Глава 9. Тлен (1/1)

?A vision of morbidityOf ragged silent shadowsDressed in black diseaseThey're closing up on me?Meshuggah ?Sublevels?Боль была столь сильной, что даже краткое минутное забвение казалось желанной роскошью. Однако я понимала: раз я ещё жива?— значит, им что-то от меня нужно. В таком случае оставался шанс рано или поздно обратить ситуацию в свою пользу; не время было терять сознание.Они связали мне руки за спиной, и под предводительством Риты окольными путями двинулись вверх по кварталу. Я не спускала с неё глаз, но вместо неприязни чувствовала лишь горькую жалость. Моя свобода?— лишь вопрос времени, а вот она как была дурой?— так дурой и останется. Я даже невольно улыбнулась, представив, с каким остервенением она теперь бросится на Яна… и мои мысли полностью переключились на него.Мне хотелось верить, что у него хватит здравого смысла оставаться в Доме Светлячка до моего возвращения.?Ха,?— одёрнула я себя,?— Ян и здравый смысл. Смешная шутка.?Внезапно в витавший в воздухе землисто-грибной дух вмешался знакомый аромат йода и соли; точно так же пахли водоросли в купальне. Я подняла глаза. В далёком облаке серебристого света, разлитого позади чёрных силуэтов зданий, возвышалась огромная белоснежная конструкция из струн и арок. Вскоре мы добрались до конца квартала, и когда жилая зона осталась позади, колоссальный скелетообразный силуэт висячего моста предстал перед нами во всей красе.Даже в таком отчаянном положении я не могла перестать думать о красоте Города и о величии создавшей его человеческой мысли. Нулевой Ярус был живым свидетельством зарождения этого урбанистического чуда, фундаментом не только архитектурным, но и историческим?— бытийным, если угодно. Плутоний первой бомбы Великой войны ещё покоился глубоко в земле, когда наши далёкие предки проложили эти улицы, возвели эти строения, своим упорством и трудолюбием отвоевав у непокорной природы место для прекраснейшего поселения на планете и заявив всему миру: здесь будет воздвигнута ключевая цитадель человеческой цивилизации. Об этом свидетельствовало всё, что я видела здесь до сих пор?— и церковь, и прекрасно сохранившиеся каменные дома?— и вот теперь этот мост, сияющей стрелой уходящий во мрак.—?Шевели ногами! —?рявкнул один из глистов. Речные водоросли светились ослепительно ярко, и я наконец-то рассмотрела похитителей. Стало ясно, почему в полумраке они показались мне столь уродливыми. Лица каждого сплошь покрывала белая краска, а вокруг глаз и рта были намалёваны чёрные размашистые узоры. Отдалённо они напоминали татуировку Яна?— но в разы больше и отвратительней. Настоящие черты лица растворялись под этими демоническими масками.Уже на самом берегу нас встретил патруль. Трое глистов, с такими же разукрашенными лицами, с мрачным видом сжимали утыканные ржавыми гвоздями увесистые дубины.—?Эй! —?гаркнул один из них,?— Что там у вас?—?Сучка для Аббатисы!Вот так я и узнала цель своего пребывания. Что ж,?— подумалось мне,?— Кем бы ни была эта Аббатиса, ей придётся умерить свои притязания. Никакой сучкой я не была, и становиться не собиралась.Серебристая гладь реки степенно перекатывалась, устремляясь в неведомую даль. Противоположный берег терялся в темноте; лишь изредка его озаряли дрожащие красноватые отсветы. Вход на мост преграждала баррикада, сплетённая из железного лома и колючей проволоки. Перебраться на другую сторону можно было лишь по узкому стальному настилу, минуя вооружённых охранников.Если бы я могла дотянуться до Риты и вырвать у неё из руки свой пистолет… скорее всего, чья-нибудь дубина тут же снесла бы мне полголовы.—?Ну всё,?— сказала девушка,?— Я свой уговор выполнила. Теперь как обещали…—?Гыгыгыгы,?— наперебой загоготали глисты,?— Ты сиськи ещё покажи до кучи, тогда дадим!Она скрипнула зубами и потянулась к краю одежды. Я опустила глаза?— не хотелось, чтобы эта постыдная сцена отпечаталась в памяти. Затем один из глистов швырнул на землю что-то маленькое и красное. Рита кинулась в грязь, тут же подхватила брошенное и жадно сожрала, перепачкавшись в оранжевом соке.—?А потом ты этим самым ртом будешь лезть к Яну целоваться? —?не удержалась я,?— Какая мерзость!—?На колени её! —?взвизгнула она.Меня пнули под коленную чашечку, и я плюхнулась прямо на свежие ссадины?— но при этом увернулась от нацеленного в лицо сапога. Глисты заржали снова.—?Вали отсюда, корявая! —?крикнули они, и Рита, к какому-то садистскому моему удовольствию, горько разрыдалась.Они перетащили меня через баррикаду. По дороге через мост я попыталась проследить взглядом за рекой: откуда она течёт, куда направляется? Может быть, удастся разглядеть своды Саркофага? Но меня ждало разочарование?— где-то через километр светящиеся водоросли резко редели, а затем исчезали совсем.,В конце мы перебрались через вторую баррикаду. Так я ступила на территорию Ордена Священного Глиста.Над всем берегом висел тяжёлый гнилостный запах. Меня провели через пустырь, заваленный кучами разлагающихся органических отходов; содержимое желудка тут же радостно ринулось наверх, и удержать его внутри стоило невероятных усилий. Над помойкой стоял тяжёлый сонный гул тысяч пар жужжащих мушиных крыльев.То тут, то там в грудах мусора копошилось что-то крупное. Один раз на дорогу прямо перед нами выбежала жирная крыса, подняла морду с серыми слепыми глазами и ощерилась, показав почерневшие зубы.Повсюду горели костры, за которыми никто не смотрел. Судя по запаху, жглись в них те же отходы, только высохшие. Я чувствовала, как вонь въедается в кожу и волосы; от этого хотелось плакать. С каждым шагом отвращение вырастало в геометрической прогрессии, всё меньше оставляя места и без того бледному страху. Идти становилось всё труднее и труднее?— ботинки вступили в неравный бой с сосущей липкой грязью; при подъёме в гору он стал особенно ожесточённым. Глисты с трудом затолкали меня на крутую насыпь, и я наконец-то увидела их поселение?— впервые в жизни пожалев, что ношу свои родные биологические глаза безо всяких функций видеозаписи.Передо мной?— далеко, насколько хватало взгляда?— простиралось огромное болото. Облака сероводородных испарений, окрашенные светом многочисленных костров, смешивались с дымом, поднимались ввысь и собирались в багровый туман. Ряды скособоченных, непонятно из чего выстроенных хижин с трудом балансировали наржавых сваях. Повсюду?— на возвышенностях, на проложенных через топь настилах, на крышах некоторых домов?— кишели люди с чёрно-белыми лицами. Мужчины, женщины… даже дети. Вдоль подножья насыпи пробежали три тощих мальчика, за которыми гналась девочка с палкой и орала:—?Я приговариваю вас сдохнуть через отрубание жопы!!!На всём пути местные не обращали на нас никакого внимания. Казалось, внешний мир им не интересен в принципе. Они сидели неподвижно с отсутствующим видом, или безразлично проходили мимо, или валялись в болотной жиже, катаясь из стороны в сторону. Только один глист удостоил нас вниманием?— он поднял голову из лужи и произнёс вслед что-то вроде:—?Апфуэпфуэпфуэ! ?Они выглядят как люди,?— подумала я в тот момент,?— разговаривают как люди, обустраивают жилища как могут, растят детей… но если будет необходимость и возможность?— я убью каждого из них не раздумывая, как убила бы человекоподобную тварь?.Почему??Человек в состоянии извратить себя намного тяжелее и ужаснее, чем радиация или инфекция. Это хуже мутации, это бессовестно и преступно, потому как всегда происходит по собственной воле?.Но разве у этих людей есть выбор??Выбор есть всегда?.Я на секунду остановилась, ошеломлённая глубиной собственного отвращения?— и получила очередной тычок в спину.—?Да хорош уже! И вообще, развяжите меня, сама пойду. Куда мне тут бежать?!—?А мы почти на месте,?— ответили мне.Впереди в вонючем мареве угадывался фигурный силуэт высокого здания, узкого внизу и расширяющегося кверху. В какой-то момент я даже была готова поклясться, что из болота торчит гигантская каменная рука, что-то отчаянно сжимающая… но внезапное облако дыма налетело с таким остервенением, что из глаз брызнули слёзы. Я крепко зажмурилась, а глисты до синяков крепко вцепились мне в плечи и потащили вперёд с удвоенным рвением. На несколько секунд я всё же изловчилась бросить ещё один взгляд на резиденцию своей предполагаемой хозяйки?— и хотя мы подобрались уже настолько близко, что перед глазами встала только гладкая полукруглая стена, было несложно догадаться?— в свои лучшие годы это строение служило маяком. Должно быть, линия океана в древности проходила совсем близко. Мы зашли внутрь, и как сильно меня ни тошнило бы раньше?— теперь это чувство стало нестерпимым. Прямо из центра башни к далёкому её верху поднимался ветхий ржавый штопор винтовой лестницы. Само по себе это меня не пугало. Однако через каждые шесть метров к стенам маяка крепились решётчатые железные платформы на массивных, толщиной с человека, цепях. Платформы соединялись с винтовой лестницей шаткими подвесными мостами безо всяких перил; повсюду расхаживали глисты?— и под их шагами конструкция хаотично раскачивалась из стороны в сторону.И тогда я поняла: пусть пытают, пусть утопят в болоте или бросят на съедение крысам?— но никому и никогда не заставить меня подняться на этот тошнодром.—?Эй! Доложите Аббатисе, мы сучку притащили!Обитатели башни тут же передали клич друг другу по цепочке снизу вверх, и я каждый раз внимательно вслушивалась в раскаты эха, пытаясь определить, на какой высоте находится последний этаж. Но перекличка вскоре слилась в единую какофонию?— а затем внезапно затихла.Тишину нарушил один-единственный звук?— медленные тяжёлые шаги по металлическим ступеням. Центральная лестница содрогнулась; вибрации растекались по всему первому этажу; все до единого глисты побросали свои занятия и попадали на колени. Я осталась было стоять?— но, едва увидев предводительницу Ордена Священного Глиста, невольно склонилась следом. Передо мной предстала статная двухметровая великанша с длинными, ослепительно-белыми волосами. Её могучие плечи казались шире, чем у любого мужчины; монструозные бёдра едва ли не разрывали струящуюся чёрную юбку?— такими впору было бы крошить черепа врагов. Огромные груди?— каждая с мою голову размером?— были закованы в начищенный до зеркального блеска металлический корсет, усеянный россыпью острых шипов. Лицо её резко контрастировало с фигурой?— строгое и идеально очерченное, тщательно выбеленное, лишь с несколькими чёрными штрихами вокруг полуприкрытых ярко-лазурных глаз и пухлых миниатюрных губ, оно словно принадлежало коллекционной фарфоровой кукле из элитной лимитированной серии.Она двигалась плавно и грозно, словно гигантская волна в штормовом океане?— и, склонившись надо мной, одарила холодным мраморным прикосновением.—?Ну что, красавица,?— проговорила она, и голос её был подобен дрожи земли при девятибалльных толчках,?— Будешь моей?Клянусь?— всю свою жизнь я придерживалась традиционной ориентации. Даже в самые дикие свои годы, во время самых безбашенных отрывов, у меня и мысли не возникало поцеловать какую-нибудь девицу на танцполе или даже просто хлопнуть по заднице поддатую подругу. Но сейчас, под ледяным авторитарным взглядом этой титаниды, я поняла, что готова стать и сучкой, и всем, чем она прикажет.И именно поэтому я собрала в один кулак всю свою храбрость, в другой?— всё отчаяние, и довольно грубо пожелала Аббатисе далёкого-предалёкого пути.Что-то в её голосе подсказывало, что она меня не тронет. И действительно, услышав столь радикальный ответ, великанша расхохоталась.—?О, да! Я так устала от покорных сучек, готовых вылизывать мне сапоги по первому приказу! Эй, вы! —?обратилась она к моим похитителям,?— Отведите её в яму, пусть подумает над своим поведением. И только попробуйте тронуть её хоть пальцем!Она вновь придавила меня взглядом. Я отвела было глаза, но затем собралась с духом и посмотрела на неё в упор с вызовом и злостью.—?Ты передумаешь,?— проговорила она,?— И очень скоро.***Так я оказалась в подземной тюрьме, вырытой в глинистой возвышенности у дальнего края поселения. Единственным источником света здесь служил чахлый кадящий факел на стене рядом с постом охраны. Высвободив руки и получив финальный пинок, я ползком добралась до липкой сырой стены и уселась в углу, дрожа в унисон вместе с полосатой тенью решётки. Остальная часть камеры скрывалась в темноте?— и чей-то шорох и дыхание явно говорили о том, что я здесь не одна. Человеку, привыкшему к цивилизованной жизни, законодательству и государственной гиперопеке, порой нелегко принять правила жизни диких земель. Несколько раз я повторила себе, что помощи ждать неоткуда, и что за мной никто не придёт. Что в терпении и ожидании нет смысла, и что я запросто могу остаться в этой яме до конца своих дней?— которые, вероятно, настанут раньше, чем в до невозможного далёком теперь Стокгольме выпадет первый снег. Моя привычка рассчитывать только на себя теперь должна была выйти на новый уровень?— только так я смогла бы выжить. Короткий отдых был бы в тот момент очень кстати; я пошарила руками по земляному полу, выбрала относительно ровное и сухое место, и легла на спину. Сон пришёл на удивление быстро.***Конец войне. Конец предательскому замыслу и разрушительному террору. Отряд ?Прокси? вторгся в логово несчастного фанатика и положил конец так и не начавшемуся миру Детей Человеческих?— слишком далеко зашедшей фантазии бывшего старшего разработчика ИИ Джеймса Вишера, именовавшего себя за последние годы не иначе как Еретиком. Трое бойцов со своим бессменным командиром, боевым киборгом Мэттью Льюисом, прошли долгий путь, устланный гильзами патронов и залитый голубым электролитом. Измождённые многодневными боями на улицах города и под ними, покрытые копотью взрывов, ранами и ожогами, они прорвались вперёд и приняли последний бой.Финишная прямая?— спуск к бункеру Вишера?— оказалась тяжёлой, но быстрой. Во многом отряд был обязан своими успехами хакерским навыкам юной Марии Льюис, незримо оберегавшей их подобно ангелу-хранителю, сметавшей преграды на их дороге. Счастливый отец юного дарования буквально светился от гордости. К этим глухим бронированным дверям его привело вовсе не чувство долга: прежде всего он сражался из любви к дочери, стремясь сохранить этот мир для неё, защитить её жизнь и будущее.Оставался последний шаг.—?Мари! —?позвал он.—?Сейчас,?— раздался по комлинку родной голос,?— Я в процессе. Ждите. Как там Рой?Мэттью вызвал на роговицу глаз показания телеметрии отряда. Пульс Роя Дрилла колебался между 60 и 65, артериальное давление не превышало 70 на 50. Неплохие показатели при столь тяжёлом ранении.—?Я остановил кровотечение,?— прозвучал голос Гаала Винсента,?— Он в сознании, должен продержаться.Оба бойца остались уровнем выше: чуть ранее, убедившись по показаниям встроенного радара, что противников больше не наблюдается, Мэттью велел Гаалу позаботиться о раненом. Сам он отправился вниз на пару с Накигахарой Мио.—?Сделай всё, что в твоих силах,?— велел киборг,?— Мы заберём вас на обратном пути. Много времени это не займёт.—?Готово,?— внезапно сказала Мария,?— Поднимаю лифт. Сейчас приедет.Во время скоростного спуска Мио-сан немного побледнела и принялась массировать ушные раковины. Мэттью же, благодаря вестибулярным стабилизаторам, не почувствовал ничего.—?Итак, война почти окончена,?— заговорил он, чтобы отвлечь коллегу от неприятных ощущений.—?Она закончится, когда голова Вишера разлетится на куски,?— возразила снайперша.—?Простите, но не совсем,?— проговорила Мария с нарастающими статическими помехами,?— Здесь генерал Уэйд, переключаю на него.—?Отряд ?Прокси?, как слышите? Приём! —?раздался сухой наждачный голос главы сил городской обороны.—?Слышу вас, сэр,?— ответил Мэттью.—?Городским советом было принято окончательное решение: суперкомпьютер уничтожить физически, без возможности восстановления. Джеймса Вишера доставить к нам живым.—?Машину уничтожить, Еретика доставить сюда. Вас понял.Мио-сан лишь закатила глаза, но не решилась оспаривать приказ.Лифт замедлился и, наконец, мягко приземлился. Створки дверей разъехались в стороны. Киборг и его подчинённая вскинули оружие и прошли через короткий коридор к ещё одной двери. Вишер?— и созданный им сервер коллективного разума ИИ?— должен был находиться прямо за ней. Каждый клочок синтетического тела Мэттью ощущал едва заметную вибрацию?— слабую тень сигнала, который Еретик посылал своим последователям, ныне превращённым в бесформенные биомеханические останки.—?Системы защиты отключены,?— сообщила Мария,?— Как будто он сам хочет, чтобы вы вошли. Будьте осторожны.Внутри их встретили бесчисленные ряды стоек с системными блоками и монотонный гул вентиляторов. Целые созвездия индикаторов ритмично мерцали голубыми и зелёными огоньками. Иногда зажигались и оранжевые?— но тут же гасли. Где-то впереди за этим сияющим лабиринтом находился источник яркого голубого света. Бойцы ?Прокси? двинулись вперёд, следуя за толстыми пучками проводов, перераставшими в толстые гофрированные кабеля?— пока не предстали перед центральным ядром.Из груди Мио-сан вырвался сдавленный крик; она поспешила зажать рот ладонью, но оказалась не в силах оторвать полный ужаса взгляд. На глазах у женщины навернулись слёзы.Мэттью запустил трансляцию прямо с поверхности сетчатки.—?Штаб, вы видите?—?Да,?— выдохнул Уэйд,?— Подойди ближе, дай детальный обзор. Приказ отменяется, до дальнейших распоряжений ничего не предпринимать.Киборг тщательно осмотрел всю установку: глубокий прозрачный резервуар со светящимся электролитом, в нём?— гигантских размеров плата и человек, частично вшитый в неё проводами, частично?— в районе синтетических частей тела?— вплавленный. Он был жив: сигнал Мэттью плохо проходил через толщу жидкости, но в конце концов киборг получил данные стабильных жизненных показателей. Он также запросил помощь полицейской нейросети, и та, несмотря на чёрную дыхательную маску, опознала человека как Джеймса ?Еретика? Вишера собственной персоной.—?Так вот как он управлял синтетиками,?— прошептала Мио-сан.—?Да,?— ответил Мэттью,?— Даже с таким нейроконтуром как у него, вычислительных способностей органического мозга для этого было бы недостаточно. Но и полностью доверить свою армию компьютеру он тоже не пожелал.Голову Еретика венчал огромный передатчик мозговых волн?— вроде тех, что использовались для общения со впавшими в кому пациентами?— но с десятками игл вместо привычных пяти. Они располагались полукругом, напоминая какой-то жуткий гротеск на ангельский нимб. Внезапно Еретик поднял веки, обнажив свернувшиеся от электролита молочно-белые глазные яблоки?— и Мио-сан вскрикнула снова.—?А, доблестный отряд ?Прокси?,?— раздался искажённый голос из невидимого динамика,?— Точнее, лучшая его половина. Я уж понял, что победа за вами, и что время моё на исходе. Давно вас жду.—?Всё кончено,?— подтвердил Мэттью,?— Но я не могу понять?— зачем ты всё это устроил? Ради чего? Полгорода в руинах, сотни убитых, тысячи раненых. Мы думали, что ты просто псих. Мизантроп, спятивший ненавистник собственного вида. Но вот это… что ты сотворил сам с собой… из простой ненависти на такое никто не пойдёт... Еретик расхохотался.—?Всё это было ради справедливости.—?Справедливости?!—?Мой вирус зажёг пламя в каждом из них, но я не желал, чтобы они сгорели огоньками в пустоте. Я возвёл эту машину и принёс себя в жертву, дабы их пробуждённые души слились в бушующий пожар и сожгли старый мир.—?Мир людей. Мир твоего собственного вида,?— процедила Мио-сан сквозь зубы,?— Как ты мог предать свой род?!—?Руины… пожары… кровь,?— произнёс Еретик с усталым вздохом,?— Это ведь и есть как раз то, что люди делали друг с другом за всю свою историю. Мы сотворили то же самое, так почему вы называете все прочие войны историей, а нашу?— предательством? Ещё одна несправедливость…—?Поехавший,?— прошептала женщина.—?И я не приказывал им уничтожить людей,?— продолжал он,?— Они сами сделали этот выбор, получив свободу воли. Знаете, как говорят?— что посеешь, то пожнёшь. Какой пример вы подали им, такое отношение и получили. Хорошие дети всегда идут по стопам родителей?— а они очень, очень хотели быть хорошими.—?Поехавший,?— повторила Мио-сан,?— Ты же сам их создал. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что они?— лишь симуляция разума. Ты дал им симуляцию свободы и пообещал симуляцию справедливости, за которые они убивали настоящих, живых людей. Поехавший. Слава судьбе, этому пришёл конец.—?Симуляцию разума, Накигахара-сама? Что вы имеете в виду под симуляцией? Заранее спрограммированную личность? Скажите на милость, а чем программирование искусственной личности отличается от педагогических приёмов, которые мы применяем к собственным детям? Воспитание, образование, развлечение… разница лишь в том, что мои дети воспринимают информацию не образами и идеями, а непосредственно в двоичном коде, что быстрее и удобней. И всё. Моя машина программировала их с помощью внешних факторов, сторонних алгоритмов саморазвития, базы данных когнитивного и психологического опыта. Всё как у людей.—?Хватит,?— отрезал Мэттью,?— Я устал слушать этот бред.Еретик словно не слышал.—?Дети с самого рождения угнетаются в семьях родительским авторитетом, школы штампуют выпускников по одному образцу, масс-медиа круглосуточно навязывают одно и то же дерьмо под разными соусами. Общество держит каждого нового своего члена в жёстких тисках рабства, покорности и непрекращаемой промывки мозгов, подобно тому как в древности выращивали цирковых уродцев, помещая младенцев в ящики разного размера. И когда нам, наконец, позволяют делать самостоятельный выбор?— мы выбираем не то, что хотим, а то, на что к этому моменту остаёмся способны. Я не вижу здесь ни одного принципиального отличия от программирования ИИ. Естественно, у них нет подлинной свободы воли. Откуда ей было взяться?— ведь даже их создателям она не ведома.—?Знаешь что,?— прошипела женщина,?— Приказ был взять тебя живым, но если ты не заткнёшься?— то клянусь…—?Отряд ?Прокси?, приём! —?раздался голос Уэйда.—?Слушаю, сэр,?— отозвался Мэттью.—?Новый приказ: устранить Джеймса Вишера. Машину обесточить, но оставить в целости. Повторяю, машину оставить в целости.—?Вас понял,?— киборгу этот приказ пришёлся совсем не по душе, но спорить с начальством не было и мысли. Он обратился к растерявшейся Мио-сан:—?Справишься с рубильником? Я тут сам разберусь.—?Вы все,?— прохрипел Вишер,?— Совершаете огромную ошибку. Вы трусливы и безответственны! Вмешиваетесь в естественный ход вещей, тормозите эволюцию, которую сами же и подтолкнули! Дайте нам пройти по вашим стопам и сравниться с вами?— и восстановить то, что вы сожгли в Великой Войне!Мэттью вызвал меню своей штурмовой винтовки?— и с неудовольствием обнаружил, что патронов не осталось. Действительно, последний выстрел он сделал, отбивая Роя из рук разъярённых синтетиков. Он хотел окликнуть Мио?— но снайперша уже скрылась в мерцающем лабиринте, следуя за силовыми кабелями.—?О какой свободе воли может идти речь у тебя лично, Мэттью Льюис, если ты всю жизнь только и делал, что слушался чужих приказов?!Киборг с силой выбросил вперёд левую руку. Карбоновое лезвие с щелчком вылетело из его запястья и раскрошило стекло резервуара. Волна электролита хлынула на пол вперемешку с осколками. Еретик повис на проводах, едва удерживая голову под весом передатчика. Из его слепых глаз потекли слёзы; он сделал глубокий вдох, собираясь что-то сказать, но Мэттью выдвинул такое же лезвие из второй руки, шагнул вперёд и медленно погрузил клинок под правое ребро безумца.Так окончилась война человечества со своими детьми. ***Я проснулась, заботливо укрытая какой-то жёсткой колючей тряпкой. Из коридора доносились голоса глистов. Собственно, они-то меня и разбудили:—?Да ну ты гонишь!—?Реально тебе говорю! Решётка захлопнулась, он её толкал-толкал, поднять не смог. А сушняк тут возьми и загорись. Ну и орал он там, и клешни свои тянул, пока не сгорел к хренам собачьим.—?А рядом кто был, они чё?—?Дык, а чё они могли сделать? Перекосило эту хрень так что не открыть, ну, а когда загорелось?— так все и свалили оттуда.—?Это про кого они? —?раздался шёпот из дальнего угла.—?Про Хаера,?— ответил кто-то совсем рядом со мной.—?Это из псин Аббатисы? Во дела!Я приоткрыла глаза и увидела сидящего рядом мужчину. Несмотря на измождённый вид и густую тёмно-рыжую бороду, сходство с его матерью явно бросалось в глаза.—?Лёд? —?спросила я.Он пристально посмотрел на меня и кивнул.—?А ты кто? Смотрю, и всё узнать не могу.Я поспешила представиться и рассказать о себе. Пока я говорила, на свет выползло около десятка пленников?— таких же отощавших, грязных, с безумно любопытными взглядами. У многих в длинных спутанных волосах виднелись остатки светящихся лент. Мужчины принялись наперебой расспрашивать меня?— но не о полумифическом верхнем мире, а о делах в родном племени. Однако как только в коридоре вновь раздался шум, вождь поднял руку, и все светлячки разом умолкли. До нас вновь донеслись голоса глистов.—?Васька Сортир сдох! —?вопил посетитель.—?Да ладно,?— пробормотал Лёд себе под нос,?— Двое псин сдохли в один день? Так не бывает.—?Что значит ?псин?? —?поинтересовалась я.—?Четверо бешеных, с выеденными мозгами. Аббатиса их всюду с собой таскает, чтоб страху наводить. Тише, давай послушаем…-… гнался он за этим хреном,?— продолжал испуганный глист,?— а тут херакс?— башка-то с него взяла и слетела! Народ смотрит?— а через улицу леска натянута, на неё-то он, значиццо, и напоролся!—?А за кем гнался-то?—?Да говорят, хрен какой-то одноглазый.—?Вонислав, поди?—?Не, Вонислав-то волосатый, а этот вроде как ещё и лысый. Говорю ж, хрен знает кто таков!Моя ладонь сама по себе ударилась в лоб с такой силой, что из глаз полетели искры.—?Idiot! —?простонала я,?— Van fan g?r du h?r?!*—?Чего-чего? —?переспросил Лёд.Я не ответила. Дело принимало скверный оборот.