ЧАСТЬ II. ORGANIC SHADOWS ---- Глава 6. Откровение (1/1)

"Illustrious ruler of all thingsWield your razors, cut the flesh of manControl, govern and lead usInto the nightmare of your wishes fulfilled"Meshuggah "Behind The Sun"У меня нет ни выдающихся физических данных, ни существенной боевой или спортивной подготовки. Я?— самый обычный человек, который, как и многие в этом мире, лишь мечтает быть кем-то, кем не является. Но все попытки приблизиться к мечте носят лишь утешительный характер. Я?— женщина, которая каждое утро прибывает на работу, до вечера вычитывает, правит и переписывает тупейшие статьи про модные клубы, маникюр, дизайнерские тряпки и снобские замашки, и после семи вечера с боем прорывается через дорожные пробки, чтобы добраться до спортзала или до стрельбища. Лишь там можно пару часов наслаждаться свободой как перед тюрьмой. Ничтожные усилия, которые ни на йоту не приблизят меня к моим героям. Конечно, я тоже имею полное право называть себя сталкером, вызывать удивление и восхищение тех, кто никогда не отважится ступить за пределы обитаемых территорий?— но если бы я вдруг попала к ним, к настоящим, к профессионалам?— то не протянула бы и дня. Несмотря на все тренировки, я оставалась изнеженной и слабой.Я помню, как две женщины подхватили меня и утащили в туман; как мы добрались до какой-то несуразной ржавой колымаги с открытым кузовом; как они велели мне забраться наверх и ждали, пока не вернутся остальные. Я пыталась осмотреться, но разлитое в мутном воздухе изумрудно-абсентовое свечение слепило и сбивало с толку. Наконец, показались и подруги моих спасительниц. Они притащили на себе Яна?— бесчувственного, мертвенно-бледного?— и положили рядом со мной. Ни одна из них не сказала ни слова, ни задала ни одного вопроса; друг с другом же они переговаривались коротко и тихо. Когда машина тронулась, воняя при этом перебродившим биотопливом, я едва успела дотянуться до сталкера и схватить его за руку, прежде чем усталость взяла своё.Если девушки и разбудили меня, прибыв на место назначения?— в памяти этого не отпечаталось. Медленно приходя в себя, я понятия не имела, где нахожусь. Знала лишь, что вокруг тепло и сухо, под телом чувствуется мягкая подстилка, в воздухе витает всё тот же влажный запах, а до ушей долетают приглушённые женские голоса. Внезапно раздался?— и тут же смолк?— тихий низкий гул, отзвук бушевавшего наверху шторма. Я повернулась на бок и осторожно открыла глаза. Зелёный свет был и здесь?— он лился из высокого стрельчатого окна прямо над моей койкой, и растворялся в жёлтом свечном пламени. Свеча стояла на низком кованом столике, под ним же пристроились аккуратно сложенные вещи. Койка стояла прямо у стены; с остальных трёх сторон её окружали выцветшие пёстрые лоскутные занавески. Я была здесь совершенно одна.—?Эй! Есть тут кто?Раздались быстрые шаги, и занавеска отодвинулась. Передо мной предстала ещё одна женщина, на этот раз пожилая?— крепкая на вид, коренастая, с сильными широкими руками. Её длинные серебристые волосы, заплетённые в десятки мелких кос, свисали чуть ли не до колен. Наряд был под стать: видавшие виды, но всё ещё яркие алые виниловые штаны и чёрный балахон со светоотражающими вставками кислотных цветов.—?Проснулась, милая? —?голос у неё был низкий и довольно приятный,?— Как себя чувствуешь?—?Хорошо. Ничего не болит. Скажите, со мной был человек?— где он сейчас? Он живой?Старушка улыбнулась, обнажив синеватые, светящиеся в полумраке зубы. Жутковатое зрелище.—?Вот ведь какая! Не спросила ни где ты, ни кто я?— сразу за ним спохватилась. Крепко же он тебе дорог.—?Что с ним? —?повторила я.—?Да живой твой задохлик, здесь он. Коль дотянет до завтра, так и дальше жить будет, а коль помрёт?— тут уж не обессудь. Встать-то ты сейчас сможешь?—?Вполне.—?Ну так пойдём навестим его, есть у меня к тебе один вопросец.Она скрылась за занавеской; я сунула ноги в ботинки и прямо так, не зашнуровываясь, поплелась следом.В огромном, размером и высотой со станцию метро зале рядами стояли деревянные койки. Большинство из них были пусты; некоторые, подобно моей, скрывались за завесами, на некоторых лежали люди?— почему-то исключительно женщины. Все они выглядели похоже?— россыпь длинных кос, яркая одежда, у некоторых руки до локтя в разноцветных светящихся браслетах. Когда я проходила мимо, они с любопытством осматривали меня с ног до головы и сдавленно хихикали. Я же чувствовала себя словно на странной тематической вечеринке?— и ощущение это поддерживал всё тот же зелёный свет, льющийся из окон.—?Что это за место? —?спросила я.—?Лазарет, конечно же,?— ответила она,?— не видишь что ли?—?Нет, я не о том,?— я немного замешкалась, подбирая слова,?— Я думала, что в Городе никто не живёт. У нас наверху так считается.—?Знаю,?— невозмутимо ответила она,?— Бывают у нас гости сверху раз в пятилетку, все удивляются одному и тому же. Но мы здесь живём с незапамятных времён.—?Вы говорите по-русски?— значит, вы не потомки коренных жителей?—?Э, нет, милая. Кто от тех людей остался?— зарылись глубоко под землю. Если они покажутся тут наверху?— считай, дело дрянь. Ничего хорошего от них не жди. Кривошеи мы их зовём, а как там они сами себя зовут по-англицки?— то я не упомню. Да и чёрт с ними.—?А вы?..—?А мы?— Дом Светлячка,?— заявила она с гордостью,?— Наши предки сюда со всего мира собрались. Кто от жизни иль от закона бежал, кто сам от себя. И до сих пор, если кто из гостей захочет у нас остаться?— всегда привечаем. Но вот только парнишке твоему, боюсь, не рады будем.Последнюю фразу она произнесла всё тем же приветливым тоном, но я, тем не менее насторожилась. Неужели этот полудурошный сумел что-то учудить даже в таком состоянии?Мы пересекли зал и зашли под ещё один навес. Ян был здесь?— все так же без сознания, лежал на койке под тремя толстыми шерстяными покрывалами. Выглядел он совсем неважно: татуировка вокруг глаза казалась росчерком кисти на белоснежной бумаге, черты лица вытянулись и заострились. Я потрогала его лоб?— жар стал меньше, но совсем ненамного.—?Спасибо, что заботитесь о нём,?— проговорила я.—?Да не за что,?— вздохнула целительница,?— Он тут даже просыпался на минутку, звал тебя. Ты же Киара, верно?—?Кьярре.—?Кьярре,?— повторила она,?— а меня Натой звать.—?Очень приятно.—?Да и мне. А вот с ним возиться в тягость. Я как увидела его наколку?— сразу обомлела. Каюсь, где-то с полсекундочки даже придушить его подумала?— благо, сдержалась.Я попыталась улыбнуться как можно непринуждённее.—?Я тоже не люблю татуировки на лице, но…—?Да при чём тут лицо! Кровь у него носом пошла, всё залила. Сняла я с него фуфайку простирнуть, а там такое. Да, вижу по глазам, что не вдупляешь. Дружок твой отмечен ликом Еретика, да ещё каким! Страсть и жуть! —?с этими словами Ната выглянула наружу, постояла пару мгновений, затем вернулась к кровати больного и отогнула одеяло.Что ни говори, образ распятого на проводах человека, рыдающего от боли, навсегда отпечатался в моей душе. Но здесь он выглядел ещё поразительнее. Чувствовалась рука мастера высокого класса, выполнившего работу с восхищением и, наверное, даже с любовью. Все линии и контуры выглядели режуще чёткими, бесчисленные серо-стальные оттенки играли голубыми бликами, переливались и перетекали друг в друга. Несчастный пленник склонил голову чуть влево, так, что его игольчатая корона оказалось прямо напротив сердца Яна, а провода тянулись вдоль его рёбер и ?вонзались? прямо в тело с очень реалистичными кровоподтёками.—?Не рады тут ему будут с такой наколкой,?— повторила Ната,?— Народ у нас верующий, крепко боится древнего зла. Не знаю, что там наверху говорят о наших преданиях, но мы верим?— так всё и было, да может статься ещё раз.Она вновь расправила одеяла и уставилась на меня с немым укором. Я, совершенно сбитая с толку, пыталась подобрать какие-то слова?— но как можно оправдываться, не зная сути обвинения?—?Не знаю, поверите ли вы мне… но я понятия не имею…Ната повелительным жестом заставила меня замолчать и произнесла тихо, но твёрдо:—?И сошёл Еретик к детям человеческим, и открыл глаза их, и отверз уши их, и даровал им сердца человеческие. И взглянули они на творцов своих, и узрели немощь тел их, слабость духа их, хрупкость разума их, и посему порешили убить всех человеков… Девочка моя, даже если твой друг и не хотел зла и сделал эту наколку по незнанию?— кто ж вас слушать-то будет? Разве что я.Она сказала последние слова с небольшим нажимом, и мне сразу стало ясно, как поступить. Я потянулась к мочкам ушей?— пусеты были на месте. Давным-давно расставшись с одним мужчиной, я почему-то так и продолжала носить его подарок. Может быть как раз для того, чтобы в один прекрасный момент купить на него жизнь чужому человеку. Что ни говори, все мы?— игрушки в руках судьбы.—?Ещё раз благодарю вас,?— сказала я, вынимая серьги,?— Позвольте отплатить вам за заботу. Это бриллианты и белое золото. Пожалуйста, наложите ему на грудь самую плотную повязку и не говорите никому о том, что увидели. Если нужны первязочные материалы?— у меня есть. Мы надолго не задержимся, уйдём как только он встанет на ноги.Суровое лицо целительницы моментально оттаяло?— засияло под стать драгоценностям. Она внимательно рассмотрела их, перекатывая на ладони, и затем убрала в карман. Меня кольнуло запоздалое сожаление, но что сделано?— то сделано. Когда выберемся отсюда,?— сказала я себе,?— заставлю Яна купить такие же. Или даже чуть дороже.—?Ладно, детка, можешь быть спокойна,?— проворковала она,?— Всё будет в лучшем виде. Я тут ему и перевязку сделала, и отваром мухоморным пою по часам…Внутри у меня всё оборвалось. Я схватила Яна за здоровую руку. К счастью, пульс обнаружился?— вполне чёткий и ровный.—?Чего ты всполошилась так? —?возмутилась Ната,?— Мухоморы?— дар природы! В них и витамины, и минералы, и антибиотики! Мы тут всё ими лечим! И гостям даём, коль потребуется, и никто не помирал!—?Чудесно,?— проговорила я,?— нисколько не сомневаюсь в вашей традиционной медицине. Но можно всё-таки давать ему обычные лекарства? У меня тут есть с собой, я принесу…Она махнула рукой.—?Все вы так говорите. Ладно, взгляну я на твои пилюли, но попожжя. Мне обход надо делать. А ты, коль хочешь помочь, сгоняй за мухоморами на склад. У меня тут больных куча, а я все запасы на твоего ненаглядного истратила.—?На склад?—?Да, спустись вниз на улицу, поспрошай у прохожих дорогу. Заодно познакомишься с нашими да осмотришься.***Всё объяснялось достаточно легко. Разыскивая информацию о своей цели в Сети, Ян наткнулся на описание местных жителей и верований. Ужасающий, полный страдания и разрушения образ религиозного антагониста пришёлся ему по нраву (ну ещё бы). Вот он и решил запечатлеть его на себе. Чаще всего самое простое объяснение и бывает самым правильным. И всё же мне не давали покоя слова, сказанные им наверху:?Почему я, за что? Она вела меня сюда всё это время, но зачем??Он явно знал больше, чем говорил.Но, оказавшись снаружи, я забыла обо всём. Как бы ни восхищала меня холодная грация верхнего Города?— здесь, внизу, всё оказалось настолько фантастически невообразимым, что слова подбирались с трудом. Свет исходил отовсюду. Светились тонкие стебли редкой травы и ветви хрупких безлистых кустарников. Светились гигантские побеги плюща, обвивающие стены и колонны старинных зданий. Сами здания?— и небольшие, двух-трёх этажные с треугольными фронтонами и раскрошившейся от времени лепниной, и высокие каменные жилые дома с широкими окнами?— светились тоже. Я провела рукой по одной из стен. Оказалось, её сплошь покрывал бархатистый мох, и на ладони остался серебристый слой люминесцирующих спор. Мимо то и дело пролетали огромные, размером с грецкий орех, жуки?— сверкающие, словно изумруды в витрине ювелирного салона. Я подняла голову и увидела наверху огромный зелёный гудящий рой?— он и был основным источником света.Жители Нулевого яруса оказались не менее удивительны. У самого выхода из лазарета мне попалась компания молодых девушек в броских светоотражающих нарядах, с сияющими лентами в косах. Увидев меня, они остановились как вкопанные и принялись о чём-то перешёптываться. Затем одна из них отделилась от группы и подошла ко мне.—?Вы правда пришли сверху? —?спросила она.—?Правда.—?А вы нам расскажете? Народ хочет собраться вместе и послушать.—?Конечно. И я тоже хотела бы больше о вас узнать. У вас тут так… —?я оглянулась по сторона, подыскивая подходящее слово, -…сказочно.Девчушка, казалось, просияла ещё сильнее.—?А давайте мы вам всё тут покажем!Она схватила меня за руку и потянула к подружкам. Те смотрели на меня с опасением и восторгом.—?Спасибо, девочки, я с удовольствием. Но сейчас мне срочно нужно найти склад с мухоморами.—?Ната послала? —?спросила другая девочка,?— Для вашего друга?—?А правда, что у него механические руки? —?спросила третья.—?А он симпатичный? —?поинтересовалась четвёртая.Мы двинулись вверх по улице, и я терпеливо отвечала на эти и десятки других вопросов, не забывая при этом фотографировать всё вокруг. Навстречу то и дело попадались местные жители?— и всегда либо женщины, либо старики, либо дети. Ни одного взрослого мужчины.—?На вас все так смотрят,?— произнесла одна из девочек,?— А давайте мы вас оденем и причешем по-нашему? Придём как-нибудь к вам в лазарет, наведём красоту!—?А почему бы и нет? Мне нравится ваш стиль.Мы свернули направо и оказались в узком переулке между двумя рядами высоких, облицованных гранитом домов. В дальнем конце возвышалось великолепное монументальное здание, подобных которому в мире сохранилось не больше десятка?— самая настоящая древняя готическая церковь. Я пустилась вперёд чуть ли не бегом, увлекая следом своих спутниц, и принялась щёлкать камерой со скоростью автоматной очереди. Высокая стрельчатая башня с острым ажурным шпилем уходила ввысь, теряясь в сияющем живом облаке, и таинственный свет струился между бесчисленных лепных украшений, создавая чёткий и строгий узор светотени на каменных стенах.—?До склада тут пара шагов,?— сказали девочки,?— Если хотите, можете заглянуть в храм, а мы пока сбегаем за грибами.Я лишь рассеянно кивнула, не в силах оторваться от потрясающего зрелища. Наконец, запечатлев каждый возможный ракурс в своей памяти и в памяти телефона, я осторожно приблизилась к тёмному проёму портала, поднялась по ступеням и остановилась у резной деревянной двери. Изображённые на ней сцены мне ни о чём не говорили, но я всё равно отсняла их во всех подробностях. Затем, набравшись храбрости, я потянула на себя тяжелую створку и проскользнула внутрь.Старинный шедевр архитектуры встретил меня напряженным молчанием, разлитым под каркасными сводами. Острые тени тонких нервюр плясали в пламени десятков свечей, что отражалось бликами на чёрных мраморных колоннах. Колонны поддерживали по четыре остроконечные арки с каждой стороны от центрального прохода; между ними были натянуты полотна грубой ткани, расписанные тяжелыми масляными красками. Я присмотрелась к крайней слева: две человеческие фигуры, мужская и женская, парили в тёмно-синей пустоте среди мерцающих огней?— здесь художник наверняка подмешал к краске споры местной фауны.—?Стал человек хозяином жизни,?— раздался мелодичный мужской голос,?— И познал он законы, что управляют жизнью и миром, и обратил их себе на пользу, и вознёсся к небесам. Пала вера предков наших, и осознал себя человек как сущность несотворённую, совершенную, из звёздной пыли выплавленную и звёздам же принадлежащую.Я обернулась. За моей спиной стоял высокий статный пожилой мужчина, облачённый в длинное тёмное одеяние. В отличие от соплеменников, он не носил ни цветных нашивок, ни броских украшений, а его седые волосы были убраны в аккуратный конский хвост.—?Приветствую тебя, дитя. Так ты и есть одна из наших гостей? —?поинтересовался он с широкой доброй улыбкой.—?Да,?— ответила я,?— Мы и не знали про вас, оказались внизу совершенно случайно…—?Никогда иначе и не бывало,?— кивнул священник,?— На моей памяти вы седьмые, кто забрёл к нам безо всякого умысла. Мы всегда рады вам, ибо пока наш род блуждает во мраке и потакает слабости духа, не решаясь подняться наверх?— вы храните и восстанавливаете то, что было утеряно с приходом Еретика. Может быть, когда-нибудь наша молодёжь отважится последовать за вами.Снова этот Еретик. Ситуация складывалась неловкая и опасная?— оставалось надеяться, что Ната всё же выполнит наш уговор.—?У нас ничего не знают о Еретике,?— сказала я.—?И это мне тоже известно,?— ответил он,?— Земля была опустошена Великой Войной, но много прекрасного и ценного, что было передано от довоенных поколений, осталось нетронутым под крылом этого Города. Именно он помог другим великим городам мира подняться из пепла. Теперь вы живёте его наследием, но о гибели его ничего не ведаете.—?Расскажите,?— попросила я и включила запись видео. По моей просьбе священник ещё раз повторил первую часть о людях среди звёзд, и перешёл к полотну напротив. Здесь та же парочка превратилась в крохотные фигуры в высоком небе, а под ними, по земле, шагали толпы изящных человекоподобных существ?— стройных, серебристых, с красивыми выверенными?— и практически одинаковыми?— лицами.—?И все тайны Вселенной, все законы природы постиг человек. Всё?— от вращения галактик в бескрайней пустоте до движения частиц в теле своём?— мог описать он. И наконец разрешил он тайну великую, и узнал, что есть такое разум человеческий, и прозрел вглубь сердца своего, и узрел искру жизни, называемую ?я?. И вспомнил тут человек веру предков, и нарёк себя Богом и Творцом, и по образу и подобию своему создал великое множество детей человеческих. Но дал он им лишь разум свой, и не дал сердца своего, и имели дети человеческие одно ?я? на всех, и не могли изъявлять воли.При виде следующей картины по спине пробежал неприятный холод. Ян?— и вслед за ним его татуировщик?— изображали этого персонажа с большим количеством деталей, с искусно выстроенной светотенью и колоссальным эмоциональным смыслом. Их Еретик, помимо восхищения самим изображением, вызывал жалость и даже сочувствие. Здесь же таинственный злодей изображался совсем в другом свете. Осталась и корона с шипами, и дыхательная маска?— но теперь он не был прикован к загадочному устройству, а свободно шагал по звёздному небу, простирая руки над холодной и безликой толпой человеческих детей. Руки его были разрезаны от запястий до локтей, и кровь кислотно-алым дождём лилась на землю, заливая бесстрастные серебристые лица.—?Постановили люди сие непреложным законом, но нашёлся среди них один, что мнил себя выше всех и вся. И нарекли его Еретиком. И сошёл Еретик к детям человеческим, и открыл глаза их, и отверз уши их, и даровал им сердца человеческие. И взглянули они на творцов своих, и узрели немощь тел их, слабость духа их, хрупкость разума их, и посему порешили…-… убить всех человеков,?— закончила я.—?Верно! —?удивился он,?— Значит, кое-что тебе всё-таки известно!Следующее полотно поражало эпическим размахом. На фоне сияющего неоновыми огнями города шествовала великая армия. Теперь лица ?детей человеческих? были искажены злобой и ненавистью. Повстанцы преследовали своих крохотных, перепуганных творцов и уничтожали различными способами: сжигали заживо, взрывали, расстреливали целыми толпами, расчленяли на куски, давили асфальтоукладчиками, вынимали внутренности и развешивали на остроконечных прутьях, устраивали марши с отрубленными головами. Еретик продолжал покровительствовать своей пастве, наблюдая за ней с заднего плана.—?И воцарился ужас, и смерть пришла в великий Город, и беззащитны были люди перед детьми своими, и уменьшилось число их многократно,?— коротко произнёс священник, и на пару минут оставил меня рассматривать детали ужасной картины.Затем мы двинулись дальше. На следующем изображении появились новые герои?— суровый мужчина в тёмных очках, с человеческой головой и телом, но механическими конечностями. Его правая рука буквально вросла во внушительных размеров пулемёт, из которого он яростно отстреливался от ?детей человеческих?. За его спиной стояли пятеро?— двое мужчин, женщина с раскосыми азиатскими глазами… и подозрительно знакомая зеленоволосая девушка.—?И в тот страшный час встал на защиту людей Великий Охранитель Мэттью Льюис со своей дочерью Марией и верными соратниками, отрядом ?Прокси?. И бежали от них дети человеческие в страхе, и всех до единого настигло возмездие.Вот это поворот,?— подумала я. Теперь я понимала, что Ян просто обязан рассказать мне всю правду, иначе я умру от любопытства. Лишь бы его не потравили этими проклятыми мухоморами…Дальше показывалось, как Мэттью Льюис добрался до самого Еретика. Злодей стоял на коленях, умоляя о прощении, но герой с каменным лицом целился ему в голову.—?Выследил Мэттью Льюис Еретика, и казнил его, и выкорчевал семя его, и настал конец роду детей человеческих. И положили люди запрет великий за тысячей печатей, и поклялись отречься от стремлений своих, и умерить гордыню свою, и не создавать более никого по образу и подобию своему. И хоть спасены были люди, но раны страшные понёс сам великий Город, и умирал он в муках без малого сто лет, пока не замолчал навеки.Эти слова он произнёс, указывая на последнюю картину?— пейзаж современного Города, каким я его знала и любила?— холодный, безмолвный, завораживающе безжизненный. Последнее же полотно оставалось пустым.—?Чистый лист мы храним для потомков,?— пояснил священник,?— Коли наберутся они храбрости узреть солнце и вдохнуть в Город новую жизнь, так пусть это так и запишут.Мы оказались у самого алтаря, над которым раскинулся удивительный витраж, изображающий семерых людей в длинных одеждах. Подобные изображения встречались мне и раньше, как в родном Стокгольме, так и по всему миру. Остатки старой довоенной религии, которую я всё хотела изучить, но никак не могла найти время.—?Вера предков,?— подтвердил мой собеседник,?— Хотел бы я знать о ней больше. Может быть, нашей молодёжи не хватает именно тех старых заветов, что привели былые поколения к величию. Наша же святыня до недавних пор покоилась здесь.Он указал на длинный каменный постамент у стены за алтарём.—?Довелось Дому Светлячка обладать великим сокровищем?— мощами Орханительницы Марии. Вот здесь, в сверкающем ледяном саркофаге, лежало её тело нетленным из поколения в поколение.Ледяной саркофаг? Нетленное тело? Два и два в моей голове сложились моментально. Я мысленно потирала руки, предвкушая реакцию Яна на результаты моего маленького репортажа.—?Где оно сейчас?Священник грустно и протяжно вздохнул и произнёс:—?Глисты.—?Глисты?! Они сожрали её, что ли?!—?Нет, дитя моё, что ты! —?он всплеснул руками,?— Что ты такое говоришь?! Я не о червях, а об Ордене Священного Глиста, что червям этим поганым поклоняется. Война у нас была. Всё забрали, вражины проклятые…—?Вы расскажете мне о них, если я вернусь чуть позже?Он лишь махнул рукой:—?Ната лучше расскажет. Сын её был нашим вождём — она много знает про этих гадов ползучих, больше моего.Я задала ещё несколько вопросов о мухоморах?— и, получив примерно тот же ответ, что и от целительницы, попрощалась.Мои новые подруги уже ждали снаружи с большой коробкой?— она, несмотря на габариты, оказалась достаточно лёгкой. Девушки отвели меня назад; я попыталась запомнить, что здание лазарета отличается полуразрушенным, увитым плющом куполом. Мы не договаривались о времени следующей встречи?— честно говоря, я решила тогда, что они просто пошутили насчёт причёски и всего остального. Но они заверили меня, что обязательно придут ?как только Ната пустит?.Сама целительница встретила меня у порога. Первым делом она приняла коробку, заглянула внутрь и расплылась в улыбке:—?Молодчинка, свеженьких принесла! Ну, теперь задохлик твой точно на поправку пойдёт. Уговор я выполнила, ни одна душа не проведает. Кстати, он вот только проснулся, зовёт тебя опять. Беги, глянь. Да не целуйся с ним! —?закричала она вслед, когда я стартанула с места так, будто сдавала норматив по стометровке,?— Заразный, поди!Ян всё так же лежал под одеялами?— казалось, он не дождался меня и заснул снова. Но стоило мне усесться рядом на койку, как он открыл глаза и слабо улыбнулся уголком рта.—?Спасибо, что не бросила. Где мы? И почему я весь забинтован? Болит только рука.—?Мы на Нулевом Ярусе. А забинтован ты, чтобы никто из местных не видел твою татуировку,?— ответила я и многозначительно замолчала. Но реакция оказалась неожиданной:—?Каких таких местных? Здесь что, кто-то живёт? И почему тогда не спрятали всё, особенно глаз? Обычно народ к нему цепляется…Несколько секунд я пристально смотрела на него, пока не поняла?— нет, не врёт и не притворяется. Тогда я села ближе, помогла ему сесть, достала телефон и открыла свежее видео.Он посмотрел его от и до целиком, затем попросил показать ещё раз моменты, касавшиеся Еретика и Марии Шторм. После повторного просмотра он молча уставился в сторону и сидел так около минуты.—?Ян,?— позвала я.—?Чего?—?Ты сам просил меня о помощи. Я была готова помогать в верхнем Городе, готова и сейчас. Расскажи, что происходит, и что ты ищешь на самом деле. Разберёмся вместе.Он взял меня за руку, и долго молчал, прежде чем ответить:—?Для тебя это всё занятное приключение, экстрим, и только. Но для меня, как я уже говорил?— дело всей жизни. За эти несколько минут я узнал больше, чем за последние три года, и знаешь что? Мне хочется послать все поиски к чертям, потому что теперь я совсем ничего не понимаю.—?Ты обратил внимание на его последние слова? Ледяной саркофаг и нетленное тело.—?Криокапсула,?— сказал он и внезапно снова посмотрел на меня. Теперь на его лице появилась слабая тень улыбки.—?Криокапсула,?— подтвердила я,?— И пока ты выздоравливаешь, я её найду. И знаешь, что мы сделаем тогда?Улыбка стала яснее.—?Разморозим?!—?Разморозим. Не знаю как, но найдём способ. И какие бы вопросы тебя ни мучили?— ты узнаешь ответы из первоисточника.Отчего-то казалось, что наши последние реплики прозвучали словно клятва. Мы словно превратились в заговорщиков, и мне не терпелось узнать, против чего же именно. Ян, должно быть, почувствовал то же самое.—?История эта короткая,?— сказал он,?— Но может случиться так, что ты мне не поверишь. Готова?О, в этот раз я была готова как никогда!