ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. Невеста. Глава 2 (1/1)

…Война началась в тот самый год, когда они с Альком простились в Чеговицах, в самом конце осени.Тсарица-видунья по недосмотру стражи, а по другим сведениям?— с её же помощью, сбежала из специальной охраняемой палаты лазарета в Ринстане, где её держали, ожидая, когда Виттора придёт в себя с намерением допросить.Узнав об этом, Рыска пришла в ярость: а она-то приложила такие героические усилия, чтобы обезвредить гадину! И она обо всём предупреждала! Всё, что нужно было сделать?— это добить Виттору, но никто, никто этого не сделал! А теперь было поздно: тсарица-видунья оказалась на свободе и возглавила войско.Вновь обретя своего лидера, враги вдохновились и удвоили старания. Ну как же Рыске было жаль, что она не сумела отправить своего врага на небесные дороги ещё тогда! Слишком тяжёл оказался для её руки тот клинок! Слишком мало тогда и знала и умела молодая путница. Вот сейчас точно ни за что бы не промахнулась! Но сожалеть об упущенном тоже было поздно.Сама Рыска участвовала в битвах, пока могла, а потом вынуждена была оставить это: ей становилось всё тяжелее. Пришлось возвращаться домой, чтобы дать себе небольшой роздых перед делом, которое во все времена для любой женщины многократно важнее всех битв на свете.В самом конце зимы Рыска приехала в Калинки, снова принеся богатую пищу для сплетен и сплетников. То, что она выгнала Тамеля из дома ещё прошлым летом и по закону, не без помощи Её Величества, разумеется, смогла добиться отмены их союза, уже успело поднадоесть весчанам, тем более, что бывший Рыскин муж сразу же после их развода благополучно осел в соседней веске, и на войну его уже провожала новая жена, с мальчиком на руках и снова на сносях. А вот когда с животом вернулась Рыска, окружающие были озадачены.Тамель, приехавший на побывку днём раньше, узнал об этом в тот же день и явился со скандалом, заявляя свои права.—?Ты что, совсем идиот? —?спросила путница спокойно сидя за столом и не собираясь прерывать обед и общение с тётей и сыном. —?Ты вспомни, сколько лет назад мы с тобой в одной постели спали? Не от тебя это, успокойся.—?А от кого?! —?взвился Тамель, размахивая руками в дверном проёме. —?От хахаля твоего благородного?—?Да, совершенно верно, от него. А теперь будь добр, уходи: я давно уже ничем тебе не обязана.Он бы ещё долго кочевряжился, понося её последними словами, но Рыске это надоело, и потому она взяла со стола нож и метнула в бывшего мужа. Не особо острый, но довольно тяжёлый, он пролетел рядом с рядом с шеей Тамеля и воткнулся в косяк. В следующую же щепку мужика вымело из избы. Больше он не приходил никогда, благо, скучать по нему здесь было некому: единственный, кто мог бы к нему за столько лет привязаться, недавно узнал правду о своём настоящем отце и, конечно, поддержал мать.А Рыска лишь вздыхала, да не о произошедшем, нет?— ей вспоминалось собственное детство. Вот почему, интересно, её мать не могла вот так же окоротить Колая и заступиться за неё? Ведь это оказалось так просто?— поставить на место того, кто неправ и слишком много на себя взял.Её дочка родилась в середине весны, в тот же день, что и брат?— по первому теплу, первой зелёной травке и распускающейся первой листве, с прилётом птиц из тёплых стран,?— интересно, что и самой Рыске примерно в это же время исполнилось двадцать восемь лет.Малышку мать назвала Вангелией, в честь её саврянской бабушки. Так же, как и брат, девочка была разительно непохожа на Рыску?— тоже оказалась светловолосой и светлоглазой, в отца, и Рыска порадовалась: ну просто невозможно перепутать, чья дочь!..С новорожденным ребёнком путница едва ли побыла два месяца, а потом ей пришлось уехать: враг, то и дело прорывающийся в страну, никого ждать не собирался, и Рыска поскорее заняла положенное ей место в строю.Крысолов, который тоже не сидел в Ринстане, лишь увидел её и покачал головой:—?Хотя в такое трудно поверить, но ты стала ещё красивее, чем прежде, доча! —?отметил он.Она лишь усмехнулась в ответ. Да, пожалуй, стала: слегка поправилась, вернее, формы её тела обрели более округлые и женственные очертания, на лицо немного изменилась, взгляд исподлобья сошёл на нет, став более открытым и ясным… Да вот только кому это всё было теперь нужно? На мужчин Рыска совсем перестала обращать внимание, хотя жизнь её, как и раньше, проходила в основном среди них. Да вот только с тех пор, как рассталась она с Альком, не интересовали они её больше: то ли сравнила и поняла, наконец, насколько велика разница между любимым мужчиной и всеми остальными, то ли просто остыла к тридцати годам, а может, и помнила о клятве и следовала ей?— она сама не знала. Главное, что перестала на них смотреть вовсе, как на плохих, так и на хороших, жила только службой, помогала людям, если на то хватало её сил, и каждый свободный момент своей жизни, как только её хотя бы ненадолго отпускали, стрелой летела к детям хоть на полдня или на пару лучин.О том, что в её жизни когда-то был Альк Хаскиль, красивый, благородный саврянский дворянин, теперь вспоминалось как сон, хотя и было у этого сна сразу два подтверждения… Но думать об этом или ждать случайной встречи было слишком уж тяжело и больно, и Рыска больше не думала и не ждала, живя одним днём.Жизнь её состояла теперь из коротких, постоянно сменяющих друг друга фрагментов: бой, затишье, несколько спокойных дней, снова вражеская атака, изобилующая морем крови и раненых, криками, стонами, смертями, реже?— чудесными спасениями, после?— снова тишина и долгожданная поездка домой, а потом снова в бой. Она давно привыкла к безрадостным военным будням и зачерствела душой. За почти три года ей пришлось оборвать много жизней,?— столько, что она давным-давно потеряла им счёт. Когда придет её время, думалось ей, она расплатится за всё, телом?— с крысами, а душой?— с богами, но это будет потом, а пока следует держать себя в руках. Крепко держать, потому что слабым на войне не место.Она и не была слабой, никогда не была… А вот милой юной весчанкой, верящей, не смотря на подсказки дара, в добро, сострадающей каждому и каждого прощающей, она раньше была… А потом перестала ею быть.Однако, и кровожадной Рыска не стала: то, что на войне приходится убивать, она приняла как данность, но намного больше ей нравилось лечить и выхаживать раненых. И если каждый раз после битвы на душе было мерзко и гадостно, то на выздоравливающих смотреть было очень радостно,?— то, что кому-то с её помощью становилось легче, воодушевляло путницу. Прав был незабвенный хуторской старик: вспоминать спасённых намного приятнее, чем загубленных?— их она и станет вспоминать, если переживёт войну.Дар её развился, обрёл законченность и высший смысл. Как оно обычно и водится, со временем приходит опыт, а то, что делаешь часто и с удовольствием, получается с каждым разом всё лучше и лучше. Вот и у Рыски лучше всего выходило исцелять и возвращать к жизни безнадёжных, и со стороны всё чаще казалось, что она вершит невозможное! Даже Крысолов, самолично обучавший девушку, поражался, каких же высот мастерства она достигла в том, чему посвятила свою жизнь и свой дар. А после того, как путница сумела спасти воина, которого практически насквозь пронзило копьё, её стали всерьёз считать целительницей.Того, чем она расплачивается за свои возможности не видел и не знал никто кроме неё самой.***…В ту ночь, когда Рыска почувствовала случившееся с Альком и не смогла из-за дальности сразу поменять его дорогу, дар её неожиданно претерпел изменения. Около двух суток она, как ни старалась, не могла ничего поделать, а потом, когда у неё почти не осталось сил, словно какое-то озарение пришло: как будто кто-то где-то открыл для неё ранее невидимую и неведомую дверь, и всё произошло легче, чем обычно. Крыса её, правда, тут же и погибла, но с тех пор Рыска почувствовала, что ?свеча? ей больше и не нужна. Да и наплевать ей тогда было: она несказанно радовалась тому, что тот единственный, кого она в этой жизни так сильно любила снова был спасён, что ему ничего больше не угрожало!А потом пришла и расплата…Её больше не трясло как раньше. Кровь?— и та не потекла из носа. Даже голова не заболела. Рыска порадовалась поначалу, да и было чему: она так легко свернула огромный, неподъёмный ворот! А после поняла, что происходит: её дар стал подобен пламени, но не свечи, а костра: теперь она горела ярче, но и выгорала в несколько раз быстрее. Она могла видеть дальше, на годы вперёд; люди, которых она бралась спасти, по большинству выживали и быстро выздоравливали. Пожалуй, теперь она могла потягаться и с Витторой, но беда была в том, что и смерть свою она видела?— и намного раньше, чем ей когда-то думалось.Однако путница нечасто задумывалась об этом: не привыкла она переживать за себя, так уж вышло. Времени у неё было пока предостаточно, и она занялась тем, что стала помогать людям выжить. Лучшего места, чем на войне, для этого найти было невозможно.Путникам чаще приходится воевать, а она лечила, вступая в бой лишь по большой необходимости. Может быть это, думала она, поможет ей там, за невидимой дверью, которую она откроет намного скорее, чем хотелось бы. Может быть, за это ей хоть немного смягчат наказание…Часто вспоминались слова того же старика, о том, что в путницы женщины идут либо сдуру, либо с горя. Вот только ответить себе, какова же на самом деле её причина, Рыска так и не могла.Но, наверное, ничто в жизни не случайно: не случайностью оказались и изменения, произошедшие с её даром,?— ведь именно благодаря этому дальнейшее и произошло.***…Чуть меньше года назад, очень морозной и практически бесснежной зимой случилось в её жизни одно событие.Погода тогда стояла премерзкая: постоянно дул ледяной ветер, мороз сковал землю и реки ещё в середине осени. Размытые осенними дождями, а затем разбитые множеством колёс и копыт дороги, по которым двигались обозы с продовольствием и войска были теперь похожи скорее на вспаханные под зиму поля, сплошь усыпанные грязевыми комьями. Перемещаться по таким не было ни желания, ни возможности, но и выбора, как обычно, тоже не было: с первыми морозами началось и очередное наступление.С самой середины осени враги теснили савринтарские войска всё дальше, вглубь страны. Юго-восточная армия, к которой Рыска была прикомандирована, несла огромные потери. Конечно, им присылали и подкрепления, но это была капля в море, особенно по сравнению с теми силами, которые пополняли вражеские ряды.Они прибывали ежедневно?— с новыми, свежими силами, с ворохами оружия, с плотоядными взглядами на плодородные земли Ринтара. Защитникам страны ежедневно приходилось сдавать города, и помочь им было некому: на саврянской стороне было почти то же самое. Война наступала сразу с двух сторон.Конечно, Рыске было известно и то, что в Иргемаджин отправлено посольство с просьбой о помощи и о том, кто это посольство возглавляет, но ждать помощи пока было рано. И осознание этого не прибавляло воинам боевого духа. Бойцы устали, намёрзлись, да и с продовольствием дела обстояли не лучшим образом. Если бы хоть изменилась погода… Но её словно кто-то нарочно портил, вернее, кто создаёт защитникам тсарствия дополнительные помехи, путнице, кажется, было известно?— непонятно было, как бороться с этим.То, что тсарица-видунья постоянно находится где-то поблизости, Рыска чувствовала, как и то, что к ней теперь как зря не подберёшься. Но винить было некого: судьба уже давала шанс навсегда покончить с врагом, и было ясно, что второй такой шанс вряд ли выпадет.Как-то раз после особо ожесточённого боя, победа в котором вообще казалась чудом, Рыска с угрюмым видом вернулась в свой шатёр, который по обыкновению делила с учителем, и тут же принялась приводить в порядок своё оружие. Битва продолжалась трое суток, и в ней опять полегла или была ранена тьма народа. Мало того: всё вполне могло продолжиться, и в любой момент, а потому следовало как можно скорее заточить клинки и хоть немного отдохнуть. Вот сейчас, ототрёт их от крови, которой они заляпаны от рукоятки до самых кончиков, заточит… Как же она сегодня устала!.. Закончит с мечами?— и завалится на лежак, прямо как есть, без ужина, без костра, не раздеваясь и не умываясь.Да конечно, нет, так нельзя!Отложив своё оружие (теперь это были другие клинки, длиннее предыдущих, но слегка уже, и потому?— довольно лёгкие), путница не без посторонней помощи сбросила лёгкий доспех, с которым, казалось, уже срослась, затем сняла насквозь пропитанную кровью рубашку и осмотрела свою рану на предплечье, заключив: так, царапина, но весьма неприятно. В такой холод раны заживают плохо, эта пару недель будет мешать, не меньше! Нужно срочно её промыть и смазать специальной настойкой. Да и умыться тоже не помешает: всё лицо в брызгах чужой крови. Да и вообще, надо привести себя в порядок как полагается, иначе дальше будет хуже.Возле шатра послышались шаги, и учитель кашлянул где-то совсем рядом.—?Заходите,?— угрюмо бросила ему Рыска.Полог колыхнулся, впустив внутрь порыв резкого ветра. Рыска успела метнуть взгляд на улицу: там уже стемнело, на небе ярко светили частые звёзды, а вот мороз к ночи усилился; к утру, похоже, зуб на зуб не будет попадать… если враги дадут поспать до утра.—?Ты чего без костра? Заболеешь ведь,?— пожурил Рыску Крысолов, но она лишь рукой махнула?— не до этого было. —?Я за тобой, доча,?— добавил он,?— нужна твоя помощь.—?Я устала,?— буркнула путница,?— справьтесь без меня.—?Там… плохо дело. У парня в боку обломок зазубренного кинжала, и похоже между рёбрами застрял, возможно, с ядом…—?Таких много сегодня было,?— уронила Рыска, переодеваясь?— Крысолов едва отвернуться успел. —?К врагам на подмогу какое-то племя подтянулось, смуглые, на чуринцев похожие, так вот, это у них клинки зазубренные и ядом смазанные. Яд несильный, можно после него спасти человека, если вовремя успеть,?— объясняла она походя. —?Я расскажу, как нужно поступить, а вы сделайте сами. Ничего там сложного нет.—?Вероятность его выживания очень мала,?можно хуже сделать,?— предостерёг учитель. —?Я же видел, как ты можешь! Помоги парню!Рыска вздохнула.—?Учитель, у меня правда нет сил! —?взмолилась она. —?Пусть кто-нибудь другой… Нужно ранку расширить и…—?Рысь, пойди сделай сама! —?перебил Крысолов. —?Как ты, больше никто не умеет! У мужиков руки под такое не заточены. Тем более, ещё яд этот…Рыска умылась из кадки, предварительно сбив покрывающий воду небольшой ледок, потом горестно посмотрела на учителя. Ей до жути никуда не хотелось… Но старый путник давно знал подход к ней, и у него остался напоследок всего один аргумент:—?Парень молоденький совсем, двадцати лет нет. Помрёт ведь, жалко…—?Ведите! —?сдалась Рыска, накидывая кожух и беря сумку.Когда Крысолов остановился у шикарного шатра, принадлежащего командующему, Рыска в первый момент хотела просто развернуться в обратную сторону и уйти. Конечно, как и все, она знала, кто именно командует армией, к которой она приписана и даже видела его несколько раз?— просто восторгов по этому поводу у путницы не возникало.—?А вы говорили, паренёк,?— укоризненно глядя на учителя, проговорила Рыска. Она злилась сама на себя за то, что как бы там ни было, уйти и оставить в беде умирающего она уже не сможет.—?Так паренёк! Внук командующего,?— объяснил Крысолов.Но Рыска уже скользнула за колышущуюся ткань.Увидев её, господин командующий подскочил, изумлённо приоткрыв рот.—?Где раненый? —?опустив приветствие и глядя мимо господина Хаскиля, жёстко спросила девушка.—?Вы? —?удивился белокосый старик,?— но Вы же…—?Всё потом,?— перебила его Рыска,?— где раненый? Я пришла помочь.—?Идите сюда,?— он со вздохом отвёл в сторону занавеску, отделяющую соседнее импровизированное помещение и посторонился, пропуская её вперёд.Молодой паренёк, почти мальчик, лежал на нескольких положенных друг на друга тюфяках. Лицо его было белым, как полотно, одна коса отсутствовала, другая насквозь пропиталась кровью.И надоели же ей эти савряне!..Путница бегло осмотрелась. Вокруг парня суетились два лекаря и трое слуг. Масляных ламп, освещающих пространство, было целых шесть! На путницу навалилась было досада: вот значит как? Если ты простой воин, штопай свои раны сам, спасибо Хольге, если хоть товарищи помогут, сиди в шатре при свете одного только костра, а порой?— и без всякого шатра, мёрзни и голодай (впрочем, так было всегда). А вот если ты внук командующего, тогда все атрибуты умирающего к твоим услугам!..Рыска одёрнула себя: не время тут рассуждать о справедливости! И не поможет ничего из того, что предпринято высокопоставленным дедом умирающего внука: если срочно не поменять дорогу, умрёт мальчик. Просто умрёт у неё на глазах и всё, а значит?— быстро за дело! Но сначала надо вырезать осколок.—?Все вон отсюда,?— скомандовала Рыска, обращаясь к лекарям и слугам.—?А разве Вам не надо помочь, госпожа путница? —?спросил кто-то из них.—?Что ж до сих пор тянули? Принесите лучше самогона, кинжал поострее и тряпья. Только очень быстро! И сразу уходите.Оставшись с парнем один на один, Рыска склонилась над ним, осмотрела рану. Почти не кровило, но осколок ушёл вглубь и, похоже, действительно застрял между рёбрами. Ничего хорошего, надо сказать.Получив всё, что просила, Рыска протёрла руки и взялась за дело: кинжал прокалила над лампой и тоже протёрла самогоном, затем плеснула его же на тряпку и обработала рану. А потом твёрдой рукой полоснула, расширяя рану?— быстро, чётко и аккуратно.Парень застонал и дёрнулся,?— впрочем, глаза его оставались закрытыми.—?Тихо! Тихо… —?зашептала Рыска,?— сейчас… Почти получилось… Эх, зачем же ты очнулся?.. —?спросила она у самой себя.—?Он мне косу отрубил… —?стонал парень. —?Как же я теперь жить буду?—?Да, да,?— поддакивала Рыска, уже пытаясь подцепить металлический обломок и радуясь, что для парня сейчас важнее коса, а не кинжал с ядом и не боль. Вот пусть и думает о косе. —?Косички вырастут,?ещё длиннее,?— улещевала она,?— А ты лежи спокойно. Скоро закончу!—?Больно… —?застонал мальчик.—?Надо терпеть! Ты же мужчина,?— ласково, нараспев говорила путница,?— сейчас всё пройдёт…—?Мама… Где мама? —?чуть не плакал парень.—?Она скоро придёт… Нет, руку сюда не суй, схватись вот и держи,?— она вложила в судорожно скрюченные пальцы одну из своих кос: пусть лучше за неё схватится, чем за рану.—?Мама! —?послышалось снова.От жалости у Рыски сжималось сердце, но для чего уж точно было не время?— так это для эмоций.—?А как маму зовут?—?Камилла…—?Вот скоро она и придёт. И дедушка тоже,?— наконец-то она подцепила осколок, похожий на обломок пилы и дёрнула как занозу.Парень надрывно застонал и потянул её за косу сильнее, но уже в следующую щепку всё было закончено: окровавленное, зазубренное, чёрное от яда лезвие лежало на тряпочке. А вот кровь хлынула из рваной, а теперь ещё и расширенной раны с удвоенной силой: даже промокать бесполезно. Но так было даже лучше: конечно, мальчик терял кровь, но вместе с ней выходил и яд. Хвала Хольге, внутрь осколок не вошёл, лёгкое не повредил?— наверное, у нападавшего не хватило силы либо ударил неловко, сбоку, больше вскользь, иначе и Саший не предсказал бы исход.Глядя на бледного, перепачканного кровью парня, Рыска в который раз вспомнила Алька: это его рану ей впервые пришлось зашивать… Как же страшно тогда ей было!.. как она боялась причинить ещё больший вред… Надо же: и не подумала б тогда, что подобное ей придётся делать часто.Впрочем, успокаиваться пока было рано: Рыска вновь склонилась над парнем. Он корчился от боли, тяжело дыша и иногда тихонько всхлипывая; глаза его всё же открылись и лихорадочно блестели. Однако, похоже он понимал, что происходит, и это было хорошо.—?Пожалуйста, потерпи ещё чуть-чуть,?— попросила она, снова склонившись над ним,?— полежи молча всего три щепки! Тебя как зовут?—?Таш… —?тяжело дыша ответил парень.—?Давай мне руку, Таш,?— путница осторожно разжала сомкнувшиеся на её косе пальцы, взяла их в свои. —?Держись крепко,?— попросила она.Парень вцепился в её пальцы и сжал до боли. Рука у него была сильная, привычная к оружию: видимо, с детства с мечом не расставался.Сжав руку мальчика, Рыска закрыла глаза: теперь она видела дороги и могла его вытащить. Она бы ни за что не отказала в помощи… Этот мальчик, хотя и был старше, очень напоминал ей того, другого, что ждал её в Калинках,?— впрочем, они приходились друг другу двоюродными братьями. Да и вообще, считала она, как можно иметь возможность помочь и не сделать этого? Она же тогда покоя знать не будет!Ворот подался, хотя и с трудом, и в несколько щелчков приблизил нужную дорогу.…Уже накидывая кожух, Рыска ощутила лёгкое головокружение и на всякий случай прихватила одну тряпицу из огромного их вороха, приложила её к носу, осмотрела… Так, пара капель крови, это совсем не страшно.Вокруг Таша снова засуетились слуги и лекари?— она сама их позвала, как только закончила. Кровь уже остановили, и парень снова впал в беспамятство, что было сейчас скорее хорошо.Задержавшись, Рыска оглядела спасённого уже спокойнее, не спеша, со стороны. Это был четвёртый в её жизни представитель семейства, и она лишь головой изумлённо покачала.—?Да вы Хаскили что, все на одно лицо, что ли, рождаетесь? —?спросила она тихонько, ни к кому не обращаясь.—?Таш не Хаскиль. Он сын моей дочери,?— пояснил голос за её спиной.—?Да? А по-моему, нет никакой разницы,?— вздохнула путница, словно очнувшись. —?Спокойной ночи, господин командующий,?— вежливо произнесла она и, всё так же не глядя на него, направилась к выходу из шатра. Всё, что могла сделать, она сделала, пора было уже и самой отдохнуть, да и задерживаться здесь не очень-то хотелось.—?Подождите! —?схватив её за руку, попросил старик,?— я должен Вас отблагодарить!—?Мне ничего не нужно,?— стараясь аккуратно высвободить руку и при этом не смотреть на него, бросила Рыска.—?Да подождите Вы! —?воскликнул бывший посол,?— Простите меня, госпожа целительница,?— он в упор посмотрел ей в глаза. —?Простите за всё! Не уходите, пожалуйста.