расписывают в ответ оду о том, какой же ты мудак, Ванечка. Мудак, кто спорит? Никто. А его личный мудоёб, пока не совсем состоявшийся, всё равно никуда не спешит.Добавляет третий и двигает им медленно, разрывая что-то Ване внутри. Не жопу, нет. Его, сука, терпение.Он ведь всегда таким был?— нетерпеливым! —?ему в тот же момент всё надо, и даже больше: если с Оксимироном работать, то сразу в бэки, а не левым челом на ?БМ?, если ебаться с тем же персонажем, то можно сразу голой жопой на хуй. А чё ему, собственно, он же Иван?— ну, вы понимаете.К пальцам в принципе привыкает,?— приятного в этом мало, на его не совсем скромный взгляд, но выть больше не хочется, он, наверное, расслабляется, что ли. Мирон его своими ласками отвлекает, в голове мыслей слишком много, вот и выходит то, что выходит, а Ваня мужественно перестаёт себя как истеричка вести.Если б на его месте был ненаглядный Мирон, о котором Ваня думать не перестаёт даже тогда, когда этот самый Мирон ему хуй сосёт, он бы тут уже давно скулил от удовольствия: пальцы в заднице, губы на члене, как иначе-то, но Ваня — не Мирон, он лишь через нос шумно дышит, прислушиваясь к себе. И в целом всё так же, просто у него с носом беда.Но начинает в какой-то степени ощущаться то, о чем он во время одиноких посещений душа фантазировал, лениво, а потом уже с огоньком на это передёргивая?— удовольствие. Мирон задевает внутри что-то, и Ваня удивлённо округляет глаза: бля, так вот в чём соль, оказывается. Хотя тут не соль, тут скорее сахар. Сладенькое они пиздец на какое ?потом? оставили, если его зад можно так назвать.Мирон сверху смотрится так, что Ваня губы облизывает, а не помешало бы на самом деле виновнику, у которого там и слюна, и смазка, и улыбка сытая, от которой в глотке пересыхает опять. Он пристраивается, дышит губы в губы и целует, запечатывая шутку, что это всё равно, что самому себе хуй облизать. Не всё равно, так приятнее, да и Ваньку так не согнуть.И руки снова везде, где получается?— повсюду. Мирон по телу шарит, мурчит, снова шарит и снова мурчит, как дорвавшийся до своего котяра. И даже лапками делает ать-ать, отчего дурная вроде как Рудбоевская душонка с ума сходит.И даже член в заднице это не катастрофа, так?— его личный буйный ураган.Мирон внутрь толкается и замирает, Ваня знает, что это даже не до конца, а уже глаза выпучивает и за плечи цепляется, на максимум впиваясь в кожу ногтями, чтобы тоже прочувствовал, чтобы тоже разделил. Мирон на него так смотрит, что Ваня в этой нежности теряется, тычется об него в ответ, как слепой котёнок, но получается хрень какая-то, а у его мужика не хрень, когда он с поцелуями по заросшей морде кружит и всю боль разом сцеловывает. Психосоматика вошла в чат. Дважды. Интересно, как там Мирон?— у него и его эго не зудит нигде, что их по количеству раз за ночь какая-то сомнительная хуйня уделала?Когда до конца, Ваня вскрикивает, Мирон его рот прикрыть не успевает, и он натурально?— а по факту далеко не натурально?— орёт. Блять, от этого даже простата не спасает, от этого ничего, нахуй, не спасёт кроме самого простого?— пнуть, чтоб с кровати улетел некрасиво, неэстетично и больно.—?Тшш,?— да запихать бы ему это самое ?тшш? в причинное место, только этой суке ведь понравится, вот в чём весь пиздос.Ваня старается отвлечься, дышать ровно?— не помогает, а Мирон, его губы и рука на члене?— вполне.Но вместе с болью со временем появляется что-то другое, это еще не удовольствие, но что-то вроде того: Мирон толкается аккуратно, смотрит на него, как на ебучее сокровище, пальцы их переплетает, а Ваня в этот момент отчётливо понимает, что переплетаются между ними далеко не пальцы.