Дополнение: Катория Кастенн (1/1)

Как и многие из тех, кто был отмечен дланью Смерти, Катория стала свидетелем страшного события, во время которого на ее глазах погибло множество живых существ. Она была дочерью крестьян, живших по северную сторону реки Лоа, неподалеку от Пустошей. Их деревня стала одной из многих, куда наведалась орда кровожадных орков, ищущих веселья и наживы. Королевские солдаты из ближайших крепостей не подоспели вовремя, и почти что вся деревня была выжжена дотла.Пятилетняя девочка мало что запомнила с того дня. В память врезалось лишь то, как ее, прячущуюся в обломках одного из домов, нашел солдат, решивший великодушно отвезти в ближайший город - Нёва-аб. На этом великодушие было исчерпано: он оставил Каторию в первом-попавшемся трактире, попросив хозяйку приглядеть за ней. Та накормила сироту, но большего делать не пожелала - девочка была слишком маленькой для работы, и только бы мешала ей приглядывать за заведением.Таким образом, Катория оказалась на улице. Грязная и продрогшая, вечерами она ютилась у старых обрушенных складов, где раньше хранили провизию, а днем просила милостыню, подражая бродягам, большинство из которых были так же обездолены, как и она, лишившись крова и пожитков от оркских набегов.Кто знает, сколько бы это продолжалось и как долго ей удалось продержаться, если бы в один из дней мимо деревянных ворот города, окруженных хищным частоколом, не прошел некромант Кезар Силлор.Люди расступались, недружелюбно озираясь на колдуна, ненавидя его за тяжелую ауру смерти, что источало собой все его существо. Им не нравились его неестественно зеленые глаза, мертвецки бледная кожа и лысая голова, покрытая татуировкой с длинноногим пауком - символом Культа Смерти. Никто не желал иметь дело с некромантом, считая, что могут подцепить проклятие или порчу от одного только его присутствия.Кезар же оставался невозмутим - большую часть времени, что он находился вне стен некрополисов, ему доводилось сталкиваться со страхом и суеверием людей, которым претила его связь с миром мертвых, и он не мог их за это винить. Бременем всякого некроманта было то, что он слишком хорошо понимал живых и их страх перед Смертью.Проезжая верхом на лошади вдоль неровной мостовой, Кезар обратил внимание на маленькую тощую девочку, что ютилась под навесом таверны, стараясь избежать холодного ливня. Ощутив на себе его взгляд, она подняла глаза и безразлично смотрела на некроманта, ничуть не испугавшись его вида - девочка была слишком голодна и обессилена, а потому ее совершенно не заботил странного вида колдун.Позже тем днем, оставив весь багаж в постоялом дворе, где его согласились принять, Кезар неспешно прогуливался по городу, пытаясь отыскать повстречавшуюся ему ранее девочку. Это оказалось не так уж сложно, и спустя три сотни взмахов он обнаружил ее на задворках, где околачивались бедняки и бездомные. Катория сидела под небольшим брезентом из парусины, найденной в порту.Некромант попытался заговорить с ней, но она мало что понимала. Единственное, чего ему далось добиться от нее, это имя. Девочка была отмечена дланью Смерти, а это значило, что он мог обучить ее некромантии, развив открывшуюся способность к ощущению энергии жизни и смерти. Кезар решил взять Каторию к себе в ученицы, подарив ей кров над головой, новую жизнь и родовое имя "Кастенн", что в переводе с древнего языка значило "Ведущая сквозь тьму".Вернувшись в некрополис Урргос, Кезар принялся обучать девочку искусству некромантов. Учитель сразу обратил внимание на то, сколь замкнутой и тихой была его ученица, что поначалу не было таким уж странным, учитывая, что ей пришлось пережить. Удивительным для него оказалось то, как быстро Катория прониклась интересом к магии смерти - никогда прежде в стенах Урргоса он не встречал ребенка, что так скоро увлекался некромантией.Вскоре, после еще одного из своих немногочисленных странствий, Кезар подобрал в одной из захудалых деревень среди пустынь Золотых Дюн осиротевшего мальчика, ровесника своей ученицы, что так же стал отмечен Дланью. Кезар надеялся, что таким образом скрасит одиночество Катории и позволит ей раскрыться. Отчасти этот план увенчался успехом: дети быстро сдружились, только вот на характер девочки это почти не возымело влияния. Как и прежде, она держала эмоции при себе, но и не скрывала расположения к смуглому мальчику по имени Рафир. Его жизнерадостность разбавляла сдержанность Катории и ее строгое следование правилам, поэтому, несмотря на все различия, дети невероятно крепко привязались друг к другу.С течением лет девочка не изменяла своим привычкам, оставаясь прилежной ученицей, во всем следуя устоям Культа Смерти. В отличие от Рафира, она не питала слабости ни к развлечениям, ни к вкусным яствам, ни к играм с другими учениками. Поначалу Кезара беспокоило то упорство, с которым Катория придерживалась правил, но вскоре он понял, что дело было не в слепом стремлении угодить ему и прочим некромантам, а в том, что таковой была ее суть: умная, но сдержанная; спокойная, но и не лишенная доли харизмы (последнее, вероятно, было заслугой дружбы с обаятельным Рафиром).В дотошном соблюдении правил крылась и ее главная уязвимость: Катория была излишне послушной и никогда не участвовала в тех редких авантюрах, что устраивал ее друг вместе с остальными юными учениками. Любой другой учитель посчитал бы это благом, но мудрый Кезар видел в этом определенную слабость, что однажды может сослужить для ученицы плохую службу.Казалось, помимо обучению некромантии, Каторию не могло совершенно ничего заботить. Всю себя она вкладывала в науку, благодаря чему преуспевала и знала наизусть вероятно больше заклинаний и ритуалов, чем некоторые старшие некроманты, руководящие Урргосом. Она подходила к обучению с завидной усидчивостью и хладнокровием, чего частенько не хватало младшим ученикам, однако была у этого и обратная сторона: ей оказалось невероятно сложно мириться с тем, что кто-то из ровесников мог превосходить ее.Когда в возрасте тринадцати лет стало окончательно понятно, что боевые заклинания даются Катории не так успешно, как Рафиру, удар этот оказался весьма болезненным для ее самолюбия. Хоть согласно привычке она держала всю обиду и эмоции в себе, не выказывая их остальным, было невероятно сложно примириться с тем фактом, что, как бы она не старалась, не все будет получаться у нее так же хорошо, как и у остальных.Изо всех некромантов Урргоса, Катории и Рафиру повезло с учителем больше остальных. Несмотря на тот факт, что он не был жильцом, Кезар сумел сохранить в своем сердце достаточно мудрости и сочувствия, благодаря чему сыскал славу самого "человечного" колдуна смерти во всем некрополисе. Он как мог поддерживал своих учеников, наставлял и следил не только за их физическим благополучием, но и душевным.Кезар прикрывал глаза на мальчишеские выходки Рафира и его излишнюю энергичность, вызывающую раздражение у остальных, более консервативных некромантов. В то же время он старался вытягивать Каторию из ее замкнутого мира, сосредоточенного вокруг одних только книг и учебы.Когда девочка воскресила свою первую нежить, он подарил ей короткий черный кинжал с зеленым изумрудом у навершия - один из немногих предметов, что она хранит до сих пор. Старания учителя дали свои плоды: благодаря ему девочка смогла осознать важность и ценность близости с остальными людьми и не закрылась в себе окончательно.Кезар и Рафир стали двумя самыми близкими и дорогими людьми, дружбу которых она ценила и которых любила всем своим сердцем. Когда ученикам исполнилось двадцать лет, Кезар мог со всей ответственностью заявить, что Рафир с Каторией выросли едва ли не самыми преуспевающими адептами во всем Урргосе.Череда дней, лун и лет сменяли друг друга, пока ученики Кезара Силлора обучались некромантии в безопасных, почти что родных стенах некрополиса. Для Катории то было лучшее время в жизни: Рафир не давал заскучать своими выходками и неунывающим подходом к жизни, старшие некроманты ее ценили и уважали за то почтение, что она выказывала их жизненным устоям, а Кезар всегда был рядом, готовый помочь советом как касательно очередного ритуала по воскрешению нежити или призыву духа, так и в отношении более простых, житейских дилемм. Те дни были для нее поистине счастливыми в своем спокойствии и умиротворении, однако все изменилось, когда до Урргоса донеслись тревожные вести: союз волшебников Девяти Звезд объявил войну Культу Смерти...