Глава 7. Раскрывая карты ----начало---- (1/1)

?Squint your eyes to see clearlyBlur reality to make it realLet focus go from your deceiving eyesTo know what's been concealed?Meshuggah ?Rational Gaze?—?Был у меня один друг… —?начал Ян,?— Хотя, он и сейчас есть в некотором роде… Хотя нет…наверное, нужно начать ещё раньше. В общем, родился я с двусторонней анофтальмией, и пребывал во тьме аж до девяти лет…—?Почему так долго? —?удивилась я,?— Я читала, что в полтора года уже можно ставить импланты.—?Были свои сложности. В подробности вдаваться не буду…—?Расскажи в двух словах. Так я буду знать тебя лучше.Он поморщился, словно от неприятного воспоминания, но затем всё же признался:—?У меня с рождения стоит нейронный контур головного мозга. Без него я был бы овощем. Пока я рос, его конфигурацию приходилось обновлять каждый месяц?— поэтому отец решил не подвергать меня дополнительным рискам и подождать с протезированием. И то, как видишь, один глаз так и не прижился.Всего на одно мгновение я почувствовала отвращение и страх. Слухи о сверхспособностях обладателей искусственно усиленной нервной системы порой напоминали городские легенды. Такие люди, как правило, либо объединялись в группы себе подобных, либо скрывали свою особенность. Обычные, ?натуральные? граждане относились к ним с крайним недоверием.Но Ян вовсе не походил на безумного киборга?— скорее, просто на безумного, и то лишь иногда.—?Я выучился читать на Брайле,?— продолжал он,?— ходил в обычную школу, старался жить как нормальный ребёнок. А потом во втором классе к нам перевели Герда Хоннекера…—?Твоего друга?—?О, да. Он с первого дня взялся за меня вплотную. Не давал расслабляться ни на минуту. Вот скажи, я адекватный человек?—?Ну… —?замялась я,?— Как сказать…—?Так вот, по сравнению с Хоннекером я сама стабильность. Он мог посреди урока молча выйти к доске и снять трусы перед всем классом. А знаешь, зачем? Просто чтобы потроллить меня! Его выгоняли, полкласса при этом ржали, полкласса визжали, а я сидел как дебил и не мог понять что происходит. Герд говорил, что так он тренирует моё абстрактное мышление. Но больше всего он хотел объяснить мне, что такое цвет. Очень старался. И методы у него были интересные.—?Например?—?Ну, он мог двинуть мне кулаком в глаз и сказать что это красный. Или засунуть кусок льда за шиворот?— это, якобы, был голубой.—?По-моему, он над тобой просто издевался,?— ухмыльнулась я,?— Боюсь представить, что он придумал для коричневого.—?Не угадала. Он объяснил, что это немного красного в чёрном. Ну, а чёрный цвет я знал лучше всего.Он немного помолчал, прежде чем продолжить:—?Это я рассказываю затем, чтобы ты поняла, почему этот случай вообще произошёл. Мы часто зависали в отцовской лавке. Кстати, именно тогда я познакомился с творчеством Гигера. У отца было кресло его работы и,?— тут Ян почему-то резко покраснел,?— и микрофонная стойка. Очень…тактильно насыщенные вещи. Так вот, в один прекрасный день мы с ним сидели и, как обычно, перебирали всякий хлам. И тут он мне говорит?— смотри, что я нашёл. И суёт мне в руки какую-то хрень, которая на ощупь один в один как та металлическая сетка.—?И с иглами? —?уточнила я.—?И с иглами. И говорит?— это древний шлем виртуальной реальности. Давай-ка, Ян, мы тебя подключим к VR, и ты увидишь наконец, как мир выглядит.—?Странно, что он не додумался до этого с современным оборудованием.—?У нас с этим строго. Официально пользоваться VR-устройствами можно только с четырнадцати лет. А в подпольный клуб мы пойти не могли, потому что отец постоянно отслеживал мои перемещения по спутнику. Ну так вот, воткнул он в меня эту дрянь…—?Воткнул?!—?Да. Привязал меня к стулу и воткнул. Прямо иглы, прямо через череп, прямо в мозг.У меня отвисла челюсть. Конечно же, я знала, что дети?— вопреки принятому в нашем детоцентристском обществе мнению?— беспринципные и жестокие твари. Но чтобы настолько…—?А ты?!—?Ну, орал конечно. Больно было. Первые секунд десять.—?А потом?—?А потом… потом всё.Ян улыбался, когда начал эту историю, но к последним словам от позитива не осталось и следа. Его лицо перестало выражать что-либо вообще; он расправил подушки, лёг на бок и уставился куда-то мимо меня. Я снова взяла его за руку и на этот раз крепко сжала. Тогда он словно проснулся и заговорил вновь:—?Я просто пытаюсь вспомнить. Но не могу. Я не знаю, что со мной было потом, где и чем я был. Я не помню ни боли, ни звуков, ни образов?— ничего. Меня нашли на третью ночь идущим прямо посреди Дахауштрассе. Эта хрень всё ещё была у меня на голове. Может быть, я был как те твари, которых ты остреливала. Может, нет. Никто мне так и не рассказал. Я сам не узнал её, пока не взял в руки.Мы встретились взглядами. Я попыталась осмыслить услышанное, вспомнила тот труп в конференц-зале?— и почувствовала, что мне тоже хочется бросить всё и уехать домой. Просто чтобы не думать о том, какой ад на самом деле мог твориться под этими сетками. Не гадать, почему толпы неадекватных людей в VR-шлемах бродят по мёртвому городу. Этот момент слабости был очень коротким, всего пару секунд, но мы с Яном разделили его вместе, вместе содрогнулись от нахлынувшей паники… и вновь, уже безмолвно, поклялись друг другу разобраться в этой чертовщине. Я прочла в его глазах просьбу о помощи?— в моих он увидел готовность идти вместе до конца.—?А что же твой друг? —?спросила я,?— Он как всё это прокомментировал?Ян недобро усмехнулся:—?Этот засранец получил от кармы по первое число. В больнице я провёл восемь месяцев?— восстановление плавно перетекло в подготовку к протезированию, саму операцию и реабилитацию. Отец отказывался что-либо говорить о Герде, а когда я выписался?— узнал, что этого ублюдка накрыла шиза и предки упекли его в психушку. Так он там и до сих пор. Я навещаю его раз в год, в его день рождения.—?Он что-нибудь рассказал?—?Мы каждый раз знакомимся заново. Я вспоминаю разные случаи из детства, он смеётся, а потом на полном серьёзе рассказывает одну и ту же историю: как его чуть не сожрал унитаз-людоед...- Унитаз-людоед?! - переспросила я, едва сдержав внезапный смех.- Именно. Это просто история всех времён и народов. Сейчас расскажу...