Дополнение к 6 главе. Я полюбила бандита. (Алана Роллод/Клаус Майклсон) (2/2)
— Вот это совсем другой разговор. Меня интересуют все подробности!
Алане еще необходимо придумать правдоподобную историю знакомства с этим опасным и притягательным мужчиной.
Не привыкла лгать, но это же во благо, после пары бокалов язык расплетается и кажется компания ее подруг верит в историю их знакомства. Не рано ли ей губить свою печень?
Периодически можно.
Только забыла ему позвонить и предупредить, что задержится.
Врывается в бар, обращая на себя внимание присутствующих, глазами ищет ее, хватает за руку ничего не объясняет удивленным девушкам.
Лучше не попадаться ему под горячую руку.
Смотрит на него пьяными глазами.
Все так легко может поменяться: бар заполниться трупами, стены окраситься алой кровью.
Клаус Майклсон может заговорить Дьявола, но сам никого не слушает. Плевать ему на то, что она не пленница в этом доме и вольна делать, что пожелает. Пока она под его защитой должна слушать его. Все заканчивается тем, что тот случайно рвет ее майку, доказывает свою правоту, не извиняется, грозит, что за ее очередную подобную выходку расплатится она стадиями тех, кто ей дорог, список составить ему не сложно, а ведьма послав его к черту, налаживает заклинание границы, надеясь, что у нее все вышло иначе тот прикончит ее до наступление рассвета. Как долго протянет ведьма без еды с шатким заклинанием границы? Ему нужно прийти в себя за бокалом виски. Ее трясет, споткнулась по пути ванну, желала умыться холодной водой, тяжело дышать, нужно успокоится и окончательно принять тот неприятный факт, что Клаус не принц из сказки, а реальный монстр с несчитанным количеством трупов. Зачем добавлять новые? В первую очередь обвинит ее во всем случившемся и очередной бойне.
И ничего не знала ни о каких приколах
Ну, а потом он научил меня всему плохому</p>
Пора обсудить границы?
Еще пожалеет о содеянном.
[Не] глупая Алана находит единственную стоящую вещь — кандалы временно лишающие ведьму сил.
Назло ему прячет их в надежном месте, зная что тот не подойдет к ней, тот же наблюдает за этом с ухмылкой на лице.
Кажется она быстро учится и схватывает все налету?
Чтобы уцелеть необходимо взять временный двухнедельный отпуск, закрыться в библиотеке за изучением темной и защитной магии. Принять регентсво и все последствия. Это же смешно, что ведьма находясь в пике силы не может защитить себя.
У домашнего ареста определенно есть свои плюсы. Клаус находит время для рисования. В этом доме для нее существует несколько запретных зон — подвал и мастерская хозяина дома, где тот мог побыть наедине с собой и создавать шедевры, которые откровенно говоря принимали не все критики, а на следующие утро уже сообщали о смерти этих самых критиков.
Пересекаются редко, что благоприятно для обоих. Всегда считал ведьм занозой в заднице и проблемой. Ей нельзя расслабляться, держалась в стороне от этого художника, зная о его коварстве.
Правда однажды рискует пробуя на нем одно заклинание, ломает кости, магия огня поддаётся ей, о чем свидетельствуют свечи, что она каждый вечер зажигала во всем особняке.
Простил ли он ее за самодурство и вольность — нет.
Уже минут двадцать стоя в дверном проеме наблюдает за тем, как Майклсон рисует свой очередной пьяный шедевр, который вероятнее всего сожжет. Одет во все черное, волосы слегка растрепаны, от него несет алкоголем и кровью.
— Зачем пришла? Неужели извиниться? — все же Майклсон решил удостоить ее недовольным взглядом, сморщил лоб, в правой руке сжимает деревянную кисть, краска вперемешку с водой пачкает пол, выражая свое раздражение от присутствия Аланы.
— Пришла сказать, что ты был прав, а не хочу быть проблемой, Клаус, мне лучше уйти и да, прости за сломанные кости, испорченную мебель, я просто тренировалась, — переступив порог прошла вглубь комнаты. — Мир?
—Любовь моя, ты говоришь это после того, как стала симпатичной проблемой, — хмыкнул гибрид сокращая расстояние между ними.
Что творится в душе искусного манипулятора, столетиями оттачивающим свое изощренного мастерство и добивающемся своей цели сложно предугадать. Только щека девушки испачкана краской от его прикосновения. Если нельзя подчинить, то можно сломать или убить, такого мнение всегда придерживался король Нового Орлеана.
Постепенно ей стало доходить, что если желает выжить в этом проклятом городе, запугать или просто заставить ковены уважать себя, ей нужно стать хуже самого Клауса Майклсона. Придется сгореть, обратиться в горстку пепла и восстать подобно фениксу. Этот урок он желал ей преподать? Чему может научить такой, как Клаус Майклсон? Убивать? Мучить?
Тьма скрывается в глубине сердца, где обитают самые страшные демоны.
А что случиться если эта самая тьма вырвется наружу?
Если я с ним — я надеваю мини-мини юбку
У него каждый день лютая мясорубка</p>
Хейли предпочитает игнорировать, не обращает внимание на очередную блондинку в жизни Клауса, сколько их было [будет], правда с Камиллой ей удалось подружиться, доверяла барменше с дипломом психотерапевта секреты и защиту дочери. Какое ей дело до нового увлечение Клауса? Ребекка занята собой, предпочла держаться в стороне, знает об излюбленном наказание Клауса для нее, поэтому проще промолчать и сделать вид, что очень счастлива за брата и Алану. Хотя все еще пытается понять, как вышло так, что ее брат обратил внимание на эту, с виду, тихую ведьмочку. Элайджа пытается все урегулировать по средствам дипломатии, хотя это выходит у первородного весьма скверно. Каждый день приходит в особняк своей семьи, словно по расписанию, дал слово матери вернуть дочь домой. Прекрасно понимает, что любая мать будет любить и сражаться за своего ребенка до конца, поэтому женщина обратилась за помощью и поддержкой к нему. Кроме его в этом мире нет того, кто бы смог повлиять на Клауса. По его мнению лучше бы его брат нашел нового психотерапевта, а не устраивал геноцид и не проливал реки крови в Новом Орлеане.
Вздыхает осматривая мертвое тело валяющееся на полу.
— Никлаус!
Не дожидаясь ответа проходит в гостиную откуда слышался смех. Застает брата и Алану. Примечает, что за это время она изменилась: в черной майки на бретелях, короткой мини юбке, в ушах серьги из черных перьев, на ногах босоножки на тонком каблуку. Умеет ли она ходить на таких каблуках, Элайджа уверен, что нет. Помнит, как впервые увидел эту милую, разумную, тихую девушку с белокурыми волосами и прядями цвета лаванды, которая искренне улыбалась и не использовала темную магию. Голову опустила на колени Клауса, пока его руки изучают ее красивые ноги, оставляет после касаний следы цвета ржавчины — кровь. На ее теле должны быть только его отпечатки.
Здесь Элайджа замечает несколько трупов вчерашней свежести.
— С меня довольно! — кареглазый брюнет повышает тон, хотя внешне спокоен, поправляет пиджак.
— Брат мой, эти наглецы получили по заслугам, — Клаус указывает на одно из тел. — Этот, к примеру, пытался приставать к беззащитной девушке, когда та возвращалась домой.
На какой стадии срыв его сводного брата?
Добился своего? Сломал очередную игрушку в лице юной и прекрасной ведьмы Аланы.
— Прошу, следуй за мной, — Элайджа обращается к ведьме, указывает на белую стеклянную дверь, веря в ее благоразумие.
— Что в этот раз? Предложишь открыть книжный клуб? — спрашивает, отрицательно кивая головой.
Взмах рукой. Хруст костей. Тело Элайджи, со сломанной шеей, на полу, среди остальных убитых. За это время научилась многим трюкам, стала гораздо сильнее, достойной зваться регентом семи ковенов Нового Орлеана. С ее мозгами и знаниями, гремуарами Эстер, школой выживания от Клауса Майклсона — уцелеет.
— Ник, твой брат и вправду тот еще зануда.
— Я предупреждал.
Выходит только ради собрание ковенов, которое в этот раз отличается от предыдущего, провального. Собравшиеся молча слушают ее, ведь Клаус Майклсон наблюдает за всеми облокотившись о каменный склеп, наблюдает за каждым. Слухи о новой девушке Клауса Майклсона распространились слишком быстро даже в таком большом городе, как Новый Орлеан. Боялись сделать шаг в ее сторону, сказать лишнее. Боже упаси, если волос упадет с ее головы.
Кто захочет связаться с таким психом, как Клаус Майклсон? Кто пожелает добровольно лишиться головы?
Старинное кладбище Лафайетт явно не является романтическим местом для поцелуя, за ними наблюдает слишком много глаз, но кажется этим двоим наплевать.
Обвила руками шею Майклсона, не прячет взгляд, больше не дрожит. Он может праздновать долгожданную и сладостную победу. Ее губы накрыли его. Безумие и поцелуй завлекли обоих. Клаус прикусывает ее губу до крови, слизывает выступившие капли теплой, желанной крови. В этот раз она не удивляется, не отталкивает лишь более страстно ответила на его поцелуй с достоинствам вынеся неприятную боль не закрывая глаза, а смотря, как на несколько секунд его лицо меняется, появляются черные венки. Сколько времени они целовались, застыв в проходе кладбища их явно не волновало.
Что остается делать девушке главаря банды?
Но я тоже знаешь, нашла себя не на дороге
Я далеко не дура, умный человек, глубокий
Что остается делать девушке главаря банды?
Ох, этот мир несправедливый и жестокий
Моему милому грозят реальные сроки</p>
Еще не знает, что ее ждет впереди.
Все еще под прицелом.
Шагает в переулке, разговаривая по телефону.
Не заметила тех двоих, что следовали за ней от самого туристического офиса.
На лице застыл ужас, когда к ее ногам падает тело незнакомого мужчины с оторванным сердцем. Слышала что-то на подобие визга.
— Что могу сказать, дорогуша, — в окровавленных руках сердце, которое тот отбрасывает в сторону. — Здоровье может подводить.
С следующем Майклсон разбирается еще быстрее — отточенным и сильным ударом сносит голову. Не мог позволить улизнуть нападавшему.
Ей страшно, испачкана кровью, рядом валяется человеческая голова, выронила из рук телефон, прижалась к бетонной стене, рюкзак на плечах сейчас доставляет дискомфорт. Такое кровавое зрелище позабудешь не скоро.
— Хорошие новости — это не вампиры города, а обычные жалкие наемники, они из тех, кто работает на тех, кто больше заплатит, встречал таких. Плохие новости — тебя все еще хотят убить. Кто — то влиятельный в вампирских кругах хорошо заплатил за твою голову. Ты точно больше ничего не желаешь мне сказать?
Ей нечего сказать, просто не знает, за чьи грехи расплачивается и кому неугодная. Не изучать же ей всю родословную, чтобы в итоге разочароваться и узнать, что какая-то прабабка перешла дорогу вампиру. В этом жестом мире ожидать иного не могла. Каждый день думает об этом, перед глазами та картина и оторванная голова. Вышла на балкон, чтобы посмотреть на солнце, подышать свежим воздухом. После того случая опять не покидала особняк, придумала очередную ложь, почему не может встретиться с подругами в свадебном салоне и помочь с выбором свадебного платья.
Руки опустила на железные перила.Не будет же это продолжаться вечно? Сколько ей отведено дышать?
Лучше бы в этом городе лил ливень, небо затянуло серыми тучами, вода смыла бы все краски.
Взял за рук встав рядом с ней, на что та дёрнулась, обернула голову.
— Ты напугал меня.
— Все еще боишься крови и трупов? Думал ты давно привыкла. За свою жизнь много чего увидишь.
— Если доживу до двадцатипятилетние. Знаешь, Клаус, я понимаю, что тебя не волнует все это, очередной труп гниющей в подвале, но я не хочу плакать думать о том, как умру. Да, я даже думала, что что — то сделаю с собой, только бы прекратить все это.
— Ты не умрешь, Алана. В любом случае помни о том, что у меня всегда есть план B.
Ей становится спокойнее от его слов. В ней живет бессмысленный бунт, метается от крайности в крайность. В нем живет беспощадность.Нет, Клаус Майклсон не сошел с ума, она просто не знает, что все они давно оказались в зоне боевых действий. Нашелся этакий скрытый защитник.
Спустя столько времени увидела в нем защитника своей семьи готового на все и[монстра]человека, что всегда поддержит. Опускает голову на его плечо, доверяет сказанным словам, в плане защиты и поддержке. Закрывает глаза, демонстрируют полную покорность.
С каждым днем влюбляется в него еще больше.
Ни шагу вперед-назад, я под прицелом
Сегодня хороший день, я же уцелела</p>