Под землей (1/1)

Влажный камень неприятно скрипнул под ногой. Мелкий гравий осыпался вниз со слишком громким шорохом, который тут же подхватили скользкие холодные стены, разнося эхо вперед, к непроглядному мраку. Адепты замерли, казалось, даже затаили дыхание, вслушиваясь в реакцию подземелий на их неосторожную поступь. На краткий миг Катории показалось, что она слышит слабых плеск воды, будто кто-то угодил ногой в лужу. Желая убедиться в том, что ей почудилось, она перевела взгляд на Рафира. Его лицо было сосредоточенным и показалось ей чересчур угловатым, каким-то гротескным — вероятно, виной тому было бледно-зеленое свечение, которое каждый из них наколдовал в руке для того, чтобы суметь высмотреть хоть что-то в той тьме, что окутала все вокруг, едва они спустились вниз по каменным ступеням, просто в сердце подземных гробниц. — Ты что-то слышал? — одними губами спросила девушка, несколько нервным движением убирая лишние пряди со лба.Рафир отрицательно покачал головой.Они возобновили свой путь вперед, реагируя на каждый шелест, издаваемый подземными туннелями. Катории было сложно определить какие из этих звуков были реальными, а какие создавались ее напряженным сознанием, готовым отыскать подвох даже в случайном завывании сквозняка.Проход впереди завернул, выведя их к первому залу, вдоль стен которого были вырыты прямоугольные выемки, в которых ранее покоились тела мертвых воинов. Адепты медленно прошли вдоль каждой из них, внимательно изучая. Абсолютно все погребальные камеры оказались пусты. — Может, зажжем свет? — шепотом предложил Рафир, кивнув на пару жаровен вдоль стен. — Я могу сделать так, чтоб абсолютно все светила в этих подземельях разом загорелись. — Тем самым оповестив тех, кто может здесь бродить, о нашем присутствии? Незачем попусту расточать магию: одного нашего присутствия может оказаться достаточно, чтобы пробудить мертвецов. Как считаешь, кого еще мы можем ненароком потревожить, пустив такой вот импульс? — Ладно-ладно, ты донесла свою мысль, — раздраженно проворчал Рафир, поправляя на плече костяного ворона, который до этого пытался расковырять ворот его дубленки.Они вошли в новый туннель. Временами на стенах вокруг встречались вырезанные руны и сигиллы, поблескивая в свете их магии, но Катория более не тратила время на то, чтобы рассматривать их в надежде встретить знакомые символы. Время и холод нещадно гнали их вперед.Вскоре на пути стали попадаться наземные жаровни, а стены вокруг стали шире и ровней. Девушка обвела одну из них досадливым взглядом, раздумывая над тем, насколько проще бы было, зажги они их все разом, разогнав густой мрак вокруг. Впрочем, сказанное ею ранее было правдой: подобная выходка хоть и облегчит жизнь поначалу, а после может привлечь внимание тех, встречи с кем стоило избегать. Мысленно взвешивая все за и против, Катория не сразу заметила что-то новое впереди. — Гляди, — тихо произнес Рафир, указав на темное пятно у одной из жаровен.То были чьи-то останки. — Подсвети, — приказала девушка, опускаясь на одно колено подле трупа.Иссохший скелет лежал на груди, вытянув вперед руки, словно пытаясь дотянуться до чего-то перед собой. Голые кости прикрывали обрывки темной мантии, в которой несложно было опознать одеяния послушника. — Вероятно, он был из Мальтугар-Тез, помогая Бавросу в его экспедиции, — озвучил ее мысли Рафир. — Умер от заклинания? Мне кажется, я могу разглядеть на шейных позвонках следы порчи. — Какой смысл некромантам убивать своих же подчинённых? — пробормотала Катория, заглядывая в разинутую челюсть скелета. — Разве что в него угодило случайное заклинание… или его решили добить. Ладно, как бы там ни было, у нас нет времени докапываться до истины, — сказала она, поднимаясь на ноги. Это решение оказалось правильным, потому как вскоре на их пути появилось еще несколько трупов, хаотично разбросанных вдоль туннеля. Следов порчи уже не было видно, зато у нескольких оказались сломаны ребра и позвонки. Также здесь изредка валялись осколки хитиновых пластин, легко отражающих волшебное свечение.Пока Рафир считывал память костей у трупов, что были в одеяниях некромантов, Катория задумчиво склонилась над одним из странных обломков, лежащим подле трупа послушника со сломанными ребрами, будто бы в них вонзили копье.Впереди раздался скрежет, заставив их вскочить на ноги.С заклинаниями наготове, адепты замерли, тревожно вслушиваясь. Странный звук не повторился, но взвинченному разуму показалось, что он слышит странный шорох. Когда в туннеле все стихло (если не считать случайных отзвуков влаги и стонов от сквозивших ветров), они переглянулись. — Словно лезвием провели по камню, — прошептал Рафир, пытаясь вглядеться в пустоту перед ними. — Мне тоже так показалось. — Пойдем вперед? — Иных путей я не вижу.Каменные стены вскоре расступились, выведя тихо ступающих адептов к своеобразной арке, испещренной множеством извивающихся линий. За ней находился еще один зал, второй по счету. Внутри него вздрогнула тень.Двух драугров они смогли скорее почувствовать, нежели увидеть, благодаря слабому огоньку магии смерти, что поддерживал их существование. Тот, что был ближе, стоял к адептам спиной, а потому не успел заметить их приближения.Зрение нежити обычно оставляло желать лучшего. В основном мертвецы ориентировались на звук и внутреннее чутье, позволяющее обнаружить жизненную энергию поблизости. Если вокруг не происходило ничего, что могло заинтересовать кадавра, он впадал в подобие сна, во время которого его чувства были несколько притуплены. Именно благодаря этому у адептов было краткое преимущество для того, чтобы атаковать первыми, пока драугр не спохватился.Катория обвела взглядом зал, пытаясь обнаружить как можно больше деталей, что могли помочь им в схватке. Пока она чувствовала присутствие только двух мертвецов, но, возможно, на звук схватки прибудет еще несколько. Свет драуграм в битве не сильно поможет, но вот им с Рафиром сгодится, потому следовало зажечь огни хотя бы в этом зале, чтоб видеть перед собой врага. Тень от руки ближайшего мертвеца была вытянута до самого пола, и на краткий миг ее глаз выцепил легкий отблеск металла. Значит, Эреб была права — так же, как и духи мертвых воинов, званые умертвиями в Дауэрте, драугры помнили, как обращаться с оружием, а потому адептам было необходимо отчетливо видеть нежить перед собой.Поняв, что более ничего обнаружить не удастся, она кивнула Рафиру, указав на первого драугра. Хоть Катории и было тяжело это признать, но боевые заклинания давались другу намного лучше. Его арканы были прочней, а атаки наносили больше урона. Ей же, благодаря хорошей памяти и усердию, хорошо подчинялись ритуалы призыва и воскрешения. Также Катория была более изобретательной по части заклинаний, что, впрочем, не было так уж полезно в битве, где нет места промедлению.Как обычно, Рафир понял ее без лишних слов. Синяя вспышка полетела во тьму подземного зала, ударившись о спину застигнутого врасплох драугра. Катория шепнула заклинание, взметнув ввысь бледно-зеленое свечение. Подлетев к потолку, оно распалось на четыре огонька, что устремились к стенам, зажигая вслед за собой жаровни. Помещение налилось мягким бирюзовым оттенком, осветившим четыре силуэта: двух адептов и пару драугров. Один из них поднимался у противоположной стены. Его тело оплели синие линии, что лентами тянулись к Рафиру, интенсивно вытягивающему из мертвеца энергию.Сбоку на него бросился второй драугр, замахнувшись коротким боевым топором. Цели он достигнуть так и не успел, сметенный легким взрывом от заклинания Катории. К ее глубокому огорчению, силы удара оказалось недостаточно, чтобы разорвать его твердое, мерзлое тело на части. Драугр вскочил, уставившись на нее горящими голубыми глазами. Кости обтягивали серую рваную кожу, обнажающую остатки мышц и сухожилий.Мертвец с запалом бросился на нового врага, метя топором, но был отброшен новым заклинанием. На сей раз Катория не дала ему времени подняться, набросив на мертвеца аркан, одновременно произнося заклинание для изгнания неупокоенного духа. Разумеется, с драугром можно было разделаться намного проще: уничтожив оболочку или вытянув всю энергию, что подпитывала его существование, как это сделал Рафир, но девушка слишком старательно приучила себя к дисциплине и правилам Культа Смерти, пускай даже тем, что не всегда были полезны в битве.Одно из них требовало отпускать души тех, кто по какой-то причине не смог расстаться с этим миром окончательно — это было милосердно. Если разрушить оболочку, часть души могла навсегда заблудиться в этом мире, отягощенная поисками вечного покоя. Впрочем, не было достоверно известно, насколько правдивым было это предположение, а потому, никто бы не взглянул косо на некроманта, предпочетшего прикончить нежить более быстрым и эффективным способом. Заклинание изгнания требовало больше времени и сил, что было расточительством в условиях схватки. Рафир не раз понукал Каторию за то, сколь старательно она придерживалась правил — даже самых устаревших из них. Он не раз говорил, что однажды это может выйти ей боком.К счастью, на сей раз все обошлось. Глаза драугра напротив потухли, а костлявое тело опало, выронив топор. Второй мертвец, с которым сражался ее друг, тоже лежал бездвижно — абсолютно вся его энергия была поглощена Рафиром. От ее переизбытка глаза его светились синим.Теперь, когда с нежитью было покончено, представилась возможность осмотреться. Жаровни все еще отдавали легким зеленым сиянием, наколдованным Каторией, а потому им не пришлось обходить зал по кругу только затем, чтобы обнаружить новые погребальные камеры вдоль стен (на сей раз не все из них были пусты) и беспорядочно разбросанные тела мертвых драугров, уничтоженных кем-то до них, а также пару тел в одеяниях послушников. — Думаешь, предыдущие тоже были убиты ими? — спросил Рафир, подразумевая обнаруженных ранее некромантов и их помощников. — Не знаю… может быть. Нет времени проверять наверняка, следует идти дальше. Тут есть хоть один некромант? — Судя по одеждам, только послушники, — отозвался юноша, обойдя все останки. Ворон на его плече неодобрительно встрепенулся.Чем дальше они продвигались, тем любопытней выглядела гробница. Голые стены уступили место каменным барельефам, изображавшим зверей, охотившихся в степи, воинов, сражавшихся между собой, и горы, мелькавшие вдали всего этого. Воздух стал суше, а лед почти исчез. Катории показалось, что вокруг стало несколько теплей, чем прежде.На пути им попалось еще несколько драугров: трое в туннеле, к которым присоединилось еще двое, придя на звук схватки. Первого Рафир взорвал, используя энергию, что до этого вытянул из предыдущего мертвеца. Катория связала арканом двух остальных, не давая опомниться после удара, задевшего их после взрыва первого драугра. Пока она скороговоркой шептала заклятие, чтобы отпустить душу одного из них, ее друг пытался подчинить второго. Этот вид заклятий всегда давался ему с трудом, но Рафир не сдавался, пытаясь практиковаться при каждом удобном случае. В данной ситуации он выбрал не лучшее время.Костяной ворон первым заметил опасность, встревоженно вспорхнув с его плеча. Обернувшись, Катория встретилась взглядом с двумя новыми драуграми, стремительно приближающимися с Рафиру с тяжелыми мечами наперевес. Их голубые глаза неистово горели в полутьме, предвкушая новую жертву.Юноша заметил опасность слишком поздно, но заклинание подруги смогло подарить ему недостающее время. Мертвецы на мгновение замерли, получив удар порчей по глазам. Катория тут же обездвижила одного из них, пытаясь себе подчинить, пока Рафир уничтожил тело второго при помощи затратного заклинания, разъедающего кости. Из-за новой опасности он позабыл о драугре, которого до этого пытался подчинить, так и не закончив заклинание. Аркан Катории на нем ослабел, и тот сумел выпрыгнуть вперед, впившись зубами в руку Рафира, отчего юноша болезненно вскрикнул. Толстый слой одежд не сумел уберечь его от ярости мертвого воина, желавшего любой ценой уничтожить врага.Адепт яростно схватил второй рукой череп драугра, обтянутый тонкой кожей. Вокруг его ладони заискрились зеленые формулы. Мертвец захрипел, но это не смогло ему помочь: голубой огонь в глазах вспыхнул пуще прежнего, после чего навеки потух. Рафир выжег в нем не только энергию, но и саму душу — не самый благородный прием.Катория неодобрительно поджала губы, но ничего не произнесла. Ворон опустился ей на плечо, наблюдая за тем, как его хозяин пытается осмотреть место укуса. У предплечья дубленка была слегка надорвана. Удивительно, сколько силы порой бывает заключено в мертвецах, пускай тела их и кажутся дряблыми на первый взгляд. — Будет синяк, — по-детски пожаловался Рафир, потирая руку. — Радуйся, что он не дотянулся до оружия — иначе не было бы руки. Хотя, как сказал бы Намон, наш мастер-бальзамировщик: ?нет руки — нет синяка, нет синяка — нет проблем?. — Только ты находила его шутки забавными, — проворчал друг, только сейчас заметив стоящего подле него драугра, которого девушка все же сумела подчинить своей воле. В глазах его промелькнула зависть. — Все еще их таковыми считаю, — отозвалась Катория, направившись дальше. Драугр безропотно последовал за ней, волоча за собой длинный двуручный меч.Дальнейший путь был лишен узких туннелей: только длинные залы с множеством погребальных камер, парой разрушенных невысоких статуй с грубой резьбой, жаровнями, которые они не рисковали зажечь, и несколько постаментов со сложенным на них ржавым оружием. Секиры, тяжелые мечи, топоры и щиты лежали никем не тронутые в качестве подношения мертвецам, которым более не было дела до земных даров.К неимоверному облегчению адептов, им больше не попадались останки служителей Культа Смерти, но вот уничтоженные магией тела драугров встречались то тут, то там. Катория заключила, что, вероятно, к тому моменту, как некроманты достигли этой части подземелий, они стали более осмотрительными, готовые к схватке с нежитью. Странно лишь, отчего раньше они не додумались проявить осторожность? Она быстро отбросила эти мысли, решив, что незачем попусту изводить себя догадками — гораздо полезней было сосредоточить все внимание на преодолеваемом пути.Когда они вышли к просторной пустой комнате со столь высокими стенами, что даже потолка не было видно — лишь клубящийся мрак — в сердцах их затрепетала надежда. Впереди находилась массивная дверь, украшенная резьбой, что уже встречалась раньше. Еще одним приятным удивлением послужило то, что зал оказался лишен мертвецов и захоронений.Быть может, им более не повстречаются драугры, а все рассказы об опасностях подземелий были несколько преувеличены? Похоже, что основной урон приняла на себя предыдущая экспедиция, ведомая Бавросом Чернозором. Хотя, они все еще не смогли обнаружить его тела, и совершенно не знали, что сумело добить выдающегося некроманта древности. Нет, радоваться было рано — так решила Катория. Впрочем, здравый смысл все равно не сумел полностью заглушить огонек надежды, нашептывающий о том, что самое худшее было позади. — Я попробую ее открыть, — проронил Рафир, решительно подойдя к тяжелой двери.Крепко уперевшись руками, он попытался со всей силы толкнуть. Дверь поддалась неохотно, едва сдвинувшись. Юноша нахмурился, вновь повторив попытку. Пока он возился, Катория внимательно оглянула помещение, остановив взгляд на черном мраке над их головами. В какой-то миг ей стало некомфортно. Они совсем не могли знать, что находится там, над ними.В нескольких шагах от нее осыпалась земля. Драугр, покорно замерший неподалеку, даже не пошевелился. Его хозяйка сузила глаза, взглянув себе под ноги. Только теперь она сумела заметить здесь то, чего не было раньше. Ворон, до сих пор сидящий на ее плече, тревожно поежился. То тут, то там под ногами лежали гладкие осколки, задорно поблескивающие в отсвете заклинания. Катория опустилась на колено, критично изучая странного вида скорлупу. Нечто подобное она сумела заметить в самом начале их пути, возле тела мертвого послушника.Поднявшись, девушка тревожно оглянулась, более не чувствуя себя в такой безопасности, как раньше. Рафир все еще возился с дверью. — Как успехи? — спросила она, не сумев скрыть взволнованных ноток в голосе. — Не поддается, погань такая, — пропыхтел юноша, налегая на дверь спиной. К этому моменту ему удалось лишь самую малость ее приоткрыть, так что и руку с трудом было протиснуть. — Такое ощущение, словно ее подперли чем-то изнутри. Знаешь, дело пошло бы намного быстрее, если бы ты мне помогла.Катория не ответила, не отрывая взгляда от пространства над их головами. Мгновение назад ей показалось, что она слышит легкий шум, доносившийся просто из мрака. Ворон непрестанно топтался на месте, вынудив ее раздраженно смахнуть его с плеча.Одновременно с режущим слух стрекотом, к низу метнулась тень. Она неуклюже повалилась наземь, после расторопно вскочив. На Каторию уставились два черных сетчатых глаза, отражая блеклый свет ее заклинания. Огромная многоножка подняла переднюю часть туловища, угрожающе нависнув над девушкой, хищно клацая челюстями. Издав еще один визг, тварь бросилась на нее, отчего тяжелое тело, покрытое множеством бурых хитиновых пластин, пошло волнами.Девушка сумела отскочить, на время дезориентировав гигантское насекомое щедрым запасом порчи. Многоножка дернулась, остервенело протирая глаза передними лапками, пытаясь отодрать от них черную пыльцу, пахнущую гнилью и мертвечиной. За спиной раздался еще один удар, заставив каменный пол сотрясаться.Вторая многоножка, еще крупнее предыдущей, кинулась к адептке. Удар принял на себя подчиненный драугр, возникший перед хитиновой тварью. Ее челюсти с противным треском сомкнулись на теле мертвеца, отчего его нижняя часть туловища безвольно отвалилась, но в глазах по-прежнему горел запал битвы. Драугр воинственно раскрыл рот в немом кличе, после воткнув тяжелый ржавый меч в глаз поднявшей его многоножке. Тварь болезненно взвизгнула, но жертву выпускать не стала. Пока она остервенело болтала им в воздухе то ли от боли, то ли от злобы, мертвый воин упорно продолжал налегать на оружие, погружая его все глубже и глубже.Во время того, как ее подчиненный сражался со второй многоножкой, Катория была вынуждена защищаться от первой. Избавившись от порчи на глазах, насекомое решило повторить маневр, снова ринувшись на свою жертву. С пальцев девушки сорвался аркан. Он не сумел остановить многоножку, лишь немного ее замедлив. Зеленые линии магических пут блекло мерцали на хитиновом панцире, не слишком мешая его владельцу. Арканы некромантов были эффективны лишь против нежити и тех существ, что были связанны с их магией — пауков, например.Катории пришлось вновь увернуться, на сей раз не столь успешно: одна из острых лапок успела ее задеть, оставив длинный неровный порез на левой руке. Боль оказалась неприятной, но вполне терпимой. Девушка краем глаза взглянула на темную полосу крови, быстро поглощаемой шерстью разорванной дубленки. Времени на более детальное изучение не оставалось. — Занимайся дверью! — яростно крикнула она Рафиру, заметив, как он, обеспокоенный ее увечьем, намерен броситься на помощь.Амбиции взяли верх, заставив отбросить в сторону страх и призвать из воспоминаний всевозможные заклинания и формулы, выученные на протяжении долгих лет в стенах Урргоса. Она могла и должна была справиться самостоятельно — не этому ли были посвящены все те долгие дни, проведенные над старыми учебниками?Глаза Катории засияли, когда она развела руки, будто бы в зазывающем жесте. Костяной ворон замельтешил перед многоножкой, выиграв несколько мгновений для девушки, чтобы она успела сплести нужное заклинание. У кончиков пальцев засияли формулы, беспокойно подрагивая, двигаясь и заменяя друг друга в безумном хороводе.Гневно взвизгнув, многоножка изогнулась, сумев ударить хвостом по ворону. Острое жало на конце ее туловища со свистом рассекло воздух. Кадавр попытался увернуться, но не сумел, угодив под удар хитиновой туши. Это на миг его дезориентировало, подбросив в воздух. Насекомое мгновенно среагировало, взвившись ввысь, перекусив челюстями хрупкий вороний скелет. Впервые на памяти Катории кадавр издал звук, напоминающий сдавленный вздох, после чего синяя дымка, лишившись оболочки, растворилась в воздухе на глазах у Рафира.Удовлетворенно пискнув, многоножка устремилась к девушке, но не успела — заклинание было завершено. Адептка свела руки вместе, выпустив бирюзовую вспышку, сотканную из энергии, знаний и формул. Врезавшись в тело насекомого, заклятие отбросило его к противоположной стенке. Многоножка попыталась вскочить, но тут же со скрипом повалилась наземь: вдоль ее панциря опадали черные крупицы порчи, разъедая под собой прочный хитин и все, что оказалось под ним.Катория молча смотрела на то, как насекомое крючится в агонии, чувствуя легкую гордость на душе: не за причиненные страдания, но за свое изобретение. Она рискнула объединить две совершенно разные вещи: порчу и заклятие, способное разъедать кости, посчитав, что оно должно отлично сработать и на хитине. Ее догадка оказалась верна, а заклинание удалось эффективно применить, используя порчу в качестве носителя.Неподалеку навеки затихла первая многоножка. Меч драугра был почти до рукоятки погружен в ее глаз. Тварь умерла, продолжая сжимать в челюстях половину мертвеца, руки которого продолжали сжимать рукоять.Взгляд девушки опустился вниз, туда, где лежал перекушенный скелет ворона. Триумф мгновенно испарился, уступив место печали. Она подошла к разбросанным птичьим костям, бережно собрав их в охапку, словно они все еще могли быть одушевленным существом. Шесть лет как ворон следовал повсюду за ее другом, следовательно — и за ней тоже. Она и не осознавала, как крепко сумела привязаться к этому бесполезному, но уже такому родному кадавру. — Мне очень жаль, Рафир, — тихо произнесла Катория, поднявшись, удерживая на раскрытых ладонях то, что осталось от его ворона. — Думаю, можно будет попытаться его вернуть. Он столько лет провел в этой оболочке — кости могут помнить, а значит, есть шанс призвать его дух обратно… Рафир?Она подняла взгляд на приятеля. Тот на нее даже не смотрел, остервенело толкая дверь. За все это время он сумел приоткрыть ее ровно настолько, чтобы туда могла протиснуться щуплая фигурка Катории. Почувствовав на себе взгляд подруги, он зарычал, принявшись со всей силы пинать дверь ногами и плечами, наваливаясь всем весом, выбивая из дерева протяжные скрипы. Ей невероятно редко доводилось видеть его таким — зачастую Рафир не выходил из образа веселого и простодушного парня, сыплющего глупыми шутками и способного многих расположить к себе одним только обаянием. Теперь же он злился, колотил руками толстое дерево, пару раз выстрелив по нему каким-то силовым заклинанием.Катория опустила глаза, не зная, как может помочь. Восприятие эмоций других всегда давалось ей нелегко. Она стояла, совершенно не понимая, как может помочь другу или хотя бы немного облегчить его страдания. Молча упрятав остатки птичьего скелета в небольшую сумку, переброшенную через плечо, девушка подошла к Рафиру, намереваясь положить руку ему на плечо, но сделать этого так и не успела.Воздух прорезал оглушительный визг, эхом отражаясь от каменных стен зала. Вниз посыпались камни и куски земли, вслед за которыми упала тяжелая многоножка, намного крупнее предыдущих двух. На каждой пластине ее панциря красовались острые наросты, напоминающие шипы. Пол затрясся, когда вслед за ней спрыгнули еще две. Завидев добычу, твари радостно завизжали, кинувшись вперед.