ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "На дорогах судьбы распутица". Глава 6 (1/1)

Через пургу Рыска не шла — летела на крыльях, привычно петляя по столичным улицам и переулкам. Альк шёл как будто бы и рядом, но было видно, что он давненько здесь не бывал, да вдобавок плохо видит в темноте, и если б не она, скорее всего, долго искал бы жильё своего наставника. Так или иначе, они молча держались за руки, и Рыска вся трепетала, как и прежде. Улица, ещё одна, небольшой проулок, вниз под арку, на второй этаж по лестнице — и вот она, нужная дверь, беззвучно открывшаяся им навстречу, стоило лишь вставить ключ в замок. На ощупь пристроив сумку в углу, Рыска скинула сапоги и тенью заскользила по комнатам, с радостью обнаруживая, что в квартире действительно тепло — намного теплее, чем в её комнате в общежитии. Даже шубу захотелось поскорее снять, что она и сделала незамедлительно. А вот лампа, сколько бы девушка ни искала, никак не попадалась: в привычном месте её не было, похоже, и не найти в темноте. — Альк, у тебя огниво есть? — так ничего и не обнаружив, спросила она, обернулась в очередной раз — и почувствовала себя крепко схваченной сильными надёжными руками. Ощущение было такое, словно пол и потолок местами раза три поменялись. Но приятно до невозможности! — Ты так и не согрелся? — всё, что смогла она вымолвить, чувствуя исходящий от него холод. Обняв Алька, Рыска словно попала в другой мир, где она была словно и не она. Да и всё в этом мире воспринималось настолько иначе, настолько по-другому… Голос отнялся, дыхание перехватило, сердце готово было выпрыгнуть, но… так хорошо! Как будто всё остальное, померкнув, ушло в никуда, и опять остался только он, смысл её жизни, её самый главный человек. — Давай, снимай плащ, пошли к камину, — ласково произнесла девушка. — Так тебе быстрее тепло станет… — Ищешь повод поскорее меня раздеть? — с усмешкой спросил Альк. — Да, ищу… — почему-то теперь сознаваться в таком было не стыдно. — И ещё не хочу, чтобы ты заболел. — А что главнее? — Одинаково… — выдохнула Рыска, и, не в силах бороться с желанием поскорее к нему прильнуть, сама начала его раздевать. Он был холодный, как ледяная глыба, но продолжал целовать её прямо в прихожей. — Может, подождёшь немного, пока я дров в камин подброшу… — робко попросила она. — Не подожду. Я тебя четыре года не видел, — голос у него был как всегда спокойный, а вот руки заметно дрожали, да и дышал он часто, неровно. Почувствовав так близко тело желанной женщины, он забыл про всё на свете, в том числе и про то, что промёрз сегодня насквозь. — Тебе же холодно… — задыхаясь от желания, шептала Рыска. — Сейчас будет жарко. И тебе тоже, — пообещал Альк, усаживая её на комод. Огонь в камине разгорался всё ярче: Рыска успела-таки раздуть непогасшие угли и подбросить дров, хотя Альк был прав: стало жарко. Ещё как жарко… Это она так, перестраховалась на всякий случай, чтоб до утра тепло продержалось. И ещё — чтобы исполнить свою давнюю фантазию и при этом не замёрзнуть. Она бывала в квартире учителя несколько раз: Крысолов приглашал её в гости, а однажды посылал принести из его жилища забытые там бумаги, когда сам не мог отлучиться из Пристани. Путник жил в богатом районе Ринстана, и потому квартира у него была элитная, весьма комфортабельная, трёхкомнатная, с уютной кухней, ванной, камином. Вот этот-то камин и поразил Рыску в один из её визитов к учителю, и даже не так сам камин, как расстеленная перед ним медвежья шкура. Помнится, как метнула она взгляд на камин и шкуру и, как обычно, покраснела до ушей, представив, чем можно заниматься на ней. А потом перенесла ситуацию на себя и покраснела ещё сильнее. А учитель, конечно, всё понял, улыбнулся, но промолчал. Рыска почувствовала себя тогда так, словно он мысли её прочитал во всех неприличных подробностях и неделю не могла смотреть ему в глаза… А сейчас сидела и смотрела в огонь, совершенно голая, с распущенными волосами, и некого было стыдиться. В жёлто-зеленых глазах её отражались огненные сполохи, на лице застыла улыбка, а на душе у вотсарился покой. В происходящее просто не верилось… Ещё три лучины назад она была потерянной и несчастной, а теперь — как тогда: самой счастливой на свете, потому что сокровище её дремало рядом с ней на мягкой шкуре, повернувшись лицом к огню, и смотреть на его лицо, во сне кажущееся моложе и спокойнее, было величайшей радостью на свете. Что там будет потом? Да Саший с ним, не хочется об этом думать. Попробовать взглянуть на дороги? Не получается. Как раньше уже не будет. Их связка разорвалась, теперь дар каждого сам по себе, а значит, они мешают друг другу как любые видуны. Да и не хочется сегодня заглядывать вперед... Хочется, чтобы эта ночь просто никогда не заканчивалась… И поэтому надо прекращать думать о глупостях, а лучше прилечь рядом с ним и обнять — ведь так давно об этом мечтала! Так она и сделала, но чтоб не загораживать Алька от огня — пусть подольше погреется, — обняла его сзади, прижалась щекой к плечу, услышав размеренный стук сердца… Как же хорошо! И почему, интересно, всё так устроено? Казалось бы, все мужики и в самом деле одинаковы, как говорила приснопамятная тётка Ксюта, ниже пояса, да и выше различия небольшие, по крайней мере, не принципиальные. А Альк… по сути самый обыкновенный: ну не назовёшь его таким уж писаным красавцем, это точно, просто подать себя умеет как надо, но любят, как оказывается, не за это, а за что — так и непонятно до сих пор. И вовек не понять, но почему-то быть хочется только с ним, а потому он навсегда и во всём для неё — самый-самый. За два с половиной года в Пристани, где Рыску по большинству окружали мужчины и парни, внимания противоположного пола у неё было больше, чем достаточно, и даже предложение руки и сердца она получала — раз, наверное, десять, однажды даже от наставника, причём того не смутило и то, что у девушки есть сын. Да только всем она отказала… И дальше отказывать будет. Её сердце навеки принадлежит Альку и её тело — тоже. И вряд ли с кем-то другим ей будет так же хорошо. Рука девушки начала поглаживать тело любимого словно сама по себе, сначала просто ласково, потом всё более настойчиво, заинтересованно, спускаясь ниже, с мускулистой груди на плоский живот с кубиками пресса и дальше вниз… Альк неожиданно повернулся на спину. — Я думала, ты спишь, — слегка удивилась Рыска, продолжая, тем не менее, его поглаживать одной рукой, а другой подперев голову. — Высплюсь ещё, — он привлёк Рыску к себе, стал целовать и поглаживать её нежное, податливое тело. Она с удовольствием отвечала на ласки. — Ты же устал... наверное, — неуверенно предположила девушка, хотя теперь ей было, откровенно говоря, всё равно. Ей снова хотелось его, ощущался знакомый огонь в низу живота, и всё тело пробирала дрожь. — Двадцать вешек по снегу — это же так далеко, так тяжело… — проговорила она, задыхаясь. — Что ж я за мужик, если из-за снега от своих обязанностей отлынивать буду? — усмехнулся Альк, продолжая ласкать её. Рыска, как тогда, в первую их ночь, раскрылась ему навстречу, и он не смог больше терпеть, уступив её, да и своему желанию поскорее слиться воедино. Как же он соскучился! Рыска не была уже девчонкой, — наоборот, сильно повзрослела, после родов превратившись в настоящую, страстную женщину. Вот только девать эту страсть ей было теперь некуда, и она тихо страдала от собственных эмоций. За четыре года она изголодалась так, что теперь просто с ума сходила от такого неожиданного поворота в судьбе, стараясь извлечь из ситуации наибольшую пользу. Постельные сцены снились ей в последнее время всё чаще, и тогда она просыпалась вся мокрая, злая и до обеда плохо соображающая. То, что произошло две лучины назад в прихожей, стало для неё глотком воды в летний зной, а хотелось не глотка — хотелось водопада. Водопад она и получила: и тот, из светлых волос, в которые она с жадностью запустила пальцы, и водопад его страсти, прорвавшийся наружу в ответ на её страсть. Не прошло и десяти щепок, как она, содрогнувшись и застонав, уже без стеснения, замерла под ним: слишком долго ждала, чтобы было иначе. Альк почувствовал это, самодовольно улыбнулся. — Отдохнёшь? — спросил он её. — На небесных дорогах отдохну! Продолжай… — простонала Рыска. — Как скажешь, — Альк каким-то неуловимым образом перевернулся на спину, и Рыска оказалась сверху. — Но не так же! — взмолилась она. После оргазма у неё кружилась голова, принимать вертикальное положение совсем не хотелось. — Лень в этом деле недопустима, — предостерёг Альк. — При чем здесь лень? Я думала… — И думать тоже не надо, — он приподнялся, поцеловал Рыску в губы, в щёку, за ушком, потом стал спускаться ниже, лаская её. Уже через три щепки ей и самой перехотелось менять положение, наоборот, захотелось двигаться активнее, всё ускоряя темп. И снова стало сказочно хорошо… А потом ещё раз, ещё и ещё… Она и сама не помнила потом, сколько раз и как именно это происходило, только хотелось всё сильнее. В первый раз, ещё там, в Саврии, всё было настолько волнительно, ново и непривычно, что деталей девушка почти не запомнила. Теперь же, когда Рыска уже точно знала, чего хочет и как этого добиться, ей открылось много интересного. Оказалось, что сильная страсть владеет телом и душой лишь до первого оргазма, а потом ей на смену приходит что-то другое, тоже сильное, но уже вполне разумное. Но всего приятнее было томное состояние после любви, когда больше не хотелось продолжать, а просто обнять Алька, уткнуться в его волосы и уснуть, тем более, что тело само просило сна и легко погружалось в него.