ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "На дорогах судьбы распутица". Глава 7 (1/1)

Сначала Рыска услышала: — О, Божиня, какой разврат! Потом почувствовала: Альковы волосы во сне попали ей в рот. А уж потом и увидела неизвестно откуда взявшуюся сухопарую тётку в сером платье с гулей на затылке. И ещё увидела свою руку у Алька на… да, прямо там! Вскочив как ужаленная, Рыска накинула на него одеяло, а потом схватила своё платье, накануне небрежно отброшенное в порыве страсти в сторону, и буквально впрыгнула в него. — Вы кто такие? — строго спросила тётка, глядя, в общем-то, на Рыску, но продолжая коситься на Алька, — точнее, на то, что исчезло под одеялом. Судя по всему, увиденное её впечатлило. — А… я… дочь хозяина квартиры… — заикаясь и одновременно стремясь поскорее привести себя в порядок, ответила девушка. Платье одёрнуть вроде получилось, а вот волосы никак не желали приглаживаться и укладываться на место: то наматывались на пуговицы, то потом из-за ворота вылезать не желали, как будто намертво там приросли. Всё же жуть как неудобно, когда они такие длинные! — Дочь? Ну-ну, — не поверила женщина. — Я его сто лет знаю, нет у него никакой дочери! — сварливо добавила она. — А… какая вам разница? — немного придя в себя и, конечно, уже слегка негодуя, спросила Рыска. За четыре года она неплохо научилась давать отпор тем, кто несправедливо к ней придирался, просто… на этот раз ситуация была неоднозначна, да и ото сна девушка ещё не отошла. Видимо, подумалось ей, это пришла экономка, что прибирается в квартире учителя… да не рановато ли? — Да никакой мне разницы, никакой! — заверила тётка. Голос у неё был на диво мерзкий, визгливый и скрипучий. — А вот страже будет очень интересно, и пойду-ка я её позову! — пообещала она, но вместо того, чтоб отправиться поскорее за служителями закона, уселась в кресло, с интересом изучая саврянина. — Небось, воры? — спросила она уже менее рьяно. — Пришли, обокрали… Да вот только дверь закрыть забыли! А я всё вижу! Я всё время дома! — Так Вы не экономка? — догадалась Рыска, присмотревшись внимательнее. — А кто же тогда? — ?Странно, — подумала она, — к учителю, вроде, никто другой прийти не мог.? — Я соседка! — гордо представилась тётка. — А вы — воры! — припечатала она. Однако бдительную женщину, судя по тому, куда она продолжала смотреть, определённо интересовал не ?обворованный? сосед, а мужские прелести Алька, подобных которым она, судя по всему, не видела уже лет двадцать, а то и больше. — Какие воры, тётка? — грубо, тоном господина, произнёс Альк. — Зачем бы мы тогда спать легли? — Ну, вам, ворам, виднее, — безапелляционно заявила она. — Нет, я всё же стражу позову, а ещё лучше, самого господина путника: пусть он вас в крыс превратит! — Что-то не торопишься. Иди, зови! — рявкнул Альк, махнув рукой на дверь и начиная подниматься. Идиотизм ?соседки? вкупе с такой невероятной наглостью злили его и забавляли одновременно. — И пойду! — взвизгнула та, провожая взглядом сползающее с мужчины одеяло, но так и не трогаясь с места. — Я тебе сейчас сам дорогу покажу! — пообещал саврянин, вскочив с импровизированного ложа. Одеяло с него немедленно упало, а взгляд тётки скользнул вниз, и на лице её отразился истинный восторг. — О, Хольга! — только и смогла пролепетать она, уставившись на то, чего она не видела так давно. До Рыски, когда она проследила взгляд незванной гостьи, наконец, дошло, что к чему, и тогда она возмутилась до глубины души! Не успев подумать, она за шкирку (и откуда силы-то взялись?) подняла нахалку из кресла, развернула к двери и весьма неласково проводила, — проще говоря, вытолкала взашей. — Девонька, да погоди, погоди, не надо! Я же пошутила! — сопротивляясь, верещала тётка. — Своего заведи и тогда смотри! — гаркнула Рыска. — Коза озабоченая! Сердито хлопнув дверью и закрыв её на засов, она напустилась на Алька. — Это из-за тебя я дверь вчера не закрыла! — ярилась она, в то время как саврянин со смеху от увиденного умирал. — Здорово ты её! ?Коза озабоченая?! А как же уважение к старшим? — смеясь, подначил Альк. — А ты, как всегда, рад стараться! Выставился! — Да пусть посмотрит, мне не жалко, — смеялся мужчина. Рыска произнесла несколько непечатных слов, причём одно — из родного языка своего любимого, отчего он просто пополам от смеха согнулся. — Ты чего, ревнуешь? — вдоволь повеселившись, спросил Альк. — Кого тебя что ли? Вот ещё! — Рыска гордо вскинула голову. — А что, тут ещё кто-то есть? — он демонстративно огляделся по сторонам, а затем поймал девушку за руку, привлёк к себе, погладил по спине. — Всё, враг повержен! Снимай доспехи, — Альк попытался стащить с Рыски платье, но она вывернулась из его рук. — Отстань! Я жрать хочу! — прошипела она и с сердитым видом удалилась на кухню. — Бывает, — согласился Альк и пошёл за ней. — А всё из-за того, что кто-то вчера всю мою картошку приговорил! — Кстати, вкусно было, — заметил он, остановившись в дверном проёме и привалившись к косяку. — Спасибо, я знаю! — злилась Рыска. — Для себя готовила. — Она принялась шарить по шкафам, но очень скоро обнаружила там пустоту. — Вот крысья мать, тут шаром покати! — со злостью и отчаянием выкрикнула она. — Ты чего так злишься? — весьма примирительным тоном спросил её Альк. Рыска хлопнула дверцей одного из шкафчиков с посудой. — А сам не догадался? — вызверилась она. — Нет, — по-прежнему улыбаясь, ответил он. — Вечно ты себя так ведёшь: то баб при мне лапаешь, то голым задом светишь, и… не только… Думаешь, мне это приятно? — кипя от гнева, прокричала она. — Всегда готов, как будто специально!.. — Так всё-таки ревнуешь? — перебил саврянин. — Да пошёл ты к Сашию! — Рыска отвернулась к окну. Повисла тишина. Рыска была так зла, что даже плакать не могла, лишь молча, громко сопела. Так уж повелось с самого начала: с тех пор, как она увидела Алька человеком, она ревновала его ко всем, и теперь скрывать это не было смысла, да и не утаишь шила в мешке. Альк подошёл к Рыске сзади, обнял настолько ласково, что с неё мигом слетел весь гнев. — Ну, извини, — тихо проговорил он. — Я и не думал, что ты такая ревнивая. Больше не буду… Рыска вздохнула. — Как же иначе? Ведь я тебя люблю… — уже совсем тихо, с лёгкой горечью, проговорила она. Произнеся это слово, она вдруг осознала его новый смысл: не то, что раньше, — глубже, значительнее. И тем горше было осознавать: её любимый с ней совсем ненадолго. Он уйдёт. Скоро… А значит, нельзя терять ни щепки. Обернувшись, она обняла его снова, уткнувшись в широкую грудь… Всю жизнь бы так простояла! — Пойдём в кормильню сходим, раз ты голодная, а здесь есть нечего, — тихо предложил ей Альк. Девушка вскинулась. — Ой… у меня денег мало, — призналась она. — До стипендии ещё неделя. А у учителя брать… стыдно. — Ничего себе, ты ещё и стипендию получаешь? — удивился Альк. — Хорошо учишься? — Неплохо, — скромно кивнула Рыска. — Молодец, — серьёзно проговорил мужчина. — А денег… у меня есть немного. Да и у учителя же твоего можно взять, — сделав ударение на слове ?твоего?, сказал он. — Альк!!! — Что — Альк? Он разрешил! — Какой же ты нахал! — Почему это сразу нахал? Я же отдам! Рыска посмотрела на Алька в упор, и вдруг до неё дошло: он совсем не тот, с кем она когда-то делила последний кусок хлеба. Вернее, конечно, да, тот же, но теперь его жизнь вернулась в привычное русло. Что для него какие-то там два-три сребра, потраченные на обед в кормильне? Да для него купить корову — это как для неё — пару шпилек на рынке. Вон какая у него одежда, дорогая, сшитая на заказ, седло с гербом, печатка золотая на среднем пальце левой руки и ещё одно тонкое колечко на правой, тоже золотое!.. Она ему не ровня и никогда не была. И да, Альк возьмёт денег у учителя, и для него не составит труда их вернуть, а Крысолов прекрасно это знает. Наверное, нужно было радоваться, но Рыске стало совсем невесело. Когда они делили нужду, было намного лучше: она хотя бы не чувствовала себя человеком второго сорта. — Я даже и не знаю… — Рыска опустила глаза. — Не надо думать о ерунде, — вкрадчиво произнёс белокосый. — Это всего лишь деньги. Мне нисколько не жаль потратить их на кормильню. И на тебя… — Ох, ладно… Как скажешь. Я голодная как зверь, — отогнав неприятные мысли, признала Рыска, сразу и на всё соглашаясь. И тут вдруг поняла одну вещь: — Подожди! Ты же сказал, что всё в снег упустил, и на кормильню у тебя не хватит! — Хватило бы, — кивнув, ответил Альк. Он понял, что Рыска имеет в виду, но ему вдруг отчего-то захотелось в этом признаться… — Зачем же в Пристань пришёл? — А разве я не путник, не имею на это права? Рыска молча продолжала смотреть на него. — Ладно, мне захотелось увидеть тебя, — отведя взгляд, признался саврянин. — Ты же не знал, что я там! — возразила девушка, хотя внутри всё снова затрепетало: она-таки значит для него что-то! Всё не просто так! — Я почувствовал, что ты там, — признался Альк, снова посмотрев в Рыскины глаза очень серьёзно, без издёвки. — Ещё тогда, в кабинете Крысолова… Рыска помнила. Она заглянула в тот день в дверь учительского кабинета и чуть замертво не рухнула, увидев там Алька. Белокосый сидел вполоборота у стола наставника и прихлёбывал что-то из глиняной кружки, над которой поднимался парок, а учитель, жестикулируя, что-то рассказывал ему… Почувствовав взгляд, саврянин обернулся, но Рыска уже прянула в коридор, а потом и вовсе убежала в общежитие, где закрылась в комнате и разрыдалась. Крысолов успел увидеть девушку и мог бы сказать об этом Альку, но помнил её слова: ?Если встретите его, то вы меня не видели и понятия не имеете, где я!? И хотя путнику очень этого хотелось, всё же он не пошёл за ней сразу. Однако Алька всегда было трудно обмануть. Он и в этот раз обо всем догадался, как обычно. — Почему сразу не подошла? — спросил он, заглянув в её глаза. — Давай не будем об этом, — Рыска отвела взгляд, понимая, что сейчас как никогда готова всё ему рассказать: о сыне, о себе, обо всём, и чувствуя, что лучше не сделает — разве что хуже. И ещё, что через щепку он догадается обо всём сам: бывало уже такое, и не раз… А зачем ему знать? У них разные дороги, это давно ясно. И не хочет она быть бедной родственницей Хаскилей! Уж лучше пусть всё остается как есть. Её осудят люди — да и Саший с ними! Она с рождения для всех как прокажённая, не привыкать. Но теперь у неё есть, кого любить… А Альк… Хорошо, что пришёл. Но понятно, что уйдёт. И нечего об этом жалеть. Лучше, встав на цыпочки, коснуться губами его губ, чтоб снова забыть обо всём, хоть ненадолго. …Три лучины спустя, сидя на кухонном столе, обнимая Алька руками и ногами, прижавшись к нему всем телом, Рыска снова чувствовала себя счастливой. Какая разница, чей он? С кем он… Ведь явно женат, не зря у него это колечко на безымянном пальце правой руки… Главное ведь то, что сейчас он только её! И спасибо Хольге за момент счастья, снова выпавший в её жизни. — А я всё думал: зачем Крысолову кухня? Из него стряпуха, как из меня святой Трачнил, — задумчиво произнёс Альк, положив голову Рыске на плечо. — Теперь ясно, зачем. Рыска, всё ещё пребывая в состоянии томной неги, не сразу поняла, что это он такое сказал. А когда до неё дошло, что он имел ввиду, она, вспыхнув, хлопнула его по спине за такие слова об учителе. — У тебя всё об одном! — сердито сказала она. — И не надоедает? — И не надоест, — пообещал Альк, со вздохом и счастливой улыбкой глядя Рыске в глаза. А потом подхватил её под попу и понёс на кровать. — Мы вроде в кормильню собирались, — слабо возразила она. — Успеем… И вообще, мы же не жрать сюда пришли.