Переплетения судеб (1/1)

Вдоль посеревшего тела прошла дрожь. Вокруг замерцала зеленая дымка, но в следующий же миг она растворилась, будто и не было вовсе. Девочка, что до этого напряженно стояла, вытянув руки над мертвецом, сердито нахмурилась. — Уже седьмая попытка, а ничего так и не вышло! — пробормотала она, не то жалуясь, не то констатируя. — Возможно, спустя еще семь попыток у тебя все так же не будет получаться, — пожал плечами высокий мужской силуэт, что все время стоял в сторонке, наблюдая за ее стараниями.Девочка одарила его кратким обиженным взглядом, после чего снова склонилась над телом. То был не свежий мертвец, но и не гниющий — учитель сказал, что для первой попытки стоит избежать этих двух крайностей: тело должно было пролежать достаточно для того, чтобы позабыть вкус жизни, но при этом все еще хранить в себе ее отголоски.Катория прикрыла глаза, сосредоточенно морщась. Все ее силы были направлены на то, чтобы в точности вспомнить ритуал воскрешения зомби: сущности, ведомой не призванной душой, а волей некроманта, тело которой подпитывалось той самой энергией жизни, которую каждый отмеченный Дланью был способен чувствовать и управлять. Ритуал не был так уж сложен: она безупречно помнила все необходимые строки, и будь проблема в неправильном произношении, наставник бы давно ее поправил. Кезар был не из тех, кто любил подолгу молчать, умышленно не указывая на те ошибки ученика, о которых он не в состоянии догадаться самостоятельно. Катория доверяла своему наставнику, но вот уже четвертый день она пытается воскресить первого в жизни зомби, и у нее ничего не выходит — а Кезар все стоит и молча наблюдает!Сердито подобравшись, она заново вытянула руки над трупом, принявшись нараспев читать заклятие. Более опытным некромантам было не обязательно повторять все слова призыва вслух — иногда достаточно быстро их нашептать или отчетливо проговорить в голове. Младшим ученикам же приходилось много и упорно тренироваться, чтоб однажды достичь подобного мастерства. Как и множество раз до этого, едва у ладоней заструилась энергия жизни, перебегая прямиком из Хранилища, Катория тут же плавно направила ее в тело мертвеца, сосредоточенно распределяя в нужных местах. Остался последний шаг: осторожно отстраниться от потока, сделав так, чтобы мертвец сам черпал энергию, без посредства ученицы. После она подчинит его разум — уж это Катории всегда давалось лучше остальных. И вот, опять, стоило ей слегка отстраниться, как тонкая нить, связывающая тело с энергией, оглушительно лопнула, оставив девочку ни с чем. Труп вздрогнул, а те жизненные силы, что он успел получить, мгновенно рассеялись, лишенные подпитки.Раскрыв глаза, Катория раздраженно зарычала. — Бессмыслица какая-то! Почему ничего не выходит? Ведь я делаю все правильно, в точности повторяя каждый необходимый шаг ритуала! — она отвернулась, скрестив руки перед собой. Немного погодя обижено буркнула: — Наверняка у Рафира все получилось едва ли не с первых попыток! Он сам мне сказал, с восторгом описывая, как его зомби встал и пошел по залу, выполняя все, что ему прикажут!Из затененного места раздался вздох. Следом высокий силуэт покачнулся, выйдя на свет. Бледная кожа учителя отдавала желтизной в отсвете многочисленных факелов, а у причудливого паука, вытатуированного на его голове, вытянулись лапы, утопая в тенях. Девочка зачарованно наблюдала за наставником, пока он не поравнялся с ней, после чего опустился на одно колено, чтобы быть наравне с ученицей. Как и всегда, его мерцающие глаза завораживали, излучая мудрость, смягченную чем-то еще — некой искрой, которой Катория не сумела разглядеть ни в одном из остальных учителей Урргоса. Поначалу младшие учащиеся откровенно побаивались своих наставников, годами свыкаясь с их внешним видом и всем тем, что царило в некрополисах. Катория была лишена такой доли — она с первых дней перестала бояться Кезара, потому что было в его взгляде что-то такое, отчего ни черный паук на голове, ни серая кожа, ни горящие зеленым глаза не вызывали страха.Поймав рассеянный взгляд девочки, наставник негромко произнес: — Твой друг — маленький хвастун, Катория, но ты знаешь не хуже меня, что его бахвальство не несло в себе цели обидеть кого-либо. Рафир всего лишь желал поделиться с тобой пережитым восторгом, а не вызвать ядовитую зависть. — Но в чем же дело? — жалобно вопросила она. — Разве я что-то делаю не так? — Напротив. Твое исполнение превосходно — оно намного более точное, чем у Рафира. — Почему же тогда ничего не выходит???Кезар позволил себе легкую улыбку. — Проблема заключается не в исполнении, а в том, что ты чувствуешь в этот миг. Едва прознав об успехе Рафира, ты стала уделять больше внимания зависти и сомнениям, начала копаться в себе, пытаясь отыскать проблему. К сожалению, все это — кровные враги искусства некромантии. Наша магия требует сосредоточенности, терпения и спокойствия. Лишь вооружившись ими, ты сумеешь держать под контролем все призванные сущности и не допускать непоправимых ошибок. Смерть чтит спокойствие, Катория, и если мы желаем пользоваться силой и расположением Госпожи, то вынуждены уважать ее правила. Отпусти всю злость, обиду и соперничество — в этой комнате нет никого, кроме нас: никто не станет судить тебя и твои успехи. Сосредоточься на задаче, отстранись от ненужных чувств.Чем раньше ты научишься призывать в нужный момент концентрацию, тем лучше преуспеешь в некромантии. Хотя зомби — низшая нечисть, не стоит пренебрегать осторожностью во время ее призыва. Кадавр должен подчиняться, а некромант обязан внимательно следить за каждым шагом ритуала: если что-то пойдет не так, последствия могут быть самыми невообразимыми. Начиная от ситуации, когда нежить начнет вытягивать жизненные силы того, кто ее воскресил, а не черпать их из Хранилища, и заканчивая сотворением непокорных монстров. Нет, разумеется, тебе пока не стоит опасаться: запомни мои слова не как предостережение, а как наставление о том, почему так важно сохранять спокойствие во время каждого ритуала. Я буду рядом до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты способна держать ситуацию под контролем и выпутаться из сложного положения, однако ничего из этого не выйдет, пока ты не обучишься контролировать эмоции.Катория кивнула, задумчиво глядя перед собой. Наставник еще раз ободрительно улыбнулся, после чего отстранился, заняв свое прежнее место поодаль. Ученица вздохнула, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. Глубоко в закоулках души все еще таились зависть к Рафиру и раздражение из-за того, что он преуспел лучше нее. Чувствуя, как заново разрастается негодование, девочка поспешила успокоиться, повторяя себе, что гнев делу не поможет. К ее удивлению, это и впрямь помогло: довольно скоро Катория ощутила блаженное умиротворение в сердце и мыслях, как и говорил Кезар. Действительно, чувство это намного более приятно, чем тревожащие, непокорные эмоции. Пожалуй, стоит взять на заметку и прибегать к подобному состоянию духа не только во время занятий, но и в обычной жизни…Удостоверившись, что мысли ее ясны, а душа спокойна, девочка повторила ритуал. Энергия заструилась вдоль рук, перетекла в тело. Убедившись в том, что все выполнено правильно, Катория неспешно ?отстранилась?, позволяя кадавру самостоятельно черпать энергию. На этот раз что-то изменилось: она почувствовала тонкую ниточку, ведущую к чему-то впереди. Отворив глаза, ученица едва не ахнула от восторга: на каменной плите лежал мертвец, но теперь глаза его горели зеленым — явственный признак магии смерти. — Прикажи ему встать и дойти до противоположной стены. Он повинуется, главное — не утрать контроль над эмоциями.Стоило ей подумать о том, что зомби исполняет приказ наставника, как кадавр в точности выполнил все, что от него требовалось, повинуясь воле юного некроманта. Когда нежить остановилась напротив стены, Кезар одобрительно произнес: — Безупречно, Катория. Ты — большая молодец.Девочка не сумела сдержать улыбки. Одобрение и гордость наставника приятно грели изнутри. Тут же ученица нахмурилась: радостные чувства слишком стремительно переполняли ее, вытесняя то самое самообладание, о котором была речь ранее. Она попыталась взять себя в руки, отгоняя излишние эмоции точно так же, как и зависть до этого. Когда Катория закончила приводить мысли в порядок и обратила внимание на то, что происходило вокруг, то увидела стоящего перед собой Кезара, в чьих пальцах покоилась небольшая шкатулка из темного дерева. — В честь первого воскрешенного кадавра я хотел бы приподнести тебе подарок, — с улыбкой произнес наставник, раскрывая перед ней шкатулку. — Прими его — пускай это служит напоминанием о том, что тебе все по силам, и что твой наставник всегда будет рядом — если не телом, то душой.Раскрыв рот от изумления, Катория подрагивающими от волнения руками извлекла из темного бархата шкатулки короткий обоюдоострый кинжал. Лезвие было выполнено из металла с глубоким темно-серым оттенком, а рукоять казалась одновременно простой и вместе с тем утонченной: единственным украшением, помимо доскональной ковки, был небольшой изумруд у навершия. Оружие хорошо лежало в руке и не было слишком тяжелым для восьмилетней девочки. — Он прекрасен! — восхищенно произнесла она, влюбленно водя пальцами вдоль рукояти. Вдоволь налюбовавшись оружием, Катория лукаво сощурилась, спросив: — Рафиру вы тоже сделали подарок, когда он воскресил своего зомби? — Девочка моя, ревность никому не к лицу, — пожурил ее Кезар, хоть глаза его при этом смеялись. После он с отческой нежностью потрепал ученицу по голове, сказав: — Имей в виду, я не намерен осыпать тебя подарками после каждого успешно проведенного ритуала, так что не спеши привыкать.Девочка улыбнулась наставнику, крепко удерживая подарок, будто опасаясь, что в любой момент его могут у нее отнять…***Катория вздрогнула, словно пробуждаясь ото сна. На миг она так сильно погрузилась в воспоминания, что напрочь позабыла о реальности. Глубоко вдохнув, тем самым отгоняя ненужные чувства, девушка обвела взглядом мертвые серые леса, за которыми мелькали пестрые палатки магов, вопиюще выделяясь на фоне облезлых деревьев и голой земли. Войска Девяти Звезд уже были здесь: подобно ярким попугаям, они загнездились неподалеку от некрополиса, готовясь к атаке.Из того места, где она находилась — у балкона одного из шпилей Мор-Анросс — открывался превосходный вид на все, что творилось вокруг. Адептка видела, как внизу, за безопасными стенами города шевелятся еще не законченные химеры. Вероятно, две фигуры, то и дело снующие вокруг них, это мастерица плоти Мавия и Рафир, которому было приказано отправиться с ней и помочь в сотворении ужасающих чудищ, сшитых из плоти разных существ. Чуть дальше, за стеной, земля ворошилась от скелетов, выползающих на свет и ждущих своего часа, чтобы ринуться в бой. Где-то слышался тяжелый стук множества лап, принадлежащих могильщикам и северным паукам, которым вот-вот суждено было посвятить свои жизни некромантам.Катория наблюдала за приготовлениями к битве, хоть мысли ее при этом были совсем в другом месте, то и дело возвращаясь к словам, произнесенным Эреб. Она никак не могла уверовать в то, что Кезар отправил своих учеников на задание только потому, что не хотел рисковать остальными некромантами. Даже если он был не до конца уверен в догадке, то разве не мог сказать об этом прямо? Сколько Катория себя помнила, в честности наставника она никогда не сомневалась, доверяя ему целиком и полностью. Если бы Кезар прямо сказал им о том, что идея с поисками останков Бавроса принадлежит ему одному, и что он не хотел бы отправлять на задание остальных, вверив эту миссию своим ученикам, чтобы тем самым они продолжили его дело, Катория с Рафиром все бы поняли. Зачем врать об ответственности миссии? К чему были эти рассуждения касательного их опыта, а также испытаний, через которые надлежит пройти? Все это перечеркивалось холодной, беспощадной правдой: Кезар послал своих учеников, потому что не хотел брать ответственность за гибель других некромантов.Руки отозвались ноющей болью, отвлекая от раздирающих душу суждений. Рассеянно опустив взгляд, девушка увидела, как крепко вцепилась в перила, отчего пальцы побледнели, а синева вдоль фаланг стала еще более отчетливой. Сердито хмыкнув, Катория отпустила холодный бортик, разделяющий ее со стремительной пустотой под ногами, пронзенной множеством острых шпилей некрополиса. Руки упорно не желали идти на поправку, и казалось, что с каждым днем боль в них не отступает, но напротив — становится сильнее.Немного подумав, она извлекла из ножен короткий кинжал, который всегда носила у груди. Черная гладкая рукоять, темно-серое лезвие и прекрасный изумруд у навершия. В детстве Катория подолгу любила на него засматриваться, представляя, словно в зеленом камне заточен иной мир — будто в пресловутых кристаллах путешествия. И впрямь, если вглядеться, то можно увидеть глубину камня, небольшие прожилки и пятнышки, напоминающие дно зачарованного пруда какой-нибудь ведьмы из сказок. Иной раз изумруд походил на бескрайнее небо, испещренное мириадами звезд. В худшие дни она не раз обращалась к камню, разглядывая его вдоль и поперек, вымышляя себе крохотный мир, который мог таиться за твердой оболочкой самоцвета.Неподалеку раздался скрип. Ворон, снующий за ней по пятам, развлекал себя тем, что время от времени приземлялся на почти что отвесную черепицу шпилей и проверял, как долго сумеет удержаться прежде, чем покатиться вниз. Катория не обращала на его забавы внимания, но когда кадавр внезапно затих, а после начал беспокойно летать туда-обратно, она беспокойно обвела взглядом стены некрополиса, посчитав, что маги могли напасть. Опасения оказались преждевременны: внизу все было по-прежнему тихо. Спрятав кинжал обратно в ножны, Катория непонимающе обернулась к ворону, что застыл на перилах балкона.Кадавр выжидательно замер, склонившись так, будто готовился к прыжку. Девушка не сразу сообразила, что перед ним, а следовательно — справа от нее — замерцала серебристая дымка. Не до конца понимая, что происходит, она отстранилась, на всякий случай наколдовав в одной руке порчу. Дымка тем временем переливалась и разрасталась, начав принимать облик какого-то четвероногого существа. Вскоре Катория смогла разглядеть пару ушей, длинный хвост, лапы и округлые бока, обрамленные длинной серебристой шерстью с черными подпалинами. С притупленной морды на нее уставилось два желтых глаза. — Приветствую, мил-леди, — протянуло существо, приглаживая лапой пышные усы. — Я долго искал встречи с вами. — Что ты такое? — недружелюбно спросила адептка, не спуская со странного кота настороженного взгляда и не спеша развеивать изготовленное заклятие. — Как грубо, — фыркнул он. — Я — вольный странник, живущий вне времени и пространства. Суть моей сущности…Кот не успел договорить, так как сзади на него набросился ворон, запрыгнув на спину и попытавшись клюнуть в голову. Зверь возмущенно зашипел, вслед за чем с небывалой проворностью развернулся, лапой отбросив птичий скелет. Кадавр возмущенно щелкнул клювом, улетев вниз. Катория не без тревоги проследила за его стремительным падением. — Эти низшие сущности… — проворчал тем временем кот, сердито приглаживая встопорщенную шерсть. — Никакого уважения, возмутительно! — Заметив, что девушка продолжает встревоженно высматривать внизу сине-зеленое свечение, знаменующее ворона, он поспешил ее успокоить: — Все с ним будет в порядке. От таких, как он, избавиться очень трудно, уж поверь мне.Хоть ей не хотелось соглашаться с котом, Катория была вынуждена признать его правоту. Оторвавшись от высматривания кадавра, она вновь повернулась к нему, задумчиво протянув: — Так значит, ты дух-наблюдатель.Адептка читала об этих странных существах. Как верно подметил сам дух, он существовал вне миров и пространств, являясь чем-то посредине. Некоторые считали их посланниками божеств из-за столь необычайной природы, однако сами духи это отрицали. Они редко появлялись на глаза смертным, да и вряд ли подчинялись кому-либо, помимо самих себя. Духи жили по собственным правилам, и ни одно создание, живое или мертвое, не могло постичь их воли. В отличии от тех духов, которых способны призвать некроманты, существа вроде этого кота не принадлежали к Хранилищу, потому что не были ни живыми, ни мертвыми. — Как тебя зовут? — спросила наконец Катория, припомнив, что многие духи любили давать себе имена.Кот довольно распушился и весь подобрался, словно собирался произнести нечто невероятно важное: — Имен у меня столько, что все их не счесть. Чаще всего меня встречают как Серого Вихря или Тошура — позволяю тебе выбрать любое из этих имен. — Откуда мне знать, что ты именно тот, за кого себя выдаешь? С таким же успехом ты можешь быть ловушкой магов, подосланным шпионом или сущностью… — Недоверие всегда было самым большим пороком людей, — вздохнул кот, умостившись поудобней на узких перилах. — Впрочем, именно благодаря ему вы сумели так долго продержаться среди остальных, более древних и сильных рас. Жаль только, что вы не способны видеть саму суть вещей. — Дух хитро сощурился. — Как же мне убедить тебя, юная некромантка? Я могу заглянуть в твою душу, узнать твои тайны и разделить твою боль. Пока что маги, сколь бы могущественны они ни были, не могут читать мысли, да и проникать в чужие сердца им не под силу — послужит ли это достаточным доказательством? О, хотя знаешь, этого делать не придется: все равно я здесь не за тем, чтобы выведывать секреты некромантов. — Тогда что тебе нужно… — Катория нахмурилась, припоминая имена духа, — …Тошур? — Я уже говорил, что искал встречи с тобой, — дернул усами серебристый кот. — Видишь ли, временами отведенная мне жизнь длинною в вечность становится скучна, а потому я нашел себе превосходное развлечение, способное оправдать естество духа-наблюдателя. Заключается оно в том, чтобы отыскивать существ с занимательной судьбой и беседовать с ними. Разок в начале пути, изредка в средине, а после в самом конце… если они до него дойдут, разумеется… — Так значит, ты способен предвидеть будущее? — перебила Катория, с неподдельным интересом взглянув на Тошура. — У того, что ты подразумеваешь под ?будущим?, есть так много самых невообразимых возможностей, что если бы я начал все их тебе перечислять, то нам бы и года не хватило, — фыркнул дух. — Прими, что никакого предрешенного будущего не существует, и лишь тебе дано вершить его вместе со своей Судьбой. Предрекая следующий вопрос: хоть я и сказал ранее, что хочу с тобой побеседовать, потому как считаю твою долю занимательной, это вовсе не значит, что мне известно, чем все кончится. Я способен разглядеть в твоей душе определенный потенциал, однако не известно, сумеешь ли ты его воплотить. Изо всех, кого я повстречал, лишь половина вершила то, на что была способна. — Хочешь, сказать, я что-то вроде… избранницы? — с сомнением протянула Катория.Тошур насмешливо фыркнул: — Не большая избранница, чем все остальные. Не пойми превратно: каждая душа способна творить великие дела, если к тому располагает время, место, средства и возможности. Так сложилось, что сейчас ты можешь на что-то повлиять, но не волнуйся и не отягощай себя непотребной ответственностью: там, где не справился один, всегда отыщется второй, способный продолжить дело. Твоя жизнь… нет, твоя Судьба может сложиться любопытно… а может и нет. Если она пойдет по самому интересному пути, наша встреча повторится, и я расспрошу тебя, сумев сравнить то, какой ты была, и какой стала. Это очень интересно, правда! Иногда я сам себе завидую из-за того, как много любопытного способен повидать… — и кот довольно сощурил глаза.Вокруг соседствующих шпилей замелькала тень. Вглядевшись, Катория смогла различить сине-зеленое сияние костяного ворона. Кадавр укоризненно летал вокруг, не желая возвращаться к ней. Вздохнув, девушка повернулась обратно к духу. — Какой мне интерес от встречи с тобой, Тошур? Мне не жалко утолить твое любопытство, вот только ты должен предложить нечто полезное взамен. — О, как интересно! — замурлыкал кот. — Знаешь, тот второй, твой теперешний соперник, спросил точно то же! Как же занимательно все складывается… — О чем ты говоришь, какой еще соперник? — Ну как же… постой, пытаюсь припомнить имя… Ах, да! Галрос, маг Первой Звезды — кажется так его звали? — Галрос?!! — возмущенно воскликнула Катория. — Тот самый, что объявил войну некромантам, и чье войско сейчас у наших стен? Так значит, ты виделся с ним, а мне говоришь, что прибыл сюда не ради шпионажа?! — И не соврал, — невозмутимо отозвался дух, с достоинством выпрямившись. — Я не лезу в дела простых смертных, а лишь наблюдаю. Кроме того, с Галросом я виделся давно, почти что десяток лет тому назад. Тогда это был храбрый юнец, искренне верующий в то, что делает. Думаю, он все еще так считает. — От того, что он видит свое дело правым, легче никому не станет! — отрезала Катория. — Из-за его деяний оборвалась не одна жизнь: война толком не началась, а я уже утратила всех, кем дорожила! Не смей даже запинаться о том, во что он там верит — содеянного это не исправит. — Я не судья, а наблюдатель. Мне все равно, что ты думаешь о нем: к будущим тиранам я наведываюсь так же часто, как и к тем, кто может их в дальнейшем остановить. Любопытно, что почти все они начинают одинаково… Я не оправдываю Галроса, мне безразличны его действия с точки зрения морали.Дух-наблюдатель озвучивает лишь то, что видит, и десять лет назад я повстречал юного мальчишку, которому была небезразлична судьба тех, кто его окружал. Он объединил союз Девяти Звезд и возглавил его только потому, что считал это единственным верным решением. Ни тебе, ни мне не судить его поступки. Из целеустремленного мальчишки Галрос вырос в стойкого лидера, а значит, в определенном смысле оправдал мои ожидания. Посмотрим, сумеет ли его дальнейшая Судьба меня развлечь… — Мне нет дела до него, — пренебрежительно бросила Катория. — До твоих развлечений тоже. Если не собираешься выдать секретов этого подлеца или его слабых мест, способных помочь некромантам в войне, я не желаю более слышать этого имени. — Такая слепая ненависть, а ведь ты даже в глаза его не видела, — покачал головой Тошур. — Хочешь того или нет, а ваши судьбы тесно переплетены, а уж какой из этого получится исход — не знает никто. — Кажется, я только что обрела способность предрекать будущее, дух, и спешу им с тобой поделиться: едва встретив мерзавца, я тут же его убью. Мне жаль, если это нарушит твой спектакль, но при первой же возможности я преподнесу душу Галроса в подарок Госпоже. Вряд ли это окупит всю боль, что он содеял при жизни, но по крайней мере гибель невинных будет отомщена.На это серебристый кот ничего не ответил. У Катории не было желания пытаться истолковать его молчание. Отвернувшись, она нехотя спросила: — Так что я получу взамен этой встречи, дух-наблюдатель? — Я могу ответить на все вопросы кроме тех, ответ на которые может хоть как-то повлиять на твою дальнейшую судьбу, юная некромантка. — Одержит ли Культ Смерти победу в войне? — У меня нет ответов о будущем, ведь его пока что не существует.Катория нахмурилась, мрачно разглядывая мельтешащие внизу фигуры. — Мой учитель, он… действительно ушел навсегда? — Боюсь, что так, — с искренним сочувствием вздохнул кот. — Солнечные осколки выжигают всякую душу, что успела побывать в мире мертвых.Дыхание перехватило, но адептка заставила себя успокоиться и задать следующий вопрос: — Мой друг Рафир — вернется ли к нему однажды его былое… расположение духа? — Будущее, — устало напомнил дух. — Тогда… может ты знаешь, что с ним произошло? Возможно, виновата я, и что-то упустила во время ритуала воскрешения… — Ты все сделала так хорошо, как могла, — прервал ее терзания Тошур. — Тому, кто любил жизнь, непросто смириться со своей смертью. — Госпожа Эреб сказала то же самое, — горько усмехнулась Катория. — Я ей не поверила, решив, что она попросту приводит его в пример того, как не стоит себя вести, добиваясь лучшего послушания от остальных учеников. — Мир не всегда такой, каким кажется на первый взгляд, — туманно прокомментировал дух. — Есть ли хоть какой-то шанс, что однажды мы с Рафиром сможем общаться так же легко, как и прежде? — Шансов бесчисленное множество — как и путей, которые может избрать каждая душа. — Но осталось ли в нем хоть что-то от того, кем был мой прежний друг? Чувствует ли Рафир ко мне привязанность, дружбу, любовь? — Не могу сказать — правило. Ответ может повлечь за собой изменения, подтолкнуть тебя к одному определенному пути вместо сотен тысяч других, по которым ты сможешь идти. Я не вправе вмешиваться в твою судьбу. — Говоришь, что готов ответить на все вопросы, но по итогу я так и не получила нужных ответов, — угрюмо произнесла Катория. — Мне жаль, но такова моя суть.Ворон наконец решил, что достаточно ясно дал понять хозяйке о своей непомерной обиде, а потому подлетел к ней, усевшись на плечо. Когти неприятно скрипнули, цепляясь за наплечники с железной окантовкой. Утроившись поудобней, кадавр принялся недружелюбно щелкать клювом, угрожая духу-наблюдателю, но тот на него даже не взглянул. — Пожалуй, есть у меня еще один вопрос к тебе, Тошур. Почему во время встречи с баньши у входа в подземелья я не смогла… — О, кажется, сюда идет призрак! — встрепенулся кот, не дав ей докончить. — Боюсь, что мне пора. Благодарю за чудесную беседу и горячо надеюсь, это не последняя наша встреча! — Постой, ты так и не ответил на мой вопрос! — возмутилась Катория, но силуэт кота уже начал мерцать, растворяясь в сгущающихся сумерках. Взмахнув хвостом напоследок, он окончательно исчез из виду, оставив ее одну. Впрочем, долго стоять в одиночестве не пришлось.Дверь за спиной тихо скрипнула, а в проходе застыла высокая тень Рафира. Завидев своего бывшего хозяина, ворон неуютно завозился на плече, пытаясь спрятаться за длинными волосами Катории. — Эреб созывает всех некромантов, — кратко произнес адепт. — Маги начали подтягивать войско к стенам некрополиса. Вероятно, на заре они намереваются напасть.Катория обернулась, снова взглянув на земли перед Мор-Анросс. Действительно, меж деревьев стали мелькать крохотные силуэты, подобно муравьям стекаясь к оборонительным стенам — все они шли от ярких палаток магов.Битва была уже близко.