Неофит (1/1)

Путешествие на пароме оказалось таким же скверным, как и опасался Рафир. Волны ненавистно бились о борт ?Девы ветров?, швыряя тяжелое судно то в одну, то в другую сторону. Шторм, о котором предрекал Руро, на воде оказался куда более страшным, чем можно было предположить, оставаясь на земле. Вероятно, не являйся Рафир нежитью, чей последний прием пищи был дня два тому назад, его бы мгновенно стошнило за борт. Но, поскольку его желудок и без того пустовал, морской болезни пришлось отыгрываться иначе, а потому почти что всю переправу некроманта мучила несносная тошнота и головокружение от качки.Но были у этого и хорошие стороны: к примеру, плохое самочувствие вытеснило страх того, что Пастырь бросится за ним в погоню. Похоже, тот был слишком занят, собирая души, которые костяной ворон столь радостно пустил по ветру. Или же он попросту решил не тратить свое время на перевоспитание столь обреченного существа, как Рафир. Какой бы не была причина, юноша был счастлив принять их все, лишь бы никогда более не встречать безумного Пастыря, живущего одним только прошлым.Когда его нога ступила на причал Зальфара — небольшого портового городишки, лежащего в преддверии Золотых Дюн — Рафир смог облегченно выдохнуть. Вряд ли Пастырь достаточно настойчив, чтобы последовать за ним вплоть досюда, в земли вольных городов. Распрощавшись с хмурым Руро и вручив ему второй серебряник, некромант поспешно нырнул в город, затерявшись среди улиц.Спустя две сотни взмахов плутания вдоль улиц Зальфара Рафир сумел добраться до юго-восточных ворот, от которых шел широкий тракт, ведущий в Небесную Бухту. Один из городских стражников у входа великодушно подсказал, что ближайшая деревня находится в дне пути от Зальфара, а сама Бухта — в шести днях.Припомнив совет Норнес, Рафир послушно переждал наиболее жаркие часы неподалеку от сторожки, и, как только солнце стало клониться к закату, отправился в путь. Отдалившись от города, он сумел наконец выпустить ворона, которого все это время скрывал под плащом. Обрадовавшись свободе, кадавр воспарил в жаркие небеса, принявшись оживленно кружить над головой хозяина. Рафир разделял его восторг: он и сам был несказанно рад ступить на желтый песок пустыни, держа курс прямиком на Небесную Бухту — к Врамур и Катории.Оставшийся путь ему пришлось преодолевать налегке: сбегая от Пастыря, он слишком спешил, так и не прихватив с собой дорожную сумку, оставшись без сменной одежды, еды и — что самое обидное — без каменного котелка, что наколдовала для него Норнес. Один только кошель с монетами остался при нем, спрятанный в потайном кармане одежд, благодаря чему Рафиру не составило большого труда приобрести меха с водой ему на замену, и немного съестного.На сей раз он решил использовать свойства нежити на полную, без устали шагая по ночам и делая передышки лишь в самые жаркие часы, пережидая их в небольших оазисах и встречающихся на пути деревеньках. На третий день неподалеку от тракта Рафир заприметил иссохшее тело верблюда — так звались здешние ездовые животные. Поразмыслив, он решил не упускать подаренный судьбой шанс, и воскресил мертвого зверя, обзаведясь неустанным ездовым кадавром. Хоть с ним пришлось вести себя в разы осторожней, избегая встреч с остальными путниками, Рафир все равно остался несказанно рад новому помощнику — благодаря верблюду ему удалось сократить время пути и добраться до Бухты на два дня раньше.К вратам города он прибыл поздним вечером, когда их уже собирались закрывать на ночь. Успев проскочить в последний миг, Рафир оказался посреди ровной дороги, выложенной из светлого камня. По бокам ее обступали квадратные дома, выкрашенные в нежно-голубой, розовый и желтый цвета. Материал, из которого они были созданы, не походил на обыденную каменную кладку, кирпич или дерево. Он обладал необычной пористой структурой, выглядя легким и воздушным. Казалось, еще немного, и дома воспарят ввысь — наверное именно поэтому Небесная Бухта заполучила такое название.Отыскать в запутанном муравейнике улиц подходящую гостиницу, что была бы ему по карману и не находилась слишком далеко от дворца Девяти Звезд — величественного строения, чьи купола возвышались над городом, отбрасывая на него тень своего величия — оказалось задачкой не из простых. Лишь к полночи, когда щербатая луна ярко сияла в небе, орошая город внизу мягким серебристым сиянием, Рафир наткнулся на постоялый двор, что был в сорока взмахах от дворца магов, и чья хозяйка не попыталась тут же обобрать его до нитки, запросив лишь треть серебряника за ночь. Сумма немалая, но куда более щадящая, чем то, сколько требовали остальные владельцы.Оказавшись под безопасным покровом своей новой комнаты и затворив дверь на ключ, Рафир смог наконец выпустить из-под плаща костяного ворона, который умудрился окончательно разодрать его рубашку. О том, чтоб укрыть кадавра, он позаботился еще до прибытия в город, едва на горизонте блеснули первые башни Небесной Бухты. Тогда же пришлось распрощаться и с мертвым верблюдом, отправив несчастные останки на вечный покой. — Раз увязался за мной, то заранее приготовься к тому, что будешь сидеть взаперти все время, что мы здесь находимся, — мрачно сообщил ворону Рафир, выглянув в квадратное окошко.Луна задорно подмигнула ему, утопая посреди темной синевы неба, меж тысяч мерцающих звезд, однако вовсе не ее он искал. Главный интерес для некроманта представляли две стройные башни, что выглядывали из-за коридора темных улиц — единственная часть дворца, что была видна из его нового жилища. От одной лишь мысли, что где-то там, совсем рядом, находится Катория, у него перехватило дух.Поскольку во сне он не нуждался, Рафир всерьез задумался над тем, чтобы изучить город, пускай и в потемках. Но, немного поразмыслив, отказался от этой затеи: заплутать, как и попасться на глаза городской страже, не хотелось. Пришлось переждать, морально готовя себя к грядущему дню.Едва первые лучи солнца прорезали небосвод, как Рафир уже был на кухне, где хозяйка растапливала печь. Это была миловидная дородная женщина, чьи глаза, завидев раннего гостя, растерянно округлились — обычно в такую рань никто не вставал, а потому с приготовлением завтрака можно было не спешить. Рафир поспешил ее успокоить, заверив, что все равно не собирался трапезничать, и принялся выспрашивать о том, где можно приобрести новую одежду, и как именно во дворце выглядит набор новых учащихся. — А, так вы один из студентов, — облегченно улыбнулась она. — Я уж стала переживать, откуда вы, такой странный, взялись. И не принесете ли вслед за собой проблем. — Странный? — растерянно переспросил Рафир. — О, простите, я слишком много болтаю! — спохватилась она, отвернувшись к печи. — Не столько странный, сколько необычный для наших краев. Говорите иначе, одеваетесь, да и внешне несколько… отличаетесь. Но раз вы студент, это многое объясняет — уж они, яркие пташки, пестрят в нашем городе, так что никто и не дивится их причудам: ни внешности, ни повадкам. Хозяйка достала с ночи заготовленное тесто, раскатав его в аккуратные лепешки, что мигом отправились в печь. — Позвольте узнать, — вновь отозвалась она, утирая взмокший лоб, — чему вы хотите обучиться? Или же вы один из магов? — Нет-нет, я не маг, — поспешно пробормотал Рафир, не желая даже издали походить на волшебника. — Я хотел бы учиться врачеванию. — О, лекарь! Как славно! — хлопнула она в ладоши, на миг оторвавшись от взбивания яиц. — Я всегда говорила, что нынче добротные лекари — на вес золота. Здешняя молодежь все чаще подается в летописцев или исследователей. Хотят изучать мир, видите ли. Сейчас бытует мнение, что чем больше раскрыт и доступен мир, тем меньше невежества будет гулять среди общества, которое, в свою очередь, порождает войны и междоусобицы. Мол, чем меньше осведомлен народ, тем больше он воюет. Потому мало кто из студентов желает посвятить себя лечению остальных. А зря: от проказы мрут не меньше, чем от войн. — А вы достаточно хорошо осведомлены о том, что ныне на слуху у студентов, — негромко подметил Рафир, воздержавшись добавить о том, что хоть волшебники Девяти Звезд заправляют академиями Золотых Дюн и вряд ли испытывают недостаток знаний, это не помешало им начать войну против некромантов. Вряд ли это можно оправдать простым невежеством. Хотя… — Да, не обращайте внимания, — отмахнулась хозяйка. — Студенты много пьют и болтают, а парочка из них арендует у меня комнаты, как и вы сам. Одна готовится к тому, чтобы стать философом, а второй помешан на инженерии — вечно из его комнаты раздается скрип и щелчки каких-то мудреных механизмов. — Понятно, — проговорил Рафир, сделав пару шагов навстречу двери. — Ну, я пойду тогда. Свою дверь я запер на ключ, так что… — Не беспокойтесь, я свой нос в чужие дела не сую, — хохотнула хозяйка, ловко переворачивая яичницу. — Пока вы послушно платите за жилье, я не стану вам докучать. — Благодарю, — бросил он напоследок и вышел наружу.Хоть добродушный треп хозяйки нельзя было назвать отягощающим, оказавшись посреди улицы некромант ощутил прилив облегчения. Оставалось понадеяться, что она своего слова не нарушит, и не обнаружит в его спальне возмущенный скелет ворона. Немного постояв на месте, пытаясь припомнить указанный путь до торговца одеждой, Рафир неуверенно свернул за ближайшим поворотом, стараясь не терять из виду яркие башни дворца.По пути ему не встречались упомянутые хозяйкой ?причудливые? студенты академии, так что придя в нужную лавку, он слабо представлял, какой наряд лучше всего подобрать. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, но если выбрать одеяния слишком неприметные, он добьется прямо противоположного, выделяясь на фоне ?ярких пташек?, как их нарекла хозяйка. В итоге Рафир решил действовать, исходя из первичных нужд: следовало как можно лучше скрыть свою кожу, отличающуюся неестественным холодом и бледностью, а также прикрыть шрамы на шее. Таким образом выбор пал на строгий серо-зеленый камзол с высоким воротником и пару перчаток. Этот наряд отличался от просторных туник и тог, которые носили простые горожане, но некромант счел, что для иноземного студента подобная толика экстравагантности вполне простительна. Торговец заверил его, что нынче такие в моде на архипелаге Цетрус-Фок.Последним штрихом, которым Рафир довершил свой образ, стал длинный шарф, что в случае надобности можно было повязать на голове в качестве тюрбана, а то и вовсе прикрыть им лицо. Конечно, спрятать таким образом зеленые глаза никак не удастся, однако он был наслышан о множестве необычайных народов, чьи глаза могли принимать самые различные оттенки. В конце концов, кто сказал, что зеленые глаза могут быть лишь у некромантов?Преобразившись до неузнаваемости, Рафир отправился ко дворцу, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Его охватило чувство ликования, но вместе с тем и страх: что, если все это было зазря? Вдруг Катории уже и след простыл? Кто знает, что маги могли сотворить с ней за прошедшее время…Больше всего на свете ему хотелось ворваться в замок и отыскать ее, узнать обо всем произошедшем и вырвать из лап волшебников, но это было лишено всякого смысла. Потому Рафиру пришлось подавить в себе этот мальчишеский порыв и, стиснув зубы, спросить стражу у ворот о том, где проходит отбор новых учащихся. — Третья арка слева от оранжереи, — ответил высокий бородатый мужчина, скользнув по Рафиру безразличным взглядом. Его светлая туника была подпоясана широким ремнем, посредине которого изображалась желтая звезда — символ дворца. — Благодарю, — пробормотал юноша, поспешив скрыться в указанном направлении. Впрочем, его беспокойство оказалось излишним: стражник даже не посмотрел ему вслед.Пройдя под куполообразным арочным проходом, неподалеку от которого располагалась упомянутая оранжерея, размерами ничуть не уступавшая двухэтажному дому, Рафир оказался во внутреннем дворе дворца. Представший перед ним вид оказался одновременно чарующим и пугающим.С одной стороны, многочисленные фонтаны, чья лазурная вода блистала в лучах солнца, переливаясь ничуть не хуже самоцветов, и мраморные статуи, украшавшие ровные ряды зеленых лужаек, не могли не вызвать восхищения своей чистой, неотразимой эстетикой. С другой же стороны, длинная вереница из не менее тридцати молодых людей, серпантином вьющаяся вдоль сада, моментально вызвала тревогу. Подойдя ближе, Рафир подтвердил свои худшие опасения: все это была очередь к так званому ?отбору? будущих неофитов академии Девяти Звезд. Заняв место в самом конце, он принялся молча вслушиваться в разговор тех, кто стоял перед ним. — …Уверена, в этот раз мне удастся! — уверенно проговорила девушка, в чьи светлые волосы было вплетено множество ярких колец: красных, синих, желтых, зеленых и фиолетовых. — Они не посмеют отказать в третий раз! За прошедшее время я столькому научилась, они должны… нет, обязаны принять меня. Теперь я в совершенстве знаю эльфийский, а когда начну здесь обучаться, смогу изучить и остальные языки — хоть орчий, хоть андорский! — Я слышала, что нынче на языковедов спрос невелик, — огорчила ее рослая соседка.Хоть пестрая толпа студентов со всех уголков мира была весьма разнообразной, эта девушка разительно выделялась среди прочих. Длинные острые уши обозначали эльфа, но вот темная, серо-коричневая кожа, смахивающая на бронзу с легким зеленым налетом, моментально выдала в ней чужеземку, ибо не походила ни на бледность темных эльфов, ни на смуглость лесных. А значит, она была уроженкой Эбреота — далекого материка, разделенного с Дауэртом множеством морей.Помимо этого, от здешних эльфов ее также отличала манера одежды и прическа: белые волосы оказались заплетены в высокую косу, а на плечах покоилась лиловая тога, еще больше оттеняющая необычный цвет кожи. В ушах и на предплечьях эльфийки красовалось множество звонких украшений: колец, сережек и браслетов, что куда больше напоминало церемониальные украшения орков, нежели скоромную утонченность ее здешних сородичей.Действительно, находясь рядом с кем-то вроде этой эбриотийки, Рафир мог не беспокоиться, что его зеленые глаза могут привлечь внимание — в сравнении с ней, он казался самым обыкновенным, ничем непримечательным южанином Дауэрта. — Тебе легко говорить! — обиженно засопела светловолосая девушка в ответ эльфийке. — Военных инженеров сейчас набирают только так. Как несправедливо, что куда более миролюбивые и возвышенные занятия ныне обделены вниманием! — В первую очередь я — архитектор, — гордо вздернула нос собеседница. — Но, если ради достижения этой цели придется связать себя с войной, значит, так тому и быть. — Что за венальность[1]! — фыркнул один из юношей.Уроженка Эбреота встретила его пренебрежительный тон гордым молчанием. На этом непродолжительная беседа завершилась.Вопреки опасением Рафира, очередь двигалась не так медленно, как могла бы. Некоторые выходили из-за дверей уже спустя десяток взмахов с момента, как вошли, другие же могли толпиться там все сорок. Одно оставалось неизменным: абсолютно все, кто возвращался, были в той или иной степени огорчены. — Обратно отправляют лишь тех, кого не приняли, — шепотом объяснили где-то спереди.Рафир с трудом подавил вздох. Задача усложнялась все больше. Раз маги столь выборочно относились к набору новых учащихся, то как быть, если его не возьмут? Иного пути во дворец он не знал. Напряженно поправив свой новый наряд, что слишком плотно прилегал к телу, он продолжил терпеливо ждать в очереди.Когда перевалило за полдень, и солнце принялось неспешно катиться к горизонту, внутрь вошла та самая девушка, что хвастала знанием эльфийского. Вскоре она вернулась с самыми что ни на есть удрученным выражением на лице. У двери она разминулась с высокой эльфийкой, одарив ее ненавидящим взглядом. Та в ответ и бровью не повела, величественно ступив в покои приемной комиссии.Следом потянулись долгие взмахи ожидания, конец которому положила усиленная магией фраза ?Следующий!?, раздавшаяся по ту сторону двери. Эльфийка стала первой, кого приняли в ученики за то время, что Рафир здесь стоял. Вдоль очереди пронесся недовольный ропот, да и сам юноша, признаться, был несколько удивлен. Настолько, что даже не сразу сообразил, что он — следующий.Дверь поддалась неохотно, протяжно скрипнув по полу. Плотно затворив ее за собой, Рафир осмотрелся. Первым, что вспомнилось при виде зала, где решалась судьба будущих неофитов, стала одна из лабораторий мастера-бальзамировщика Намона. Те же длинные ряды полок и шкафов, разве что без пыли и изготовленные из куда более дорогой древесины. Вместо множественных колб с заспиртованными внутренностями и животными здесь стояли золоченые глобусы, механизмы и срезы минералов, а на месте пыльных фолиантов о врачевании красовались гримуары в сверкающих обрезах. Да уж, скромной обстановке некрополиса было далеко до помпезности магов. Впрочем, отдаленная схожесть с покоями старого учителя сумела придать ему уверенности, и Рафир уже более смело взглянул на самих представителей академии.Их оказалось всего двое, оба сидели за массивным столом, что возвышался на небольшом помосте. Первый из них — седобородый старик в синей мантии из драгоценного атласа и таким же тюрбаном на голове — скучающе глядел в раскрытый перед носом журнал, даже не подняв взгляд на вошедшего. Второй оказалась эльфийка (на них Рафиру сегодня особенно везло), но уже не эбреотийка, а куда более привычная — светлая, из лесов Нивнель-аб-Торук. Вопреки происхождению, одета она была в точности так же, как остальные маги вольных городов: в яркие просторные одежды, затянутые широким поясом. Ее волосы были подхвачены тонким серебристым обручем, позволяя светлым волнистым прядям ниспадать к низу. Когда она подняла строгий взгляд на Рафира, стало ясно, что послаблений от нее не дождешься.Поскольку для студентов места было не предусмотрено, он молча вышел вперед, замерев в нескольких шагах от помоста. Эльфийка сощурилась, глядя на него сквозь голубые стекла круглых очков, неведомо какими силами удерживаемых на кончике ее острого носа. — Имя? — холодно осведомилась она. — Рафир Гилро. — Он счел, что может спокойно представиться настоящим именем — все равно за пределами Урргоса его никто не знал.Приглушенно скрипнуло перо: это седобородый маг принялся что-то записывать в журнале. Эльфийка тем временем не сводила с него внимательного взгляда, поблескивающего в синем отсвете чудаковатых очков. Казалось, они позволяют ей видеть его насквозь. Рафиру стало очень неуютно. Способны ли маги на расстоянии понять, что его тело работает не так, как у жильцов?..— Способностью к магии не располагает, — наконец изрекла эльфийка, скосившись на своего напарника, что тут же поспешил записать ее слова. — Что ты здесь ищешь, странник, и что готов привнести в нашу академию? — будничность ее тона не оставляла сомнений в том, что эту фразу она повторяет каждому из претендентов на звание ?неофита?. — Какими знаниями обладаешь? Знаешь ли грамоту и на скольких языках говоришь? За какой истиной прибыл сюда? — Свободно могу говорить, писать и читать на всеобщем. Обучаться хотел бы врачеванию, — кротко ответил Рафир. — На своей родине я успел кое-что изучить, в особенности анатомию человеческого тела и тому, как оно обустроено. Знаюсь также на некоторых болезнях и травах, которыми можно… — Откуда ты родом и как смог об этом всем узнать? — перебила его эльфийка, сверкнув стеклами очков. — Во множестве культур надругательство над мертвыми считается святотатством. — В Мертвых Землях трупы являют собой безжизненные оболочки, ничем не лучше поваленных древ или иссохших кустарников. А потому никто не препятствовал мне в моих… исследованиях. — Почему целительство? И зачем преодолевать столь огромное расстояние, чтоб ему обучиться? — Ради знаний, конечно же. Я желаю выучиться на лекаря и надеюсь в будущем спасти множество жизней! — пылко произнес он.На эльфийку эти слова не произвели желаемого эффекта, о чем открыто говорил скучающий взгляд. Под ее тяжелым взором язык расплетался сам собой, и, малость стушевавшись, Рафир робко добавил: — Кроме того, есть еще одна причина… Видите ли, с рождения меня преследует одна болезнь, и чем старше я становлюсь, тем больше она подтачивает мое тело. Однако же я не сдаюсь, твердо вознамерившись изучить целительство и раскрыть суть хвори, чтобы излечить от нее не только себя, но и остальных. — Это заразно? — Нет, госпожа. — Значит, ты не представляешь угрозу для окружающих? — Нет, госпожа: иначе я не сумел бы так долго прожить.На сей раз она промолчала, поджав губы. Седобородый старик наконец оторвал глаза от журнала, в котором методично записывал все сказанное, и спросил: — Зовем Назира? — Пожалуй, — повела плечом та.Старый маг взмахнул рукой, материализовав из воздуха полупрозрачного скарабея, после чего устало ему продиктовал: — Отыщи магистра Назира и попроси спуститься сюда.Взмахнув аморфными крылышками, волшебный жук тотчас же скрылся из глаз, пролетев сквозь стену. Эльфийка со стариком продолжали как ни в чем не бывало сидеть, обдумывая что-то свое. Их молчание начало давить на Рафира. Не зная, куда себя деть, он застыл на месте, мысленно отсчитывая бегущие взмахи.Наконец раздался тихий скрип, сопровождавший появление упомянутого Назира. Он проник сюда через неприметную дверь, которая, по всей видимости, вела напрямую к дворцу. Магистр оказался сухопарым мужчиной средних лет, одетый в скромную темную робу, подхваченную простым поясом. Первым, на что обратил внимание Рафир, взглянув на него, стали длинные бледные пальцы — очень тонкие и подвижные. В их движениях ощущалась выверенная точность, выработанная за долгие годы лекарства. — Зовут Рафиром. Хочет обучаться целительству. Говорит, что в анатомии хорошо осведомлен. Грамоту знает, — безо всяких вступлений сообщил старый маг, опустив глаза к своему журналу. — Целительству? Это хорошо, сейчас не многих завлекает наше скромное ремесло, — отозвался тихим голосом Назир, задумчиво пригладив назад целиком поседевшие волосы.Он посмотрел на Рафира, бегло изучив его и остановив взгляд на глазах. Мгновение тянулось за мгновением, но прежде, чем некромант успел запаниковать, решив, что его разоблачили, Назир благодушно улыбнулся, после обернувшись к магу и эльфийке: — Будьте добры предоставить нам письменные принадлежности.Старик не шевельнулся, а вот эльфийка потянулась вниз к одному из рычагов, находящихся возле стола. Послышался тихий скрип механизмов. Обернувшись, Рафир вздрогнул от неожиданности: из пола поднялась прямоугольная панель, которую он поначалу принял за чудаковатый узор. Когда фрагмент поднялся полностью, то стал похож на монолитный стол из черной древесины с белыми прожилками.Ничуть не смутившись, Назир подошел к нему, извлекши из неприметных полочек стопку берестяной бумаги и графитовый стержень. Жестом подозвав Рафира, он положил перед ним чистый лист. — Ты знаком со строением человеческого сердца? — Да, господин. — Знаешь пути кровообращения?Рафир утвердительно кивнул. — Очень хорошо. Тогда прошу, нарисуй мне сердце и пути, которыми оно качает кровь.В таком же духе прошла следующая сотня взмахов. Назир подробно расспрашивал его обо всем, что касалось внутренних органов, их расположения, функций, и даже больше. Рафир вполне успешно справился с испытанием, с благодарностью вспоминая уроки Намона. Хоть он и не был лучшим учеником на его занятиях, но даже так мастер-бальзамировщик сумел вбить в его голову достаточно знаний, чтобы сейчас Рафир мог стойко выдержать град вопросов Назира.Правда, когда речь зашла о лекарственных травах и врачеванию болезней, он несколько сдал позиции, ибо мало знал о том, как их принято лечить у обычных людей: некроманты умели исцелять тело изнутри, помогая ему, направляя и ускоряя процесс заживления. Однако даже когда Рафир не знал ответа на тот или иной вопрос, мягкая улыбка не сходила с уст Назира, а его прозрачные голубые глаза наблюдали за ним с прежним поощрением.Когда они кончили, магистр подошел к эльфийке со старым магом, удовлетворенно произнеся: — Я с радостью приму его к остальным ученикам. Только вот, совсем забыл спросить… — он обернулся к Рафиру заглянув ему в глаза: — Почему ты хочешь обучаться врачеванию?Очередная пылкая фраза о призвании и помощи остальным уже готова была сорваться с его языка, но под внимательным взглядом магистра Назира он так и не осмелился произнести этой лжи. Немного подумав, Рафир ответил, балансируя между правдой и здравым смыслом: — Мне это необходимо.Едва он это сказал, как тут же пожалел. Что за неуместные сантименты и следование сиюминутным прихотям? Но прежде, чем некромант успел всецело пожалеть о содеянном, лицо Назира разгладилось, а на устах появилась прежняя улыбка. Он удовлетворенно кивнул: — Очень хорошо. В таком случае, до встречи, неофит.И был таков. Эльфийка со старым магом встрепенулись, будто пробудившись ото сна. В последний раз бросив взгляд на записи в журнале, они подняли на него глаза. — Следуй туда и жди вместе с остальными, пока за вами не придут, — приказала эльфийка, взмахом указав в сторону двери, что стояла напротив той, через которую он вошел.Вежливо кивнув, Рафир немедленно последовал приказу, словно опасаясь, что сейчас они передумают и откажутся принимать его в ученики академии. Стараясь не ступать слишком поспешно, он вышел, пытаясь уверовать в то, что ему все удалось. Снаружи его поджидал скромный, но вполне уютный внутренний двор, образовавшийся между двумя башнями, стеной и дворцом. Всюду, куда ни глянь, его обвивал яркий плющ и лианы, свисавшие со стройных лиловых древ, росших в небольших зеленых прудах. На лавочке, подле одного из них, сидела та самая эльфийка из Эбреота, закинув ногу на ногу. Ее кожа удивительно перекликалась оттенком с тиной, которой были затянуты водоемы. — Ну ничего себе! — протянула она, глядя на него. — Академия всего за один день обзавелась тремя новыми учащимися. Небывалый рекорд, если верить слухам. Ничего не ответив, Рафир обернулся, пытаясь отыскать третьего. Им оказался высокий хмуроликий юноша, с головы до пят облаченный в черную мантию. Если внешностью он вполне мог сойти за выходца здешнего края, татуировка вдоль бровей сразу же выдала в нем андорца, прибывшего из Андор-Нау. Смерив их презрительным взглядом, юноша отвернулся, всем видом давая понять, что не намерен вступать в разговор. Рафир разделял его чувства, вновь повернувшись к эльфийке. — Долго мы будем ждать? — осведомился он, желая как можно скорей попасть во дворец. Кто знает, быть может, удача его не оставит, и он сумеет мельком повидать Каторию?.. — Солнце давно как минуло за полдень, — отозвалась та, подняв глаза ввысь. — Думаю, вскоре за нами придут, чтобы показать дворец и отведенные академии покои.Она оказалась права, и долго ждать не пришлось. К ним прибыл один из служащих, облаченный в светлую мантию с вышитой звездой на груди. Кратко представившись, он отвел их внутрь, на ходу озвучивая все комнаты и залы, что могли им пригодиться, а также вводя в курс дела относительно индивидуальных графиков, занятий и правил академии.Оказавшись посреди великолепия дворца Девяти Звезд, Рафир оказался пленен его красотой. Все эти расписные стены и потолки, лепка и барельефы, позолота и эмаль — подобной роскоши он еще не встречал. Что уж тут говорить, суровые замки некромантов не смели даже рядом стоять с прибежищем магов. Едва так подумав, Рафир тут же устыдился своих мыслей, но правды это не изменило: будь у него возможность выбирать, он бы предпочел богатое убранство дворца Девяти Звезд скромной обстановке Урргоса. Как все-таки хорошо, что мысли читать невозможно, и что это признание так и останется его крохотной тайной, о которой не прознают ни старейшины Культа, ни Катория. Уж она-то вряд ли могла так легко поддаться чарам дворца.Выйдя к обширному холлу с прозрачным куполом, который их провожатый окрестил ?залом Солнца?, они остановились, чтобы выслушать немалый перечень правил и законов, которым обязаны были следовать все неофиты без исключения. Правду говоря, Рафир слушал его вполуха, внимательно осматриваясь. Перед ними раскинулись две витые лестницы из розового мрамора, между которыми, у подножья, расположился фонтан с каменным змеем. Когда первое впечатление, произведенное роскошью дворца, покинуло его, некромант принялся приглядываться к тем, кто их окружал.Вдоль зала Солнца сновало много народу. Здесь были маги во вполне различимых красочных одеяниях. Были и неофиты, с убранством поскромнее: вместо атласа и шелка им служил хлопок и лен, а вместо красных, синих, желтых и лиловых цветов преобладали приглушенные коричневый, черный и зеленый. Но были здесь и те, кто носил совсем уж скромные одежды — слуги. На всех них красовались светлые туники с эмблемой золотой звезды — точь-в-точь как у их теперешнего провожатого. Слуг было не так уж и много в сравнении с магами и неофитами, но именно их незаметная работа содержала дворец в чистоте и убранстве: несколько человек чистило лестницу, другие смахивали пыль и начищали бортик фонтана до блеска. — …поэтому ни при каких условиях вы не должны обращаться к магам Девятки, только если они не заговорили с вами первыми, — монотонно вел дальше их проводник. — Наказанием за подобный проступок служит исключение из академии. Зачастую без возможности апеллировать, так что…Со стороны лестницы раздался плеск. Женщина, что поднималась наверх, случайно подбила ведерко с водой одной из служанок. Та мгновенно стекла вниз, подобно водопаду. В голове Рафира молнией вспыхнули слова Норнес о том, не лишним будет подружиться со слугами. Решив, что ситуации лучше не придумаешь, он поспешил к служанке, намереваясь помочь убрать беспорядок. Однако, когда он уже был у самого подножья, куда стекла мыльная лужа, его опередила та самая женщина, что по невнимательности устроила беспорядок. Ей оказалась худощавая старушка с короткими серебряными волосами, уложенными в идеальные локоны. — Прошу меня простить, совсем я стала невнимательна, — озадаченно отозвалась она, обращаясь к служанке, но не глядя на нее. — Сейчас я быстро все исправлю. — Ну что вы, госпожа, право, не стоит! — смущенно пробормотала та, побледнев от волнения. — Я сама все уберу, мне не сложно!.. — Совсем рассеяна я стала… — тихо повторила старушка, будто обращаясь сама к себе. — Таола! — раздался резкий окрик, мгновенно приковав к себе всеобщее внимание.Подняв взгляд, Рафир увидел на ступенях выше женщину, облаченную в шелковые синие шаровары и пурпурную накидку поверх белой рубашки. На ее темные волосы был наброшен полупрозрачный платок с золотыми нитями. Темные глаза, подведенные ярко-синей сурьмой, смотрели вниз с нетерпением, если не сказать раздражением. — Мне нужно идти, — извиняющимся тоном пробормотала Таола, отступив от служанки, не слыша ее заверений в том, что все в порядке, и она сама со всем разберется.Вскоре обе женщины исчезли, поднявшись наверх. Рафир же так и остался стоять на месте, озадаченный происшествием, свидетелем которого невольно стал. В своем смятении он и вовсе позабыл о намерении помочь служанке, а потому вернулся обратно к двум другим неофитам и их провожатому, не обратив внимания на укоризненный взор последнего. — Вам следует быть больше сосредоточенными на своих делах, и не лезть в чужие, если хотите окончить здесь обучение, — недовольно подметил тот, и, как ни в чем не бывало, продолжил экскурсию.[1] Венальность — слово, употребляемое в средневековье, обозначающее продажность человека. Происходит от латинского ?venalitas?.