8 (1/1)

Кланы наступали по зелёному морю, безбрежному и насыщенному. Куда ни глянь – всюду прекрасные луга для пастбищ, мощёные дороги, поля со злаками, которые хоть и не налились ещё до конца, но уже обещали великолепный урожай осенью. Было бы кому собирать. "Любой, кто вырос в горах, не сможет уйти из этих краёв", – так думал Эллисон перед началом сражения за Гаэллику, столицу Страткладской Империи. Уже через несколько минут юноше было уже не до размышлений, а к тому мигу, как барабанная дробь от слитного лошадиного топота стала отдаваться по всему телу, Эллисон уже порядочно устал. Засада, в которой погиб мормэр, и последующее наступление на холмы измотали шилтрон. Тяжёлая кавалерия имперцев собиралась покончить с самым опасным и влиятельным кланом среди всех северян. "Если учесть, что остальные подразделения попали в положение куда хуже, а некоторые просто-напросто бежали, то осада Гаэллики провалена", – так, например, посчитали союзники – люди Гэвина Монро – и слаженно отступили, из-за чего Эллисон и его соклановцы попали в окружение и были обречены. Однако зеленоглазый горец считал иначе. "Нет, я не проигрывал раньше, не проиграю и сейчас! Давайте, сволочи, попробуйте меня убить!" Некоторые братья по оружию Эллисона перед боем ели особые грибы, для того, чтобы не чувствовать страха, но юноша обходился и без хитростей. Его цель путеводной звездой висела за плечами врагов, и не существовало препятствий, которые остановили бы Эллисона на пути. – Ну, что встали, суки! – выругался юноша. – Это вам не новые ворота, бараны! Там нет ничего, кроме мяса и костей! Вперёд! – Не сходи с ума! – Кайлен по прозвищу "Немой" почти не говорил, но смерть отца разрушила барьер, что окружал его голос. – Нужно сомкнуть ряды и выставить копья! – У них пики длиннее! Снесут враз! Нужно разделиться и попытаться связать кавалерию! – Нет, Эллисон! Отставить! – Иди к чёрту! Сам всех перебью! Эллисон убрал меч в ножны и поднял с земли алебарду, которую выронил погибший соратник. Несколько неуверенно он двинулся навстречу громыхающей коннице, но каждый шаг давался всё легче. Юноша побежал на врага. Кавалеристы поверить не могли, но безумный горец ничуть не страшился их сокрушительного удара. Они и не догадывались, что дело не в помутнении, а, наоборот, в просветлении.Эллисон считал, что его избрал сам Император. – Будь стойким! – проорал юноша. Как по чудесному заклинанию песчинки стали медленнее падать из одной части колбы в другую, словно наслаждаясь мигом торжества человеческой целеустремлённости.Ржут кони, лязгают пластинчатые доспехи, позади клич подхватывают горцы, взбудораженные отчаянной и бесстрашной выходкой. Шаг в сторону. Пика дюйм за дюймом проносится рядом с лицом Эллисона, раскаляет воздух так, словно к коже поднесли факел. Юноша забивает древко алебарды в землю и упирается ногой. Лезвие не рассекает полный латный доспех венценосца во главе клина, но выбивает того из седла. Время отдышалось и пошло дальше привычным темпом, а для Эллисона всё переплелось в одно невероятное слитное движение. Юноша выхватил меч, припал на колени и перерубил ноги лошади другого наездника. Поднялся, отскочил в сторону и вонзил клинок в подмышку кавалериста с занесённым для удара топором. Эллисон никогда в жизни не был так сосредоточен, как во время пляски между стадом стальных кентавров. Юноша бросился к затоптанному трупу короля и приподнял его, чтобы защититься от налётов смертоносной бури, что ощетинилась остриями пик и лезвиями мечей. Эллисон отпустил мертвеца, когда понял, что задумка выгорела, и клин имперцев увяз в шилтроне клана. Один за другим воины, что растоптали уже два похожих подразделения, встретили неожиданное сопротивление. Имперцы спешились и отпустили коней, чем создали ещё больше неразберихи на поле боя. – Отомстим! – кричали рыцари.Они размахивали мечами и рубили горцев, кое-как вооружённых и защищённых, но собратьев Эллисона будто зачаровали, и они сражались, несмотря на смертельные раны. Юноша налетел на врагов сзади и принялся колотить их по броне, хотя лезвие не прорезало прочную защиту. Эллисон повалил одного имперца и опускал шар-противовес на забрало, пока не выгнул его внутрь, а жертва не перестала корчиться в агонии.Следующий противник всё никак не мог попасть молотом по горцу, что перекатывался по земле. Рыцарь получил оглушительный удар мечом по шлему от Эллисона, но, как ни в чём не бывало, повернулся навстречу. Юноша попробовал проткнуть доспехи колющим ударом, но рыцарь вовремя уклонился. Он принялся самозабвенно вертеть молотом, так что уже Эллисону пришлось отскакивать и вертеться юлой, благо в кожаных доспехах делать это не в пример легче. Юноша ещё несколько раз попробовал уколоть рыцаря, но лезвие только проскальзывало, оставляя неглубокие зарубки. Эллисон перевернул и перехватил меч за незаточенную пяту. Хладнокровно ждал возможности вонзить гарду прямо в щель на шлеме противника, когда тот выронил молот и выгнулся дугой. Рыцарь упал на колени, и Кайлен вытащил окровавленный палаш из жертвы, салютуя Эллисону. – Спасибо. Не забуду! – именно Кайлен был тем горцом, которого чуть было не раздавили молотом. – Брось, я делал это не дл... – Эллисон не успел закончить, когда рядом возник очередной противник и бросился в атаку. Юноша отлетел в сторону, словно журавль, изображённый на гербе клана, и перешёл в наступление. Страшно проорал и кинулся на рыцаря. Эллисон сбил врага с ног и принялся неистово опускать меч-бастард, пока не смял шлем в кровоточащее месиво стали и плоти. Когда рыцарь затих, Эллисон поднялся на ноги.Последние кавалеристы бежали. Бросали оружие, избавлялись от лат и ловили лошадей, ещё не разбежавшихся в страхе. Юноша не преследовал их, а поискал глазами волынщика в центре шилтрона, что вновь собирался в хоть и поредевший, но колючий лес. – Играй! Играй так, чтобы все слышали! – Эллисон вскинул окровавленный меч в воздух. – Будь стойким! Свобода! Слава! Победа! Горцы подхватили рёв юноши, а звуки волынки остановили кланы, которые уже бежали с поля боя. Битва в тот день только разгоралась.