Часть 8 (1/1)

—?Ты мой, блять, понял? Никому не отдам.Моим родился?— моим и сдохнешь.Ноги оторву, если отойдёшь с ?прямо? ?налево?.У тебя хуй лишний или что?Иногда Ванечку Рудбоя тянет на романтику с утра пораньше: на слова всякие ласковые и поцелуи длинные, и при этом обязательно с языком по завету всех классиков. И Ваня сам в шоке от того, какой охуенный из него выходит Шекспир?— лучший драматург двадцать первого века, урвавший приз зрительских симпатий за самое трогательное признание в любви.Ситуация до слёз, нужно срочно притащить платочек.Он на Мирона через зеркало в ванной пялится, и тот Мирон, что пялится в ответ, надменно кривит ебало. От вчерашнего, бедняга, ещё не отошёл. Ваня его понимает. У человека тонкая душевная организация, он даже пилюли свои исправно по расписанию пьёт. Вообще никаких претензий.Можно было бы сказать, что Миро всегда с такой рожей ходит, а когда на людей смотрит, так вообще пиздец?— обосрёшься, если с непривычки, только ведь Ванечка знает, что не всегда и не на всех.На него Окси по-особенному глядит, глаза свои огроменные выпучивает. С теплотой и всей хуйней. От этого взгляда расплавиться можно, растечься ебаной лужицей, и даже стыдно за всю ваниль не будет. У них, сука, любовь. У них тут, сука, отношения, понимаете?Ему, может быть, хочется слов ласковых, прозвищ, ещё больше пасхалок только для двоих, прикосновений, от которых сердечко ёбается в пятки, но рядом с ним лысый стареющий репер, а он сам сверху донизу татухами забит. Хотя когда им это, собственно, мешало?Ваня морду старательно бреет, потому что кое-кому так больше нравится, особенно если носом и языком по скулам и подбородку,?— ой, блять,?— до урчания, рвущегося из глотки. Он так-то самостоятельный монстр, похуист и на мнение людей ссал с высокой колокольни, но его Мирон?— нелюдь в каком-то смысле, так что не считается, ага.С Мироном всё не считается. С ним всё каждый раз как будто впервые. Он нажраться, пресытиться им не может и дуреет, если у него это отбирают. Собственник, чтоб его, блять. И Окси ведь знал, с кем связывается, его такая хуйня иногда даже заводит, ну, если не до дурости, как, например, вчера.Ваня переосмысляет. Надо, наверное, было поехать морду Славке набить, кулаки об него как следует почесать, а не на мужика своего всю эту дурь вываливать. С Окси так нельзя, он хороший, при всех своих зашкварах весьма верный мудак, и Рудбой ему доверяет, правда, а вот его окружению?— нет, не-а, нихуя, блять, ни капли.Но он пытается, правда. Старается в башку свою дурную вбить,?— может, краской в своё время передышал, вот и ёбнулся? —?что мир за пределами их квартирки не такой уж пидорообразный, и не все так же рьяно сосут Оксимирону, как он. Получается слабо. Ведь даже самому Мирону кругом фанаты до мозга костей мерещатся, что уж тут говорить про подозрительного Ваню,? так что здесь без особых шансов, походу.Остаётся надеяться и верить, сдерживая желание никогда не выпускать своего мужика на белый свет. Как же хорошо было, когда он просто сидел на балконе. Святые, однако, времена.А теперь приходится возвращаться и возвращаться к их новым тупоголовым баранам. С паршивой овцы хоть шерсти клок, но тут ведь и это не светит.И у них тут аккуратные переглядки через зеркало, чтобы узнать: ?Ну чё, как там обстановка? В сердечке до сих пор теракт, и разорвёт, если подойти ближе??. Окси хитрожопый ведь, он пока за все попорченные нервишки не стрясёт?— не успокоится. Свёл, бля, Бог с евреем за все сопутствующие ему в жизни грехи. Мирон ведь его личный ?Адам? и вдобавок ?а, дам?. Ваня как-то привык с этим справляться.Мирон сейчас жопу от стиралки отрывает, к Ване подкрадывается, как ебучий котяра в намерении мышку завалить,?— только эта мышка сама кого хочешь завалит,?— и взглядом через зеркало режет похлеще бритвы в руках, потому что Ванька ей вообще-то пользоваться умеет, чай, давно не пятнадцать лет.Рудбой на это глаза в раздражении прикрывает. Миро?— мастер театральных пауз, где он один?— актёр, а все остальные так?— придурь, декорации. Только Ванечка на эту херь давно не ведётся, он её порой режиссирует.—?Если меня кто-то и уведёт, то потом вернёт с доплатой, не парься, —?наклоняется, в самое ухо ведь шепчет, пока пахом к заднице жмётся, скотина такая, и ведь не упирается ему нигде, посмотрите-ка, не жмёт. Ну, это пока что.Дуется, как обиженка губы гнёт, но как прижаться надо?— так пожалуйста. И злость сразу проходит, и гордость куда-то прячется. Правильно люди говорят, что человек телом прощает, а не словами. Сказать всё, что угодно, можно, а вот подпустить к себе, когда всерьёз из-за этого мудака от ярости колотит, не выйдет.Но действительно. Кто ж Мирона кроме Вани вытерпит? Все заёбы, чсв, временами задранное к небесам, биполярку и просто сложный характер, от которого на люстре вздёрнуться хочется и раскачиваться от души, как труселя, заброшенные на неё во время бурной ночки.Это у Рудбоя к этому всему уже, кажется, иммунитет, а любой нормальный человек в первую же неделю ёбнется. Мирон, как картина в галерее: на него лучше смотреть издалека, а Ваня при этом?— кто-то вроде эксперта в такой хуйне. Ему и посмотреть вблизи, и потрогать надо, чтобы точно сказать, что жидок у него в лапах вечный, ещё долго на него можно будет смотреть, слюни пускать и обмазываться с ног до головы при желании. А желающие явно найдутся. Ваня вон первый в очередь впишется, а кто первый встал?— того и тапки. Кто они такие, чтоб против мудростей переть?—?И денег в придачу подзаработаешь.Умник, бля, еврейский.Заботливый какой. Просто золото, а не мужик. Клонировать его, что ли, чтоб всем нуждающимся раздать?Нет уж, увольте. Рудбоя тогда нахуй к чертям разорвёт от всего и от ничего разом.—?Я лучше твоей карточкой расплачусь, спасибо.А утро-то прям задалось.//Ваня стучит ногой по полу, отбивая простецкий биток. Ему скучно. Откровенно скучно. Даже телефон уже окончательно подзаебал и сейчас валяется где-то на зарядке.Рудбою и самому не помешает отправиться на подзарядку: энергия тупо на нуле, а внутри что-то настойчиво и противно пищит: ?Спасите, помогите, я ща помру?. Похуй. Когда ему было не похуй? Ваня энергетик при лучшем раскладе в рот вливает, и это: слава богу! —?ага,?— выжившим слава.Только не тот, что Слава с большой буквы, и то чисто по факту того, что в русском языке так писать правильно. Этот Слава ходит, дышит и одним фактом своего существования оскверняет Ване жизнь. Тут не портит, не,?— не, не, не,?— слишком много чести, именно оскверняет. Это как забор обоссать. На большее талантов этого долбоёба всё равно не хватит.Если жизнь?— это Мирон, то Слава на нём?— вишенка с явной гнильцой, как на тортике, но всё равно ведь красуется, хули. Яркий ведь, но один хер ебанат. Только Миро фишку не сечёт нихуя, всё добрым благодетелем притворяется.Ой, Слава то, Слава сё, Слава там, Слава сям. Ваня накушался в своё время. Хватит с него. Не лезет больше. Отрыгается. Будто опилок с примесью дерма пожрал: и то, и другое из Гнойного и лезет: из башки и изо рта. Вот так охуенный сюрприз. Прям как детская неожиданность: все ждали, но глазками на случившееся всё равно в недоумении хлопают,?— да как же так, Господи! —?никогда такого не было, и вот опять.Миро его удивляет, поражает и до трясучки доводит в одно и то же, сука, время: ну вот как можно быть таким умным и таким тупым одновременно? Вот поэтому Ваня ему и нужен: направлять, тыкать, за уши вытаскивать, если, блять, потребуется.Окси ж любит: ну, в смысле, граблями получать в ебало и каждый раз удивляться, как дитё, а хули это нос меньше от этого не становится?Добренький. Из него человеколюбие так и прёт. Гуманитарий обоссаный. Гуманист из говна и палок, блять. Любитель серёжек из лапши: стильно, модно, молодёжно, и не понять, если не дед, и всё такое прочее. Чемпион вторых шансов. Лучший игрок в антиутопию?— и здесь это явно его любимое.Ванечку от этой хуйни тошнит. Прямо воротит,?тут ни два пальца в рот, ни член в глотку рядом не встанут. Ни с чем не сравнимые ощущения. Если только с водкой на голодный желудок, да и то уж больно сомнительная хуйня по итогу.Так. Невозможно. Жить.Ну не живут так люди. Они существуют. Выживают, если хотите. Курят, пьют, стримят там что-нибудь, барменом от скуки подрабатывают, залипая, как люди нажираются в слюни, а сами в каждый из этих моментов думают: ?Ебать, у меня мужик?— долбоёб?.Удивительная хуета такая. Хоть и распространённая. Куда ни глянь — везде ведь, сплошь и рядом буквально. Никому не живётся спокойно. Драму и экшен подавай.О чём же тогда эта страдалица тречки свои замудрённые писать будет, отбери тяжелый ебантяйский жизненный путь? Про ?тёлок, снеки, алкоголь?? Фу, бля. Откуда Ваня вообще это знает?Мирону голову пролечить не помешает. Тщательнее. Тянет его. На всякое. На то, на что нормальных людей априори тянуть не должно. А Ваня тут. Всегда тут. Рядышком. За поводок крепко удерживает: влево и вправо не даёт. Затягивает. И дрочит ему под настроение. Окси же такое нравится. До луны и обратно,?— фигурально выражаясь,?— когда хуй у него встаёт. Ну как не похвалить масштабы природного везения главного репера страны?Ваня?— якорь, учитель, вдалбливающий в непутёвую лысую голову такую простую, казалось бы, хуйню, как взять и нахуй пойти, если что-то не нравится. Не Мирону, конечно, не, протеже его в физическом плане не ёбаным. В то, что не ёбаным, искренне хочется верить.Обучение ползёт как черепаха. Остаётся только тапком подпинывать и недовольно качать головой.А Слава… Слава всё доброе и вечное в грязь втаптывает своим до пизды мразотным поведением,?— Ване ли в подробностях не знать,?— топ-топ-топ ножкой в землю, прямо как сам Рудбой сейчас по полу от нервов и раздражения.Ваня на диване удобнее устраивается, пока Мирон бросает на него косые взгляды, потому что Рудбой?— битмейкер-недоучка его бесит. Глаза вылупляет, но молчит. Прекрасно же, ну.Ещё бы он что-то сказал. Ага. Ваня бы ему эти самые слова в одно место засунул, три раза провернул и даже не поморщился. Да и зачем? Миро такое любит?— это его стезя, призвание и состояние по жизни, кто бы там что ни говорил.Вот кто-то держит говно в себе, а кто-то?— человек нормальный и совсем не фанат запоров как таковых?— это ведь совсем не то, что доктор прописал,?— надо высказываться и недовольство своё выказывать, чтоб жизнь мёдом людям не казалась.Ваня всё ещё бесится. В крови бурлит остаточное раздражение, и он даже не пытается засунуть его куда подальше, наоборот, очевидным недовольством в морду бьёт: даже на студию с ним припёрся, глаза мозолит, контролирует, чтобы делом занимался, а не хуйнёй страдал всякой.Люди его треки и альбом вообще-то годами ждут, пока Ваня Рудбой дожидается доставки бургеров и момента, когда можно будет своего мужика забрать домой?— слава богу, на это столько времени не потребуется. Они ж не в Москве, тут не такие адские пробки.Ваня без Мирона не может. Или не хочет. Мирон как кофе три в одном?— друг, любовник и ёбаный смысл жизни. Пакетик, правда, староват, потрёпанный совсем, но Рудбой же фотограф, хули, сгладит фильтрами хоть бы что, выйдет самая настоящая конфетка.Да и в отношении Мирона он не такой привередливый, как в отношении всего остального: живой, здоровый, и ладно, окей. Ване в принципе сойдет. Под пивко и сигареты потянет, а под водочку он вообще будет готов замутить эротический фотосет и вздрочнуть на представившуюся картинку.Ваня даже бороду эту ублюдскую ему прощает: у самого ведь рыльце обычно в пушку, хули тут предъявишь.Мирон располагается на соседнем диванчике, ручку грызёт, когда о чем-то думает, чёркает и с умным видом приписывает, будто важную и сложную задачку решает, а не пытается забаттлить очередного приёбнутого долбоёба с пустотами вместо мозгов. Но кто знает, вдруг для Окси это уже реально сложно?Он вон запаривается, старается, а не просто ебашит от души, как по молодости было. А оно и понятно, такой груз ответственности на плечах, уровень нужно держать, перепрыгивать свои же прошлые достижения, или как там Мирон говорил?Боже, Ваня настолько хороший бойфренд, что приблизительно помнит даже такую хуйню. Не, ну должен же кто-то его потом локтем в бок пихать и у виска крутить, когда Окси в очередной раз захочет переобуться?— этакая у Ванечки забота о ближнем.Становится интересно. Хочется нос свой любопытный в бумажку засунуть, отмахиваясь при этом от того, что вообще-то нельзя. Знает ведь, что его личный император будет фырчать и морду недовольно гнуть, на столь варварское вторжение. Но хули ему? Рудбой давным давно эту территорию оккупировал, имеет право на своеобразную дань: кто-то, если копнуть в историю, берёт её красивыми девами, а этому полудурку панчи от Оксимирона подавай?— точно совсем уже ёбнулся.Ваня плюёт на приросший к нему с корнями образ обиженки и устраивает свою вот вообще не тощую задницу рядом на диванчике так, что Окси приходится сдвинуться к краю, недовольно бурча под нос стандартное ?хули надо, а?. Комфорт эта имперская задница любит чуть ли не больше, чем показушно в треках страдать, диссонанс нихуя и не улавливая.Как раз сейчас и вдохновится. Всё для Мирона, всё для его победы.Рудбой сначала почти вежливо рожу в бумажку суёт, наваливаясь на плечо, каракули разобрать пытается и поэтому ебало корчит — получается у него хуёвенько. Он как-то к печатным буквам привык, а это всё?— увольте. Почерк Мирона аж орёт о том, что в постели он явно?то ещё огнище. Вот и не остаётся ничего, кроме как безапелляционно сцапать листок в свои загребущие лапы.—?Ты охуел?Как предсказуемо, а.—?Ты до сих пор сомневаешься?Мирон голову на спинку дивана укладывает и прикрывает глаза. Человек явно не в настроении устраивать диванное побоище из-за бумажки. Пыхтит только недовольно, выражая своё ?фи?. Ване такой расклад только на руку.Он глазами с строчки на строчку перепрыгивает: так читать теперь удобнее, хотя тут смотря с какой стороны смотреть: Мирона лучше читать с гуглом под рукой, а телефон остаётся лежать где-то там, на зарядке, так что видимо не судьба ему прямо сейчас понять всё до мельчайших подробностей. Но Ваня особо и не пытается. Бегло глазами проходится сверху донизу, чувствуя на себе любопытный взгляд из-под опущенных ресниц.Миро явно ждёт, что его творение сейчас из пулемёта расстреливать будут. И он, в общем-то, прав. Только тут лучше сразу швырять осиновые колья, может, хоть это уничтожит его пуленепробиваемый репчик?Ваня откладывает листок подальше, разворачивается к Мирону всем корпусом, с ощутимым удовольствием выдерживая абсурдную паузу. Понахватался, бля.—?Да что опять не так? —?На Ваню смотрят пытливо. Он на пытках никогда не был, даже в БДСМ, прости господи, не участвовал, но почему-то кажется, что пытают как-то так. Ну, если говорить про взгляд.—?Да всё не так, —?он выдыхает, башку свою задумчиво чешет, думая, чё ещё сказать, дабы добавить конкретики, —?Ты как будто не текст на баттл написал, а на туалетной бумаге расписался, вот настолько тебе насрать.—?А ты сам вообще с баттла слился, —?Мирон говорит это и губы писей складывает, сам ведь понимает, поди, что предъява уровня тех, что он уже на туалетной бумажке понацарапал.Но, может, против Вити Классика сойдёт?—?Мы чё, в детском саду, бля, чтобы стрелки переводить? Ну, уж извини, что в жопу не целую, —?Ваня в раздражении переносицу трёт. Вот умеет же, а. Давно ведь понятно, почему с этого дебика все так заводятся, и Ванечка из тех, кто продолжает реагировать из раза в раз. Вообще ничего удивительного.—?Так-то целуешь.—?Ой, да иди нахуй.Лучше б в текстах своих так про постельные темы пиздел, клоун ебаный.Ваня на спинку дивана наваливается, в точности копируя позу своего благоверного, голову из стороны в сторону поворачивает, чтобы мышцы размять. Да и вообще, просто по ощущениям приятно.Он молчит и даже не пытается устоявшуюся тишину нарушить. Мирон тоже говорить не спешит, хотя его ведь очередь и его любимое занятие, так что почему бы и нет? Но Окси валяется рядом с ним и рот открывать не спешит. На минуту тишины хватит точно.И в голове только одна мысль крутится: ?А где бургеры??, эту доставку, видимо, только за смертью посылать, чтоб жизнь дольше длилась.Жрать хочется. Очень. Но это ещё полбеды. Смешно, но молчание в итоге длится недолго. Как и предполагалось, что уж теперь.—?Хули ты вообще приёбываешься второй день подряд? —?по тону чувствуется,?— боже, блять, он уже различает его тон,?— что Окси действительно интересно. Мирон не просто разговор начинает, а то, что волнует, спрашивает.А хули Ванечка бесится?А хули Ванечка житья не даёт?А хули Ванечка такой Ванечка?Хотел бы он знать. И явно в ближайшее время не перехочет.—?Потому что мне не поебать, Миро, —?слова на удивление с языка слетают легко. Безо всяких зажимок, просто раз?— и всё, как будто так и должно быть: на тебе, Мирон, держи все откровения, не подавись только и тщательно пережёвывай. Охуеть, не выхуеть, блять. —?Вообще ни на что из того, что с тобой связано… —?Ваня паузу делает, прокашливается, чувствуя себя телкой из мыльной оперы, только в ней с участием Мирона мыло может быть только на шее, там же, где, собственно, и верёвка, —?Ты сам иногда забиваешь, а я так не могу, меня в самый эпицентр тянет.И это чистейшая правда.Мирону на многое может быть похуй, он в отношении себя довольно толстую шкурку отрастил за столько лет в реп-игре, а вот Ване нет, Ване не похуй.Рудбой одинаково остро реагирует как на то, что на его Окси зыркнуть кто-то посмел не так, как стоило бы, выказывая уважение к ветерану реп-войск, так и на реальные претензии.И это ещё нормально, это ещё куда ни шло: кто ж будет сидеть на жопе ровно, когда любимого человека обливают говном? Ладно.Ладно.Но ведь Рудбой абсолютно во всё так лезет, абсолютно во все сферы засовывает свой красивый и очень любопытный нос, не понимая, как Мирон до сих пор всё это терпит. Улыбается даже, что любит, говорит. Ваня в такие моменты абьюз свой лёгкий подальше на полочку пихает и едва сдерживается, чтоб от удовольствия не замурчать. Котяра, он и есть котяра.—?Я знаю, Вань, —?Мирон голову к нему поворачивает прямо так?— лежа на спинке дивана, чтобы в глаза посмотреть, чтобы искреннее вышло, —?И я ценю, и люблю тебя, блять, не меньше. Только тебе мало. У меня такое чувство, что ты скоро выдашь что-то вроде того, что я люблю тебя неправильно. Так же, как и всё остальное, блять, делаю.—?Я…Становится стыдно. Мандеть Ваня любит. У него лесенка интересов в жизни примерно такая: Мирон, оладушки, мандеть. Но оладушки есть не всегда, так что ?Мирон? и ?мандеть? напрямую пересекаются.—?Мирон меня любит вот так, а я хочу, чтобы вот так. Не правда что ли? —?Окси голос делает до пизды писклявым, крипово пародируя Ванины попытки в претензии.Ваня бы поржал, но в нынешней ситуации что-то как-то совсем не до смеха.—?Да хоть как-нибудь уже люби, мне, блять, хватит.