Глава 2. О том, как... (2/2)

Стоит у окна в пол, не спешить переодевать спальный комплект, в руках сжимает граненый бокал.

Что с ней?

За что она полюбила Хенрика Майклсона? Он далеко не идеал, не хороший парень, не дарит цветов и не водит в рестораны.

Не принц из сказки, но не так уж и плох, если и не выражает любовь, но за нее жизнь отдаст.

Жила ради него и их счастье, а теперь что? Теперь плюнул в души и бросил, вот так, просто уехав.

Хенрик возможно не помнит, что их первая встреча была куда раньше, чем во время скучного и формального собеседования, где она была обязана станцевать раскрепощённый танец.

Не забудет, как этот самовлюбленный придурок сбил ее с ног, даже не обратил внимание, словно она пыль у его ног. Кристи возвращалась домой, а тот в компании легкомысленных полураздетых девиц, которых в университете называли надувными стервочками — глупые, тщеславные модницы, которые часто жуют жвачку. Таких волнуют богатые и симпатичные парни, бредовые шмотки, а таких, как Кристи, тех девушек, чьи головы еще не забиты подобной ерундой, у них было время для учебы и надежда на подработку официантом в кафе или ресторане, чтобы обрести самостоятельность, считали тупицами.

В тот момент, больше всего в жизни, Кристи желала выругаться, как следует на этого эгоистичного паренька, часто дышит, встает и неужели он обратил на нее внимание, поднял ее сумочку, протягивает аксессуар девушке, а с лице не исчезает самодовольная ухмылочка. Осмотревшись, девушка смогла рассмотреть, среди нескольких мужских украшение цепочку с фамильным гербом, который она уже встреча в гратуарах прабабушки. Ее шатает, отходит на несколько шагов.

— Я настолько красив, что ты утратила рассудок, детка, — говорит он подойдя ближе и передав сумочку.

— Я не твоя детка, — шипит Кристи, желая обойти его стороной, уйти побыстрее.

— Это исправимо, — смеется тот ей вслед, щелкая пальцами. — Идем девочки, у нас еще много дел и встреча с дизайнером.

Свернув за угол может прижаться к бетонной стене здания, отдышаться едва шевеля губами произвести: » — Один из Майклсонов.Не может быть.»

Оборачивается слыша звук лифта, видит Нилос. Девушка после возвращения в клуб решила сосредоточиться на карьере бармена, а Дерик во всем помогает своей новой коллеге, посчитала правильный прийти в пентхаус и узнать, почему Кристи до сих пор не спустилась, прихватила бутылку мартини на случай душевного разговора с подругой, но видимо ошиблась.

— Расстались? — прямо спрашивает Нилос; ведь вид Кристи доказывает ее теорию, к тому Мартини оказался лишнем, ведь есть виски.

— Сойдемся на «Все сложно», — тихо, подойдя ближе, Нилос заключает девушку в свои объятья. — Рада, что ты здесь, подруга.

— Все образуется, а в противном случае мы сможет отомстить козлу Хенрику напившись и разгромив пентхаус, — усмехается девушка.

Хенрик помнит горящие от счастье глаза Кристи, а сейчас сидя за одним столом с родителями наблюдает, как Кол убирает локон с лица Давины, та одаривает его искренней улыбкой, подвигает ближе к нему тарелку с гарниром. Что может быть лучше семейного ужина? Клер предпочла не спрашивать у сына, почему он приехал один. Знает, каким вспыльчивым он может быть, явно унаследовал эту черту от отца и дяди Клауса, а ей важно беречь семью и душевное спокойствие. Проще не спрашивать, а внимательно посмотреть в глаза Кола, зная, что поймет без слов. Первородный пытается разрядить обстановку глупой и непосредственной шуткой.

Хенрик Майклсон в шаге от срыва.

Клялся же, что убьет любого, кто тронет ее, а в итоге сам же и убивает все, что они строили вместе.

Просто опускает голову, сосредоточился на поглощение пище, не зря же он провел несколько часов у плиты вместе с матерью и отцом готовя этот ужин.

— Покатаемся по ночному Вегасу? Нужно заехать в одно из казино принадлежащих нашей семье, — произносит Кол.

— Да, — просто соглашается вампир.

— Отлично, вы едете развлекаться, а мне коротать вечер перед телевизором, — пытается возмутиться брюнетка.

— Можешь, для разнообразия, взять книгу, мам, — медленно говорит Хенрик вставая из-за стола, обращается к отцу, тыкает пальцем, — Чур машину выбираю я.

— Хорошо, — Майклсон целует Давину в щеку, оставляет приборы на тарелке.

Кажется предложение отца сумело отвлечь Хенрика от мыслей, которые с каждой секундой тяготили его. Никто еще не в силах читать мысли, но боль отражающуюся в зрачках глаз не скрыть.

В гараже Хенрин несколько минут внимательно смотрит на автомобили, в итоге выбирая белый кабриолет Cadillac DeVille.

Уехать бы куда подальше и убежать от всего, внезапно исчезнуть. Все еще уверен в том, что расстояние сможет уберечь Кристи, увести от нее беды и горести? Поступает ли он правильно?

Переживает, но боится открыться. Неужели его добила судьба и любовь?

Кол резко нажимает на педаль тормоз, паркует машину Колесо обозрения «High Roller» признанное одним из самых больших в мире. За это время все желающие успевают полностью насладиться завораживающим видом города с высоты птичьего полета.

— А теперь выкладывай, — строго говорит Кол — Ты сам не свой.

— Что? Все хорошо, — фальшиво произносит вампир пожав плечами.

— Не веди себя, как полный придурок — продолжает Кол.

— Ладно, дело в Кристи, она заговорила об обращение, а ее семья против и я мог убить ее в порыве гнева, когда запустил в стену стеклянный столик, — говорит Хенрик. — Нам лучше расстаться навсегда.После той ссоры она не просит меня и я не напоил ее своей кровью, чтобы она не вздумала покончить с собой. Ее ждет нормальная человеческая жизнь. Она еще полюбит, у нее будет шанс на нормальную семью, детей. Если любовь — это дерьмо, если остаётся только боль, то я не хочу любить и чувствовать.

— Решил поступить правильно? Защитить? Отказаться от счастья? — кивает Кол. — А нужно ли ей это? Знаешь, сколько раз я пытался спасти Давину, даже от самого себя, но выходило все еще более паршиво. Я помню, как ведомый предками разорвал ей горло, как оплакивал, когда семья пожертвовала ею, чтобы остановить Люсьена Касла, но она вернулась. Не всем так везет.Она прекрасная и достаточно сильная, чтобы выдержит такого, как я.

— О чем ты, пап? — оборачивая голову в его сторону, устанавливая зрительный контакт.

— О том, что до встречи с твоей матерью я был мертв. Пытался заполнить пустоту тем же, чем и ты: вечеринки, веселье, море крови и трупов, дорогие машины и роскошная жизнь, симпатичная девушка в постели. Столетиями я примерял на себя разные образы, но самим собой смог стать рядом с Давиной. Благодаря ей я познал покой. Столько лет она рядом со мной, поддерживает и понимает, и главное — прощает. В жизни не будет все гладко и просто, но важно чтобы рядом был твой человек. Если ты не готов к трудностям, то не мучай не себя, не Кристи, а просто уходи, подобно слабаку и как итог — разбито будет именно твое сердце. Человечность сложная вещь, как и любовь. Позвони ей. Вам нужно высказаться.

Кол Майклсон протягивает сыну свой мобильный.

Неужели ему удалось достучаться до него?

Гудки сменяются ее голос, на фоне слышна громкая музыка, голоса посетителей клуба, не могла же она забить на все дела и закрыть клуб в субботу сославшись на депрессию и ссору с парнем — вампиром.

— Алло, я слушаю, — говорит выйдя из клуба на улицу, надеясь услышать хоть что-то.

— Прости меня, — твердит мужской голос.

— Хенрик? — голос более громкий. — Я хотела счастья для нас.Ты вернёшься домой? Ты слышишь меня? Только не делай глупостей.

— Да, я вернусь к тебе, пойми я хотел защитить тебя, хотел, чтобы у тебя была нормальная жизнь, которой ты достойна.Я не хотел уничтожить тебя, но и притворяться, что ничего не чувствую, к тебе, не могу. Ты очень многое для меня значишь и не подружка на одну ночь, я бы никогда так с тобой не поступил.

— И поступил правильно, я тебя понимаю, но мы можем быть вместе, сколько это возможно. Вместе мы все выдержим.

— Помнишь нашу первую встречу? Зря ты сказала, что не будешь моей деткой.

— Я пожалела об этом уже в миллионный раз.

Как можно не одобрить такой поступок со стороны сына? Хенрик не спешит покидать машину, ведь ему нечего скрывать от отца, незачем стыдиться довольной улыбки. Кол пусть и не был рядом с ним в важный этап взросления, гнил в гробу с клинков в груди, но сейчас он рядом и кладет свою руку на его плечо, что для Хенрика важнее всех богатств в мире.

Просто его отец рядом. Просто Кол Майклсон увидел своего сына взрослым и привык к этому.

Просто он не знает, через что прошел Хенрик, какую боль испытал, чтобы повзрослеть и вернуть отца.

Просто под этим звездным небом и огнями ночного Вегаса, рядом с отцом Хенрик Майклсон счастлив, повзрослел, готов стать настоящим мужчиной — взять на себя ответственность не только за любимый Лос — Анджелес, но и за любимую женщину. Готов не создавать, а решать проблемы, поддерживать начинания Кристи, интересоваться ее проблемами, утешать, брать на себя ответственность.

***Флешбек*** </p>

Я иду туда, туда, где меня ждет любовь,

А за ней пустая боль.

Погрущу немного и утоплю её в темноте,

И айда там, где куча пацанов,

Где признают, если смел.

Батя не волнуйся за меня.

Малый повзрослел!

И плевать куда ветер занесёт,

От болот и до вершин.

Будь уверен выживу в любой дыре,

А пока по двору машину не ищи.

Для твоих звонков мобильный сел.

Батя просто привыкай!

Малый повзрослел!

Красный свет, перекресток и первый мент.

Вырубай фары, петляй дворами, вой сирен.

Малый повзрослел!

Макс Корж — Малый повзрослел.

Техас. Остин.

</p>

Работать в сфере IT технологий, в одной из крупнейших корпораций Dell, не худшее, что происходило с Давиной Клер.Возможно, работодатель не нашел толковых мужчин? Окунуться в работу и убийства с наступлением темноты не так уж скверно для вампира без чувств. Клер не спроста выбрала этот штат — самый молодежный, музыкальный, местный университет каждый год выпускает прекрасных специалистов, самое время задуматься об образовании для единственного и любимого сына Хенрика, которому исполнилось тринадцать и который желал лишь повзрослеть побыстрее.

Ей остается только ждать возвращение Кола, оберегать сына.

Остин знаменит граффити, развитой инфоструктурой, возможностями для развития бизнеса, приемлемыми ценами на недвижимость.

Только Хенрин Майклсон он же Клер, ради безопасности и спокойствия, не прижился в самом лучшем городе для жизни, по версии различных опросов и интернету.

Ему противна школа, занятия, несменяемый желтый автобус.

Знает, мать явно не будет в восторге, если узнает, а ей обязательно позвонят на работу, что сейчас он сидит не в школе, а полицейском участке. Помнит, как в прошлый раз та пыталась накричать на него за то, что тот снял серебряную цепочку блокирующую магию, устроил поджег в классе химии.

Наплевать.

Он же Майклсон по крови, а значит выживет в любой дыре, справится со всем. Возможно, ему повезло, что он не живет в пустыне.

Столько месяцев терпел издевки, шутки, считая что вскоре статус « новенький неудачник без отца» отцепится от него. Не вышло.

Признают только смелых.

Давина сполна познавшая жестокость мира и смерть учила взрослеющего сына добродетели и милосердию, дружелюбию, поддерживать нуждающихся.

Сидя на деревянной скамейке, в длинном, светлом коридоре, парень рассматривает разбитые в кровь костяшки рук. Его не выпустят из этого полицейского участка пока мать лично не подпишет необходимые бумаги, бежать бесполезно, может только наградить презрительным взглядом сидящего у входа полицейского.

В силу возраста не умел драться, но в этот раз не смог сдержаться, когда прижав к стене несколько старшеклассников пытались стянуть с его запястья дорогие наручные часы: толстый черный ремень, серебряный металлический корпус. Угораздило же его сегодня надеть часы оставшиеся от отца. Возможно, так чувствовал себе увереннее, решительнее, взрослее.

Раньше даже не пытаясь отбиваться от обидчиков, отдавал карманные деньги, новенькие наушники, все что те желали. Попытался схватить одного из обидчиков за шиворот оттолкнуть к бесполезным, серым, железным ящикам, которые служат скорее декорацией, чем по назначению — для хранения личных вещей. Высвободил руки, пытался ударить ногой отталкивая от себя парней. Навалился на упавшего, разжимает руку возвращая себе часы с радостью бы ударил пару раз того в лицо, только тот и так сильно ударился затылком, словно трус закрыл лицо руками в момент, когда Майклсон поднял над ним сжатую в кулак руку, вместо лица бьет изо всех сил о плитку пола и удовлетворенно полюбовался результатом — кровью, стёртой кожей.

Драка длилась длилось всего секунд пятнадцать, собрала не только толпу зевак из учеников поддерживающих данное действие, но и учителей, которые поспешили разнять парней. Учеников ждал очередей урок. Провокаторов драки — кабинет директора, долгие разбирательства, несколько часов в полицейском участке.

Но судьба еще не исчерпала предназначенные сюрпризы для Хенрика Майклсона. Едва парень поднял глаза все еще думая, что в этот раз мать сдержит слова и его ждет военизированные лагеря для трудных детей и подростков, как в дверях участка появился высокий чернокожий мужчина с холодным взглядом карих глаз, улыбкой на лице, сразу привлекает к себе внимание, уверенной походкой, словно он король, направляется к нему, присаживается рядом с парнем.

— Привет, твое имя Хенрик? — начинает мужчина.

— А тебе какое дело? — грубо отвечает подросток отворачиваясь от него. — Отвали.

— Давина Клер твоя мать? — продолжает тот достав из кармана фигурку солдатика.

— Откуда вы знаете мою мать? Если вы из социальной службы или органов опеки, то я просто сбегу, но мать не оставлю, вернусь домой, — интересуется тот медленно оборачиваясь к нему. — Ясно?

— Нет, я не из органов опеки. Я всегда ее знал, мы были семьей, — говорит Жерар.

— Дядь, у меня нет семьи и отца, — тихо выдавливает из себя Хенрик заостряя внимание на солдатике в руках мужчины. — Я помню таких солдатиков, особняк моей семьи в Новом Орлеане, я взял несколько, они до сих пор стоят в моей комнате. Мне было четыре… Ты Марсель, да?

— Не говори так о семье. В этом мире, полным безразличия, у тебя никого не будет роднее отца и матери.Завязывай с этим, думать, что все косо на тебя смотрят. Всем плевать. Прекращай киснуть и жалеть себя. Рад вновь видеть тебя Хенрик, — произносит мужчина, легко ударяя парня по затылку, весьма заслуженно за подобный проступок, нахождение в полицейском участке, — Так, где твоя мать? Что произошло?

— Это вообще законно бить детей, нарушать личное пространство? Думаю, что нет. Я имею права подать в суд? Ну права человека и все такое.Она на работе, секретарь в корпорации Dell.У меня никто не спрашивал « Как ты? Как справляешься со всем этим дерьмом?» Всем и вправду наплевать.Мама говорит, что лучше бы я занимался самолюбованием, как отец, чем ввязывался в школьные драки с местными придурками, но в этот раз я отстоял часы отца, сбегал на вечеринки, где я абсолютно не чувствую себя частью праздника, а стою, с пустым взглядом, посреди толпы, — выдержанно отвечает Хенрик.

Воцаряется молчание, в голове юноши столько разных, сумбурных мыслей. Марсель не раствориться подобно туману поутру, весьма реален и настроен решительно.Раньше, когда Хенрик общался с Хоуп так было всегда, ведь действие магии не вечно. В мире существуют три слова, которых людям труднее всего произнести: « Прости», « Я люблю тебя», « Помоги мне»

Дальше парень выдавит из себя, пожалуй, одно их тех самых сложных слов: — Помоги мне.

— В данной ситуации необходимо.Мы здесь, чтобы помочь.

— Мы? Я мечтал найти отца, пробовал столько разных заклинаний поиска: самые простые, сложные, с использованием крови и предметов. Я желал прекратить страдания моей матери, да она не боится быть одна, но все еще вампир с отключенными эмоциями. Ей вправду было бы легче без меня. Лучше бы она вообще не создавала заклинание позволяющее вампирам иметь детей и я бы никогда не появлялся на этот свет. На меня не действую угрозы мамы лагерями для трудных подростков. Правда, в этот раз она обещала отправить меня к дяди Клаусу, которого я видев всего пару раз, когда мне было четыре и девять. Мне стоит бояться или это страшилки перед сном?

— Стоит, Хенрик. Я слишком хорошо знаю его методы воспитания. Если твоя кузина Хоуп желает защитить семью, вряд ли можно так просто сломить ее заклиние.

— Да, это я уже понял, как и то, что всей так называемой семье плевать на меня. Ну, мы общались с помощью магической проекции. Год назад Хоуп перестала отвечать. Я испугался. Я пытался связаться с каждым, но меня все игнорировали. Достучался только до разума тети Ребекки.

— И своей магией помог вытащить ей клинок из груди. Тебя не игнорировали, а оберегали, Хенрик. Пойми это, как и то, насколько опасно быть Майклсоном.

— Думаю, дядя Клаус будет не в восторге от этого.

— Разберемся со всем вместе. Хорошо?

— Идет, — кивает парень снимая с шеи фамильный герб на тонкой серебряной цепочки, передает ее Марселю, руки складывает в замок, подносит к губам шепча одно из исцеляющих заклинаний, раны, ссадины затягиваются, что радует парня, ведь Давина была бы не в восторге увидев его таким. — Так гораздо лучше.

— Да, — соглашается Марсель одевая цепочку на шею Хенрика.

Восхитительная и опасная Ребекка Майклсон пробужденная после длительного сна открывает дверь полицейского участка, хлопает в ладоши привлекая к своей персоне внимание работников, указывает на тринадцатилетнего парня. Знает, каково быть в немом заключение сна, в который ее каждый раз погружал клинок и пепел белого дуба. Прибывать в забвение запертой в узком ящике называемым гробом не так легко, как кажется.

— Внимание, если с этим симпатичным засранцем что-то случится я убью вас всех. Видите ли у моей семьи есть земли, бриллианты, замки и чтобы мой племянник не совершил, я просто откуплюсь. Только есть одна маленькая проблемка, я немного голодна, зла на своего подлого брата Ника за то, что он запер меня в коробку на пять лет. Мой старший брат, который хороший, вообще мертв, я не знаю где младший — бедокур, сестра Фрея, остальная часть семьи. Приступим к самой веселой части?

Блондинка замолкает, ожидает реакции Марселя, который хлопает Хенрика по плечу, как бы намекая, что им пора уходить из этого места. Видя тетю Хенрик только и смог подскочить с места, словно его ошпарили горячей водой, желает обнять, только Марсель не отпускает своей руки с его плеча, уводит к выходу.

— Вам пора ехать за Давиной, а поговорим позже, — на последок говорит Ребекка. — Я здесь повеселюсь.

— Я тоже люблю тебя, тетя Бекс, — эти слова сказанные парнем признак, что не все еще потеряно, что она сможет найти остальных членов семьи, разобраться со всем происходящем.

— Готов прокатиться на крутой машине? — задает вопрос Марсель.

— Всегда готов, — уверено отвечает тот. — Я покажу дорогу к офису. Это в семи кварталах отсюда.

Давина Клер, знала, что невозможно жить без проблем, но за последние годы ее жизнь кардинально изменилась. Наверное, проще было бы пережить очередную смерть, войну за власть в Новом Орлеане, нежели жить в Остине вместе с неконтролируемом сыном подростком.

Летели дни, недели, года и в мире мало что менялось, правда иногда в местных новостях проскальзывала информация о безвестипропавших.

Удалить бы прошлое.

С отключёнными эмоциями похожа скорее на красивую и идеальную куклу. Кто та девушка, которую каждый день та видеть в отражение зеркала? Давно уже не узнает себя.

В правилах Давины держать насилие подальше от дома.

Изменила бы все, утихомирила внутренних демонов, только не может. Если ли путь назад, к той милой девушке, которой она была?

Внешне спокойна следует за женщиной боссом, на ходу набирает сообщение на мобильном телефоне, спешит спрятать гаджет в сумочку нейтрально бежевого оттенка. Несмотря на дресс-код сегодня предпочла узкую черную кожаную юбку с завышенной талией, рубашка серо-голубого оттенка, массивное украшение на шеи, ведь строгая рубашка застегнута до верхней пуговицы, естественно порой Давине сложно дышать, но может именно это и напоминает, что она все еще жива, темно-коричневые туфли лодочки на тонком каблуке, обручальное бриллиантовое кольцо на безымянном пальце левой руки, кольцо с лазуритом на указательном пальце правой руки, сдержанный, спокойный макияж.

Она предпочитала бы не интересоваться глупой болтовнёй, планами на следующий месяц Олби, проводя ее в автомобиль ждущей на практически пустой парковке, кивая, словно робот, обещая выполнить все поручения до конца рабочего дня. Давина любила жить здесь и сейчас, не задумываясь о будущем, этому ее научил никто иной, как друг- вампир Джошуа, об этом она помнила всегда, даже в этот момент стоя на пустынной парковке.

Затаила дыхание, словно окаменела видя сына выходящего Bugatti Bleu Nuit, выполенной из карбона темно-синего цвета алюминия, часть деталей серебристая, за ним следует Марсель.

Хенрик не решается подойти к ней, руки пытается сжать в кулаки, опускает взгляд, предпочитает смотреть на серый асфальт осознает ведь масштаб своей вины перед матерью, а та и так догадалось, что вряд ли произошло нечто хорошее, смотрит на Марселя проницательным, неодобрительным взглядом, который лучше слов передаст: « Какой пример ты подаешь Хенрику? Желаешь, чтобы он вырос таким же, как ты, Кол или еще хуже Клаус? Столкнулся со всем, через что прошла я, ты? Повзрослел? Мне было пятнадцать и на моих плечах была вся тяжесть этого мира. Он уже именно такой, истинный Майклсон если в тринадцать ввязался во все это». Тянется, чтобы растянуть две верхние пуговицы, вздохнуть полной грудью.

На что Марсель может только пожать плечами, развести руки в стороны, ухмыльнуться в привычной манере.

Хенрик Майклсон еще не повзрослел. Давина не может просто сказать сыну: “ Повзрослей наконец-то», прекрасно понимая, что это определенный этап жизни, на это уйдут годы, а не секунда, сотни пустых слов и ссор, хлопанье дверью в комнату, не обойдется без опрометчивых поступков, вслед за которым последует рысканье, побега из дома, драк, лжи, любви и боли. Пока тот не повзрослеет она всегда будет рядом, чтобы остановить, вытащить из ужасной ситуации. Пока тот слепо желает повзрослеть, доказать свою точку зрения матери, что с ее помощью или нет он добьется своей цели, Хенрик ничего не добьется. Пока Кол Майклсон может быть спокоен, ведь его сын так желал повзрослеть, но еще не знает каково это, как трудно принимать сложные и взрослые решения.