Глава 12. Новая форма шизофрении (2/2)

В волосах жемчуг, платье с небольшим шлейфом соответствующее эпохе возрождения и Итальянской моде. Выделяется только цветом волос, невообразимым для того времени. Видит в ней прекрасную девушку сошедшую с полотен тех далеких, забытых времен. Сам облачился в соответствующий костюм для той эпохи.

— Нам обязательно ехать?

— Фабрицио обращён мною, сейчас управляет фракцией вампиров Флоренции. Прием в мою честь — это должное, уважение к создателю.

— Поняла. Ты считаешь, что у меня ужасный итальянский.

— Я считаю, что чего — то не хватает. Покопался в старых вещах. Принадлежало любовнице Франческо — Бьянки Капелло.

— Как мило… Отравление мышьяком, мучительная одиннадцати дневная смерть.

Клаус молчит, боится пророческого значения ее слов, что эта история любви закончится так же, раньше всегда было именно так.

Алана не рассчитывала на иной статус, даже не задумывалась об этом, просто потеряла голову от сладостной любви. На дворе не шестнадцатый век, когда репутация семьи ставилась превыше всего, а двадцать первый век свободных отношений: без обязательств и правил. Сама надевает украшение из нити настоящего жемчуга и массивной подвески.Ей не привычно быть в таком образе, но безумно интересно хотя бы на секунду почувствовать себя на месте знатной дамы высшего общества того времени.

Этой ночью должно быть все красиво.

Вечеринка проходит на старинной загородной вилле.

Встречающей гостей швейцар помогает девушке покинуть белый автомобиль. Алана вместе с ним проходит в зал, где уже собрались гости вечера, играет музыка. Клаус не поскупился на ее образ, иначе, что о нем подумают и его сопровождении, выводит в свет Итальянской общины вампиров, хотела она или нет должна была соответствовать его статусу.

Фабрицио на вид лет тридцать четыре, вьющиеся светлые волосы, зеленые глаза, мускулистого тело сложения, хорош собой, идет прямо к этим двоим, толпа расступается в две шеренги.

— А вот и главный виновник торжества, Никлаус Майклсон, который появляется, как заблагорассудится вместе с его прекрасной спутницей, — после этих слов целует руку, относится, как к леди.

— Алана Роллод, — представляется, натягивает улыбку. — Прекрасный прием.

— Ромола Вьедо, — представляется рыжеволосая женщина, обнимает ведьму. — Рада знакомству.

— Ах, совершенно забыл представить вам мое сокровище и хозяйку вечера. Никлаус, куда пропал на целое десятилетие? Ходило столько разных слухов. Даже, что ты мертв.

— Но я же здесь, друг мой, — хлопает по плечу, берет в руки бокал красного вина, у мимо проходящего официанта, — Нам нужно о многом поговорить.

Мужчины отходят в сторону, им явно есть что обсудить. Клаус очень тяжёлый, противоречивый, понять его смогут сможет не каждый, а вот Алана пытается уже столько месяцев. Ей тоже было тяжело вернуться домой, принять новую жизнь и согласиться на регентство, совершенно не зная, что ее ждет впереди. Его слишком много раз предавали, чувствовал себя никчёмным и ненужным, да и сейчас также себя чувствует. В нём накопилось столько злобы и ненависти, что он уже тысячу лет её выплёскивает на всех, кто попадается под руку. Он разучился доверять другим, может и не зря, проверяет свое окружение, контролирует всех.

В этих кругах Клаус Майклсон известен, он давно не ощущал себя столь важной персоной, истинным королем, не посещал страны, не карал или прощал управляющих фракцией вампиров.

Подобные приемы являются таким местом, где враги или друзья натягивают маску вежливости и проводят время каждый со своей целью. Алана имея мать бизнес леди росла обучаясь этому. Сохраняется видимость того, что все всецело уважают друг друга. Это негласное правило. Это хороший тон. Это политика. И если гости не следуют простым правилам, тогда делать им здесь нечего. Вежливые, воспитанные люди ведут себя подобающее и Алана полностью поддерживает своего любовника, а он признает ее перед всеми, официальное подтверждает ее значимость и серьезность их отношений.

Ей легко удается переключаться между образом свободолюбивой байкерши и воспитанной девушки из прелигированного общества.

Спустя час, заскучав, держа в руках бокал шампанского выходи в сад, идет между аллей, любуется цветами и ночным небом. Не сразу поняла, что за ней кто — то последовал, а точнее Клаус. Останавливается, Майклсон встает рядом. Поначалу он казался ей совершенно другим, а чем дольше времени она проводит времени с ним, чем более меняется. Сама делает шаг в сторону, он берет ее лицо в свои руки. Смотрит взглядом полным нежности, любит таким, какой есть, а еще у него красивые глаза. Добрая и наивная. Если исчезнет, то определенно оставит след в его сердце. Имена некоторых женщин он вообще не знал и не обращал внимание, сколько в его жизни было и будет.

Похоже на Рай, когда они вдвоем. Что мешало Клаусу любить раньше? Выдуманные препятствия? Что мешало ей впустить в свое сердце, а может ее просто тянет к таким неисправимым подонкам, навоображала себе счастливый финал.Скрывает то, что лепит ее такой, какой пожелает. Она подобна камню, который нужно точить, чтобы получить в конечном итоге произведения искусство. Дело в том, что будя вдали, оторванной от «реального мира» она слепо доверяет ему вернувшись в родной город. Обычно так и поступали с женщинами в средние века, чтобы не знали жизни, были верны супругу, который имел право делать с ней, все что пожелает, а глупые дурочки слепо верили. Вот такая суровая правда.

— Я думала меня никто не полюбит.

— Когда — то я думал точно так.

— Что переубедило тебя?

— Надежда семьи. После стольких лет появился смысл жизни.

— Твоя дочь. Да, она стоит всего.Ты остался таким же, но изменился только ради нее. Это правильно.

— Почему ты думала, что тебя невозможно любить, Алана?

— Загнанная в угол, тяжело переживающая потери. Идеал для мамы, который рухнул. Кто меня вытерпит?

— В этом мы похоже. Загнанные в угол начинаем бороться.

— Бороться до конца.

Они только начинают строить свою историю, любят с нуля.

Неприступная для всех, кроме него.

Надменный ублюдок для всех, кроме ее.

Слишком хорошо понимают друг друга, лбы соприкасаются, руки опускает на ее талию.

Клялся никому не открывать душу.

***

Клаус просыпается от ярких солнечных лучей, в голове мрачные мысли, постель пуста. Ему кажется, что в спальне слишком холодно. Впервые задумывается, а что будет, если и она в один момент обратится в прах. Принял решение остаться в этом городе на неделю, ему необходимо получить доступ к файлам в городском архиве, кое — какие документы уничтожить или присвоить себе, вести дела с фракцией вампиров этого города, кое — кого убить.

С кухни доносятся запахи.

Алана улыбался, была занята приготовлением завтрака, заварила для себя кофе, в белую чашку с изображением бабочек, не против остаться в этом красивейшем городе -музеи. Уважая прошлое ему нужно думать о будущем, ведь что будет если любопытные учены найдут что — то в записях или под плитами в склепах.

— Firenze la Bella (Прекрасная Флоренция).

Вздрагивает слыша его голос, все же у Клауса отработанный столетиями итальянский акцент.

Волосы распущены, в его тонкой серой майки, коротких шортах.Выглядет домашней, мягкой, женственной, а раскрепощенной в кожаной одежде, косухах, за управлением мотоцикла по -настоящему дерзкая и до наркотической ломки желаемой.

Он в черных джинсах, с голым торсом.

— Il mio cuore batte solo per te. (Моё сердце бьётся только для тебя).

— Ti voglio bene, (Я люблю тебя), — после этой фразы резко переходит на английский, — Давай завтракать? Устроим день Борджиа? Расскажешь? Мне интересно послушать историю их семьи, — ставит перед ним тарелку с приготовленной яичницей.

Спокойно реагирует на просьбу — опускается на стул, берет в руки столовые приборы. Помнит ли момент, когда для него кто — то готовил, не считая армии слуг.

— О, прекрасная Лукреция… Она особенно мне запомнилась.Скандалы. Отравления. Заговоры. Жестокость. Хитрость вперемешку с красотой убийственная сила.Была бастардом, впрочем, как и я...

— У нее было три мужа, если верить истории. Только не говори, что…

— Это не мешало…

— Мне не стоит этого знать.

— У тебя получается говорить на итальянском, Алана, поработаем над ударением.

— Ты хочешь учить меня итальянскому?

— Да, меня раздражают видеоуроки, которые ты смотришь. Еле сдерживаю себя, чтобы не спустить твой ноутбук с болкона.Мой тонкий слух отказывается воспринимать это.</p>

*** Сейчас (Флешворд). США. Штат Луизина.Новый Орлеан. Офис Аланы Роллод***</p>

Алане Роллод нужно время, чтобы прийти в себя.

Не слушала всего того, что говорили коллеги на собрании.

Все уже идет не так, с их возвращения в город. Угроза нависла над каждым из них.

Клаус Майклсон разбивает ее на куски. Встретились несколько месяцев назад, а уже все так закрутилось, это чувство не взялось из пустоты.Поддерживает, выслушивает его в любое время дня и ночи, в отличие от Камиллы, любившей вычитывать за то, что он назначал сеансы, когда вдумывается, вламывался в ее дом.

Имея свободу не утратила контроль.

Оба неприкаянные.

Не желает видеть страдания невиновных.

Боже сохрани от глупой и случайной гибели.

Когда — то жила спокойной жизнью.

Не существует непробиваемых и не убиваемых.

Подходи ближе с бумажным стаканчиком наполненным капучино.

Миранда Джолд — брюнетка со стрижкой каре, круглым лицо, томным взглядом карих глаз. Лучшая подруга управляющей компании, то есть — Аланы. Между ними нет секретов, дружат с восьми лет, помнят все прошедшие: обиды и хорошее, предательства и тайны, совместные ночевки, первую выпитую бутылку пива в пятнадцать, после чего Алана пообещала не прикасаться к алкоголю и забыть о том дне, как страшном сне. Кажется, отъездом Роллод, в Швейцарию, была расстроена только она и это не помешало девушкам общаться. С радостью приняла предложение стать ее помощницей, закатила вечеринку по возвращению лучшей подруги в родной город, об этом триумфальном возвращении и старте личного бизнеса должны были узнать абсолютно все.

Очередная капля боли ничего для Аланы.

Какие мысли поселились в голове ведьмы?

— Босс сегодня не в настроении. Кофе? Причина — Клаус и напряженка со сном. И какой он? Расказывай! Где пробовали? Ты не разговаривала с утра, решила отвлечь личными разговорами, к тому же, я успела обзвонить клиентов, — поставив на стол стаканчик, а Алана в это время поставила на стол вазу с печеньем и конфетами, — схватив, осматривает запястья.

— Эй ты чего, — возмущается, нахмурив брови.

— Проверяю на наличие синяков, вспомнив, что твой парень псих, не забуду, тот случай в баре на помолвке Люси, она звонила со свадебного путешествия, кажется они в Токио. Так о чем я… Да, если он хоть пальцем тебя тронет, я как хорошая подруга буду просто обязана обратиться в полицию.Он выглядит опасным.

— Ник почти нормальный.

— «Почти». Ты не выглядишь счастливой после романтического путешествия по Италии, великолепного Рима, Флоренции, которые оплачивал твой богатый парень. Ты вернулась всего неделю назад.

— Работа. Накопилось много дел.

— В последние месяцы ты словно сама не своя, редко выходишь. Что происходит? Ты можешь мне все рассказать. Я хочу помочь.

Присаживается рядом с подругой.

— Вообще — то ты права.Ник пытается наладить отношения с семьей. Я переживаю по этому поводу, пытаюсь поддержать его. Вот вся страшная и грязная тайна.И это было восхитительно, безумно, весело. Я мало что помню после поцелуев в шею.

— Советую попробовать в душе.

— У камина в гостиной.

— У вас есть камин.Прекрасно!

Смеются позабыв о рамках приличия, рабочем времени. Миранда все же покидает кабинет прихватив вазу с конфетами.

Отвлекается на телефонный звонок, отходит к окну, видя на экране имя Зена удивляется, ведь он редко звонил ей и только по важным делам, между ними достаточно сложные отношения, зачем все усугублять. Ивони до сих пор не смириться с ее новыми отношения и уходом. Алана давит на газ, когда по мнению матери нужно жать на тормоз.

Не ответить на звонок не могла.

— Я сейчас на месте преступления, — слышит вместо приветствия.

— И тебе привет, — вздохнув.

— Если помнишь меня приглашают, как эксперта, когда считают, что дело в фанатиках или оккультизме. Части растерзанного тела художественного критика разбросаны по городу. Позволь узнать, что этот несчастный наговорил ему? Ты сможешь опознать по фото? Я вышлю.

— Я не верю. Он переживает отсутствие дочери, несколько дней не мог нечего нарисовать, злился, кричал, прошлым вечером вернулся позже обычного на удивление спокойным, читал вместе со мной, сказал, что чтение развивает мозг, а это на его не похоже.

— Не думаю, что это было совпадением. Именно так он расправляется с теми, кто посмел высказаться — отрывает руки. Это его стиль. Клаус стал угрозой, нарушил договор убив горожанина. Узнав все ковены будут против каждого Майклсона. Тебе придеться принять решение.

Ноги подкашивает, трудно дышать, завершает звонок, телефон убирает в карман, зная, что Клаус проигнорирует. Не легко слышать подобное о том, кого любишь.

Как ей понять его? Он же не дурак, не самоубийца, чтобы так просто потерять город и власть?

Как увидеть мир его глазами?

Клаусу позволено все, чувствует полную безнаказанность, гнев зажигается быстро, не успокаивается пока не напьется болью других унимая собственную.

Допускает, что он сорвался, а значит никакой пощады, справедливое наказание.

Вот еще одна причина для нее оставить этого монстра, как можно скорее.

На протяжении тысячи лет он делал из себя чудовища, только ради запугивания и превосходства над остальными.

Вечером сидит у камина с чашкой теплого чая, боится начать разговор и его реакции, Клаус садится рядом, прижимает к себе, а девушка кладет голову ему на плечо. Не истеричный подросток, чтобы устраивать сцены и закрывать лицо руками.

— Они требуют заклинания правды. Я пыталась доказать твою непричастность, но ничего не вышло.

— Ты мне веришь?

— Да, Ник.

— Значит, ты не достаточно хорошо меня знаешь, милая.

— Я знаю, что ты убиваешь, но при этом способен на милосердие и прощение, как только те признают свои ошибки и будут наказаны за них.

Можно поверь в любовь с ее стороны, а с его? Даже после признания. Известно же, чем все заканчивается, а признается в чем-то Клаус Майклсон только перед неизбежным.

За долгие столетия своего существования Клаус Майклсон проходил куда более унизительные испытание, чем прийти к собравшимся ведьмам и колдунам на кладбище, позволить прочитать над собой заклинание правды, отвечать на вопросы.Не просит оставить его, несмотря на привычку оставаться в одиночестве несколько раз в столетие.

Не верит в случайность.

Верила и не ошиблась в его не причастность.Клаус улыбается ей в ответ, встает рядом, к этому моменту осознал, что его желает подставить тот, кто знает его достоточно хорошо, вплоть до мелочей расправы над неугодными.

— Вы все собрались сегодня здесь, чтобы обсудить происхолящее. Обстоятельтва вынудили меня принять важное решение. С этого дня запрещено использовать любую магию. За нарушение смертная казнь.

— А решение вы приняли вместе с Клаусом Майклсоном, сладкая парочка, — одна женщина выходит вперед. — Как мы сможем защитить наших детей? Город? Без магии. Играть роль шарлатанов для туристов.

— Это удел вампиров и мой, как короля города, мы вместе с Аланой объединили Новый Орлеан, — встревает в разговор гибрид. — Напомню, о заключенным мирном договоре между фракциями. Мы должны работать вместе.

— Клаус прав, как ваш регент, я прошу сахарить нашу тайну в безопасности.

Одни согласны с нее словами, другие перешептываются, в любом случае важно прийти к согласию.

Остается на кладбище с Уэлой, матерью, ним. Нужно исследовать кладбище на наличие странных объектов, по традции многие приносят вещи на могилы родных и близких, к ним нельзя прикасаться.Более строгий контроль в сложное время необходим.

Ведьмы не рады обществу вампиров, нужно много терпения. Клаус Майклсон может быть полезен здесь с его способностями. Внимательно осматривает очередной склеп.

— Тс… — тащит на дорожку.

— Что такое?

— Он прекрасный и опасный. Как вы вообще сошлись? В уме не укладывается.

— Долгая история.Все началось с того, что меня пытались убить и сделки.

— О вас больше не болтают.

— Утешает.

— Я не верила в слухи о продажной шлюхе ведьме, потому что верю в любовь.

— Как и я. Клаус тот, кто сможет разобраться со всем. Мы вместе справимся и все вновь будет обычно.

— Столько лет вампиры угнетали нашу фракцию, я слышала истории от бабушки, ты добилась мира в городе без кровопролитий и смертей. Нам очень повезло с регентом.

— Спасибо.

— Надеюсь мы подружимся. Честно, старейшины — зануды, а распивать чай под устаревшую музыку не мое.

Алана взглядом полным нежности, переглядывается, с мужчиной, он же слышал их разговор, кажется именно этого добивался, никто бы не уважал ее, если бы та не научилась у него грамотно принимать решения и управлять, вскоре старейшины ковенов окончательно смирились с тем, что она достойный регент города, вздыхает, идет вперед.

Такого, как Клаус Майклсон привлекла не крутостью маникюра, а юностью, смелостью, заставила его совершать хорошие поступки. Он из тех мужчин, которые смотрят не только на красивую внешность и точеную фигуру. Для личного развлечения у него были девушки на ночь и деньги. Ему важно, что там внутри, может довериться, поговорить, посмеяться, позабыть о тягостях, хочется заботится о ней, что мнению Ребекки совершенно нормально.

Но любовь?

Да, Алана Роллод добилась мира только какими жертвами. Об этом знает лишь она сама. Об этом никому не скажет.

Неужели сильная и дерзкая, с истерзанной душой, как у него, не осознала, что оказалась в клетке.

Есть кому рассказать о накопившейся внутри боли.

Ивони настаивает, чтобы дочь пожила дома, в этот раз Клаус поддерживает мать своей возлюбленной, убеждая, что если цель он, то она хотя бы не пострадает, лучше если их не будут видеть вместе, какое — то время, этого допустить не может, себя не простит.

Неделя напряжённости и неопределенности проходит, как один день.

Неделя затишья, ведь в городе нет ни одной жертвы, странного. Алана живет своей жизнью, Клаус не покидает особняк.

День проходил за днем.

Ребекка Майклсон не упускает возможности сообщить старшему брату о своей безопасности, своих опасениях по поводу новой влюбленности брата в ведьму. Во время разговора Элайджа погружается не в самые хорошие воспоминания, именно он разлучил двух влюбленных, а спустя столетия чувства затухло. Элайджа лишил брата любви и тот имел полное право возненавидеть брата за это, отплатить той же монетой.

— Подумай, Аврора и Клаус вместе были ядерной смесью.Я хочу видеть его счастливый, несмотря на то, что он всаживал клинок, в мое сердце, я не могла жить своей жизнью, как и ты.

— Способной снести все на своем пути. Я прислушаюсь к тебе. В случае, если Алана станет угрозой семьи, Никлаус сойдет с правильного пути, я буду тем, кто уничтожит ее. Это будут мои руки.

— Все еще спасаешь его из неприятностей.

— Всегда и навечно, сестра.

Элайдже Майклсону плевать, кого нужно убить во имя святости семейных уз.

Если двое станут угрозой?

Клаус и Алана по своей натуре бунтари.

Все напоминало о нем. Абсолютно все. Толпа туристов во французском квартале, музыка доносящаяся из баров, бутылка хорошего скотча, влюбленная пара, художник рисующий на улице.

Как долго смогла существовать вне его эгоистичной Вселенной?

Появляется в особняке Майклсонов, приехала на востановленном мотоцикле, паркуется во дворе, снимает шлем, за что благодарна ему, теперь и это память не только об умершем отце, но и его маленьком хорошим поступке.

Замерла в пороге гостиной. Застала Клауса сидящем, с бокалом виски в руках, выслушивал отчет одного из своих гибридов, созданных им, поспешил удалиться, увидев ее встает с кресла, смотрит в глаза. Им не нужны слова. Осматривает снизу вверх: бежевые босоножки, штаны из светлого, легкого, джинса с завышенной талией, черный кожаный корсет, на шее женское украшение, с кулоном змеей, в ушах длиннее серьги с большими круглыми звеньями.

Несмотря на страх идет к нему.

Было ли ей так страшно, как сейчас?

Когда могли убить? Когда принимала регенство? До ускоренного сердцебиение, внутренней паники, натянутых нервов.

Позабыла, что хотела сказать, что пришла сюда потому что переживала за него. Оказался рядом с ней, большим пальцем приподняв ей подбородок.

Давно заклеймил Алану Роллод.

Накрывает своими губами его.Ведьма притягивает к себе, отвечает на поцелуи, руки запускает в ее волосы. Клаус так близко, что она вдыхает запах его одеколона и алкоголя.

Создают мир только для них двоих.

Если любовь[страсть] можно рассмотреть, то Алана видит это в глазах Клауса.Едва дышит в момент, когда он растягивает молнию корсета расположенную спереди, весьма удобно для таких моментов.

Сама снимает с его сперва кожаную куртку, серый джемпер, и предлагает ему все то, что и он может предложить ей — тело, душу, себя.

Обладать бы антителами способными распознать вирус названый Никлаус Майклсон.

Их внутренняя энергия, черная и фиолетовая, слишком сильная, продолжает тянуть друг к другу.

Любовь абсурд, а секс — способ получить удовольствие.

Однажды это чувство погубит ее, обратится в летальное.

Что за невидимая нить связала этих двоих.

Подобны легендарным Mr. And Ms Smith, против которых были все, а они вопреки всем и всему доказали, как велика сила настоящей любви и тонка грань ненависти.

Прогнозов на будущее никто не дает.

Грубые поцелуи. Резкие движение, вжимает в стену.

Увлеченные друг другом не заметили рыжеволосую девушку наблюдающую за ними. Аврора Де Мартель своего не отдаст. С шахматной доски пропадают фигурки короля и королевы.

А что может пойти не так?</p>