Глава 12. Новая форма шизофрении (1/2)
*** Сейчас. Вена. Австрия ***</p>
Сегодня в Вене пасмурно. У Фреи внутри все обрывается при мысли, что она оставила семью в такой важный момент. Что сейчас происходит в Новом Орлеане? Рушит свою жизнь без причины? От сообщений и звонков не легче. Убедительна улыбается во время видео звонка Берты, иначе нельзя, по ее словам в городе все, как всегда, джаз не умолкает, бары не закрываются.Если любит семью, должна поберечь себя.
Однажды ее брат погиб из — за нее.
Тайный враг подпортил все ее планы и попадись ей на глаза, лично бы разорвала на куски.
Сейдж с ее нравом неплохо совмещает роль боксерши и домохозяйки, примерной жены. Финн занят развитием бизнеса. Жизнь, о которой мечтали эти двоя влюбленных. Блондинка реагирует за хлопок входной двери. Даже в такую погоду Сейдж не пропуская тренировку, заодно обследовала территорию, обращает внимание на всё.
Ощутимую помощь Фрея нашла в старшем брате и его супруге.
— Все чисто, — словно отчитывается перед ней.
— Думаешь враги придут сюда? — на выдохе.
— Я близко не подпущу их к дому. Учитывая репутацию семьи, я не удивлена, что кто — то жаждет кровавой мести.Тебе нужно жить своей жизнью, вдали от семьи.
— Как поступили вы. Я так долго искала свою семью, желала быть ее частью, что не могу оставить.
— Ты достойна обрести счастья, Фрея, а не умереть из — за этой самой семьи.
*** Вчера. Мюнхен. Германия ***</p>
Надя Петрова не ожидала хорошего завершения истории. Предполагала, что брат будет мучится? Узнав обо всем не спала несколько ночей. За что ему все это? Так желала, чтобы он прожил спокойную и достойную жизнь. Открыв входную дверь спешит заключить Эвана в объятья. Перелет с двумя маленькими детьми не легок, учитывая разлуку с матерью. Уставшие малыши, голодный новообращенный вампир. Тео на руках вампирши Летисии. Шелли вбежав в квартиру осматривается, здесь все по -взрослому, нет игрушек, по телевизору не показывают мультики. Испугана.
— А где мама? — естестаенный вопрос на который взрослые не могут дать ответ.
— Она скоро вернется к вам, — убеждает Надя. — Просто навестит ваших бабушку и дедушку.
— Они болеют? — задает свой следующий вопрос.
— Нет — нет, — отрицает Петрова. — Ты голодна?
— Да, — Шелли протягивает вамрирше свою руку. — Мама готовила молочную кашу на завтрак.
— Я могу приготовить, а еще у меня есть вкусные конфеты, — пытается перевести тему разговора, уводит на кухню.
*** Вчера. США.Луизина. Новый Орлеан ***</p>
Кол Майклсон не хотел возвращаться в этот город, ввязываться с семейные передряги, тем более, когда есть, что терять и кого. Если рассчитывать на поддержку кого — то, то ковенов, с которыми тайно ведет переговоры, к тому же у него есть артифакты из коллекции, чтобы подкупить и расположить. Давина распаковывает чемодан в их новой спальне.Клаус позаботился об аренде квартиры. Хенрик исследует мини бар на кухне, должен же он отпразновать возвращение в город, возможно дядя Клаус преподаст пару ценных уроков, ввяжется в бойню. Кристи стоит у окна, рассматривает вид. Прежде не была в Новом Орлеане.
Естественно, Кол был недоволен, что женщины увязались за ним, а это означало только то, что их необходимо защищать.
— Мы пойдем вечером слушать джаз? — задает вопрос Кристи.
— Я так скучала по городу, церкви святой Анны, ковены, — произносит Клер. — Столько воспоминаний. Так не привычно вернуться сюда.
— Да, мы приглашены на семейный ужин, — отвечает первородный. — Только чего ожидать: вкусной еды или клинка в сердце.
— Семья должна быть едина, как никогда сейчас, — громко говорит Давина.
— Всегда и навечно, — соглашается Хенрик. — Мы же в беззаботном городе.
*** Сейчас. США. Луизиана. Новый Орлеан***</p>
Сплоченость — определенно плюс Майклсонов.
Кетрин Пирс закрывает автомобильную дверь, смотрит на Ребекку Майклсон, все же ей не удалось убедить Марселя остаться в городе, помогать семье. Большее блондинки этим решением недовольна Кетрин, которая приехала, как только узнала, наплевав на спящего Элайджу, который явно будет недоволен ее отсутствием.
— Не строй из себя обиженку, — на выдохе, прижимая к себе ребенка.
— Ты оставляешь меня с дурно пахнущей волчицей и престарелой ведьмой. Мы определённо выживем.
— Давина на нашей стороне.Алана, как регент поговорит с Предками.
— Фиолетик? Твой властный братец не подпустит к его вещи и игрушки.
— Он любит ее. В этом мире так мало любви.
— Что-то не меняется, дорогуша…
— На моих руках ребенок родители которого невинно погибли в этой войне. Я похоронила семью приемной дочери. Вспомни, почему мы уезжаем.
— Да. Это куда важнее моего упущенного вкусно завтра.
— Ты не меняешься, стерва.
Могло казаться, что Кетрин отстранена от этой семьи и их проблем, но это давно не так, обнимает Ребекку, которая улыбается ей в ответ.
Все это время Марсель терпеливо ожидал сидя за рулем автомобиля.
Пока покинуть этот прокоятый город и освободиться.
По пути в кафе сталкивается с Хейли. Поджидала брюнету оперевшись о стену.
Все же Маршалл истинный боец рвущейся в сражение во имя своей семьи. Кетрин опускается, поправляет нож спрятанный в ботильоне, пока их никто не видет.Чуяла запах волка, поэтому не вздрагивает, не думает сбегать.
— Так — так холодное оружие в ботинке. Ты напугана.
Хейли смелая и своенравная, но для Пирс слишком пафосная и раздражающая, дерзкая, при этом вожак оборотней.
— Средневековая Англия научила всегда носить с собой нож. Эффектнее было перерезать горло, чем мучиться от яд, который мог навредить.
— Опять эти пугающие штучки. Ладно, займемся грязной работкой.Где он может скрываться? Кладбище? Лавка?
Неизменный полный призрения взгляд.
Спустя столько лет не понимает, почему Элайджа выбрал эту вампирскую шлюху, вернулся с ней после всего, что они пережили. Можно ли то было назвать любовью. Вернул, чтобы раздражать Хейли или дурак верящей в чувства.
Не может забыть Элайджу, а бедолага Деклан мучится зная это.
— Прости волчонок, но это мое дело. Ты не участвуешь.
— Чем раньше я разорву того колдуна на мелкие части, тем быстрее моя дочь вернется. Рассказывай…
Опять молчит, не из тех, кто так просто расскажет обо всем творящемся, особенно душе. Не опускает взгляд, проходит вперед.
— Эван уже пострадал. Скажу, что больших жертв я не хочу, ты мне веришь. Идем?
Нет у Хейли другого выхода, плетется за Кетрин в выбранное кафе, где их ожидала Паула была вынуждена заказать еще одно кофе. По утрам Кетрин предпочитает горячее кофе и разговоры о не менее горячей ночи.
Обыденные женские разговоры и сплетни, от которых таких далека волчица, не притронулась к кофе принесенным официантом.
— Райт сказал, что Марсель запретил вампирам высовываться в его отсутствие, а питаться кровью из пакетов тоже небезопасно, если все это правда, — подносит к губам чашку.
— Тебе нужно радоваться, что теперь ты девушка управляющего фракцией вампиров. Стоит устроить вечеринку.
— Сказала содержанка при Элайджи.
— Сказала псевдо королева идущая по головам ради власти. Все еще живешь за счет Майклсонов. Дай угадаю, перед твоей свадьбой с Джексоном Клаус убил всех вожаков, которые были против. Хейли ты эгоистичное чудовище, в котором не осталось ничего святого. Тебе за это ничего не будет потому, что Клаус с Элайджей прикроют. Будь кто другой сейчас на твоем месте, а не всем известная любовница братьев Майклсон. Впрочем, тебе не нужно знать, на что способен мой изощрённый разум. Выпендрилась?
— Заткнись, сучка!
— Наоборот продолжу, милочка. Ты должна быть благодарна, что тебя подобрали с улицы.
— Я просто искала семью и дом, любовь. Никому не позволю отнять Новый Орлеан. Именно ты во всем виновна.
В Средние века мораль была совершенно иной, и не стоило переживать о затравленном и избитом слуге, жестокости, всех смертях. С точки зрения 21 века — это вообще ужас. И с точки зрения тех времен темных времен Катерина Петрова была далеко не худшей, правильной для английского общества, в котором жила. А после та девушка умерла и от нее ничего не осталось.
— Отвечу тебе словами Элайджи: « Я не верю в любовь». Во всех своих бедах виновата только ты.
Маршалл готова сломать руки Пирс, плевала она, что в кафе они не одни.
Кетрин Пирс очень хорошо осведомлена, как растоптать морально.
Видимо Элайджа Майклсон появляется во время, чтобы остановить неминуемое.
— Прекрасная Паула, — целует руку девушки. — Рад вас видеть всех вместе. Надеюсь, вы обсуждали планируемый высокий прием и план озеленения города.
Кетрин прекрасная манипуляторша, властная, достойная такого благородного и очень любящего семью Элайджу, ведь когда — то давно эту самую семью у нее отняли, а этот мужчина восполняет пробелы.
Паула ёрзает, убирает руку, видимо общество Элайджи ей неприятно, за столько столетий Пирс научилась читать эмоции людей, как последовательность алфавита.
Вплотную приблизилась к нему, руки крепко сжала на галстуке.
— Избавь меня общества этой, — кивок в сторону Маршалл.
— Катерина, прошу тебя, извинись перед Хейли, — затаив дыхание. — Я слышал весь разговор и требую извинений с твоей стороны.
— Кетрин. Катерины давно нет, Элайджа и ты знаешь это, — повысив тембр голоса, сильнее надавив на горло.
Она абсолютно права, что той милой крестьянской девушки нет, только по ее мнению Элайджа продолжает жить в какой — то иллюзии. Не устраивать же сцен здесь, нужно остыть, сделать несколько глубоких вздохов. Точно не стиль Кетрин. Додумался же когда — то спать с матерью ребенка собственного брата — это не любовь, а настоящая грязь. От одной мысли об этом у Кетрин крыша едет. Сама неисправима, но капли морали придерживается, даже в двадцать первом веке.
— Что это? — отпускает руку с его шее, не думает смотреть ему в глаза.
— Новая форма шизофрении.
Столько лет тянет его из грязи, вынудила возродить сообщество великих умов — Неясыти, не закатывает истерик по поводу выбора им брата и семьи вместо ее, в тысячно первый раз.
Обходит стороной.
Себе полезнее не вставать у нее на пути. Жестом указывает двум мужчинам в костюмах проследовать за ней.
Каково это стоять у белоснежного гроба единственного ребенка. Хоуп кажется умиротворенной, просто погружена в глубокий сон.
На глазах слезы, которых он не стесняется. Руки опустил.
Не думал Клаус Майклсон, что доживет до этого темного дня. Всегда будут время, когда был рядом со своей прекрасной и сильной дочерью. Сколько раз лично вгонял клинок в сердца родственников не задумываясь о последствиях, был момент, когда на своей шкуре ощутил каково это.
— Хоуп, я знаю, что тебе понадобится время, чтобы простить меня.Я хотел быть лучше ради тебя, хотел хорошо относиться к твоей матери, оберегать вас, всю семью. Прежде я не смел говорить, как мне было тяжело, стены родного дома давили, на что мне приходилось закрывать глаза. Я обещал себе, что ты вернешься ко мне и так будет, когда все это закончится.Этот город — наш дом, так будет всегда. Ты стала одним из лучей света в моей жизни. Возможно, тебя утешит, что Алана все еще не отвернулась от меня. Был момент, во Флореции, когда я думал, что абсолютно счастлив в окружении искусства, находился в полной гармонии с собой. Сперва мне было сложно принять дикость, которая происходила этой в семье. Для меня не существует многих понятий. За мою долгую жизнь я не вспомню имен всех женщин появившихся в моей жизни. Я последствие — изменницы матери и жестокого отца. Твоя мать была с моим братом. И сколько бы семья не убеждала меня, поддерживала, пыталась защитить от всего, они не могли, как и я бы не смог спасти тебя от всего этого. Смыслом жизни являешься ты: моя наследница, твое будущее. В то время я от любых отношений отдалился. Я начал думать, как отец, а не амбициями, как таоя мать. Тебе было семь, помнишь нашу первую встречу? Я слышал разговор Элайджи и Хейли. Она желала, чтобы я приезжал по выходным. Мерзко, было представить будущее семьи таким, в которой не будет места даже собственно отцу ребенка. Вот это было гадко. И я должен был действовать, а не молчать, но я боялся разлуки с тобой, что тебя вновь отнимут у меня. Сейчас я все я сделаю для твоей безопасности и плевал я мнения остальных.
Полегчало?
Закрывает крышку гроба.
— Клаус! Клаус!
Голос Кетрин эхом разносится по двору.
— Тебя слышал весь французский квартал, Катерина.
Появляется несколько минут.
Кетрин пьяна, обходит его по кругу, протягивает бутылку виски.Ее не волнует “ охрана» это же не помешало утащить алкоголь в баре « за счет заведения». Клаус следит за каждым ее шагом.
Сегодня она не сияет от счастья, успела напить до обеда, тонким пальчиком проводит по его щеке. Не волнует причина очередного разлада между ней и братом. В ряду эгоизма столько лет перетягивали внимание Элайджи друг на друга. Хорошо иметь любящего брата боящегося за тебя столетие за столетием, разгребающего вечно создаваемые проблемы. Хорошо иметь надежного мужчину, на которого всегда можно опереться, чувствовать себя в безопасности.
Мир не делится на две части.
Кто откажется от бесплатного секса? Заинтересованность в этом Майклсон считывал всегда без ошибочно и всегда пользоваться, как было с Хейли.
Женщин не так легко понять, как кажется: когда улыбается глядя в глаза, а когда грустят или рыдают.
В этой жизни все возвращается бумерангом и зачем ему все это «танго».
Просто так не напивается до подобного состояния.
У нее для этого было тысяча и одна причина.
Сколько раз задумывался обо всем, что пришлось вытерпеть, каково было наблюдать за отношениями родного брата и матери дочери. Не позволил бы другому растить своего ребенка, называть кого-то другого отцом. Просто недопустимо. Под одной крышей жил не только с братом и Хейли, но после и Джексоном, прямо высокая мораль. Верил, что смогут с Хейли стать хотя бы партнёрами ради общей дочери, чтобы та чувствовала себя нормально. В памяти сохранился момент, когда Хоуп было семь, ей впервые стало плохо, а Хейли выбежала в рубашке Элайджи, не думала, что об этом подумают остальные члены семьи, слишком была занята развлекаясь в постели.
Его тоже можно понять. Не из тех, кто просто наступает на горло собственной гордости, предпочитает казаться слепым.
— Чего тебе?
— Виски? Поговорим? Я с весьма интересной информацией.
— Слушаю.
Может он тот самый, кто скажет «Идиотка, открой глаза. Все это никогда не закончится.»
Слишком близко губы напротив его губ, тянется вперед, ощущает запах крепкого алкоголя смешанный с духами Chanel.
Насколько хватит его самообладания, чтобы выслушивать ее пьяный бред: о прошлом, об отношениях с братом, подарках и прочем. Трезвой точно бы не решилась на это. Собственная жизнь, как не крути дороже мнения, слов, о которых пожалеет после.
— Я так много потеряла из — за тебя, просто хотела жить своей жизнью, быть с тем кого любила, лишил меня семьи. В кого я превратилась? Я забыла, какой была, и никогда не вспомню.Я ненавижу тебя. Я ненавижу себя. Я признась, что желпла убить тебя, и это бы вышло. У меня была недалекая волчица спящая с тем, с кем скажешь, за флешку с документом Word.У меня был план, чтобы Хейли подмешала в алкоголь лекарство от вампирзма, а после началась бы самая интересная часть вечеринки. Она предала своих друзей. Думаешь не согласилась бы вонзить в тебя нож ради информации о биологической семью. Бедняжка искала семью так долго. Я бы появилась только, чтобы мое лицо было последним, что ты увидишь. Прекрасная месть. А вышло вот как… Возможно, это даже хуже смерти. Не ты ли говорил, что я буду страдать до конца своих дней?
— Ты бы потеряла Элайджу навсегда.
— Я уже потеряла его.
У этих двоих с совестью нечисто давным давно.
А он довольно симпатичный и притягательный.
Поцелуй длится несколько секунд, но этого достаточно для внутренеего опьянения, желания.
Клаус прикрывает глаза. Наслаждается сладостным моментом?
Повысить самооценку? Использовать момент и воспользоваться ею, познать действительно ли она так хороша на деле: в ванной, в теплой постели, на столе, даже ковре, диване, как ходили слухи, этим отомстить брату и Хейли за все терзания и боль, чтобы те двоя ощутили, каково это быть преданным тем, кому доверял, самыми близкими.
Сама же провоцирует выпустив рубашку, запускает руки, поднимает вверх, к груди.
Любимые не изменяют.
Вот такая большая любовь?
Вот такая роковая ошибка?
Существует только два варианта: послать куда подальше или любить всю жизнь.
Не спешит отталкивать.
Клаус Майклсон не хотел бы, чтобы Элайджа оказался на его месте. Вероятнее хуже ничего быть не может, чем увидеть, как грязно поступают самые близкие.
Понимает, что Кетрин скрывала за масками столько лет, перехватив за руку, в глаза смотрит наполняющимися слезами, удалось избавиться от ее цепкой хватки, а устоять мало кому удавалось.
Принимает, что она чужая женщина, не просто чья — то, а брата.
Кетрин Пирс круто попала не в лучшую ситуацию. Неужели ему плевать на ее внимание и предстоит наслаждаться безразличием.
Жесткая love story.
У этих двоих есть причины для ненависти.
Бутылка летит в стену от чего Кетрин зажмуривает глаза, не известно же чего ожидать от него.
Неужели не понимает происходящее, настолько наплевать, не задумывается, в конце концов, это не так уж и важно.
За пять столетий совершала несчитанное количество необдуманных поступков.
Клаус Майклсон читает по ее карим глазам немую просьбу о помощи, понимает её: «Я не такая сильная, как кажусь. Я устала, терять, терпеть все это. Убей лучше.»
Жаль, что не имеет право завопить во всю глотку, до хрипоты, услышат весь квартал или во фракции вампиров узнают о ее слабине, для Неясытей она все еще остается авторитетом, на правах королевы, а для нее — это позор. Как так великая Кетрин Пирс сдалась.
Ему так знакомо, что она сейчас чувствует.
В глазах цвета шторма читает ответ: «Я тебя понимаю.»
Потом в голову что-то бьет, трезвеет, солнечный луч падает на ее лицо она вспоминает, кто стоит перед ней, как больно было когда — то, и в голову приходит только — бежать, забиться в угол, спрятаться от него, по привычке. Только не снова. Этот внутренний страх необъясним, да и бежать некуда.
Клаус Майклсон с некой тоской наблюдает за гаснущем огоньком из — за слез, невольно задумывается о том, что именно так тлеют те, которые когда-то казались непобедимыми.
Хочется кричать на него, чтобы сделал хоть что-то, ударил, может это поможет ей. Никогда не была и никогда не будет частью семьи.Так, может, Клаусу уже пора перестать относиться к ней покровительственно, после всего произошедшего, даже ради счастья брата. Почему его настолько беспокоит ее состояния, что она плачется уткнувшись в его плечо. Жаль бредовую темно — синюю рубашку с вышивкой от Стефано Риччи.
— Есть у меня для таких ситуаций одно средство, — мягко и спокойно.
А дальше дыхание обжигающее кожу, хруст кости.
*** Флешбек. Италия. Флоренция***
В трех часах езды от Рима скрывается бриллиант Италии, где с давних времен сконцентрировано искусство и архитектура.Клаус арендует машину, сам садится за руль. Алана только обрадовалось новостям о сюрпризе и поездке.
Просто не имел право упустить возможность посетить столицу Тосканы.
Столько теплых воспоминаний связывает его связывают с Флоренцией. Столько лет не покидал Новый Орлеан, пропадал под камнями и проклятием того города. Его очередное увлечение, в лице Аланы, оказалась покладистой. Стоило уехать и развееться.
Дышит свободно под палящем солнцем Италии. Выбрал более легкую одежду: майка, джинсовые шорты, завершил образ черными солнцезащитными очками.
Работы известнейших художников, живших и творивших во Флоренции, и по сей день украшают церкви и соборы города, которые он покажет ей.
Ведет в исторический центр Флоренции — величественным Собором Божией Матери (Cattedrale di Santa Maria del Fiore), являющимся «визитной карточкой» города. Помимо этого сооружения в городе есть, что посмотреть роскошная галерея Уффици (Galleria Uffizi), в залах которой выставлены прекрасные шедевры мирового искусства, Базилика Санта Кроче (Basilica di Santa Croce), где покоятся известные люди города (Данте Алигьери, Галилео Галилей, Микеланджело Буанарроти и другие), старейшее во Флоренции здание Баптистерия Сан Джованни (Battistero di San Giovanni) и многие другие достопримечательности, не посетить непозволительно для них, проигнорировать все это, особенно такому творческому человеку, как он.
Алана фотографируется вместе с ним на фоне собора, пусть тот и считает это глупым, вампиры не зря избегают фотографий, но сегодня он в хорошем настроении, к удивлению ей действительно интересно слушать его или на протяжении стольких лет рядом с ним не было того, с кем можно было на равных обсудить Микеланджело, стоя у гробницы Лоренцо Медечи.
— Влиятельный покровитель талантов, Лоренцо Медичи, — шепчет на ухо стоя сзади и прибнимая за талию. - Первая публичная библиотеке, а вот школа для художников было моей идеей.
— «Утро»прекрасна, не верится, что эта статуя выполнена из мрамора, — отвечает она.
— Как и ты, Алана.
— Интересно, о чем говорили на музыкальных вечерах в домах герцогов и герцогинь?
— Все сводилась к сексу: песни, стихи, музыка. Ты же не надеялась на другой ответ?
— Я думала ты ответишь «любовь».
— Любовь в любых формах ее проявления, — оборачивает к себе, целует в губы.
Если подумать для счастья Клаусу Майклсону не нужно многое: в окружении искусства, вдали от семейных проблем, рядом женщина, что вопреки убеждениям мудра для своего возраста и любима им.
Следующий пункт назначения галерея построенная никем иным, как Козимо Медичи, в шестнадцатом веке.
У нее глаза разбегаются от тысячи живописных полотен от средневековых до современных, античные скульптуры, миниатюры, гобелены, всего великолепия собранного в одном месте.
Длинные коридоры.
— Гордость Козимо. Медичи поддерживали искусство и образование, чем заслужили мое уважение и Элайджи. Столица Ренессанса.
— Эта семья оставила след. Я читала. Управляли Флоренцией, невероятно богаты и успешны, о них будут помнить. Слышать от первоисточника круто. Даже не верится.
— Искусство то, что не знает забвения. Медичи вкладывались в меня, как художника, а я взамен помогал разбираться с заговорами против семьи.Хотя изгнания и великолепные возвращения были неизбежны, а семейные разногласия решались с помощью яда. Все держали под контролем. Открыто управляли городом.
— Они вправду многое сделали.
— Пока не появился тот сумасшедший проповедник Савонарола. Моей идей было живьем сжечь его на костре за утверждения, что искусство пустая трата. Многие знатные семьи перестали поддерживать, отказывались от скульптур и картин.
— Хорошо, что мне не грозит святая инквизиция.
— Тебе ничего не грозит, любовь моя.
Ее не выматывают разговоры о прошлом, долгая городская прогулка, кажется здесь Клаус Майклсон словно просыпается от продолжительно сна. Алана какое — то исключения из правил среди ее поколения думающего о деньгах и личной выгоде, а для представительницы средневековья слишком своенравная и независимая.Терпелива, понимающая, на его пути встречались такие женщины. В глубине души не сожалеет, что они встретились именно сейчас. Новый роман с такой живой Аланой, вспыхнувшие чувства, то что нужно в этот период времени, чтобы забыться обо всем.